Life Time 3

Николас вздрогнул во сне от неожиданного холода, единственной точкой отозвавшегося в руке. Резко открыв глаза он поморгал, осознавая где находится и увидев перед собой плотно застегнутый проход палатки, тихо выдохнул прикрывая глаза и не глядя потрепал по голове Шемрока, чей мокрый нос дотронулся до его свесившейся вниз руки. Пес лежал под кроватью на траве, распластавшись на животе и положив голову на передние, вытянутые вперед лапы. Весьма необычное пробуждение для привычных походных будней. Ник не сразу вспомнил, что пес делает здесь, но в голове яркой каруселью пронесся вчерашний вечер и все быстро встало на свои места. После беседы с Брамсом, Ник забыл про его предостережение насчет погоды. Это не казалось важным в тот момент и забывшись за разговорами, аэруговец и сам больше не упоминал о своем наблюдении касательно быстро проплывающих над головами облаков. К счастью, воды для Джима оказалось достаточно и это избавило молодых людей от очередного повторного риска опасных манипуляций с ведром и веревкой на краю обвалившегося колодца. У парней как раз хватило времени на то, чтобы доколоть оставшиеся дрова. Брамс сложил из них половину новой дровницы. Этого запаса хватило бы еще на несколько недель, но на деле Элрик понимал, что в лучшем случаи их перекидают в пустую постройку, чтобы те не промокли под дождями и не сгнили. Если результаты выездных испытаний устроят начальство - в следующий раз они могут войти в обязательный курс военной подготовки. Быть может тогда Штаб сочтет, что эта база достойна финансирования и ее хоть немного облагородят. Что ж, в таком случаи, следующей смене повезет намного больше. Сам Николас, вместе с остальными, начал привыкать к жестким условиям, уже не замечая неудобств. А после обеда, приготовленного ишваритом, настроение казалось поднялось разом у всех. Кинологи из других корпусов похоже привыкли довольствоваться скудным армейским пайком и потому все те же блюда, но приготовленные с участием неофициального "шеф-повара" центрального корпуса, произвели на них неизгладимые впечатления. Ник ясно слышал как они восхищенно переговариваются друг с другом за столами. И то, это была лишь малая часть. Так называемая столовая, не могла вместить в себя сразу всех и половине молодых людей приходилось трапезничать в своих палатках, но что-то подсказывало Элрику, что и там кинологи не воздержались бы от искренних восклицаний. Джим же, занимаясь уборкой за спинами военных, приводя в порядок свой маленький, шатающийся столик, делал вид что не замечает этих возгласов, но Ник знал - он наслаждается ими. Компанию за столом кинологам-центральникам составили ребята из восточного корпуса. Николас не был хорошо знаком с каждым но общество здоровяка Фалко оказалось приятным еще до того как они встретились за общим столом. Восточники вели себя тихо и как-то нервно переглядывались, переживая из-за предстоящего испытания, чем сильно выделялись на фоне спокойных, занятых только общественной работой, сослуживцев. Сейчас они сильно напоминали Нику Джима, когда тот не знал куда себя деть из-за переживаний. Он тоже не верил в успех своего пса, но все оказалось намного лучше чем ожидалось. Вебер, уловив состояние соседей, попытался ободрить их, ссылаясь на уже прошедшие испытания, где у всех все прошло гладко. Это немного понизило градус напряжения и разговорило собеседников, но окончательно забыть о волнении получилось только после обеда и Ник уже представлял, как будут сетовать кинологи на то, что завтра должность повара перейдет к другому человеку, у которого явно не получится повторить успех Мейлона, ведь тот никогда и никому не раскрывал своих секретов, а к баночкам с приправами и вовсе не разрешал никому прикасаться. Все они были не местными. Мейлон получал их от своего отца, оставшегося в Ишваре, где их и добывали. Тем, что можно было найти в городе - Джим никогда не пользовался. За исключением соли, конечно. Смотреть на испытания Ник не пошел. Как и Донован он остался в кухне помочь Джиму с уборкой, хотя тот несколько раз замахивался на парней половником, приказывая покинуть его владения, продолжая вести свою игру, которую еще не закончил. На этот раз Донован без подсказки понял что все что он говорит - не стоит воспринимать серьезно и подыгрывая, уворачивался от его атак. Сложно было сказать испытывает ли он удовольствие участвуя в чем-то настолько абсурдным и непривычным для себя, но после их разговора Нику хотелось верить, что Брамс доверяет ему и теперь будет чувствовать себя свободнее, когда рядом Джим. Хорошо, что ишварит не знал, о чем думал Донован. У Ника получилось куда лучше объяснить аэруговцу что к чему. Если бы в это вмешался Мейлон...скорее всего тогда Брамс чувствовал бы себе еще хуже. Джим всегда хотел как лучше, даже если его подход был излишне импульсивным, но такое явно подходило не всем, особенно не таким спокойным и отрешенным личностям, как Донован. По его лицу сложно было понять так это или нет, а спросить тем более не получилось бы, поэтому Элрик решил для себя что все в порядке. Неприятные ощущения недоговоренности и тайн исчезли. Теперь все чувствовали себя спокойнее и даже такое дурачество никому не доставляло неудобств. Так и должно было быть. Корф, Вебер и Крис все-таки решили пойти посмотреть, правда сомневались ,что будет интересно. Все испытания проходящие сегодня были обычным делом для овчарок и ничего особенного из себя представлять не могли, но парней скорее всего подкупили сами собаки. Не каждый день выпадает шанс посмотреть на работу других пород. Пусть процесс от этого не менялся, но каждая порода вела себя по-своему. Ребята, привыкшие работать только с овчарками хотели на это взглянуть. Они удалились обсуждая то, получится ли у вертлявых фокстерьеров как следует сосредоточится чтобы не сбиваться при поиске. Все прошедшие дни именно эти некрупные песики наводили шуму на весь лагерь, заливаясь лаем и прыгали на решетку, в то время как остальные спокойно сидели в своих клетках. Естественно, обсуждали они это лишь когда восточники вышли из кухни, чтобы не ловить на себе осуждающие взгляды. Изначально Николас тоже сомневался в способностях фоксов, но познакомившись со Смаки Фалкона понял, что ошибался. На первый взгляд фокстерьеры могут показаться импульсивными, но и они так или иначе подчиняются командам своих кинологов. Очевидно, не все, но тут все уже зависит от тренировок и связи между собакой и человеком. Все то же самое что и у овчарников, никакой принципиальной разницы не было, но все же Ник надеялся, что вернувшись друзья смогут рассказать им что-то новое. Ник с Донованом помогли Джиму с посудой и печкой, оставив в ней догорать только угли, а остальные подпаленные, но не успевшие догореть поленья, Джим приказал вытащить и оставить до ужина чтобы сэкономить на дровах. Особого смысла в этом не было, дров еще было много, но Ник не стал спорить. По правде сказать, на кухне Джим действительно был главным. Дома, в Централе, Мейлом пользовался газовыми печами и духовками, но тем не менее прекрасно справлялся и с печью. Элрик никогда не спрашивал, но предполагал, что в Ишваре скорее всего печь заменял глиняный очаг или что-то вроде того. После такого легко можно было справится с чем угодно. Об устройстве и правильной работе на кухне он знал больше других и Ник заметил, что Донован иногда бросает на ишварита заинтересованный взгляд следя за тем, как седовласый парень ловко обращается с ножами, затачивает их с такой быстротой что они мелькают в его руках ловко, совсем как карты в руках у крупье. При этом его лицо сохраняло спокойное выражение, словно он не занимался ничем особенным. Те, кто становился свидетелем такого зрелища впервые - не могли оторвать от него глаз. Быстрые движения рук, блестящая холодная сталь и дребезжащие звуки от прикосновения металла и камня поистине гипнотизировали. К тому же, большинство молодых людей все же считали, что мужчине не место на кухне, а армейская столовая - работа по неволе. Почему-то это ремесло казалась им неправильной и отчасти постыдным для молодого человека. Однако блюда Джима все хвалили и еще ни разу Ник не видел человека, отказавшегося от его стряпни. И это, пожалуй и было самым главным для Джима, который совершенно ничего постыдного в своем занятии не видел и всегда готовил с большим желанием и удовольствием, лишь усмехаясь, когда слышал что-то подобное в свой адрес. " Но кого не спроси, ответят, что лучший повар - мужчина" посмеивался над этим Джим. Единственное окно было открыто нараспашку, но даже сквозняк не мог так быстро справится с прямыми ароматами приправ и осевшем на стенах запахом прошедшей трапезы. Огонь в печи погас. Угольки медленно остывали, рассыпаясь в золу, которую Джим поворошил кочергой, чтобы та прекратила пускать искры и закрыл заслонку, отряхивая руки от черной сажи. Не смотря на требования не вмешиваться в работу кухни, Мейлон все же раздал парням поручения, сразу же после того, как они справились с посудой. На этот раз он придумал им новое задание. Весьма специфическое. Ник сначала даже решил, что ишварит разыгрывает их в своей привычной манере. — Помнишь, поляну на которой чуть меня с ног не сбил, когда мы с кокерами играли? — спросил он, заходя издалека, гремя посудой из-за чего его голос был плохо слышен. — Вроде...— задумался Николас, вспоминая то место, где останавливался чтобы отдышатся — А что? — Щавель мне нужен...свежий...— пробубнил Джим, смотря в потолок и постукивая пальцем по подбородку — Принесите по охапке. Овощей совсем мало, надо чем-то заменить чтобы до конца прибывания здесь хватило. В салат пойдет... и на суп можно... " Так значит нам и провианта впритык выделили...вот ведь..." подумал парень о первом, что пришло в голову, но спустя секунду осознав, о чем просит приятель, нахмурился. — Какой к черту щавель, Джим? Ты совсем от нечего делать с ума сошел? Ты себе такой наглости в городе не позволял. — Позволил бы, если в городе можно было найти его свежим, с грядки — парировал ишварит и хмыкнув сложил руки на груди вздернув нос — Предпочитаю готовить только самую свежую зелень. А если есть возможность ее получить - тем более. Не ты готовишь - не тебе указывать. — Да тебе тарелку с этим салатом на голову наденут— усмехнулся Николас — Тут двенадцать ребят с испытаний вернутся. Думаешь, они согласятся на ужин живать твою траву? — А я вот не против...— пожав плечами неожиданно вмешался в разговор Донован, вставая на сторону Джима, чего ни сам Джим, ни Ник не ожидали. Но если Элрик просто удивленно уставился на Брамса, то Джим, растянув губы в широкой улыбке, притянул вступившегося за него парня в себе, схватив за плечо и прижал к своему боку, победоносно смотря на приятеля. Донован не ожидав такого не успел ничего предпринять и теперь замер, шокировано смотря на ликующего Мейлона, который принялся тыкать в сторону Ника половником, который все еще держал в руке для острастки. Аэруговец поверив словам Николаса решился пойти на контакт, однако судя по всему - уже успел пожалеть об этом. Мейлом снова переигрывал. Хорошо, что на этот раз Нику не пришлось бы объяснять Брамсу что это шутка. — Вот видишь? Видишь?! Хоть одна светлая голова среди нас есть! В прямом смысле светлая — он от души потрепал Брамса по голове, взлохматив его жидкие, беловатые волосы и наконец-то отпустил его чтобы ошеломленный паренек отошел в сторону, приглаживая волосы — Не одной же брюквой мне вас кормить? Эх ты, дубина, мог бы мне спасибо сказать. Я ведь как лучше хочу. Из того что у нас осталось дельного ничего не приготовить. Я и так кручусь как могу чтобы вам, господа, приятно было... — парень, издеваясь над другом, сделал реверанс — Но разве угодишь высшему свету? Нет, сер... — Хватит паясничать, клоун...— осадил его Ник, уперев одну руку в бок — Меня твоя комедия не трогает, насмотрелся уже. Джим выдохнул, раздувая ноздри совсем как рассерженный бык, разве что копытом не бил. Ему не нравилось,что друг не подыгрывает ему, а старается прекратить эту игру, где именно он диктовал правила и выбирал направление. — То есть... это была брюква?..— как-то невпопад спросил Донован. — А, не понял? То-то же! Как замаскировал! — Мейлон щелкнул пальцами и хитро ухмыльнулся, казалось забывая о пререканиях с приятелем — Никто и не догадался что вы ели то же самое что и вчера! Мои приправы любую гадость в ресторанное блюдо превратят! — Не тешь его самомнение...— покачав головой сказал Николас, смотря на Донована — Он и так невыносимый до ужаса, а если еще гордиться начнет - от него вообще спасения не будет. — Не учи ребенка плохому! — запротестовал Мейлон, сурово замахнувшись на него половником, а потом повернулся к растерянному Брамсу, который переводил взгляд с одного кинолога на другого, и заговорил высоким, женским голосом - Не обращай внимания, деточка. Папа и мама просто спорят. Донован удивленно моргнул, его челюсть поползла вниз. — Идиот...— Элрик отвесил ишвариту подзатыльник — Сколько раз говорить, не все понимают твои шутки. Для нормальных людей они звучат бредово. Пусть Донован уже чуть лучше понимал юмор Джима, Николас не хотел, чтобы Мейлон уж слишком разошелся. Не самое лучшее время чтобы позволять ему веселиться, чтобы снова не попасть в неудобную ситуацию. У Брамса еще будет возможность привыкнуть к странностям Джима, но для одного дня вполне достаточно впечатлений. Особенно после той беседы, которую они провели у колодца. Он бы ни за что не рассказал о нем Джиму, дабы не подставлять своего нового друга, но тем не менее должен был попытаться остудить пыл Мейлона. Иногда его шутки заходили слишком далеко, а поддавшись и позволив втянуть себя в игру можно было и не заметить, когда грань будет пройдена. Последствия могли быть разными, но осторожный Ник предпочитал не доводить ситуацию до них. Тем более, когда были все возможности этого избежать. — Для нормальных...— потирая ушибленное место повторил Джим, движением головы отбрасывая за спину свои собранные в тощий хвост, волос, прищурившись- Стало быть, вы ребята к нормальным не относитесь? — Само собой... — пожал плечами Ник и произнес со вздохом — Разве адекватные люди стали бы с тобой общаться? Ладно, пес с тобой...а на счет твоей просьбы - я понятия не имею как выглядит щавель. Почему бы тебе самому не сходить? — уже серьезно продолжил он — Ты с этим куда быстрее справишься. Джим скривился, словно Николас сказал что-то обидное. — Конечно...Если я все могу и знаю — давайте я все один буду делать, а вы будите только есть. Ваши похвалы мне лестны, но для тех, кто не может даже простую вещь сделать я стараться не собираюсь и вообще...— он подозрительно покосился на Ника — Что значит " не знаю как щавель выглядит"? Ты что его никогда в глаза не видел? Ты же из деревни, черт тебя дери! — В лесу вся трава одна на другую похожа — ответил Ник — Мне не сложно, но если что-то не то сорвем - весь личный состав потравим, а по кухне ты дежуришь. Нужно тебе такое пятно на репутации? До ужина еще далеко. Ты десять раз успеешь туда-сюда сходить. А мы, не знаю...останемся здесь и доделаем что нужно. — Ноги твоей не будет на моей кухне, понял, разноглазый?! — угрожающе рыкнул ишварит и его красные глаза загорелись недобрым огоньком — Тогда точно все потравятся. — Я...знаю как щавель выглядит...— снова вмешался Донован, немного отошедший от очередного разыгранного перед ним представления, рассчитанного на единственного "зрителя", привлекая внимание "актеров" — Дома часто собирал...Если Ник покажет мне, где эта...поляна, я помогу...— выговорил он, делая паузы, как будто не совсем уверенный в том, стоит ли проявлять инициативу. — Вот это уже другой разговор — удовлетворенно кивнул Джим и фыркнул, взглянув на Ника — А то развел тут комедию... — Я? — переспросил Элрик. — Ой, все...— Джим махнул на него рукой, возвращаясь к лавкам, на которых стояли пустые кастрюли - Топайте, не мешайте работать. — Балабол...— процедил сквозь зубы Ник и вместе с Донованом вышел из домика. Оказавшись снаружи, Брамс снова посмотрел на небо и повел плечами, словно ему что-то не понравилось в том, что он увидел. Николас не заметил его движения, но если бы сделал тоже самое, то не увидел бы ничего необычного- небо оставалось таким же хмуро серым, с рваными клоками туч, похожих на пыльную паутину. Свои выводы Элрик сделал почувствовав, как поднимается легкий ветер, едва заметный, но особенно холодный, от которого мурашки пробегали по коже, но списал свои ощущения на то, что после теплой кухни по-другому и быть не могло. Своими мыслями он не поделился, однако и сам Донован ничего не произнес вслух. Они оба похоже не сочни свои наблюдения достаточно важными чтобы говорить о них. Но не сомненно запомнили. Со стороны палаток доносились громкие голоса и собачий лай. Парни молча двинулись вперед. Спешить было не куда. До ужина времени еще много, смотреть на соревнование лабрадоров и фокстерьеров они не собирались, а другой работы им так и не нашлось. Впрочем, это было желание самого Ника и когда он говорил о нем Донован просто кивнул, молча соглашаясь за компанию. Возможно, теперь его желания поменялись. — Точно не хочешь посмотреть? — спросил его Ник, когда они проходили мимо восточников, стоящих у стенки палатки, у ног которых, спутав поводки, вертелись словно трехцветные игрушки-волчки, курчавые песики, визгливо тявкая и подвывая — Такой возможности больше не будет. Донован посмотрел на группу кинологов и почти сразу ответил, мотнув головой: — Нет. Лучше не тратить на это время и поскорее принести Джиму то, что он хочет. — Ты что же, выслуживаешься перед ним? — неодобрительно проворчал Ник, приподняв бровь— Мы ведь кажется уже разъяснили с тобой этот вопрос. — Нет...— снова помотал головой Брамс, ничуть не обижаясь на тон Элрика— Я все понял, но если мы сейчас не пойдем в лес - сегодня туда точно соваться не стоит— он показал пальцем на небо— Помнишь, о чем я говорил? Николас поднял голову. Он совсем забыл о предупреждении сослуживца. Сначала он скептически относился к его словам, предполагая, что вероятность изменения погоды все-таки возможна, но теперь и ему стало казаться, что тучи стали темнее. Холодный ветер трепавший воротник лишь подтверждал предостережения Брамса. Несмотря на это, в лагере все были слишком заняты подготовкой к испытаниям и не обращали на тучи никакого внимания. Они продолжали громко беседовать и совещаться, обсуждая свои прогнозы на результаты. Судя по азартным возгласам, кто-то умудрялся даже ставки делать. Скорее всего среди них многие уже знали на какое место стоит рассчитывать. Несколько человек, отделившись от основной массы уже готовых выдвигаться к месту испытания, последний раз проверяли навыки своих собак, подготавливая их к работе: они отрабатывали команду "ищи", заставляли искать в траве разбросанные деревяшки или немедленно возвращаться назад по команде. В общем, все были слишком заняты чтобы заменить перемену в погоде. — Угу...ты прав...— согласился Николас и прибавил шаг— Давай быстрее закончим с этим. До той поляны еще добраться надо. Красноглазый авантюрист...— выругался он сквозь зубы— И когда он успел там этот щавель заметить...Как думаешь, успеют испытания провести до того, как все начнется? — Да— уверенно ответил Донован, совершенно не затрудняясь с ответом— Ветер немного поменялся, теперь дует с востока на запад. Скорее всего до вечера не затянет. Но тут я уже не могу гарантировать. — Ладно...— немного успокоившись выдохнул Николас— Не охота оставаться здесь еще на один день если испытание перенесут. Путь к лесу пролегал мимо собачьих клеток и увидев молодых людей еще издалека шустрый Шалфей вскочил на лапы и замахал хвостом, не помня себя от радости шумно принюхиваясь к знакомому, самому любимому запаху. Грач, до того гонявший от скуки пустую миску по полу, ставя в нее передние лапы и волозя ее из угла в угол, отвлекся от своего развлечения и несколько раз громко гавкнул в сторону приближающихся людей, оповещая остальных и просунув нос между прутьями решетки тоже с надеждой принюхался, но так и не смог различить запах своего хозяина. Тагира лениво подняла голову, поведя ушами в сторону, прислушалась и ворча, вновь улеглась, подбирая хвост под бок, прикрывая глаза. Зодиак нехотя поднялся на лапы, желая взглянуть что так взбаламутило соседей и грузно усевшись у дверцы пес уставился вперед. Шемрок и Плияда единственные не двинулись с места, все это время и так выжидающе вглядывавшиеся вдаль, словно прекрасно знали когда и откуда появятся посетители. Грач громко взвизгнул и встав на задние лапы, толкнулся в закрытую на щеколду дверцу, решив, что если время кормления еще не подошло, то их хотя бы выпустят из клеток. Чем ближе приближался Брамс, тем большую амплитуду набирал хвост Шалфея. Было видно, что собаки изо всех сил старалась сдерживать свой восторг, но при виде хозяина теряла самообладание. В конце концов пес был еще очень молод и такую мелочь ему вполне можно было простить. — Бууууууф...— гулко и низко провыл Шемрок когда Николас остановился у его клетки и присел рядом на корточки. Клетки лабрадоров и фоксов стояли пустые и тоскливые, с распахнутыми настежь дверцами. Кокеры, оставшиеся сегодня без работы, все как один лениво растянувшись насколько хватало пространство вольера, мирно посапывали во сне. Никто даже ухом не повел, когда к клеткам подошли кинологии и овчарки зашевелились в своих клетках. Брамс тоже присел рядом с Шалфеем, просовывая руки сквозь прутья и позволяя собаке наконец-то перестать сдерживаться и лизнуть ладони хозяина. Грач обиженно взвыв от несправедливости, требовательно ударил передними лапами в дверь, раздосадованный отсутствием внимания к себе. Шемрок потерся носом об протянутую руку Николаса, нежно ворча и повиливая кончиком хвоста. У него со сдержаностью никаких проблем не было. Он почти на интуитивном уровне понимал, когда можно проявлять эмоции, а когда в этом нет особой нужды. Продолжая гладить собаку, Николас посмотрел на ничем не прикрытый верх клетки. Все эти дни погода стояла хорошая и он не задумывался о том, что в дождь собакам попросту негде будет спрятаться. Об этом тоже никто не подумал, но Ник уже перестал удивляться и уж тем более считать недочеты. В конце концов это не его работа, а Артура. Навряд ли он оставит без внимания недочеты, о которых сам заявил в их первый день прибывания здесь. Во всяком случаи, об условиях в которых содержатся собаки точно упомянет. Скорее всего к нему не прислушаются. — Нужно будет забрать их в палатку...— как будто прочитав его мысли сказал Донован, выпрямляясь— Когда дело дойдет до урагана. Раньше лейтенанты вряд ли разрешат это сделать. — Еще я у них разрешения спрашивал...— фыркнул Ник, поднимаясь— Я не сторонник нарушения правил, но если от последствий никто не пострадает, а уж тем более если от него будет выгода - готов рискнуть. Вопреки желанию, после слов Донована Николас вспомнил самодура Ульриха, который о собаках знал не больше, чем школьник, но мнил из себя кинолога несмотря на то, что вся его работа заключалась в переборе бумажек и штамповке печатей. В отличии от большинства главнокомандующих, которых Элрик знал лично, Ульрих никогда не проходил военную подготовку в кинологическом корпусе. Раньше Нику казалось, что такое невозможно, и подняться выше по званию не получится без простых навыков общения с собакой хотя бы для того, чтобы правильно составлять нормативы содержания и менять их в зависимости от состояния личного состава хвостатых солдат. Таким был майор Вольфберг, командующий корпусом в Каумафи. Таким был мерзавец Артур, в первую очередь пекущийся о собаках, не забывая в чем именно заключается его профессия. Но Ульриха на это место посадили заботливые родственники, вытащив его из тесного, пыльного кабинета в Штабе, где он занимал младший чин. Теперь же в его распоряжении был огромный кабинет и обязанности, которые он не спешил выполнять и принимался шевелиться лишь когда от этого завесила целостность его собственной шкурки, а конкретно - когда Штаб обращал ка корпус особое внимание. Ульрих чувствовал свою власть, доставшуюся из чужих рук и злоупотреблял ею насколько это было возможно. С таким влиятельным дядюшкой волноваться о сохранности теплого местечка не приходилось. И пока такие люди находились у власти - ничего хорошего ждать не следовало. Неясно до сих пор, как корпус вообще не развалился под его командованием? Кинологи жаловались на плачевное состояние казармы, где сыпалась штукатурка и сквозило из окон. Многие вольеры стояли пустыми из-за проблемы с железными сетками: корпус уже давно не закупал рабицу для починки и замены износившегося и испорченного ограждения. Все обращения по вопросам ремонта Ульрих бойкотировал, делал вид что не замечает проблемы, а если же встречи с ней не удавалось избежать сетовал на ограниченный бюджет, который почти полностью уходит на закупку продовольствия - для людей и животных, но навряд ли кто-то в здравом уме поверил бы в такие сказки. Но стоит отдать должное - собак действительно кормили хорошо. Здесь Николас не мог выдвинуть претензий потому, как если бы это было не так он сделал бы все что возможно дабы напомнить Штайнману его прямые обязанности. Жаловаться смысла не было. Все служащие центрального кинологического корпуса понимали кто такой Ульрих и чей он племянник. Старый Астор должно быть тысячу раз пожалел о своем решении передать свое детище, не подумав хорошенько о том, чего стоит ожидать в будущем. Хочешь не хочешь, а поверишь в то, что Аст был просто вне себя от злости на Артура, сбежавшего от него на север и с горяча посадил на свое место Ульриха, просто чтобы кто-то оставался у власти. Интересно, он правда верил, что этот выбор потянет хотя бы на троечку или старик совсем ума лишился? Оставалось надеяться, что он сдержит свое слово и поможет Артуру добиться повышения являясь серым кардиналом руководящим спектаклем из-за кулис. Тогда у корпуса еще был шанс. В его голосе не прозвучало никакой особенной интонации, когда Ник заикнулся об ответственности и правилах, но Шемрок отчего-то вдруг поднялся на лапы и застыл у дверцы, выжидательно заглядывая Нику в глаза. Вайс и Габсбурк не сомненно были не плохими ребятами и Николас уважал их, понимал, что молодые люди действуют по кодексу, просто выполняют свою работу, но и они не могли знать, что лучше для конкретной собаки. Элрик не был уверен, что проверяющие будут против размещения собак в палатках. Его возмутила только мысль о том, что они могут чинить какие-то препятствия на пути к этому. На самом же деле он не злился, прекрасно понимая, что здравого смысла даже у молодых наблюдателей будет побольше чем у придурка Ульриха. Кинолог уверенно потянулся к задвижке и сдвинул ее в сторону, даже не взглянув на поводок, который висел на решетке. — Ник! — шикнул на него Брамс, затравленно озираясь по сторонам— Ты что делаешь? Нельзя выпускать собак без поводка! Кодекс, параграф тридцать семь, пункт три. — Не будь занудой...— ответил парень и с силой потянул задвижку на себя. С громким лязгом железка отъехала в сторону и не дожидаясь приглашения, Шемрок толкнул дверцу носом, выбираясь из клетки и тут же с блаженством потянулся, разминая затекшее тело. Брамс непонимающе смотрел на молодого человека, который без сомнений нарушал правило, да еще с таким безразличием, словно оно его вовсе не касалось. Конечно, выдресированная собака никуда от своего кинолога деться не могла и Донован понимал это, отчего первое потрясение улеглось, но всколыхнулось с новой силой, когда Ник проследовал вперед по тропинке ведущий в лес, а белый пес семенил рядом, высоко задрав хвост. — Куда ты? — окликнул его Брамс. — За щавелем— ответил Ник через плечо— Мы разве не за ним шли? Он остановился и обернулся к все еще растерянному пареньку. Он явно не мог взять в толк что происходит и почему Николас позволяет себе такое. Ничего удивительного. Он служил не так долго чтобы набраться достаточно жизненных уроков. Ник и сам когда-то был приверженцем строгого соблюдения правил и только потом узнал, что у каждого правила есть много исключений. И узнавать все это приходилось опытным путем. Во многом это была заслуга Джима, который излишне злоупотреблял нарушениями, а все штрафные санкции воспринимал только лишь как временные неудобства. Николас же подобным не злоупотреблял и всегда взвешивал все "за" и "против" прежде чем принять решение. Так произошло и сейчас. Он ничем не рисковал, и никто кроме него самого не пострадал бы из-за его поступка. Будь Донован более контактным, если бы у него были друзья, чей пример он бы лицезрел перед своими глазами - возможно он не видел бы сейчас ничего страшного в том, что делал Ник. Однако со временем Донован усвоит все тонкости службы в корпусе. Рано или поздно. Если уж так вышло что он волей судьбы оказался в их команде - у него выпадала прекрасная возможность попробовать прямо сейчас. Элрик не собирался настаивать, оставляя за парнем выбор, но подтолкнуть к незначительному проступку мог. В качестве проверки. — Я своей собаке доверяю, а ты? — спросил Ник, не дожидаясь пока Брамс что-то ответит и пожав плечами пошел дальше, бросив на ходу— Если знаешь, что от него не будет проблем и ты сможешь без труда вернутся с ним обратно - ты ничего не теряешь. Если не доверяешь - пропустишь отличную возможность укрепить вашу с ним связь. Выбор за тобой. Шемрок побежал вперед, с наслаждением высунув язык и хрипло дыша. Ему уже надоело сидеть в тесной клетке и любая возможность размять лапы не могла быть проигнорирована. Собака юркнула в заросли папоротника под корнями ветвистого дерева и заворочалась там, обнюхивая лесную подстилку. Николас не оборачивался, оставляя Брамсу время подумать. Должно быть парню было неприятно слышать что-то подобное от старшего товарища. Еще бы - лучший кинолог корпуса на которого равняются все не брезгует нарушением правил, да еще так лихо подбивает на это остальных. Никто их "чужих" не знал о Николасе ничего конкретного. Слава всегда опережала его, затмевая взгляд общества и уже основываясь на ней они сами строили догадки о том, каков он - знаменитый Элрик. У самого Ника челюсть сводило от досады до скрипа зубов. Возможно, он и был в чем-то неправ, но был уверен в том, что не делает ничего, что могло бы навлечь беду на окружающих. В противном случаи, он бы никогда не пошел на что-то подобное. Многие правила лишь предотвращали несчастные случаи, избавляя начальство от головной боли и только. С какой-нибудь техникой, это скорее всего сработало бы, но тут речь была о живых существах - о собаках, у которых были свои чувства и разум, у каждой эти навыки варьировались, но с псом, заслуживающим доверия в полной мере, можно было допустить некоторые формальности. Николас ни в коем случаи не выступал против общепринятых законов. Наоборот, всецело понимал зачем они нужны и для чего существуют. На десяток примерных, хорошо подготовленных собак, имеющих полное взаимопонимание со своим кинологом, найдется и парочка тех, кто доставит не мало проблем. А они никому не были нужны. Если уж запрещено - то запрещено всем, ибо разрешение вызовет больше негативных последствий, чем пользы. Наверное, ему не стоило так резко подстегивать Донована, но отчего-то Нику казалось, что у него с Шалфеем достаточно доверия для этого. В противном случаи, если это не так, но Брамс все же решиться - Элрик готов был взять всю вину на себя. В конце концов, он не должен был навлекать на младшего сослуживца такие неприятности, и все же, ему очень хотелось посмотреть, чем все это закончиться. Ник даже усмехнувшись, поймал себя на мысли, что он ничем не лучше Артура в своем стремлении познания способностей через скрытую проверку. Но стоит отдать должное, в данной ситуации травмы бы никто не получил. За его спиной послышался скрип железа и спустя несколько секунд раздался громкий топот. Шалфей с разбегу прыгнул в те же кусты что и Шемрок, вызвав недовольное ворчание первого, но молодой пес не стал докучать своему старшему собрату и мгновенно ретировался, выскакивая на лесную тропинку, уселся высунув язык и задрав морду к небу, нюхая воздух. По всей видимости он и не думал убегать далеко, как бы ему этого не хотелось. Найдя что-то интересное, белый пес начал разбрасывать лапами сухой валежник, мешающий ему подкапывать чью-то нору под корнями дерева. Обратно он вышел с грязными лапами, испачканными в земле. Ник улыбнулся, оборачиваясь через плечо. Брамс шагал к нему по тропинке, убрав руки в карманы, с совершенно спокойным выражением на лице, словно не нарушал сейчас совершенно ничего. Поводка в его руках не было. Николас был рад, что не ошибся в нем. Донован даже не раздумывал над его предложением, а значит в свою собаку он верит и знает к чему быть готовым. В глубине души Ник не сомневался в нем, с первого взгляда почувствовав, как сильно молодой черный пес доверяет хозяину, ловя глазами каждый его жест. И это при том, что Шалфей был молодым и в его возрасте еще прощалось забываться и не с первого раза реагировать на команды, но дело в том, что никакой команды и не было - собака сама решила, что не будет уходить. Противостоять своим инстинктам и ставить на первое место преданность - отличительная черта служебных собак, которая впрочем не всегда и не у всех проявляется. Тренировками этого не добиться и даже выполняя свои обязанности без сучка и задоринки, собаки не всегда могут доверять своим людям и исправления этих недочетов порой требует много времени. У Донована таких проблем не возникло. Возможно поэтому Николас чувствовал, что не смотря на отстраненность парня с ним можно найти общим язык. Ведь у него получалось ладить с псами ничуть не хуже, чем Нику. — Я не сомневался...— улыбнулся Ник, когда они поравнявшись пошли дальше— Пусть ты и против нарушения правил, но и сам понимаешь разницу между безвредной шалостью и серьезным проступком. — Намного проще нарушать правила, когда не ты инициатор...— тяжело вздохнув ответил Брамс, но в его голосе не было ни нотки осуждения— Обычно я не позволяю никому влиять на меня, но почему-то мне кажется, что ты - исключенье. — Исключенье? — поднял брови Ник, посмотрев на попутчика — В каком смысле? — На тебя можно положиться — не задумываясь бросил Донован пожав плечами. Хоть я почти не знаю тебя, но ты внушаешь доверие. Тебе хочется доверять. Ты ведь не просто так поставил меня перед выбором? Это была какая-то проверка? Ник удивился его проницательности, но это удивление исчезло спустя пару секунд. В конце концов он и правда не надеялся на другой исход, однако слышать все это вслух было непривычно. Донован был прямолинейным и говорил многое из того, о чем другие предпочитали промолчать, но Николасу даже нравилось, что Брамс не ищет каких-то особенных слов чтобы скрыть истинный посыл своих выражений. Это был первый день, когда они общались на равных, и кинолог не избегал общества своих сослуживцев, а Ник настолько привык к его эксцентричному поведению, что вовсе не замечал уже никакой разницы между ними. Безусловно, от этого она не исчезала, но со стороны Элрика была почти неразличима. Наконец-то он смог добиться от нового друга приятельского общения, которое не сводилось только к отрывочным ответам. Оказалось, Брамс все-таки может говорить. Если захочет. — Просто хотел посмотреть, насколько ты доверяешь Шалфею. По тому, как ведет себя собака получив свободу можно многое сказать о ее связи с кинологом. И судя по тому, что он все еще здесь - он очень привязан к тебе. Шалфей, трусившиий по тропинке "хвостиком" за Шемроком, обернулся, услышав свое имя и отряхнувшись продолжил преследование. Белый пес не обращал внимание на конвой, с интересом изучая валявшиеся на земле гнилые бревна. Молодая собака маячила рядом, подражая Шему, но стоило тому поднять верхнюю губу, обнажая клыки - Шалфей попятился назад чтобы не испытывать терпение старшего соратника. Парни не подзывали собак. Те сами следовали за ними как тени - иногда забегая вперед и снова догоняя, когда кинологи удалялись. Под ногами хрустели сухие веточки, усыпающие тропинку. Ветер качал кроны деревьев над их головами. Иногда где-то поблизости стрекотали белки, скачущие по стволам деревьев и напуганные визитом незваных гостей. Любопытный Шалфей в такие моменты останавливался с поднятой передней лапой и замирал, навострив уши в поисках источника звука. Его хвост подрагивал от задора, но собака не поддавалась первобытным инстинктам и спустя несколько секунд найдя глазами Брамса продолжала сопровождать его. Ник пытался сориентироваться чтобы не заблудиться. Тропинка вроде бы была той же, но прошлый раз лес был светлым и солнечным. В пасмурную погоду все казалось совсем другим, но Николас был уверен, что они двигаются в правильном направлении. Мимо поляны они никак не смогли бы пройти. "Чертов Джим...сдался ему этот щавель..." — Можно спросить? — неожиданно обратился к нему Донован и Элрик отвлекся от вглядывания в подлесок в поисках искомого просвета между деревьев. — А? Да, конечно— буркнул Ник, останавливаясь чтобы оглядеться. — Как тебя удалось снять Шемрока с военного учета? Ник покосился на него. Конечно, в корпусе все знали на каком счету числиться Шемрок, но мало кто заговаривал с ним об этом. Не то чтобы эта тема была запретной, но тем не менее даже в кругу друзей она почти никогда не поднималась. Справедливости ради, этот факт вызывал понятную зависть среди остальных кинологов, которые в любой момент могли лишиться своей собаки, когда высшему командованию придет в голову снова " обменяться боевыми единицами в целях оптимизации служебной подготовки". За этими словами скрывалась простая разлука привыкших друг к другу партнеров и нескончаемая череда подобных расставаний. Казалось, Нику следовало радоваться, что Шемрок навсегда останется с ним и никакая ведомость не имеет права изъять его для своих целей, но вместо этого ему было жаль тех, кто был лишен такого преимущества. Ведь даже его близкие друзья не избежали этой участи. Так Корф попрощался со своим верным Каштаном, псом, который наравне с Зодиаком мог составить Шемроку конкуренцию, а Джиму пришлось отпустить сноровистого Грома, пса с которым он начинал свою службу в Централе. Такое не забывается. Многие хотели бы оказаться на месте Ника, но он никогда и никому не рассказывал о том, как это стало возможно и каким образом ему удалось обойти строгие правила и запреты. Он помнил свой договор с Вольфбергом и продолжал хранить секрет. С тех пор много воды утекло и предмет их договора потерял свою силу, но все же парень держал язык за зубами. Так или иначе, он все равно не мог помочь кому-то совершить такое же правонарушение, не имея на это ни возможностей, ни необходимых знаний. В конце концов, когда это произошло он был обычным стажером и мало что понимал. Интересовался ли Брамс этим просто ради любопытства или рассчитывал получить подсказку? Если так - ему придется разочаровать его. — Понятия не имею...— ответил он, отгибая ветку дерева, мешающую ему проходить вперед и припоминая что именно эта ветка хлестнула его по лицу, когда он бежал по лесу, исполняя роль фигуранта— Я просто попросил помочь человека, который был в силах что-то сделать. Если хочешь подробностей - это бесполезно. С бюрократией я на "вы". Не знаю каким образом это может выглядеть на бумагах. — Я знаю, что этого пункта нет ни в одном кодексе...— начал Донован и Ник снова подметил его феноменальную память, которую он демонстрировал уже не первый раз — Мне стало интересно, как это возможно. Второго такого случая никогда не было. Поэтому мне стало любопытно возможно ли такое с правовой точки зрения. Но, честно говоря, я подозревал, что это не так...можешь не говорить, я понимаю. Но все равно - здорово что Шемрок только твой пес. Ник сжал губы. В словах Брамса не было осуждения или обоснованной зависти, лишь восхищение, но даже так кинологу стало гадко на душе. Будь его воля, он бы сделал что угодно чтобы не только у него была такая привилегия. Это было бы справедливо и правильно. И собаки и люди - всего на всего живые существа, способные любить и доверять. Разве можно поступать с ними так жестоко и заставлять жить с мыслью что всему однажды может прийти конец? Да, даже на эту ситуацию можно было смотреть с разных сторон, и кто-то на его месте не увидел здесь большой проблемы, но только если бы этот кто-то не имел никакого понятия о кинологической службе. У самих кинологов было совсем иное мнение. Ему не очень нравился этот разговор, но и закончить его сам Николас не мог. Донован не так давно прибывал в Централе и скорее всего его с самого начала заинтересовала причина, по которой армейская собака перешла в личное владение кинолога. А сейчас у него выпала такая возможность, ведь раньше их пути в корпусе не пересекались, а сам бы он навряд ли осмелился подойти первым к самой знаменитой в казарме компании. Навряд ли такое практиковалось в Аэруго и вряд ли кто-то готов был пойти на такие риски связанные с присвоением военной собственности. Он и представить себе не мог чего стоило это Вольфбергу и как он вообще согласился на это. Скорее всего даже Артур не смог бы ответить на эти вопросы. По всей видимости, ответ Ника удовлетворил Донована и он больше не задавал никаких вопросов, молча следуя за ним по лесной тропинке, которая скоро вывела их на искомую поляну. Пока молодые люди срывали душистые стебли, собаки возились неподалеку, стараясь не упускать напрасно ни одной минуты на свободе. Шемрок, привыкший к различным условиям, не обращал внимания на птичьи крики и шуршание белок над головой, а вот Шалфей, которому впервые позволили обойтись без поводка, вздрагивал от любого движения в листве и задирал нос к кронам деревьев, разглядывая шелестящий темно-зеленый купол. Ветер поднимался сильнее. Здесь, внизу это еще не было заметно, но слушая нарастающий шорох, становилось ясно - Донован был прав и скоро действительно стоит ожидать чего-то нехорошего и мысли об этом заставляли Ника быстрее обрывать листья щавеля, от которых исходил кисловатый, свежий аромат. Ему не верилось, что из этих листьев можно что-то приготовить, но зная на что способен Джим, напомнил себе о том какие чудеса творит ишварит с самыми заурядными продуктами. Набрав два больших пучка молодые люди отправились в обратный путь, сопровождаемые собаками. В опустившейся полумгле белый хвост Шемрока стал лучшим ориентиром. Черный пес не отставал, но продолжал держаться на почтительном расстоянии, отлично запомнив, что старший предпочитает держаться подальше от приставучего молодняка. Ловко перескакивая через препятствия, петляя между низких кустов лесной растительности собаки то и дело останавливались в ожидании людей и забегали вперед чуть только те равнялись с ними, разведывая дорогу и охраняя хозяев от опасности. Немного привыкнув к лесу, Шалфей уже спокойнее ощущал себя среди деревьев и в какой-то момент осмелев, перегнал чинно рысившего Шема, первым выбегая из подлеска к временному собачьему лагерю. Стоило ему выскочить на открытую поляну как ему в морду ударил резкий порыв ветра и пес, ворча, замотал головой, отряхиваясь. Их не было не больше получаса, но за это время небо потемнело, стало непроглядно серым и казалось поминутно темнело, становилось тяжелее. Николас остановился, едва вынырнув из-под низкого полога деревьев и взглянул на мрачную бездну наверху. Воображение уже рисовало белые змеистые молнии пронзающие тучи, но, как ни странно, даже отдаленного раската грома не было слышно. Лишь ветер гулял по поляне, пригибая траву к земле, словно заставляя ее кланяться перед его могуществом и силой. — Еще пара часов и точно начнеся...— со знанием дела сказал Донован, подходя к нему и тоже взглянув на небо, но без трепетной осторожности во взгляде, как у приятеля— Еще не разошёлся... — Главное, чтобы испытания закончили...— проворчал Николас, переводя взгляд вдаль, где в стороне от палаток доносился лай участвующих в проверке собак. Пусть их и не было видно, но парень живо вообразил, как энергичные фокстерьеры и дружелюбные лабрадоры проходят мимо выложенных на земле предметов, где одни ищут запаховый след взрывчатки, спрятанный среди разрозненных кучек тряпья, а другие пытаются отыскать точно такой же запах, который им показал кинолог. Для этих испытаний не нужно было много места, поэтому небольшой полянки перед железнодорожными путями было бы вполне достаточно. По наблюдениям Ника, этот вид дисциплины никогда не занимал много времени. Исход всегда заключался в одном: победа или поражение - особо строгая система оценки. При более щадящем подходе собаке давалось три или иногда даже пять попыток и тогда оценка завесила от количества найденных предметов и правильности выполнения всех действий. Такие мероприятия часто проходили в Центральном корпусе, практически каждый месяц, поскольку овчарки постоянно выходили в город и сопровождали патрули на улицах и поиск взрывчатых веществ непременно являлся необходимым навыком для четвероногих в большом городе, для сохранения спокойствия и безопасности его жителей. Если остальные корпуса так же достаточно времени уделяли подготовке собак - никакой проблемы с этим быть не должно и испытание является ни чем иным как возможностью набрать побольше баллов чтобы повысить свой рейтинг в итоговом зачете. Такое рядовое испытание было повседневностью для овчарок и, пожалуй, Ник был даже рад что им досталось что-то потруднее, требующее большой отдачи от собак, которым работа по следу уже наскучила. Никого больше рядом не оказалось и никто не мог заметить отсутствия двух собак. Похоже, все кроме них отправились посмотреть на работу собак. Не считая, конечно, Джима, который сейчас наверняка уже готовил все необходимое для ужина, а потому и отослал их подальше, чтобы не мешали процессу. Ему всегда нравилось работать в одиночестве. Он подходил к этому почти что творчески и не мог как следует сконцентрироваться если его отвлекали, хотя Нику казалось, что с подачи ишварита при любых условиях даже самая простая и пресная еда превращается в произведение искусство. Скорее всего виной всему были именно те самые приправы, но сколько бы сам Николас не пробовал приготовить что-то дома одолжив у него эти волшебные порошки и травы - ничего не получалось. А следовательно, у Мейлона просто был талант и даже оказавшись без своих специй он все равно нашел бы способ всех удивить, просто потому что он знает, как это сделать. Однако правда заключалась в том, что всевозможные мешочки с ароматным содержимым сопровождали его практически во всех поездках, даже если никакой работы на кухне не предусматривалось. Он просто всегда был готов проявить инициативу и привлечь внимание к своим способностям, купаясь во всеобщем обожании. В гордости упрекнуть ишварита было нельзя. Здесь действительно было чем гордиться. Косматый зодиак немного приподнял голову услышав шаги, но разглядев вернувшихся кинологов, ворча, снова завалился на бок, уткнувшись головой в пустую миску, никак не в силах расположиться удобнее. Брамс жестом указал на клетку и Шалфей послушно потрусил к ней. О досаде сообщал лишь опущенный хвост и поджатые уши, когда пес понял - прогулка закончена. Со скрипом защелка на его двери захлопнулась и черная собака села, а потом прилегла, понуро распластавшись на полу и смотря на хозяина через прутья решетки. Шемрок не ожидая приказа самовольно зашел в свой вольер, толкнув носом прикрывшуюся дверцу и еще до того как Ник подошел чтобы захлопнуть ее несколько раз ударил языком по воде в миске, словно не был уверен, хочет пить или нет. Пес уже смирился со своей участью узника без возможности даже как следует уместиться в тесном пространстве, но несмотря на это буравил Ника осуждающим взглядом, а тот, не в силах обеспечить своему другу лучшие условия, протянул руку между прутьев и потрепал овчарку за воротник, брякнув тяжелым стальным кольцом на его ошейнике. — Не смотри на меня так— тихо сказал парень— Это не моя вина. Знал бы ты на чем я сплю... Пес фыркнул, сморщив черный нос, но от руки не отстранился, принимая ласку как извинение. Вернувшись на кухню, они застали Джима за работой: парень быстро-быстро шинковал на большой разделочной доске морковь. Нож стучал по дереву так быстро что дробный стук напоминал долбежку дятла. Мейлон даже головы не поднял, когда молодые люди остановились на пороге. Нож плясал в его руке так, словно был продолжением его кисти. Одному только проведению известно, как при такой скорости он умудрялся не порезаться. Он удостоил вошедших своим вниманием только когда одним ловким движением высыпал морковь в помятую, алюминиевую кастрюлю и выдохнув оттер пот со лба локтем. Ишварит взглянул на пучки листьев в руках друзей, изучая их прищуренным взглядом будто и на расстоянии был способен оценить их качество и махнув рукой, в которой все еще держал нож, показал на полупустое ведро на скамейке. Без лишних объяснений парни поняли, что от них требует повар и поочередно окунули зеленые букеты в воду, а после встряхнув, передали Джиму. В печке вновь потрескивали дрова, отчего в помещении было жарко, но не смотря на это все окна в доме оказались закрыты ставнями, через щели которых прорывался сквозняк. В тишине, не нарушаемой стуком ножа, до Ника донесся низкий протяжный тихий вой, и еще до того как он обнаружил его источник, Мейлон недовольно скривившись, покосился на печь. — Ветер совсем с ума сошел...Похоже буря поднимается...Того и гляди брезент с крыши сорвет...Слышите, как в трубе подвывает? —Он указал на печку, махнув ножом так резко, что Брам стоявший неподалеку моргнул и попятился назад, уходя с линии огня— Там еще не поливает? — На удивление, нет — покачал головой Ник, и посмотрел на закрытые ставни— Но дождя не миновать. — Ну, никто не обещал что у нас тут курорт...— хмыкнул ишварит, принимаясь нарезать первый пучок щавеля, первостепенно отделив жесткую, стебельную часть и на секунду помедлив, посмотрел на Ника— Я тут надолго, если польет - хватай собак и тащи их в палатку. Не хватало еще чтобы они вымокли на холоде. Привезем в корпус питомниковый кашель* - Локвуд с нас шкуру спустит. Локвудом звали корпусного ветеринара, долговязово молодого парнишку, который при наступлении холодного сезона любыми способами старался предотвратить поголовный собачий кашель, распространявшийся между его подопечными со скоростью лесного пожара. Взрослые ли собаки, щенки или ветераны - от него страдали абсолютно все. Даже крепкий здоровьем Шемрок в прошлом году несколько недель терпел болезненные уколы, которые Локвуд ставил собакам в бедро. И хоть в большинстве случаев эпизоотия проходила быстро и сам ветеринар заявлял, что смертность при этом заболевании редко превышает шесть процентов - его весьма тревожили уже первые признаки заражения. Численность собак в корпусе постоянно менялось, но на памяти Николаса никогда не была меньше пятидесяти, потому при наступлении "горячего" сезона у Локвуда не было времени на отдых. К счастью, весенняя лихорадка благодаря его стараниям не распространилась далеко и изолировав заболевших собак в своем стационаре у него получилось в считанные дни решить проблему ограничившись небольшими усилиями. Страшно подумать, как бы он встретил шесть кашляющих овчарок, когда только-только выдохнул с облегчением. У Ника с ним всегда были хорошие дружеские отношения, да и сам Лок никогда не отличался вздорным характером, но беря в расчёт то, какие старания он прикладывал чтобы ни потерять ни одну собаку - тут никто не стал бы упрекать его в рукоприкладстве к виновникам серьезной угрозы для всего собачьего братства. — ...А то, кто знает, когда до остальных дойдет что нужно это сделать. Здесь, конечно, умные ребята собрались, но я предпочитаю знать, что моя собака будет в тепле если ливень - вопрос времени— продолжил Джим, не замечая задумавшегося Ника. Вновь раздался мерный стук ножа о деревянную доску и свежие листья на глазах превратились в мелко изрубленную массу, отправившуюся вслед за морковью в старую кастрюлю. Этот стук вернул Николаса к реальности, и он кивнул. — Хорошо. Я за этим прослежу. Готовься провести ночь в компании Грача. Судя по тому, как он громит свой вольер - это будет веселая ночка. — Да уж...трудно вам придется— сочувственно поцокал языком Джим и издевательски усмехнулся — Я то на втором ярусе сплю. Ладно...не мешайте работать. Это вам делать нечего, а у меня работы полно. Идите лучше разыщите этих олухов. Если у них глаза не на затылке сами должны уже понять, что к чему... И Ник, ты бы сходил к Артуру. Сейчас. До того как...в общем сходи... Он произнес это как-то загадочно, делая паузы, словно размышлял о том, стоит ли говорить, но тем не менее выдавил из себя конец фразы и нахмурив брови потянулся за очередным ингредиентом, даже не подняв глаза на Ника, который застыл напротив него, не ожидав услышать от друга подобной просьбы. Неужели Артур сам попросил его об этом? Не похоже чтобы Мейлон заговорил об этом просто так, без причины. Еще вчера он ругал Брауна на чем свет стоит, а теперь вдруг ни с того ни с сего переменил свое отношение. Ник хотел было спросить в чем заключается такая спешка, но ишварит потерял заинтересованность в диалоге и красноречиво показав, что разговор окончен, вернулся к печке, поковыряв кочергой горящие поленья, а после водрузил в палящее жерло огромный чугунный котелок. Николас знал, что в таком состоянии от него ничего дельного выведать не получиться и все еще сомневаясь и косясь на приятеля, он кивнул Брамсу на дверь, вместе с ним выходя наружу. Аэруговец безропотно последовал за ним, ничего не спрашивая. Для него разговор Ника и Джима остался загадкой, поскольку он не знал, что именно связывает его нового друга и капитана. Только Мейлон и Элрик могли себе позволить обращаться к нему по имени. Брамс не мог этого не заметить, однако, воздержался от вопросов, заметив задумчивый взгляд Ника. Джим обернулся лишь когда громко хлопнула дверь, хмыкнул и подальше задвинул котелок кочергой, слушая завывания ветра в трубе. На крыльце оба остановились, зажмурившись от рванного порыва ветра, от которого в груди дыхание перехватило. Они провели в доме всего несколько минут, но за это время небо настолько потемнело, что если бы Ник не знал, который сейчас час - решил бы что наступил вечер. Полог свешивавшегося с крыши брезента громко хлопал как огромное черное крыло. Раздался резкий стальной звон. Пустое железное ведро, стояще на крыльце опрокинулось на бок и гремя покатилось по деревянному полу. Этот звук казался предвестником неприятностей и больших проблем. Ник и Брамс молча проследили глазами на катящимся ведром пока то не уперлось в стену дома и не замерло, едва покачиваясь из стороны в сторону. На душе у Николоса стало нехорошо. Предчувствие неприятно жгло в груди, побуждало сделать что-то и одновременно останавливало от поспешных действий. Под этим черным бескрайним небом он чувствовал себя необыкновенно маленьким, незначительным и не властным над стихией, которая прямо сейчас, где-то наверху скручивалась в тугую спираль, словно змея, готовящаяся к броску. Уже давно Ник не ощущал ничего подобного. Казалось такой трепетный страх перед природой его посещал лишь в детстве, когда некуда было бежать, негде спрятаться, когда дом был далеко и никто не в силах был помочь. И пусть сейчас все изменилось и ничего необычного произойти не могло, он все равно не мог отделаться от противного ощущения, как бы не старался думать о плохом. Он боялся не урагана, а того, что он мог оставить после себя. Его коса затрепетала на ветру, когда он повернул голову в сторону палаток ,где сразу несколько кинологов обступили свои шатры, что-то проверяя на земле. С такого расстояния разглядеть чем они заняты было непросто, но Брамс снова пришел ему на помощь. — Укрепляют канаты...— сказал он, одобрительно мотнув головой— Нам бы тоже следовало. Кто знает какой силы будет буря. Осторожность никогда не бывает лишней. — Да...— согласился Ник и немного подумав, предложил— Можно подкатить к стенкам бревна, которые на поляне у костра лежат. Ему еще не приходилось оставаться на ночлег в палатке которой угрожал свирепый ветер, но говорил то, что приходило в голову просто потому, что в его голове этот план выглядел надежным и способным хоть немного, но обезопасить тех, кто останется внутри. Разумеется бревенчатые, хоть и хлипкие стены выглядели куда более предпочтительными перед непогодой, но взглянув на крышу кухни еще раз, парень понял, что такая ветхая постройка может в одночасье ее лишиться. Не говоря уже о том, что внутри не получится разместиться четырем командам, собакам, да еще членам проверки. Окна без стекол, прикрываемые только ставнями, висящими на хлипких петлях, огромные щели между бревен, где пакля уже давно перегнила от времени и подгнивающие доски - все это нельзя было назвать хорошим укрытием. Палатки, пусть тонкие и уже трусливо дрожащие на ветру симпатизировали ему куда больше. Во всяком случаи если произойдет несчастный случай - им на голову не обрушатся трухлявые балки и обломки рассохшихся досок. Как ни крути, вся эта поездка не предусматривала ничего подобного и если в планах командования что-то и учитывалось - то они навряд ли представляли себе катастрофу ТАКОГО масштаба. Бури всегда возникают внезапно и появление этой никто не мог предугадать. Они оказались отрезаны от цивилизации, далеко в лесу, где в случаи опасности никто не придет на помощь, где не было высоких каменных стен, где в любом случаи придется полагаться только на себя. И начинать следовало прямо сейчас. Теперь разгул стихии уже не был не для кого секретом и те, кто до этого скептически поглядывали на небо, теперь общими усилиями старались укрепить свои жилища. Когда к занятым работой кинологом подоспели лейтенанты, должно быть, чтобы раздать поручения - в их присутствии уже не было никакой надобности. Ник, присоединившись к своей команде, предложил остальным задействовать бревна, и все поддержали его, мгновенно отобрав самых крепких парней для этого мероприятия. Могучий Фалко, едва Элрик закончил излагать свой план, засучив рукава, направился к поляне самым первым так, что остальным пришлось догонять великана. Сначала Нику показалось что каждая группа будет работать на себя, обеспечивая безопасность лишь своим друзьям, но первое же бревно, которое взвали на плечо Бах, с тяжелым грохотом опустилось у одной из стен палатки центрального корпуса. А потом и второе. И третье, которое помогали тащить Крис с Вебером, но даже у крепких парней подгибались колени под весом массивного груза. Бросив последнее, четвердое бревно у входа в палатку, прижимая к земле ее свободный полог, Фалко утерев пот со лба огромной ручищей посмотрел сверху вниз на растерявшегося Николоса, все это время наблюдавшего за невероятной демонстрации силы здоровяка. Конечно, кинологи всегда считались самыми миролюбивыми и дружелюбными среди всего армейского пантеона, но даже для Элрика стало неожиданностью то, как единогласно и не обсуждая, все вместе приняли решение перетаскать бревна общими усилиями. Ведь беда, нависшая над ними, тоже была общей и для того, чтобы сплотиться договариваться им было не нужно. — Я - самый сильный...— пророкотал Фалко— Будет быстрее, если я помогу. Подгоняемые первыми раскатами грома, предупреждающе прокатившегося по нему, военные не жалея сил, продолжали возводить единственную доступную для себя защиту. Уже скоро кто-то нашел веревки и теперь составляя конкуренцию запыхавшемуся и раскрасневшемуся от напряги Баху, они тащили бревна волоком по траве, оставляя на ней глубокий примятый след. Незанятые в переносе молодые люди, вооружившись кто молотками, кто топорами, а кто и просто подходящим по размеру камнем, поочередно забивали железные колья глубже в землю перед тем, как на них опустятся бревна. Среди всеобщей суматохе, Вайс и Габсбург только и успевали уворачиваться от сновавших куда-сюда парней и не расставаясь со своими планшетами пытались выкрикивать какие-то наставления, но Ник, как и большинство других кинологов, попросту не обращали на них никакого внимания, прекрасно зная, что и как нужно делать. Что ни говори, но лейтенанты не обладали той властью, которая была сосредоточена в руках Брауна и, если бы тот появился в поле зрения хоть ненадолго, наверняка ему бы удалось перекричать суматоху и предложить свое решение возникшей проблемы. Однако капитан так и не показался, а Николас напрочь забыл о том, что обещал Джиму зайти к нему. Сейчас было не до того. Собаки оставленные в клетках, чуя неладное все как один заливались протяжным воем, то ли показывая свою озадаченность, то ли подбадривая людей. Очень скоро все палатки оказались обложены бревнами и после секундной передышки, не оставляя времени на отдых, кинологи бросились к клеткам. Загремели железные засовы, заскрипели петли, с грохотом раскрывались дверцы и подцепив собак за кольца на ошейниках, похватав висевшие на клетках шлейки и поводки, военные повели собак к палаткам. Заразившись общим настроением, собаки взволнового бежали рядом, взволновано повизгивая и скуля. Одни теряли время на пристегивание поводков, другие, наплевав на это просто отпускали собак на волю и те следовали за своими хозяевами, возбужденно подскакивая на бегу. Овчарки царапали засовы когда Ник с остальными ребятами подбежал к ним, попытно сдергивая поводок и шлейки Грача и Шемрока. — Выходи, приятель! Белый пес выскочил из клетки и не обращая внимания на шум вокруг, сел у ноги хозяина, часто дыша и внимательно наблюдая за происходящим. Он даже ухом не повел когда пробегая мимо, какой-то лабрадор налетел на него, всем весом навалившись на спину. Шемрок лишь коротко рыкнул в его сторону но с места не поднялся. Шустрая Плеяда выскользнула из дверцы прямо к рукам Корфа, застегнувшего карабин на ее ошейнике. Зодиак Вебера безропотно зашагал вслед за хозяином. Крис придерживал Тагиру за ошейник, отходя от клеток, а Брамс, следуя примеру Ника не стал сажать своего пса на поводок, но и уходить не спешил, оставаясь с Николасом единственным на опушке. Разгоряченный Грач волчком вертелся в клетке, лая и фыркая и Нику пришлось приложить усилие чтобы схватить жилистого пса за ошейник. Как только его удалось поймать, Донован помог отпереть засов и Ник вытащил собаку наружу, сходу защелкнув карабин на кольце его ошейника. Все таки Грач не был его псом и следовало быть осторожным с собакой, которую ему доверили. Черный было рванул вперед, но Ник отработанным движением отдернул его к ноге, набрасывая несколько петель поводка на свое запястье, крепко удерживая брезентовую ленту. Собака захрипела, но умерила свой пыл и все вместе, люди и собаки последними покинули вольерный лагерь уже когда с нега начали падать первые тяжелые капли. Николас тяжело повел плечами, лежа на спине от чего ржавая панцерная сетка под матрасом натужно заскрипела. Все что произошло дальше он вспоминал обрывками: хлещущий в стены палатки дождь, ветер, хлеставший ее словно кнутом, треск ломающихся веток, оглушительные раскаты грома, белые молнии, освещающие небо настолько ярко, что даже в палатках становилось светло. Дрожащее пламя масленой лампы на столе, который ребята перетащили в середину палатки, подальше от опасно проминающихся брезентовых стен, и за которым они коротали эту судную ночь. Забившиеся под стол и кровати собаки, затихшие и внимательные. Должно быть все это напоминало им громкие выстрелы огнестрельного оружия, к которому они были приучены с щенячества. Ужинать всем пришлось здесь же, в палатках. Собаки так же получили свою еду в одно время с кинологами и ели медленно, то и дело поднимая головы, прислушиваясь к завываниям снаружи. Казалось что снаружи бродит целая стая диких зверей, разбрасывающих все на своем пути. Сначала они молча слушали бешенство бури, боясь что рано или поздно палатку сорвет с тросов, но чем больше времени проходило, тем яснее становилось что бревна намертво привалились к железным крюкам, за которые вязались канаты и ни какой ветер не сможет так просто порвать плотный, армейский брезент. Спустя еще немного времени, ребята успокоились и Джим достал карты, чтобы немного отвлечься. За игрой время пролетело незаметно, и Николас сам не помнил как заснул, но судя по всему, заснул он крепко и всю ночь пролежал на спине, от чего ту теперь болезненно сводило где-то в районе поясницы.Спать ребята завалились не раздеваясь на случай, если все таки что-то произойдет. Нужно было быть наготове и не терять время на одевание. Парень нехотя приоткрыл глаза, с удивлением отмечая что вокруг тихо и спокойно, если не считать протяжного храпа со второго яруса. — Ну как ты? — не глядя спросил Ник у Шемрока, поглаживая его по голове, перевернувшись на бок — Непростая ночка была, да? Горячий мокрый язык лизнул его пальцы а под руку вдруг просунулась чья-то голова. Но не Шемрока. Николас и на ощупь мог узнать шерсть своего пса, а эта оказалась короткая и колкая. — Доброе утро, Грач... — Ник погладил и его — Хорошо спалось? Запустив руку под подушку, кинолог достал полоску вяленого мяса, которое Джим раздавал вчера и разломив на две части, подал собакам. Из-под кровати послышался громкий хруст. Джим всхрапнул. Его сетка задрожала когда он неуклюже заворочался в пастели и плюхнувшись на живот, затих. Элрик приподнялся на руках, игнорируя ломоту в костях и осмотрел палатку. Под каждой кроватью лежали собаки. Зодиак и Тагира еще спали, свернувшись клубочком а Плеяда и Шалфей выжидающе глядели перед собой, положив голову на лапы, но вставать не спешили. Когда Ник зашевелился, они подняли головы, следя за его движениями. Пусть эта была не самая лучшая ночь, но все же собаки чувствовали себя лучше в компании своих людей. Места здесь вполне хватало всем. Они не конфликтовали между собой и вели себя тихо. Кажется, засыпая Ник слышал лай из соседней палатки. Фокстерьерам явно понадобилось много времени чтобы успокоится и привыкнуть к новой установке. “ Интересно, они их ночью привязывали, или отпустили шастать по палатке?...” подумал Николас, тяжело выдыхая и заставляя себя сесть. Сетка прогнулась под его весом и из-под кровати показалась морда Шемрока. Изогнув шею, он посмотрел на кинолога своими янтарными глазами, щурясь и моргая от недавнего сна.Рядом тут же выполз и Грач, расплывшись в широкой собачьей улыбке, приветствуя Ника. Он хотел было подползти поближе, но Шемрок глухо зарычал, обозначая границы дозволенного и черный пес, испугано облизнувшись оставил свои попытки. — Место, мальчики... — зевнув сказал Ник и потянулся — Пока останетесь здесь. Обувшись, поправив на себе снятую рубашку и брюки, накинув на плечи тонкое, шерстяное одеяло, борясь с утреней прохладой, Ник осторожно, стараясь не шуметь чтобы не разбудить друзей, подошел к застежке и сделав для себя проход, неуклюже вывалился наружу, застегивая молнию обратно, чтобы никто не вздумал последовать за ним. Ему хотелось посмотреть, что случилось за ночь и как сильно пострадал их лагерь. Судя по звуку - там было на что посмотреть. У входа в палатку валялась разломанная, колченогая табуретка. Видать, кто-то забыл затащить ее в палатку. Парень наклонился, придерживая одеяло одной рукой, а другой, отбросил рухлядь в сторону, чтобы никто не споткнулся из нее когда надумает выйти из палатки. Все палатки стояли целые, умиротворенно тихие, словно тоже отсыпались после ночного армагедона. Трава под ногами неприятна хлюпала и скользила, когда парень медленно направился вдоль лагеря по пути разглядывая опрокинутые чубарки, которые кинологи использовали вместо стульев, и тонкие длинные ветки, разбросанные по всему лагерю, принесенные из леса ураганом. К счастью ни на одну их палаток ничего тяжелого не упало, а грохот, который они слышали вчера должно быть лишь показался им громким. На деле же рухнуло что-то в лесу, недалеко от лагеря. Хорошо что они расположились подальше от деревьев и их лишь сучьями да листьями засыпало. Они прилипли к стенкам палаток зелеными заплатками, как незатейливые украшения и даже вполне себе неплохо смотрелись. Пройдя чуть дальше парень остановился у первой постройки. Крыльцо кухни разворотило и свернуло на бок так, что доски торчали во все стороны как гнилые зубища какого-то ужасного монстра. Ставни на окнах где-то висели на одной петле, где-то оторвались вовсе, а брезент покрывающий крышу наполовину лежал на земле, собирая в своих углублениях мутные лужи дождевой воды и мелкого лесного мусора. “ Если это все - то мы легко отделались” подумал Ник и поправив одеяло побрел по скользкой тропинке к другому домику, чтобы посмотреть, что стало с ним. “ За одно спрошу, чего там Артур хотел...” Кострище на поляне, по вечерам у которого собирались молодые люди, превратилось в мокрое, черное от углей пятно. Пахло сырой древесиной и землей, но воздух после дождя все же оставался свежим и чистым, а небо над головой наконец-то приобрело здоровый, светло-голубой оттенок. Белые облака вытягивались у розового горизонта. Занималось ранее, промозглое утро. Ноги сводило от прохлады, но Ник продолжал идти, надеясь что это прогони остатки сна. Было бы здорово если бы из-за всего этого испытания не отменили. Он хотел удостовериться что разрушений не так много и им не придется тратить весь день на их ликвидацию. Крыльцо и ставни с крышей - беда не большая и это вполне можно починить, но вот терять целый день на ремонтные работы совсем не хотелось. Ему хотелось поскорее закончить все это и вернуться домой. Бедная Лори... Со всеми этими проблемами он совсем забыл о ней. А ведь собирался же позвонить...Должно быть она сейчас волнуется за него. Нужно было позвонить ей еще вчера...Ну ничего...Сегодня то он точно не забудет и договориться с Артуром на один звонок. Пусть телефонный аппарат и хрипел на последнем издыхании это лучше чем ничего. Он сможет хотя бы услышать ее голос и сказать что осталось совсем немного. Но подойдя к “Штабу” внимание парня привлекло что-то длинное и черное, зигзагом прочертившее траву под ногами. Он нахмурился, подходя ближе, не сразу понимая, что это? Шланг? И лишь подняв глаза и увидев зияющую пустоту между двух сиротливо стоящих столбов и привалившееся к ним сучковатое, сухое дерево, с оборвавшейся в груди надеждой, понял - это был телефонный кабель...