Огненный дракон

      Дорога во Флорин показалась вечностью. И если изначально друзья даже радовались, что смогут еще чуть-чуть погреть косточки под ласковым солнышком этого теплого городка, то сейчас надежда на то, что они поймают остатки лета, таяла на глазах, как шоколадное мороженное в Белой Пустыне. Отряд, утвержденный Эмилией, собирался выполнить свою миссию как можно скорее. Но они никак не ожидали, что придется постоянно ждать бедную старенькую лошадку, на которой ехал массивный ругару, читая псалтырь.       Возможно, и был какой-то выход, чтоб не брать его с собой, но новоиспеченный спутник помахал перед друзьями свитком, где Эмилия лично утвердил его в состав команды. «Чем его молитвы могут пригодиться?» — этим вопросом задавался каждый из группы согильдийцев. Ответа на него пока что не было ни у кого. Оставалось только довериться главе гильдии в его выборе. Надо сказать, что комичность его внешнего вида и несоответствие поведения и привычного видения ругару изначально повергала в некое подобие шока. Мощный, явно хорошо физически-развитый волк и жесткой серой шерстью на загривке, облаченный в старую и потрепанную рясу, поверх которой он накинул плащ с капюшоном (видимо, чтоб в городах не травмировать психику граждан). А в довершении у него в руках была небольшая, но толстенькая книжечка со священным писанием, которое он раз за разом перечитывал. Но бедная худая и старая лошадь, что прогибалась, неся его, будто непосильную ношу, вызывала откровенную жалость к себе, как к несчастному животному. Однако она стойко преодолевала эту трудность. — Тартер, — шепнула Медуза, стараясь не привлекать внимания остальных. — Нужно поговорить, мы можем как-то отъехать в сторонку?       Ни слова не говоря, воин нагнулся к своему восьмиилапому «скакуну» и что-то ему шепнул. Красные, покрытые твердым панцирем лапы, заработали быстрее, и, уже вскоре обогнув всю процессию, замкнули ряд прямо за хромающей кобылой. Священнослужитель проводил их удивленным взглядом, но не подал вида, что его насторожили действия наездников на скорпионе. Однако кое-что таки выдало его интерес. Серое ухо, дернулось и развернулось в сторону Медузы и Тартера. Целительница, приметив этот маленький жест, тихонько шепнула заклятие против подслушивания и, вздохнув, начала: — Знаешь, а ведь зелье, которым отравили Эмилию, не так-то просто сделать. Нужны очень редкие ингредиенты. И мне кажется, что мы невольно поспособствовали этому, — в ответ воин неопределенно хмыкнул, тем самым побуждая девушку дальнейшему рассказу. — Клык Куатрана — это самая малая часть того, что было использовано. Та торба, за которую тебе так хорошо заплатили… что было в ней? Кто был заказчик? И кому она понадобилась? — Я не знаю. Мне Лука её дал, ну, помнишь, трактирщик в «Синем зубе», он и сам не ведал, что там лежит. Сказал только, что платят за доставку прилично, — Тартер чуть обернулся, но сразу же отвел взгляд, столкнувшись с пронзительным осуждением в глазах спутницы. — Ты же знаешь, я никогда не спрашиваю о содержимом. Платят и ладно. А тут, такие деньги. Да мы с тобой можем на них… — Я боюсь, что мы доставили именно то, чему не следовало оказаться в Гираконе, — перебила друга целительница, и только хотела еще что-то добавить, как раздался возмущенный возглас: — Пастор, ей-богу, пешком ты бы передвигался значительно быстрее, или паломничество выходцев Сурии уже не в чести? — прервал тихие перешептывания Котофф, заставляя перевести внимание на возмущенного эльфа. Он честно держался от едких высказываний уже два дня, но и его терпению пришел конец. Будучи добрым и общительным эльфом, он не любил ни с кем ссориться, но откровенно не понимал, чем их внезапный спутник в рясе может помочь. И даже мысленно соглашался с недовольными перешептываниями остальных товарищей. — Негоже попрекать старость. Моя Матильда прошла долгий путь и ни разу меня не подвела, — выделяя каждую букву «о» в своей речи, полуволк любовно похлопал клячу по шее и снова уткнулся в священное писание. — Угу. Зато задерживать девять человек это «гоже», — передразнивая, пробурчал себе под нос целитель, брезгливо отвернувшись от священнослужителя.       К вечеру третьего дня показались стены великого города Мартос. Солнце только собиралось садиться, а значит, друзья успевали попасть в эти мрачные стены до темноты. Правда, великим Мартос казался, наверное, только Тартеру. И то только потому, что он тут вырос, и здесь его приютили и научили добывать себе хлеб. Воин не особо любил рассказывать истории о своем детстве, но порой во хмелю пробалтывался Медузе о прошлом. Ведь те обстоятельства, что привели к их знакомству, сковали прочными узами дружбы, вплоть до принятия друг друга в своеобразную семью.       Но, несмотря на весь воодушевленный вид воина, если сказать, что Мартос встретил посетителей недружелюбно — ничего не сказать. Лавки повсюду шустро сворачивались. Местные жители подбадривали и поторапливали друг друга криками. Детей загоняли по домам, а стражники нехотя выходили на свои посты.       Со стороны тюрьмы раздавались стоны и лязг чего-то железного. А дома приобретали вид нежилых. Что и говорить о том, чтобы легко найти ночлег.       Одно было ясно: что-то надвигается на город. Но что?       Неужто орки снова начали свои набеги. Но почему тогда ночью? Они ведь и сами ничего не увидят. Да и стража как-то уж сильно нервничала.       Единственное, что удалось узнать от пробегающего мимо крестьянина, так любезно пойманного за шиворот Психом — это странное и непонятное слово, от которого бедную жертву кинуло в крупную дрожь. — Меллазиум…