***
В аэропорту, несмотря на поздний час, было шумно и многолюдно. Эрида, выжатая долгой дорогой и двухчасовым полетом, мечтала поскорее добраться до дома и уснуть. Родители отошли за багажом, оставив Кристину и Эриду на попечении друг друга. Крис без умолку щебетала о каком-то красивом итальянце по имени то ли Жан, то ли Джон, который попросил номер телефона и в которого сама Кристи была влюблена без памяти. Впрочем, без памяти сестра влюблялась во всех красивых мальчиков, а после, разочаровавшись в одном, выходила на поиски следующей жертвы, так что Эрида даже не вслушивалась. Родители вернулись с двумя чемоданоми. Эрида, стараясь подавить чудовищный зевок, произнесла: — Вероника приехала нас встречать. Она поможет довезти вещи. Они вышли из здания аэропорта, и в лицо ударил свежий, ночной воздух, разметав распущенные волосы цвета горького шоколада по спине и плечам. — Здравствуйте, Лилия Георгиевна. Здравствуйте, Николай Викторович, — справа послышался весёлый голос Ники. — Эри, Кристи, привет. — Привет, — помахала Кристина. В воздухе запахло сигаретным дымом и терпковато-сладким парфюмом. Эриде показалось, что у неё из лёгких вышибли весь воздух и она задыхается. Может у неё глюки? Хорошо, если так. Но следующая фраза Вероники разрушила слабую надежду девушки, вынудив её втянуть воздух сквозь сжатые зубы и крепко стиснуть в ладони тонкие пальчики сестры. — А это мой двоюродный брат – Эмиль Вольский, — как не в чем не бывало произнесла Вероника. *** — Очень приятно, — улыбнулась Лилия, протянув Эмилю изящную кисть с тонкими, музыкальными пальчиками, так похожими на пальцы её старшей дочери. Они с Эридой, вообще, были очень похожи. Та же хрупкость в сочетании с женственностью, те же тонкие, мягкие черты лица и скулы. Разве что волосы Эриды были темно-каштановыми, спускающимися ниже поясницы и на солнце отливающими рыжим, а у Лилии аспидно-чёрными, длиной чуть ниже лопаток. Да и глаза Лилии были серо-зелёными, а у Эриды — золотисто-карими. — Ваш отец – Владимир Вольский? — отец Эриды и Кристины – мужчина среднего роста лет сорока пяти на вид, с темно-русыми волосами с лёгкой проседью, которая его отнюдь не портила, а наоборот – добавляла представительности, внимательно разглядывал Эмиля своими льдисто-голубыми, чуть прищуренными глазами. «Человек с железной хваткой», — сразу, не без уважения, определил Эм. Такой своего не упустит и близких в обиду не даст. Теперь ясно, в кого Эрида такая холодная. Характер улыбчивой Лилии явно унаследовала Крис. — Да, — просто ответил Эмиль. Вопрос Николая Кариженского его не удивил. Владимир Вольский – его отец, был очень крупным бизнесменом и Николай, тоже, насколько знал Эмиль, вращающийся в этой среде, не мог не знать его отца. А вполне возможно, что и лично был знаком с ним. Николай кивнул. В этот момент Вероника предложила: — Пойдёмте, вещи разместим. Мы с машиной, так что...***
И так, Эрида осталась одна. Кристина убежала в след за родителями, грузить вещи, оставив сестру на тротуаре. — Эрида. Этот голос она бы узнала из тысячи других голосов. Низкий, чуть хрипловатый, он заставлял кровь циркулировать по сосудам с бешеной скоростью и подгибаться коленям. Он подошёл с боку и аккуратно развернул к себе. Эрида стояла молча. Ждала чего-то, медленно сходя с ума от его запаха. Он положил руки ей на плечи и вновь замер. На лице Кариженской не дрогнул не один мускул, но один Бог знал, с каким трудом ей далась эта фальшивая невозмутимость. Он приблизил своё лицо к её и девушка щекой ощутила его небритую щеку. Его губы мучительно медленно скользнули по её щеке, замерев у губ. Шёпот обжег кожу и Эрида задохнулась от нахлынувших чувств. — Скучала по мне, Эрида? Кариженская задрожала, впиваясь в его плечи пальцами. То, что он делал с ней, а вернее то, как она реагировала на него, было неправильным… пугающим. И Эрида впервые всерьёз задумалась — а скучала ли она по нему? Раньше бы она, даже не раздумывая, ответила «Нет»... но сейчас... — Не дождешься, Вольский, — с придыханием прошептала Эрида, ощущая, как его рука забирается под свитер. — Убери… руку… Эм… отпусти…***
Эмиль рассмеялся ей в губы, скользя пальцами по гладкой, тёплой кожа. Наивная. Теперь он её уже никогда не отпустит. Лёд, сковывающий сердце Эриды, треснул до самого основания и теперь Эм видел её. Настоящую. — Я люблю тебя, Эрида. Она негромко рассмеялась, отстранившись. Облизала нижнюю губу и, как не в чем не бывало, поправила волосы. — Не здесь, Эм. Встретимся завтра, в кафе, в двадцать двадцать. И тогда поговорим.