Почти как Боги

Пряная земля пахла недавним дождем, грозой и отблесками молний – она помнила прошедшее утро столь же явно, как и прошедшее тысячелетие, так что, как следует принюхавшись, можно было различить и мускусную нотку следов дымчатой пантеры, и оттиск плоских ступней болотного тролля, должно быть, бродившего по этим лесам еще до того, как Движущаяся Белизна пожрала море и осушила переполненные влагой низменности Живых Земель. Земля помнила, и шептала о своих воспоминаниях расползающимися во все стороны травяными корешками, тонкими ниточками бесчисленных грибниц, так что в другое время Пятнистая с удовольствием повалялась бы на пружинящей моховой подушке, зарываясь пальцами в прелые листья и восторженно потираясь затылком о торчащие из-под земли коряги – помни меня, помни, помни, помни, помни!.. – но сейчас было не время потворствовать своим мелким прихотям: добыча, судя по истончившейся ниточке запаха, была здесь не меньше часа назад, и с каждым мгновением все отдалялась, так что, еле слышно фыркнув, охотница встряхнулась всем телом, разбрасывая лепестки некстати распустившихся цветов, после чего побежала дальше. В погоню. В погоню! В погоню!.. Она летела, будто стрела, точно дикая пантера – стелясь и распластываясь в каждом невероятном прыжке, без труда перемахивая через затянутые туманом овражки и столь непринужденно взбираясь на деревья, что казалась не орланом-богоподобной, а лезущим по стенке пауком! Ее пятнистый мех, перемежаемый разросшейся зеленью, служил идеальной маскировкой – даже чуткие горные обезьяны, кормившиеся среди ветвей, не замечали ее присутствия, и ни разу их гортанный крик не потревожил сонной тишины, выдав местоположение Пятнистой ее облюбованной жертве. Жертве, что становилась ближе и ближе с каждым шагом, с каждым вдохом. Каждым ударом сердца. И, не в силах сдержать радостное возбуждение, охотница нервно облизнула губы шершавым языком. Она была уже совсем рядом, затаившаяся среди листвы, всем своим телом прижавшаяся к морщинистой коре. Где-то наверху еле слышно играл ветерок, но здесь, на нижнем ярусе крон, воздух был абсолютно недвижен, и стук крови под горлом казалось Пятнистой боем сигнальных барабанов, а еле различимый скрип когтей – натужной песней опор старого моста, вот-вот готовящегося рухнуть в зеленую пропасть… но нет же, нет – мышцы расслаблены, мех ровно лежит вдоль загривка, и взгляд все так же устремлен куда-то прочь… …Даже когда, отделившись от ветки, охотница бросается на него сверху. И за мгновение до того, как ее когтистые ладони обхватывают его за шею… – Попался! …Быстрый сам ловит ее в объятия, и закруживает в диком танце, так что, разозленной неудачей, ей остается только зашипеть сердито, глядя в его весело смеющиеся глаза. – П-псы Галавэйна … ты знал, что я здесь! – В следующий раз, малютка, – урчит он ей прямо в ухо, между делом покусывая топорщащуюся кисточку, вынуждая Пятнистую начать невольно мурлыкать в ответ, – тебе придется меньше пыхтеть… – Я не пыхтела, – едва удается возмущенно выдавить сквозь зубы, пока ее развратник-супруг тщательно вылизывает ей шерстку, явно намекая, что не прочь пойти дальше. Быстрый в ответ тепло фыркает, ероша кучерявый мох у нее на шее, после чего невозмутимым тоном выдает, благо, его страстная женушка уже почти не в состоянии ответить: – Пыхтела, пыхтела… И очень громко!