Блокнотик номер два

Если бы у Филии был немного другой характер, то она сейчас — или, если не сейчас, то хотя бы чуть позже, — возможно, задумалась бы. Задумалась бы о том, что случилось несколько часов назад — или всё-таки уже вчера?..       О том, что Вальгаав, почти уже добитый Зеллосом, тогда отправил магический заряд — отчаянно-сильный, полный боли и ярости — совершенно не глядя, лишь бы ударить. И попасть тот мог куда угодно. В любой другой, например, сталактит — и разве пара упавших на пол камней была бы для монстра веским поводом оторваться от пытки? От почти совершённого уже убийства?       О том, какой грохот стоял в пещере, как разносилось, дробясь и перемешиваясь, под каменными сводами эхо взрыва — пока она стояла, как приклеенная, и испуганно смотрела на летящие к ней обломки. Свой тихий писк ужаса (а иначе это и не назовешь) она тогда и сама едва расслышала.       О том, что он обернулся. Хотя ни в коем случае не должен был — если правдива хоть десятая, хоть сотая часть всего того, что она знала о его расе и о нем самом в частности. И… главное, зачем он это сделал? Ведь даже если допустить, что ему не все равно — что он расслышал тогда тот крик, — то откуда ему было знать, что она в опасности? Разве она не повела бы себя точно так же, падай эти камни не прямо на нее, а где-то в стороне? Будь на его месте кто-то другой, Филия вполне могла бы предположить, что он за нее волновался. А если волновался — то, возможно, обернулся сразу после выстрела Вальгаава: не оттого, что она уже в опасности, а оттого, что она могла быть в опасности, и это все вполне имело бы смысл… если бы на его месте был кто-то другой.       И ещё — непонятно, зачем было брать её на руки. Ведь, если смотреть правде в глаза… не умерла бы она, например, от одного удара тёмной магией — который зато здорово отбросил бы ее назад — или кучи более мелких обломков камня? Человек — и тот бы почти наверняка пережил…       Она могла бы задуматься и о том, зачем он вообще позволил ей увидеть его разговор с Вальгаавом. Ведь что могло быть проще, чем устроить маленький — или не очень — обвал в том проходе, по которому она бежала? Он же знает, что драконы не могут телепортироваться далеко. Встреться ей завал — и она бы не стала рисковать: слишком уж высока вероятность вплавить себя в камни. А убирать их руками или магией, не зная, сколько впереди метров породы и не начнет ли она падать снова…       Филия могла бы задуматься и о том, насколько резко Зеллос сменил тогда поведение. Превратился из… ну, Зеллоса — в пафосного образцово-показательного злодея, монстра и садиста. Как театрально, если присмотреться, выглядела вся эта сцена с переговорами и боем… сцена, поставленная для одной-единственной зрительницы? С другой стороны, именно её — Филии — появление (которое монстра совершенно не удивило) тогда сорвало Зеллосу последний призрачный шанс на получение согласия Вальгаава. Так может… он на это и рассчитывал? А про Лину — с самого начала блефовал?       Она могла бы задуматься, в конце концов, и о том, как он перед всем этим подошёл к ней — ну, или она к нему подошла, не суть, — и, многозначительно приоткрыв один глаз, напомнил, что не нужно доверять ему. Почему? Разве не в его стиле этого доверия, наоборот, добиваться — и потом молча использовать его в своих целях?.. Она могла бы задуматься обо всем этом — если бы была кем-то другим. Но она была всё-таки Филией. И её такие отвлеченные вопросы совершенно не волновали (да и вспоминать эти события, честно говоря, совсем не хотелось). Ей надо было найти Лину и товарищей, а все остальное было пока неважно. Филия уже минут пять шагала по пустому песчаному пляжу, пытаясь высчитать, сколько прошло времени с последнего боя и где она, во имя небес, сейчас может находиться; куда идти, чтобы поесть и, набравшись сил, приступить к магическому поиску… И даже не обратила внимания на то, что, очнувшись, отчего-то лежала на пару шагов выше линии прилива. Выпутала тогда из полусухих уже волос пару хрустящих веточек водорослей, подцепленных на самые кончики растрепанных ветром прядей; потянулась, разминая ноющее тело. Отряхнула с себя столько песка, сколько было возможно; спрятала хвост, проверила наличие булавы — к счастью, она не потерялась! — и пошла. Нельзя ведь терять время. Мир себя сам не спасёт.