Блюдо, что подают холодным

Пронзительная трель мобильного разбудила Майкрофта среди ночи. На этот телефон, да еще с незнакомого номера, мог звонить только один человек, потому руки Холмса-старшего откровенно тряслись, когда он отвечал на вызов. — Вы рискуете, херр Сигерсон, — поговорил он по-норвежски. — Звонок могут отследить. — Вынужден рисковать, — на том же языке отозвался Шерлок. — Но не волнуйся, я звоню из резиденции Его Величества. — Телефоны монархов тоже могут прослушиваться, — недовольно бросил старший брат. — Тебе ли не знать. — Именно поэтому буду краток, — голос младшего сделался жестким. — Объясни мне одну странность, Майкрофт. Ты знаешь, над каким делом я работаю. И вчера для расследования мне понадобилась кое-какая информация. Я попросил знакомого из полиции Осло сделать запрос в Скотланд-Ярд на имя Лестрейда. Знаешь, что ему ответили? Майкрофт поморщился. Он понимал, что однажды этот разговор состоится и заранее подготовился к нему. Только надеялся, что это случится гораздо позже. — Лестрейд уволен три месяца назад, — равнодушно проговорил он. — Его обвинили в причастности к твоим мнимым преступлениям. — И ты допустил? — в голосе Шерлока послышалась злость. — Да, — сухо подтвердил Холмс-старший. — Допустил, потому что моё вмешательство неизбежно привлекло бы ненужное внимание, а мы должны избегать его любой ценой. Ты понимаешь, что на карте стоит твоя безопасность? Так что Лестрейдом пришлось пожертвовать. — Исправь это, — холодно потребовал младший. — Ты рехнулся? — Это ты, кажется, не в своем уме, — яростно прошипел Шерлок. — Какая ирония! Даже Мориарти понимал меня лучше, чем родной брат! Ты в курсе, что Лестрейд был одним из тех, кем он меня шантажировал, заставляя спрыгнуть с крыши? — Это не имеет отношения к делу, — слегка брезгливо проговорил Майкрофт. — Лестрейд исчерпал свою нужность, и я не намерен подвергать опасности свое положение и твою жизнь, хлопоча за него. Ты понимаешь, что если я вмешаюсь в это дело, после того как убедил всех, что не имею отношения к твоим расследованиям и твоей смерти, кто-нибудь точно сложит один плюс один? У Мориарти были очень длинные руки, до моего окружения он тоже дотянулся. И даже малейшее сомнение может стать губительным для вас, мой дорогой херр Сигерсон. — А мне плевать, — холодно сообщил Шерлок. — Лестрейд нужен мне в Ярде, и как ты это сделаешь — не моя проблема. — Ты забываешься! — Неужели? — в его голосе зазвучал яд. — Знаешь… Лестрейд несколько раз жаловался Джону, что ты его недолюбливаешь. И я склонен считать, что это не преувеличение. Может, мне стоит подумать на эту тему? Вдруг я смогу найти причину твоей неприязни… или ты все-таки вернешь его в Ярд, и я обо всем забуду? — Шантаж, братец? — А есть основания для шантажа? — живо поинтересовался Шерлок. — Выходит, ты все-таки взъелся на него не без причины? Как мило! — Довольно, — прорычал Майкрофт. — Думай что хочешь, но я не намерен из-за твоих глупых домыслов рисковать серьезными вещами. У Лестрейда сейчас другая работа, которая его полностью устраивает. Удовольствуйся этим. — Мне он нужен в Скотланд-Ярде, — упрямо повторил Холмс-младший. — И сам он хочет работать именно там. Каким бы теплым местом ты его ни обеспечил, сколько бы ему за это ни платили — он полицейский. И будет счастлив, только работая в полиции. — Нет. — Нет? — зло отозвался младший. — Тогда я немедленно возвращаюсь в Лондон. Займусь тем, что докажу всем свою — и его — невиновность, восстановлю нашу общую репутацию и его должность. А ты разбирайся с остатками сети Мориарти сам. — Шерлок, не говори ерунды! — Ерунды? Знаешь что, братец, я обещал тебе, что позволю себя оболгать и «убить» ради того, чтобы покончить с Мориарти и его приспешниками. А ты обещал всё то время, что меня не будет, беречь близких мне людей. И если ты не держишь своё слово, то почему я должен сдержать своё? — Лестрейд — просто один из тех, с кем ты работал, — хмуро проговорил Майкрофт. — И он не уникален, на его месте может быть кто угодно. — Лестрейд — мой друг, — в голосе Холмса-младшего зазвучало презрение. — Повторяю, даже Мориарти оказался проницательнее тебя. Итак, выбор за тобой, братец: должен ли я похоронить херра Сигерсона и воскресить Шерлока Холмса? Майкрофт закусил губу, понимая, что проиграл. — Нет, — глухо отозвался он. — Я сделаю как ты просишь. Лестрейд вернется в Скотланд-Ярд. *** Закончив разговор, Холмс сжал пальцами виски и тихо выругался. Черт бы побрал братца с его сантиментами! «Друг», это же надо! Рассказать бы ему, какого мерзавца он назвал другом… Но как раз этого Майкрофт сделать не мог. Несмотря на постоянные стычки, братья были довольно близки. Шерлок не простил бы человека, разбившего сердце его брата. Но Майкрофт не мог сознаться ему, что это самое сердце у него когда-то было. Он сделал все, чтобы защитить младшего от боли, которую пережил сам: внушил ему, что неравнодушие — не преимущество, что чувства отнимают способность думать и полагаться следует только на разум. И Майкрофт даже под страхом смерти не рассказал бы ему, что в молодости оказался способен на такую слабость и глупость, как любовь. И что же теперь делать? Возвращаться Шерлоку нельзя, сейчас лишь мнимая смерть хранит его от тех, кто за ним охотится. И пока не будет уничтожено каждое звено в преступной цепи Мориарти, Холмс-младший должен оставаться мертвым. Но это значит, что Майкрофту придется унизиться перед Лестрейдом. Тот, несомненно, догадается, кто вернул ему работу — точно так же, как догадался, кто ее отнял. И, разумеется, подумает, что Холмса тронули его пафосные речи в пабе, что он поверил в это «искреннее» раскаяние. «Вспоминал всю жизнь», подумать только! Он надеялся, что Майкрофт поведется на это и сменит гнев на милость? Вот только ультиматум Шерлока не оставляет старшему брату выбора: теперь Лестрейд именно так и подумает. Черт! «Шерлок не был шарлатаном, — внезапно вспомнились ему слова инспектора. — Он был гением, а его оклеветали и довели до самоубийства». Похоже на то, что братишка и вправду был ему дорог. Лестрейд возился с ним, защищал, искренне переживает о его смерти. Может, на этом и сыграть? Увы, тогда придется рассказать, что Шерлок жив, а это большой риск. Сможет ли он удержать язык за зубами? Холмс взвешивал все «за» и «против» не меньше часа, анализируя факты, вспоминая различные случаи, иллюстрирующие отношение Лестрейда к Шерлоку. Он точно опекал его не потому, что Майкрофт приказал. Значит, не захочет подвергать его жизнь опасности. *** Возможно, не самой лучшей идеей было вламываться в квартиру Лестрейда в четыре утра. Майкрофт поморщился от этой мысли, когда заспанный экс-полицейский открыл ему дверь, одетый только в тонкие домашние брюки, которые практически ничего не скрывали. Майкрофту потребовалось сделать над собой усилие, чтобы отвести взгляд. Впрочем, Грег его смятения не заметил: увидев Холмса на своем пороге среди ночи, он не на шутку испугался и буквально засыпал его вопросами: — Что случилось? У тебя проблемы? Чем я могу помочь? — Вы позволите мне войти, Лестрейд? — Майкрофт уже взял себя в руки, и голос его прозвучал совершенно бесстрастно. — А, да… — тот слегка покраснел. — Конечно. Он отступил от двери, открывая гостю дорогу в квартиру, а потом вдруг развернулся и почти бегом скрылся в гостиной, пробормотав какую-то нелепость вроде: «Я сейчас приготовлю чай». — Не нужно, Лестрейд, я к вам не в гости, а по делу, — раздраженно проговорил Майкрофт, двинувшись за ним следом. И прямо с порога заметил, как тот поспешно снимает со стены какую-то рамочку и запихивает ее на стеллаж с книгами фотографией вниз. Как любопытно. — Вы позволите? — без улыбки поинтересовался Майкрофт, протягивая руку к рамке. — Не позволю! — казалось, Лестрейд с трудом удержался, чтобы не ударить его по руке. — Это тебя совершенно не касается. — Возможно, — Холмс проигнорировал яростный взгляд и взял фото. Перевернул снимком к себе, и брови его поползли вверх. — А может, и касается… — Не касается, — Грег отобрал у него рамку, вернул ее на стену и наградил нежданного гостя еще одним злым взглядом. — Что тебе нужно? Зачем ты лезешь в мою жизнь? Майкрофт не ответил. Ему хватило нескольких секунд, чтобы сопоставить все детали. Фото напечатано на лазерном принтере, бумага слегка пожелтела, так, словно продолжительное время находилась под прямыми солнечными лучами. Быстрый взгляд на соседнюю стену подтвердил догадку: обои на ней выгорели значительно меньше, чем на той, где висит фото. Значит, сюда действительно днем падает солнечный свет… Но все равно, нужно не меньше пары месяцев, чтобы бумага стала жёлтой. Так что фото висит здесь довольно давно… и, судя по характерным отпечаткам пальцев на стекле, Лестрейд часто прикасается к нему. Причем, не просто прикасается, а… Холмс нервно сглотнул, представив, как пальцы инспектора гладят его по щеке. — Очень трогательно, — проговорил он, старательно скрывая смятение за небрежным тоном. — И что бы это значило? — Смотря что ты хочешь услышать, — голос у Лестрейда дрожал от злости, а может и от чего-то еще. — Что я до сих пор люблю тебя? Но это неправда! Тебя, Майкрофт Холмс, я не выношу. До такой степени, что мне даже говорить с тобой неприятно! В тебе нет ничего человеческого, ты рептилия с холодной кровью и ядовитым языком. Он снова перевел взгляд на фото на стене, и лицо его исказилось неподдельным страданием. — А он… — голос снова дрогнул. — Он был человечным, умел чувствовать… Он был самым правильным, что случилось в моей жизни. Никто, с кем я был с тех пор, не помог мне забыть ту единственную ночь. Я даже и не мечтал, что мы снова встретимся… Лестрейд поморщился, шатаясь, как пьяный, дошел до кресла и упал в него. — Хотя зачем я вру? — пробормотал он. — Я мечтал… не быть вместе, нет… Ведь разве такой славный парень мог столько лет оставаться один? Он должен был найти кого-то, кто оценил бы счастье, свалившееся на него, кто не побоялся бы протянуть ему руку. Я утешал себя мыслью, что у него все хорошо, что он счастлив и давно забыл о боли, которую я сдуру ему причинил. Я ведь просто струсил… испугался разочаровать родителей и того, что друзья начнут меня презирать… испугался, что не смогу сделать карьеру в полиции, если буду жить с мужчиной. Майкрофт смотрел на Лестрейда, анализируя язык тела: почти мертвенная бледность, искаженное гримасой боли лицо, хриплый голос, дрожащие руки… «Он не лжет! — от этой мысли Холмс внезапно задохнулся. — Не играет, не пытается меня разжалобить или расположить к себе. Он действительно испытывает те чувства, о которых говорит!» Хотелось закричать на него, приказать заткнуться. Но голос попросту отказался повиноваться. А Лестрейд прикрыл глаза, откидывая голову на спинку кресла, и тихо добавил: — Какая глупость, верно? Всё это, что я боялся потерять… стоило ли оно того, чтобы навсегда лишить себя надежды на счастье? Я ведь так и не смог полюбить никого другого. Не то чтобы не пытался, но… Наконец он снова посмотрел на застывшего столбом Майкрофта. — Я трус, — голос Лестрейда опять обрел твердость. — Но ты — убийца. То, что сделал я — ужасно, но тебе и вовсе нет прощения. Ты сам уничтожил все лучшее, что в тебе было. И я не могу себе представить, каким больным на всю голову придурком надо быть, чтобы полюбить тебя — такого. Убирайся и сделай так, чтобы я тебя больше не видел. Можешь уничтожить меня, только избавь от своего общества. Навсегда! — Прекратите истерику, Лестрейд, — жестко проговорил Майкрофт. — Я здесь вовсе не для того, чтобы выслушивать этот бред. — А, ну да, — он раздраженно фыркнул. — Ты ведь пришел по делу. И что же это за дело? — На днях вам предложат вернуться в Скотланд-Ярд, — равнодушно констатировал Холмс. — В звании старшего детектива-инспектора. — Что?! — Грег аж подпрыгнул в кресле. Но изумление на его лице очень быстро сменилось угрюмой злостью. — Я не нуждаюсь в твоих подачках, — сухо ответил он. — И мне вполне неплохо на нынешней работе. — Я подберу подходящую кандидатуру на замену вам и сам предложу ее лорду Блэкуэллу, — Холмс раздраженно поморщился. — А вы сейчас нужны в Ярде. — Нужен? — Лестрейд нахмурился еще сильнее. — Неужели? Интересно, кому и зачем. Майкрофт подошел к нему вплотную и навис сверху, заставляя Грега смотреть в глаза. — Дайте слово, что сохраните в секрете то, что я сейчас скажу. — Желаешь доверить мне государственную тайну? — раздраженно фыркнул тот. — Спасибо, я и без этого обойдусь. — Лестрейд, — голос Холмса стал ледяным. — Шутки кончились. Мне нужно ваше слово. — И если я его нарушу, то умру? — Весьма вероятно, — бесстрастно подтвердил Майкрофт. — Но, к сожалению, не только вы. Раскрыв хоть кому-нибудь то, что я собираюсь вам сказать, вы поставите под угрозу несколько жизней. Грегори вздохнул. — Ладно, — обреченно пробормотал он. — Все равно ведь ты сделаешь всё по-своему. А значит, мне придется уйти с нынешней работы и вернуться в Ярд, хочу я того или нет. Да и не буду врать — я хочу. Но хотя бы скажи, почему именно там я, как ты выразился, нужен? — Слово, Лестрейд. — Да, да, — тот безнадежно махнул рукой. — Я даю тебе слово. Никому ничего не скажу, даже под пыткой. — Вы нужны в Скотланд-Ярде потому, что… — Майкрофт поколебался несколько мгновений и, наконец, решился, — потому что, работая там, вы сможете помочь Шерлоку. — Что?! — Лестрейд вскочил с кресла и стиснул его плечи. — Повтори, что ты сейчас сказал? — Именно то, что вы услышали, — Холмс повел плечами, пытаясь освободиться от его хватки, но безуспешно. — Мой брат жив, но у него были очень веские основания прикинуться мертвым. И он имеет довольно много шансов стать мертвым на самом деле. Если вы ему не поможете — или если не сохраните тайну. Грегори смотрел ему в глаза, словно пытаясь найти там ответ. На лице его было написано сомнение и отчаянная надежда. Майкрофт обреченно вздохнул. — Я не шучу и не издеваюсь, Лестрейд, — устало проговорил он. — Шерлок звонил мне за полтора часа до того, как я появился у вас. И настойчиво попросил помочь вам вернуться на прежнюю работу. — Шерлок… — словно в трансе пробормотал Лестрейд. Казалось, он пытается осмыслить услышанное. Но через секунду его лицо озарилось такой искренней улыбкой, что Майкрофт почувствовал слабость в коленях. Он, пожалуй, покачнулся бы, если бы инспектор все еще не держал его за плечи. «Господи, а я и забыл, что он умеет так улыбаться!» — в панике подумал Холмс, чувствуя, что сердце бьется где-то в горле, мешая дышать. А в следующее мгновение Лестрейд потряс его еще сильнее, крепко обняв. — Спасибо, — пробормотал он. — Господи, как же я рад… — Не знал, что вам так дорог мой брат, — фыркнул Майкрофт, пытаясь за раздражением скрыть смущение. — Отпустите меня, Лестрейд. — Да, прости, — тот разжал руки и слегка покраснел. — Сам не знаю, что на меня нашло… Просто это… Боже! Я думал, что он умер, что я подвел его, не сумел защитить… А он, засранец, нас просто разыграл! Ну, получит он у меня, когда объявится! Лестрейд снова просиял улыбкой, и Холмс изо всех сил прикусил щеку с внутренней стороны, надеясь, что боль приведет его в чувство. — Напоминаю: вы дали слово, что сохраните полученную информацию в тайне, — Майкрофт старательно добавил в голос холода, но чертов полицейский даже не подумал прекратить улыбаться. — Помню, помню, — он закатил глаза. — Никому не скажу. Хотя Джона вы могли бы поставить в известность из гуманных соображений. Ему хреново, вообще-то. — Привязанность доктора Уотсона к моему брату может заставить его совершить какую-нибудь оплошность, которая выдаст тайну Шерлока, — Майкрофт поморщился. — Потому лучше всего будет, если он останется в неведении. Мы и вам не сообщили бы, если бы не крайняя необходимость. Грегори горько усмехнулся. — Ты и брата таким сделал, да? — он посмотрел на Холмса почти с жалостью и покачал головой. — Господи… теперь я понимаю, откуда растут ноги у его знаменитой бесчеловечности. Он на семь лет младше тебя, значит, сколько ему было? Четырнадцать? Впечатлительный подросток, который, наверняка, смотрел в рот старшему брату и воспринимал каждое слово как истину в последней инстанции. И сейчас тоже плюет на чувства людей, которым дорог! — Это не ваше дело, — Майкрофт поджал губы. — Постарайтесь вообще не вспоминать имя Шерлока. Просто возвращайтесь на свою работу и ни о чем не думайте. Он сам с вами свяжется, когда ему будет надо. С этими словами Холмс двинулся к выходу и уже в дверях обернулся. — Кстати, сейчас он подписывается фамилией Сигерсон.