Одна в пустоте

      Когда Эми закрыла за собой дверь еще одной пустой комнаты, надеясь, что именно о ней Сиднэй и говорила, встретивший ее извечно будто наивный и немного испуганный взгляд на мгновение показался самым умилительным на свете. Следователи правильно делают, что берут Мью с собой на допрос самых беспокойных свидетелей – один вид этой куколки растрогает кого угодно. Да вот куколка-то явно постарше Эми будет на пару лет точно – хотя не верится даже в пару, не то что в пять лет разницы, настолько миниатюрной кажется эта девушка-похожая-на-мальчика. Да и не взяли же ее в стражи закона только за такую обманчивую внешность. Одного лишь милого личика не хватит, чтоб заступить на такую трудную службу. Эми уже слышала, что Мью отлично просчитывает в уме как события прошлого, так и возможные грядущие, и ей не терпелось узнать, какие же еще таланты, а может, уже и заслуги этой девушки привлекли внимание властей и позволили попасть в особую группу по Тарбосу в столь юном возрасте. Но больше всего школьницу заботило то, как это они с Ио, мимо кого не проходило ничего из жизни подростков школы, упустили, что совсем рядом, пусть и где-то в старших классах, обучался такой талант?              – Можно, да? – Эми украдкой, словно комната полна людей и вовсю идет урок, прошмыгнула к столу напротив девушки и присела на свободный стул. – Сиднэй сказала, я могу зайти.              Каждый из команды следователей внушал уважение и какой-то трепет. Так и хотелось при них замолчать и слушать все, что скажут. С Мью такого почему-то не получалось – с ней хотелось говорить и говорить, что-то рассказывать, спрашивать, делиться, интересоваться. Ведь она выглядела так, будто еще вчера была здесь – такой же школьницей, как Эми. А потом как чудом попала в этот отряд. Ну вот, теперь, похоже, и Эми попалась на эту уловку с внешностью. Лишь покосившись на искусно связанный платок на плечах Мью, девушка поняла, что та, скорее всего, замужем. Стал бы кто-то без надобности носить плетенную вещь в такой жаркой местности? Мью ведь так же, как и другие следователи, должна носить серый плащ на улице. И так же, как и все замужние девушки, обязана носить этот платок. Мысли о взрослой жизни погнали прочь былую иллюзию, и Эми стало легче убедить себя, что перед ней вполне состоявшаяся, хоть и еще очень молодая женщина.              – А, ты показания, что ли, пришла дополнить? – Мью не сводила с нее все тот же взгляд, которым встретила еще у двери. Она свернула бумаги – кажется, снова возится с картами города – и достала из-под них обычный чистый лист.       – На самом деле, – честно призналась девочка, – нет. Вы же сейчас расследуете дело, связанное с Ио?       – Мы не знаем, связано оно или нет, – Мью покачала головой, и цепочки на ее шее зазвенели. – Но предполагаем.       – А то вызвали всех, кто с ней связан. Меня – мы с ней, вроде как, подруги, – от собственного "вроде как" аж кольнуло. – Еще позвали Рэя. Это ее парень, и, в общем, у нас сложные отношения.       – Это как? – Мью удивленно подняла брови.       – Ну, – от такого искреннего недоумения собеседницы Эми даже замялась. – Парень. И подруга. Или теперь уже бывшая подруга. Словом, нам с ним лучше не оставаться в одной комнате надолго. Можно я просто тут посижу? Я не буду мешать, обещаю.              Как будто это добавило бы убедительности, Эми пододвинулась ближе – так, что в начищенных до блеска стеклах перед глазами девушки-следователя отчетливо отразились ее собственные зеленые глаза. Мью еще пару мгновений пыталась понять, о чем Эми говорила до этого, а потом ответила "ну ладно". Сделала вид, что поняла? Неужели она за пару лет службы уже забыла, какие тут все время пляски были вокруг Ио среди тех, кто норовил подружиться с ней любой ценой? Перебив ее мысли, юная служительница закона задала вопрос совершенно не в тему:       – Как там Хиллман?              Спросила не глядя, пока разворачивала карты Тарбоса обратно. Ах да, она же наверняка запомнила, как Эми представили ей и другим следователям. Не такой уж неожиданный вопрос. А вот как отвечать?              – Да как обычно, наверно, – девочка пожала плечами, а потом решила продолжить разговор. – Ты же из наших, да? Сиднэй сказала, ты нашу школу заканчивала.       – Да, так и есть.       – Давно? Просто я тут лет с двух, а тебя совсем не помню, даже примерно.              Мью помолчала – не то расстроившись от ее слов, не то опешив – а потом как-то наигранно слишком широко развела руками:       – Я тебя тоже совсем не помню, – она попыталась еще и натянуто улыбнуться, но ее отвлекла карта, вознамерившаяся свернуться и укатиться со стола, пока никто не держит, – если тебе от этого будет спокойнее. Не знаю, что тут еще сказать. Я заканчивала раньше, по ускоренной программе, не как другие. И – может, так вспомнишь – раньше у меня волосы были длинные-длинные.              Последнее девушка протянула как-то мечтательно и даже немного тоскливо. Эми попыталась представить, как бы та выглядела с другой прической, но все равно ничего путного не вспомнила. Длинноволосых девушек низкого роста в школе всегда было немало, и если Мью ничем особым не выделялась тогда, то можно даже не рассчитывать что-то вспомнить о ней. Да и важно ли это? Куда интереснее, кем она стала сейчас. И каким образом.              Несомненно, брак тут повлиял на многое. Вспомнились случайные встречи с бывшими одноклассницами в Тарбосе, которые повыходили замуж за городских еще год-два назад, а сейчас уже вовсю являли миру своих первенцев. Почти все из них принесли былую красоту в жертву материнству. А вместе с нею ушли буйство нрава и неясность мысли. Еще вчерашние девочки, а ныне – молодые матери, они, как никогда в школе, здоровались с Эми, улыбались ей, приветливо заговаривали и даже извинялись за былые шалости. Такое, пожалуй, и бывает, когда со всеми своими глупостями предстаешь перед ответственностью не меньшей, чем целая новая жизнь. Это вот так большой мир меняет даже самых задиристых выскочек?              Эми уже представила, как завидный муж из высшего – близкого к асам, не иначе – общества своими связями помог Мью устроиться сразу в особый отряд. Сама ведь она нисколько не амазонка, а за один только ум вряд ли кого-то просто так возьмут. Всем обеспечил – от одежды до быта. А взамен попросил обрезать волосы под корень – мол, ими можно случайно задушить ребенка, если не уследить.              Надо будет у Сиднэй поинтересоваться, может, она что расскажет. А то прямо так сразу расспрашивать про взрослую семейную жизнь было бы неудобно. К тому же, такая тема разговора окончательно развеяла бы ощущение, будто между Эми и юным следователем не так мало общего.              – И когда же? Насколько раньше?       – Да не намного. Год, может. Три-четыре года назад, значит.       – А работаешь давно?       – Года еще нет.              О том, сколько надо еще учиться и тренироваться, чтобы стать следователем, тоже надо бы у Сиднэй узнать. Но, судя по тому, что Эми уже запомнила из рассказов, Мью этот курс обучения также могла пролететь со скоростью вольного галеуса.              – Зато ты уже, вон, участвуешь в серьезных расследованиях, – Эми все же решила вернуться к мыслям, что вызывают восторг.       – Скорее, помогаю. Что-то подсчитать, что-то записать – такое, несложное что-то.       – Или что-то предугадать? – Эми с улыбкой вспомнила, чьи идеи помогли решить то дело с беглыми хищниками, частью которого она и сама стала.       – Это получается само иногда. Не очень часто, – Мью, похоже, смутили ее слова, и она захотела увести разговор в другую сторону. – Вот ты знаешь, что помимо таких общих дел каждый следователь еще расследует какое-то свое? У кого кража, у кого нападения – кто в чем силен. Так вот мне пока ничего серьезного не дают. Может, потому что я еще толком не сильна ни в чем.              Девушка вздохнула, покосившись на карту, и Эми невольно проследила за ее взглядом. На бумаге большими красными точками – будто что-то прилеплено – отмечены места. Переулки, подмостки, задние дворы – навскидку ни одного важного места или достопримечательности города.              – Что это? – спросила девочка, заинтересованно склонив голову к карте. – Что-то связанное с нынешним делом, связанное с Ио? Может, места, где ее видели? Или нельзя об этом говорить?       – Это? Да нет, – вопреки ожиданиям девочки, Мью не попыталась убрать от нее карту, а напротив – как-то повеселела. – Если бы и мне разрешили работать над тем делом, я бы сейчас сидела с другими и записывала, например, твои показания. А это как раз всего лишь то, над чем мне разрешают работать.       – И рассказывать не запрещают? Тогда, может, это какие-то места, где нарушают правила торговли? Набивают цену, например, выдают плохой товар за хороший, что-то еще такое...       – Даже и не из этого, – Мью почти засмеялась. – Ты не угадаешь.              Эми сдалась и покорно замолчала, а следователь продолжила:       – Кто-то в Тарбосе повадился ставить скульптуры где попало. Скульптуры разные – посуда, колонны, лавки, а теперь и люди вперемешку с галеусами. Причем вроде и не в людных местах, а все равно определенные граждане проходят там каждый день, – Мью пододвинула карту ближе, и обе девушки склонились над ней. – Вот и думай теперь, это предупреждение конкретным жителям, или просто кто-то развлекается? Сначала думали, в городе новый юный талант тренирует свое мастерство. Теперь же говорят, это хулиган – может, и талантливый, но очень мешает жителям, стражникам.       – Да-а-а, – Эми задумалась. – И что думаешь делать? Как вычислить этого... мастера?       – Наши называют его "артист". Не знаю, как и остальное хулиганство расследуют. Спрашивать, кто что видел рядом, и ждать.       – Чего ждать? Пока его кто-то увидит за работой? Авось попадется, это ж, наверное, долго – статую ваять.       – Все в реальный размер, прошу заметить, – Мью с нарочито важным видом поправила очки, – а он их как-то умудряется за ночь делать. К сожалению, ждать, пока он ошибется – самая ненадежная идея. Я бы подождала, пока он поставит статую хищника поближе к ограде. Или кто-то передвинет ту, что будет мешать.       – И что тогда?       – А тогда уже можно будет сказать властям, что вид такой статуи может взбесить хищников за ограждением. Или кретусов, прибывающих в город. Может, ты или кто-то из ваших подскажет, как лучше. В общем, можно будет ловить артиста уже не в одиночку, а с солдатами.       – Хитро... – Эми подняла глаза на то ли ангельское, то ли кукольное лицо напротив. Та даже смутилась и снова пожала плечами:       – Да ничего особенного. Хитрости – удел живых, а в них я разбираюсь хуже всего. Мне бы чего поточнее, понадежнее.       – А мне бы увидеть хоть одну из этих статуй... – задумчиво произнесла Эми, переводя взгляд куда-то в сторону. – Люблю искусство. И вот – в Тарбосе такое происходит, а я здесь сижу, эх.       – Я уж насмотрелась на это искусство, пока ловила этого артиста за работой, как ты говоришь. И не только на его искусство.       – Неужели все-таки что-то видела? – Эми заинтересованно придвинулась к карте и к следователю – теперь, кажется, уже неприлично близко.       – А вот этого уже нельзя рассказывать, – ответила Мью – будто по носу щелкнула словами – и чуть посторонилась. – Спроси что-нибудь другое.              Понемногу усмиряя одернутое любопытство, Эми растерянно поводила взглядом – по карте, по столу. Цепочки с синезубыми украшениями на шее Мью то и дело захватывали ее внимание вот уже который раз за эту встречу. Так и хотелось спросить "это что, зуб акулы?", но девочка не решалась. Если вдруг это подарки богатого мужа, разговор о личном Мью наверняка прервет еще быстрее, а терять едва найденное взаимопонимание очень не хочется. Зато теперь хочется как-то помочь девушке хотя бы ощутить себя тем следователем, каким она, несомненно, заслуживает быть. А заодно и самой почувствовать себя полезной снова.              – А давай я тебе тоже что-то по тому делу расскажу? – спросила она вкрадчиво. – А то мне вопросы как-то избирательно и невпопад задавали.       – И что еще ты можешь рассказать?       – Что спросишь. Ты же здесь следователь.       – Ладно, – Мью расправила плечи с очень серьезным видом и потянулась за бумагой для записей – ей, кажется, пришлась по душе эта затея. – Тебя же спрашивали только об Ио?              Девочка кивнула.              – А вот ты говоришь, вас и с Рэем, ее парнем, тоже что-то связывает? Расскажи тогда об этом.              Эми сначала слегка покоробило. Она была готова обсуждать что угодно, но только не его. А потом вспомнила, что сама бы уже расспросила собеседницу о браке, о детях, о муже, о его подарках, да даже о том, как и когда та стала взрослой, будь ее воля. Все-таки иногда незнакомому человеку выговориться легче даже, чем лучшей подруге. Проникнувшись обстановкой откровения, так неуловимо похожей на ту, что пронизывает сны, Эми прогнала неприятные ощущения от воспоминаний прочь. И рассказала о Рэе все, что помнила.              В те же самые мгновения Рэй тоже зря времени не терял – вспоминал ее. Правда, бумага ему всегда была лучше любого слушателя.              Из дневника Рэя:       "Что ж, все идет так, как я и думал. Она завидует. "Любовь до первого удара током", да? Думает, я не слышал. Да если бы она только знала, что Ио при помощи этого своего тока в постели вытворяет! Может вибрировать – так она это называет – чем угодно. И так быстро – сравнить можно разве что с тем, как дребезжат трубы в стенах нижних этажей. Говорит, ток это может сделать вообще с чем угодно. Ух, как снова представлю, какое применение она этому находит – пальцы, губы и язык, пожалуй, самое то. Раньше я думал, что всякие долгие прелюдии – заигрывания, прикосновения, облизывания и прочие бестолковые вещи – это удел девочек. Теперь же я понимаю, почему и девушки не могут устоять перед Ио. Не терпится увидеть, что она будет вытворять с Эми прямо на моих глазах, когда та включится в игру. А она уже почти готова.              Я вижу, как Эми страдает. Ей сейчас, пожалуй, так одиноко, как не было никогда. Очень скоро она поймет, что ни один галеус не заменит человека – ни как собеседник, ни как друг. А уж теперь, когда она познала, каким близким и каким жарким может быть общение – ей такого точно будет очень недоставать. Надо только дождаться, когда она будет совсем подавлена и опечалена. Вот тогда-то она с радостью ухватится за протянутую ей руку, даже две руки. Ио ведь тоже не хочет терять эту дружбу, какой бы она ни была. Готов поспорить, никто ей до этого даже не намекал, что вовсе не обязательно расставаться, чтобы вовлечь в отношения кого-то еще. Никто ведь не захочет делить богиню – какой, дескать, в этом смысл, если ты у нее не один? А я не буду делить, пусть делает, что хочет – это им придется делить меня. Ио будет рада такому воссоединению с подругой. Что же до Эми – у нее просто не останется выбора. Кто же в момент отчаяния не согласится – не только спасти потерянную дружбу, но и получить второй шанс стать желанной и взрослой? Потерять все и получить вдвое больше – вот так она и станет, наконец, моей. Придется, конечно, и мне ее делить с Ио, но я и не против – Эми же не настолько необыкновенна, чтоб никому не отдавать. А уж любимой богине точно можно.              Плохо, конечно, что эти ищейки из Тарбоса сейчас всех расспрашивают про мою Ио. И не поймешь, чего хотят от нее – так ведь и не скажут, зачем все эти вопросы. Плевать, что им наговорила Эми, я все равно сейчас для Ио самый близкий человек, и я ничего им не сказал. А то пришли с утра пораньше, как к себе домой, чуть ли не из постели нас с ней вытащили. Из-за них ничего сегодня не получилось, а ведь ее утренние шалости это всегда нечто. Но не буду же я им об этом рассказывать, правда? Как и о том, сколько всего я узнал от Ио за то время, что мы встречаемся. Что наука рассказывает о мелких деталях, из которых, оказывается, состоит наш мир. Или про электричество, которым Ио владеет. Или что все эти галеусы прибежали в нашу школу с равнин Тарбоса не просто так, а спасались от хищников. И как мы с Ио додумались, что самих хищников выгнать мог только тиран. И что это была моя идея – пойти и поставить его на место. До сих пор не пойму, что взбрело в голову этой тупой громадине. Не жилось спокойно на своей земле, что ли? Да, это была моя идея. Ведь кому, как не богине, выгнать тварь с неположенных земель и заставить вернуться восвояси? Ио, конечно, пришлось долго уговаривать, но я-то знаю к ней подход.              Этим людям лучше бы теперь разыскивать ее, чтобы сказать "спасибо", а не задавать вместо этого глупые вопросы. "Что вы делали, где вы были, куда вы вместе ходили," спрашивают. Видели ли когда-нибудь тирана живьем. Да, теперь я видел, ведь был там вместе с моей Ио. Раньше и представить не мог, что он настолько бестолковый и неповоротливый. Царь зверей, называется. С богиней ему не тягаться, как ни крути. Этого, конечно же, от меня тоже не услышали. Неблагодарные рабы асов со своими дурацкими делами. Так до сих пор ее и не выпустили. Сколько мне еще тут сидеть?"              Похожий вопрос уже понемногу начинала задавать себе Ио, что сидела наедине со следователями – Вальтером и Густавом – уже невесть сколько. Ее одну не удивило, что они пришли по ее душу, ведь она сообщила о происшествии сама. Кто еще смог бы снова забраться в земли, где теперь бесчинствовал тиран? Бесчинствовал так, что хищники в ужасе побросали места обитания и погнали бедных галеусов в сторону человеческих поселений. Прийти и найти царя зверей мертвым, да не просто так – убитым. Пришлось действовать на опережение и послать весточку в Тарбос. Ведь если бы узнали, что девочка с выдающимися способностями сначала сражалась с ящером, а потом нашла его мертвым и ничего не сказала – первым делом подумали бы именно на нее. Да и любой законопослушный гражданин поступил бы так же на ее месте, а проблем с законом Ио всегда старалась избегать.              Следователи, что знали ее мельком по особым заданиям в городе, навроде того последнего с хищниками, казались настроенными весьма дружелюбно. Словно хотели раскрыть загадку смерти тирана вместе, а не вытянуть из Ио все, что она знает, и разбираться без нее.              Она прекрасно понимала, что все равно под подозрением, что они обязаны проверить все свои версии, самая простая из которых – будто ящера убила одна из молний. Доказать обратное будет очень легко, так что за правду Ио не переживала. Просто все эти вопросы уже начали утомлять.              – Так кто придумал встретиться с тираном? – спросил Густав, чей взгляд очень напоминал как раз того самого зверя, когда он хмурился. – Ты сама?       – Нет. Рэй, – блондинка ответила честно. Только асы знают, что делать, если единственный тиран этих земель оправился к праотцам. Может, даже воскресить его смогут, кто ж знает, на что они способны в полную силу. Но для того, чтобы это дело дошло до асов, должен поработать созерцатель. А врать на поверку созерцателю – все равно, что руки в костер совать. "И зачем я только согласилась тогда на эту глупую поездку?" – подумала Ио. Она не винила себя и не нервничала, даже поза ее оставалась расслабленной. Откинувшись и иногда раскачиваясь на стуле, Ио закинула ногу на ногу и безотрывно глядела в лицо грозного следователя. Ничто не могло выдать ее внутренний диалог. "Ты не могла знать, как это закончится, – пронеслось в ее сознании. – Да и при встрече со зверем ты не превысила никаких мер. Не сделала существу ничего, от чего оно могло бы умереть. И они это знают". Как хорошо, что всегда есть тот, кто успокоит мысли и прогонит любые сомнения.              Рэй, конечно, во многом не такой, как другие. Иногда кажется, он думает не о том, что раз Ио даны особые силы, то им нужно поклоняться, а о том, что с этим можно сделать полезного. Кто еще будет постоянно выяснять, на что еще она способна? Не для себя, а потому что это может быть нужно – школе, людям, всем. За постоянные сомнения в пределах ее сил Ио в ответ – шутливо, конечно – критиковала смелость парня. Хочешь знать, от чего бежал сам тиран, и что осталось от его прежних владений? Так бери галеуса и поезжай за компанию. А как выяснилось, что они пусты, и покинул их царь зверей по какой-то совершенно не естественной – а значит, неправильной – причине, будь осторожен со своими предложениями. Заплутал ли зверь, ослепленный на время песчаной бури, или его обычное место, которое он отметил кровью и костями своих жерв, снесло ветром в сторону, или просто что-то пошло не так, и ему вдруг захотелось пойти в новые земли. Но если считаешь, что можно просто так взять и оттеснить его силой обратно, потому что это вернет природный порядок и будет лучше для всех, – имей смелость участвовать. И Рэй оказался не из пугливых. Растерялся, конечно, но быстро понял, что рядом с Ио даже царь зверей не сумеет ему навредить. Оставался с ней до конца. Правда, когда она поехала еще раз в земли тирана одна – не для развлечения, а ведомая дурным предчувствием – он уже ничего не знал. Как и о том, в каком виде Ио нашла гиганта там, и что это она сама отправила весточку в Тарбос. Поэтому визит стражей закона и их интерес к их паре стал для Рэя полной неожиданностью. Наверное, так будет даже лучше, думала Ио, ведь у него не будет времени придумать какие-то ответы, которые выставят их двоих непричастными. А уж придумывать он мастер, да и асов с прочими властями явно недолюбливает.              Когда девушка рассказала все это следователям, Вальтер зацепился за сказанное ею и задал вопрос, словно и не связанный со всем, что спрашивал коллега до него:       – А что еще ты умеешь – кроме того, о чем мы уже знаем из отчетов о твоих заданиях? – спросил, как если бы тоже захотел особого отношения, какого удостоился Рэй. Часто ведь такое бывает – стоит только сказать "почему никто так не делает", как тут же находятся желающие. Просто потому, что этими словами раскрываешь, как тебе это важно, и люди хотят на этой важности немного сыграть. Как те, кто однажды непременно ударят в твое слабое место, стоит только им о нем рассказать. А чего хочет добиться этот человек?              – Я не знаю, как на это отвечать.       – Честно, как и всегда, – говорит Вальтер и улыбается с таким покровительственным, но теплым взглядом. Он, наверное, хороший отец. Или был бы лучшим. Не то, что некоторые. Но если он вот так разговаривает с интересующими его девушками – плохи его дела. За все время, что мельком приходилось видеть Вальтера за работой в Тарбосе, Ио так и не поняла, видит ли он в ней еще только расцветающую женщину – или всего лишь начинающую взрослеть девочку.       – Да я не об этом, – Ио едва не закатила глаза от одной мысли о том, что эти уважаемые люди могут считать ее несмышленой. – Вот как вы дышите? Можете ответить, как еще вы умеете дышать, что еще можете с воздухом вокруг делать? Можно же, например, рукой махнуть, чтоб волна пошла, или просто сдуть то, что плохо лежит, или кто-то там умеет свистеть. Но вряд ли кто-то возьмется перечислять это все. Вот так же и у меня с этим. Как с воздухом.       – Хорошо, я спрошу прямо, – Вальтер убрал улыбку со своего лица. – Ты можешь своей силой двигать вещи?       – А воздух может двигать вещи?       – Только очень легкие.       – Вот и у меня – только очень... электрические.       – То есть?       – Металлические, например.       – А камни – сможешь? – спросил следователь, поднимаясь. – Если в них железная руда, например.       – Не знаю, – Ио замолчала, размышляя. С рудой в чистом виде ей еще не приходилось работать. – Надо проверять.       – Так может, проверим? – сказал Густав, вставая вслед за товарищем. – Но сначала последний вопрос.              Ио тоже встала со своего места, чтобы на нее не смотрели сверху вниз, и выжидающе кивнула.              – Ты не трогала тирана, когда видела в последний раз?       – Мертвого-то? Конечно, нет. Я же знаю, как у вас заведено.       – Вот и посмотрим.              И задуматься не успела, как следователи чуть ли не под руки вывели из комнаты на улицу. С Эми в соседней комнате, откуда они забрали свою юную коллегу, – тоже не успела поздороваться. Рэй, что, наверное, ошивался в коридоре с самого их прихода, все пытался увязаться следом, но взрослые велели ему уйти – на урок или, если хочет, в свою комнату. Эми тоже отпустили, и она вылетела из коридора подобно испуганному галеусу. Не желает находиться рядом с Рэем? Как же, должно быть, он обидел ее в тот день, когда пытался залезть к ней под юбку, или куда там он пытался залезть. И остается только догадываться, как ее бесит видеть их вместе постоянно. Впрочем, Эми уже не маленькая девочка, понимает, что к чему, и для чего молодые люди уединяются. Такое бывает, что у подруги заводится парень. А уж с Ио такое и вовсе не в первый раз. Другими до Рэя Эми тоже не восторгалась особо, так что ничего нового. Просто как-то в этот раз вышло неправильно все. По-хорошему, им бы встретиться без Рэя и все обсудить. А может, и не стоит, если вечно витающая где-то в облаках Эми сама поймет, что мир не может быть таким, как ей хочется. Ио и ее отношения – тоже.              Когда сидела со следователями в повозке, привычно блуждающие по околошкольной земле галеусы уносились в сторону с такой скоростью, будто бежали. Кретус, конечно, помедленнее будет, но все равно забавно. Когда еще увидишь, как галеус, согнув шею, жует траву и в то же самое время улетает в сторону? Эми наверняка на своих уроках не учила, что для бегущего галеуса стоящий собрат удаляется столь же быстро, как бежит он сам. Это простое правило – лишь верхушка или, скорее, основа всего, что приходилось заучивать Ио годами для того, чтобы разобраться в своих собственных силах. Как она и сказала Вальтеру там в школе, то, что другие считали ее личной магией, самой Ио виделось не волшебнее воздуха вокруг. Что уж поделать – чтобы понять, как двигать мельчайшие частицы воздуха, надо сначала постичь хотя бы простое, казалось бы, движение галеуса вдоль пустыни. Наука всегда начинает с простого.              Забавнее жующих и уезжающих вбок галеусов может быть только то, как наивно некоторые хищники пытаются преследовать телегу, кажущуюся издалека огромным неповоротливым зверем. И как они отскакивают назад, стоит им только разглядеть, что впереди ступает грозный кретус. Когда едешь верхом, как-то не до взглядов по сторонам, да и хищников приходится отгонять по-своему. Они же, как и говорят, умные – достаточно ошпарить молнией одного, как другие уже пятятся назад. В тот роковой день Ио с Рэем специально спешились и вели едва не взбесившихся от ужаса галеусов за собой. Ведь Рэй сам захотел посмотреть на свою возлюбленную в деле, так зачем же проезжать мимо такой хорошей возможности, подумала она тогда. Так пешком и до новых земель тирана дошли. Между делом, те земли как раз показались в окошке повозки, когда последние очертания домов и зданий Тарбоса скрылись из виду, и кретус впереди начал понемногу замедляться.              В таком темпе они и доехали до тех мест, где раньше тиран был полноправным хозяином, а сейчас лежал на земле уже, наверное, целые сутки. Перетащить отсюда тело самого большого хищника суши следователи никак не смогли бы, да и не всякий ас сможет даже при помощи магии. Только палатки вокруг тела поставили, что теперь накрывают его словно гигантское одеяло. Пустят ли Ио под это одеяло? Все-таки, она первая, кто нашел великана в таком плачевном состоянии, все уже видела – скрывать от нее нечего. Тогда Ио подумала, царь зверей издох от старости. Но ведь старым и немощным он не казался, когда видела его в последний раз. Уж им с Рэем пришлось от него побегать, хоть парень вместе с галеусами и старался держаться в стороне. Зверь в своих владениях все же опаснее любого монстра, каких чудо-девочке приходилось укрощать совместно с военными. Те чудовища не вели себя так. На них поступали жаловались жители, и власти велели во что бы то ни стало остановить угрозу – значит, их проделки в человеческих землях были слишком опасными. Настолько, что даже закон об охране диких видов не запрещал принимать столь крайние меры. А этот тиран не мешал никому. Кто знает, что заставило его расширять свои владения? Может, пришло его время искать себе пару? Эми бы точнее об этом рассказала, если бы была там в тот день вместо Рэя. Но получилось так, что вместе с Ио тирана встретить суждено было лишь тому, кто смелее. Для зверя же любой из них был всего лишь помехой, нарушителем. Здесь он был и оставался законным хозяином. Движения тирана были пропитаны природной мощью, ведь на его стороне была не только справедливость, но и, казалось, сама земля. Даже сейчас Ио помнила каждый его выпад более отчетливо, чем очертания его мертвого тела на горизонте, что издалека казались новым барханом. "Если тирана придется хоронить, – пронеслось у нее в голове, – бархан здесь-таки будет".              Гигант в тот день встретил Ио громким рыком – словно предупреждал. Эми бы сказала, что он кричал "не входи, вон с моей земли, кому говорят, стой!". Или нет – убежала бы, испуганно вжимая голову от каждого звука, совсем как в тот раз, когда они пересекли владения хищников и увидели царя зверей вдалеке. Ну а в этот раз орал на нарушительницу он недолго – ринулся навстречу сразу же, как если бы та пересекла обозначенную им черту на песке. Подойдешь ближе – смерть. Удивило, как ящер ступал по земле. Рассказывали, такое огромное чудовище должно сотрясать землю, и шаги должны поднимать шум ничуть не слабее голоса. А он ступал почти беззвучно, словно земля заколдовала каждый его шаг – услышишь только, как вздымается песок. Ио раньше и понятия не имела о том, как тиран охотится. А он раз за разом пытался с разбега сбить ее с ног своей массивной головой. То повалить, чтоб потом припечатать к земле ногой и вдавить все ребра в сердце. То вовсе подбросить, чтобы схватить зубами прямо в воздухе. Наверняка так он и расправлялся с мелкой добычей, какой для него могли стать даже хищники – что уж говорить про человека. Как сожмет челюстями, что будто забором остро заточенных пик обустроены. Как начнет болтать тебя туда-сюда. А ты такой мелкий, беспомощный, и земли под ногами нет. Так и будешь дергать ручонками в воздухе, пока они не полетят в разные стороны, стоит тирану посильнее тряхнуть головой. Или пока сознание не утонет в красной пучине агонии. Это не хищников по городу гонять. Такому поди дай оружием в зубы – разломит деревяшку в щепки с первого же укуса.              Ну и кто, находясь на своей земле, диктуя свои правила не только боя – жизни, не удивился бы, врезавшись в столб светящихся частиц. Такой тонкий, почти невидимый, но очень больно осязаемый. Да, Ио чувствовала себя здесь вне закона, немного растерянно, но именно это помогло ей мыслить яснее. Когда ограничен, скован рамками и правилами – лучше соображаешь. А правила запрещали нанести гиганту хоть какой-то вред. Уж этих безобидных, но очень больно обжигающих фокусов Ио выучила немало. Попытки ящера убить ее на месте очень быстро начали веселить. Еще немного, и подсознание уже нашептывало закономерность его выпадов. Вооружившись этим знанием, Ио приступила к заданию, которое они с Рэем придумали сами – выгнать тирана обратно в его старые владения настолько далеко и с таким шумом, чтобы он тотчас передумал искать свою судьбу вблизи Тарбоса. Пусть лучше идет в сторону или вовсе от города – так они думали. Но тиран – зверь властный и упорный, никто в этом мире ему не указ. Поэтому Ио сомневалась, что урок пошел ему на пользу, и на следующее утро отправилась проверить, не зашел ли ящер снова в бывшие земли хищников. Тем, что она нашла, теперь и занимаются следователи.              Девушка перевела взгляд с горизонта на людей, сидящих напротив, чтобы хоть как-то отогнать вновь подступающие мысли о собственной вине в том, какая доля выпала царю зверей. Девчушка-новобранец с дорогущим прибором для людей с проблемным зрением – Ио видела ее всего несколько раз за последнее время – вдумчиво разглядывала какие-то чертежи, даже глаз не поднимала. Вальтер, что сидел рядом со своей юной коллегой, то и дело заглядывал через ее плечо в те же чертежи. Густав же, сидящий рядом с Ио, до этого явно пытался уловить все, что та разглядывала за окном, а сейчас отвернулся. И как это они молчали все это время? Разве поистине дружная команда может быть такой безмолвной?              Внутренний голос начал было озвучивать еще какие-то дотошные подозрения, но Ио пригрозила ему начать фантазировать о своих попутчиках, начиная с красавца Вальтера или даже с этой миловидной девушки напротив, и тот замолк. Повеселев, блондинка направилась к палаткам вместе со всеми, когда пришло время выходить. В эту занавешенную гробницу для тирана ее все-таки впустили.              – Теперь можешь посмотреть поближе, что же ты наделала, – Густав словно подсмотрел те мысли, которым, как Ио думала, она не дала волю. Значит, он вовсе не за окно все это время глядел? Она аж опешила на миг. – Но у нас к тебе все еще вопросы.       – Я? Ничего я с ним не делала, – Ио недовольно насупилась и уже собиралась отвернуться, но между ними встряла девушка в очках.       – Он так шутит, – сказала она. – Следуй за мной.              И быстрым шагом пошла куда-то в дальний угол палатки. Ио хотела возмутиться этой неуместной шутке, но надо идти, куда зовут. Как и сказал Вальтер, следователи хотели проверить что-то насчет камней из рудника. К горстке камней девушка ее и привела. Попросила поднять, полагаясь лишь на особую силу. Значит, знает уже и про магию, и про силы, хоть и новенькая.              – Посмотрим, – Ио вытянула руки перед собой. – Если в них есть руда, по идее должны подняться.              Она прикрыла глаза, выдохнула. От запястий к ладоням побежала мелкая дрожь. Почувствовав азарт от испытания новых возможностей своей силы, блондинка поднапряглась. Что-то коротко прогудело где-то рядом, словно огромный жук пролетел и тотчас затих. А в следующее мгновение Ио уже держала камни в руках. Даже пальцы не сжимала – булыжники сами прилипли, как на клей. Но только два из всех. Неужели не рассчитала, или это как-то не так работает? На мгновение ослабив свой внутренний магнит и отложив камни в сторону, она попыталась снова. Безуспешно.              – В остальных нет руды, – пояснила стоящая поодаль девушка. Специально отошла – наверное, думала, что Ио сейчас заставит эти камни летать по всей палатке. Но увиденному вовсе не удивилась. Может, за свою жизнь она видела больше, чем можно было бы предположить по внешности?              – Вот как? Зачем тогда мне остальные?       – Чтобы ты не знала, какие именно поднимать.              Ее коллеги, подошедшие на странный звук, переглянулись.              – Ты смотри-ка, – сказал Вальтер Густаву еле слышно, – не думал, что Мью способна на такие хитрости. Небось, у тебя подсмотрела.       – Ага, моя школа.              Но едва здоровяк бросил на юную коллегу взгляд, полный гордости, как она поспешила удалиться, специально задев его плечом по пути.              – Не люблю так делать. Больше не заставишь.              Но Ио не позволила ей просто так уйти. Ясно, что Ио подозревали в убийстве тирана с самого начала. Если эти люди решили ее провести, так хоть узнать бы, что это им теперь даст.              – А вдруг я могу определить те камни, которые меня послушаются, но не на глаз? – ехидно спросила она. Почти не соврала – если поработать с этим пару месяцев, можно научиться отличать, откуда именно приходит отклик в этих камнях, и четко понимать, какие именно поддадутся. – Тогда, получается, я знала заранее, какие мне нужны.       – Даже если и так, – Мью, как ее только что назвали коллеги, обернулась к ней и пожала плечами, – ты же все равно не можешь поднять другие.              Ио кивком согласилась:       – И что из этого?              Та покосилась на своих старших товарищей так, будто собиралась сказать что-то неприятное про них.              – А из тела тирана мы вытащили именно те – другие.              Старшие снова переглянулись, но ничего возражать не стали. Значит, больше не подозревают? Интересно, а если бы молодая ничего сейчас не сказала – они вообще поведали бы Ио об этих камнях? Что-то – внутренний голос, конечно же – подсказывало, что и не собирались. Ио вновь обернулась к мужчинам. Желание устроить истерику быстро угасло под напором интереса к правде.              – Так что же, все-таки, с ним произошло? – спросила она. – Если я теперь вне подозрений, я бы хотела узнать. И, может, даже помочь.       – О, мы рассчитываем на это, – Густав легко взял своей огромной рукой ее под локоть и повел в соседнюю палатку. Остальные направились следом – Вальтер с безразлично-довольным лицом, словно сегодня не день, когда земли Тарбоса потеряли одного из последних тиранов, а последний день перед отпуском, и Мью со своей коробкой камней в руках.              Кажется, всю эту палатку отвели только для головы и шеи тирана. Конечно, сначала просто наставили палок вокруг него, потом накрыли все сверху, чтобы ветер не смел возможные следы, и только после обустроили все так, чтобы людям было удобно работать под этими сводами. Когда они закончат, это место и станет усыпальницей для царя зверей. По крайней мере, так Ио себе это представила. Подсознание молчало – откуда ему знать что-то о распорядке работ следователей? Сейчас зверь уже не выглядел ни устрашающим, ни наполненным мощью. Благословение земли его покинуло, и вскоре он воссоединится с ней навеки. Попутчики отвлекли девушку от разглядывания зубов тирана вблизи – уже не похоже на забор из копий, а просто как на картинках в учебнике у Эми. Мью указала на запекшиеся кровавые раны по всей шее зверя:       – Вот отсюда мы эти камни и достали.       – Его что, кто-то закидал камнями до смерти? – Ио сначала не поверила тому, что увидела. Помимо ран глубиной с ладонь на толстой шкуре ящера остались еще и вмятины, почти полностью повторяющие форму тех камней. Она мельком слышала, что при раскопках иногда находят древних ящериц, отпечатавшихся в камне. Но чтобы было наоборот – о таком и помыслить не могла до сегодняшнего дня.       – Закидать тирана камнями? – вмешался Вальтер. – Это все равно что натравить на хищника бабочек.       – Ну, я бы могла разогнать те камни до бешеных скоростей, наверное, – Ио задумалась. – Но его ведь убили не те.              Неожиданно Мью кинула в голову бездыханного чудовища один из камней, и все обернулись на ее выходку.              – Чтоб оставить такой отпечаток, надо кидать раз в сто двадцать быстрее, чем вот это, – объяснилась она. – На такой скорости его чешуя уже не сможет отразить камни обратно и просто порвется, что мы и видим. А чтоб так кинуть, у кого-то каждое плечо должно быть толщиной с тебя всего, – она ткнула пальцем в сторону Густава, – чтоб можно было очень быстро разогнуть руку для броска. Но с такими вряд ли кто-то сможет ходить. Гораздо вероятнее – если руки длиной с три палатки, как эта. Чем длиннее, тем дальше сможешь бросить – у самого запястья скорость будет запредельной и... Вот.              Следователи осмотрели раны зверя еще раз в недоумении.              – Физика, – развела руками Мью.              От одного этого слова Ио прямо-таки почувствовала тепло на душе. А девка-то не промах, подумала она. Рассказывает столь непростые вещи таким голосом, словно ребенок за что-то оправдывается, будто сдерживая слезы. Но лицо при этом остается бесстрастным. Как будто ничего интересного не происходит. Кажется, если подсознание опять разойдется обвинениями всех во всем, пустить свои фантазии погулять стоило бы все-таки именно по этой милашке. Ио и раньше знала, что следователи – все сплошь талантливые люди. Бывшие опытные воины, стратеги, а то и маги. Но она бы никогда не подумала, что найдется среди них кто-то, кто бы настолько любил считать. С кем можно было бы поговорить на понятном и знакомом ей языке – том, что Ио изучала с детства, дабы раскрыть природу того, что делает ее особенной – на языке науки. Она уже было представила, как это юное дарование своим виноватым, но только чуть более томным голосом заводит рассказ о мельчайших частицах всего существующего. Интересно, она всегда так говорит, или все же ее голос знает хоть какие-то эмоции? Но тут внутренний голос взбунтовался и бросился подсказывать варианты решения загадки, перебивая сам себя. Из-за него Ио на миг почти перестала слышать, о чем говорят остальные.              – Значит, что? – последним просипел здоровяк. – У нас тут завелась какая-то тварь с руками длиной в дом?       – Это магия, – Ио поспешно выдала то, что подсказало чутье, пока следователи не начали спорить. – Лично мне проще признать, что это магия. А я видела немало всяких тварей.       – Да уж, – согласился Вальтер, – намного проще, чем парень с руками через всю улицу.       – Я согласна, – тихо отозвалась и Мью, – и у нас есть еще один весомый повод так считать.              Все снова обратили внимание на нее, а девушка-следователь лишь развернула перед ними карту, которую таскала с собой аж с того момента, как они приехали к школе.              – Это, – она постучала пальцем по бумаге.              Следователи молчали, словно прекрасно поняли, что их коллега имела в виду – лишь задумчиво нахмурились.              – Что "это"? – не вытерпев затяжной паузы, спросила Ио. Сначала их, а потом Мью. Густав кивнул соратнице – пусть расскажет.       – Это в городе кто-то ставит статуи всего, что видит. Даже не статуи, а точные копии. Очень быстро и очень аккуратно. Я пыталась как-то покараулить ночью на улице. Едва отвернулась – уже поставили, прямо за моей спиной. Как если бы статуи сами собой вырастали.       – Да уж, словно колдун создал, – сказал Вальтер.       – И причем они не из камня сделаны и даже не из глины. А из песка. Это очень плотно сжатый песок. Я даже не знаю, чем можно такое сделать в обычной жизни.       – Ну точно магия, – произнесли в один голос Ио и Густав. Он – словно проклятье, потому что только от магии и ждешь всякой необъяснимой чертовщины. Она – уверенно и даже задорно, потому что как никто другой знала, как действуют неподвластные обычному человеку силы. Двое переглянулись – блондинка усмехнулась, а здоровяк лишь повел бровью.       – Два случая, где единственным объяснением остается магия, да в одном городе – таких совпадений не бывает, – заключил Вальтер, отбирая у Мью карту – наверное, теперь собирался изучить это дело сам.       – Выходит, наш так называемый артист – это и есть убийца тирана? – спросила его та еще на подходе, но он не ответил.              А Ио уже понадеялась на монстра. Какие у него там руки или ноги – не важно. Встреча с тираном хоть ненадолго пробудила в ней то чувство азарта, что будто накачивает сердце жизнью. Регулярных походов с армией ждать только до конца лета. В остальное же время года монстры появляются то слишком далеко – недели пути по самым неудобным дорогам сквозь самую неприятную погоду ради одной только встречи с редкой тварью. Чаще это даже и не твари, а самые обычные звери, каким-то чудным образом не угодившие самой природе при рождении. Бывали и чересчур выросшие для своего вида, и покрытые странными наростами, словно шипами, и со шкурой ядовитого цвета, и с тремя головами, шестью лапами, двумя хвостами. Увязшие в магической стихии, беспорядочно разбрасывающие ее направо и налево – тоже были. И все – злобные и опасные. Иначе ведь богиню эльфов Тарбоса и не звали бы, да?              А что колдуны? Да, тоже бывают злобные, а еще алчные, мстительные или просто странные. И тоже опасные. Но, как ни посмотри, они такие же люди, как и жители города. А значит, за ними вызовут скорее настоящих асов, чем Ио. Она наверняка еще слишком неопытна по их меркам. Ведь если умрет редкая тварь, что держит в ужасе целые земли – так и надо. А чтобы умер человек, даже колдун – недопустимо. Его непременно захотят схватить, усмирить и наказать по закону мира людей, а не зверей. Может, Эми и было бы интереснее узнать, как вычислят и схватят злодея. А Ио ждала, когда уже просто укажут на нового монстра, которого надо побить ради всеобщего блага. Теперь уже она все меньше надеялась, что это расследование развеет ее скуку, и даже на миг пожалела, что сама позвала этих людей сюда.              "Все-таки ты поступила правильно, что сказала им все, – пронеслось у нее в голове. – А уж кто виноват и тебе ли с ним тягаться – покажет только время".              Что ж, значит, придется продолжать ждать новых интересных событий от отношений с Рэем. Или понадеяться на более тесное знакомство с новенькой девушкой-следователем. Уж с чем, а с близкими знакомствами у Ио трудностей никогда не было.              Густав шумно прошел мимо нее – злой как черт, кажется. Склонился над шеей убитого тирана – небось, чтобы по-новому рассмотреть раны на чешуе, что могла бы заменить броню, да не спасла. Промелькнула беглая мысль, что мужчина расстроен не тем, что в дело вмешалась магия. Они ведь подозревали эльфийку в чем-то. Не исключали возможности, что это она не рассчитала силы и случайно убила ящера. Может, это даже был их единственный вариант. Приехать с утра пораньше в школу, вытащить на место преступления, доказать, что только ее магия способна на подобное. А дальше отправить к асам, чтоб разбирались. А теперь простым путем все решить не получится. Кто б не рассердился?              – Да уж, тот еще артист, – прорычал здоровяк. – Маг земли, живодер и тонкая творческая натура в одном лице. После нашествия хищников только такого нам тут и не хватало.