Одна в пустоте

      Ким никогда раньше не видела поездов и уж тем более не ездила на них. Только читала – правила поведения в поезде, какие бывают составы и куда им разрешено ехать, кто имеет право управлять поездом, а также что ждет людей за нарушение этих правил. Вообще, после посиделок у постели отца, затянувшихся едва ли не на недели, Ким вдруг поняла – почти все, что она читала в сознательном возрасте, в основном касалось каких-то правил или законов. А поняла, когда все-таки взялась читать книгу, что дала ей одна из девушек, заботящихся об их с отцом здоровье. Думала, ей, чтобы расслабиться после пережитого, подсунут какие-то наивные сказочки – или для детей с чем-то про зверушек, или для взрослых с чем-то про всемогущих асов, сильной и справедливой рукой ведущих человечество в светлое будущее. Оказалось – обычная история, не лишенная как смелой выдумки, так и серьезных размышлений.       Ким несказанно повезло – до последнего дня книгу так и не забрали. Та самая девушка-лекарь тоже приходила проститься, когда все садились в поезд. Ким в тот день уже почти отчаялась встретить ее и вернуть то, что никак не собиралась красть. Но та лишь обняла напоследок и сказала: "Оставь себе". Так с книгой в руках Ким и взошла в вагон. Сильнее удивления, что бывают все-таки на свете такие великодушные люди, совсем незаметные на фоне своих мастеров, была только радость. Радость увидеть отца в последний раз не немощным и бездвижным, а во весь рост – высоким, сильным, здоровым – и ослепительно блестящим на солнце. Не верилось, что всего несколько дней назад Ким была готова вместе с Алекс поднимать его на плечи, как тяжести, на которых она когда-то тренировала свою силу дома. А теперь он не только ходит сам и машет ей рукой, провожая в дальний путь, но и, кажется, мог бы побороть самого господина Суло одной рукой. Не придется ли добродушному здоровяку теперь переживать за свой статус самого сильного аса в мире? Алекс, к слову, тоже пришла, но ничего не говорила – даже не приблизилась. Наверное, у нее просто не нашлось времени или слов. Но отца на последние объятия с дочерью она проводила легким движением руки, словно случайно зацепилась за локоть и тут же отпустила. Может, после Алекс и сказала ему что-то ободряющее, как всегда, но из вагона Ким этого уже не слышала, даже сидя вплотную к окну.       Как оказалось, ни один свод правил и инструкций не расскажет всего о поездах. Ким думала, это величественные машины цивилизации, а на деле – будто лишь несколько огромных стальных коробок, соединенных вместе. Впрочем, такое впечатление продержалось у нее ровно до того момента, как она увидела свой личный вагон. Коробка или нет, но изнутри все выглядело точь-в-точь как комната в каком-то очень дорогом доме. Кто-то даже озаботился, чтобы стены походили на деревянные, а пол – на плетеный ковер. И лишь звук шагов выдавал, что под ногами листы металла. В комнате было все – от шкафа с одеждой до кровати, на которой Ким могла бы уместиться и вдоль, и поперек. На несколько дней, пока поезд ехал до Лангена – ближайшего к Тарбосу крупного города – эта комната стала для нее домом.       Ким узнала немало интересного за это время, проведенное в пути, – Лоди прибегал поболтать так часто, как у него получалось, и не замолкал ни на мгновение. Господин Суло, как знатный уроженец далекой страны, названия которой Ким и не слышала ни разу до этого, оказался потомственным хранителем некой древней силы, а также большим знатоком горного дела. За первое его, как и других из их горного государства, и взяли в асы – ведь нечеловеческая сила от магических навыков налицо. Второе, однако, сыграло не в пользу аса – за ценные знания его и направили сейчас в Тарбос, который кроме галеусов известен еще и своими железными рудниками. Для Лоди это было все равно что вернуться на родину – в темные пещеры. Ким успокаивала его, говорила, что прямо в рудниках никто никого жить не заставит. В Тарбосе же школа – какой, по словам Алекс, нет больше нигде. А значит, не соскучишься.       Она то и дело думала: парнишке бы научиться хранить секреты при себе – не свои, так хотя бы отцовские. Наверняка же не всем подряд стоит рассказывать, что твой отец ас и владеет тайными знаниями, – даже если не вдаваться в их подробности. Но прерывать побоялась – возможно, Лоди будет единственным ее другом в новой школе. Ведь знакомиться с другими Ким сейчас не желала, да и никогда особо не умела. Конечно, ее как новенькую первым делом облепят и парни, и амазонки с желанием побыстрее втереться в доверие, пока не успела разобраться, что к чему на новом месте. Но со своими темными мыслями о смерти, совсем недавно прошедшей буквально в полушаге, лучше пока оставаться наедине – одной.       Вот Лоди и продолжал рассказывать всякое. О том, как господин Суло переживает, что не удалось уехать в Авеб, старую столицу. О том, что он рассказал про нового мэра Тарбоса – того выбрали из местных старейшин, в отличие от предыдущего молодого, и он-де чтит традиции не только культуры своего народа, но и, что Суло отметил важным, работ в шахтах. Он очень интересовался, как же выйдет сложить такие разные вековые подходы к общему делу. По словам мальчика, его отец верил, что вместе с новым мэром их ждут великие свершения. Хотя, конечно, сам Лоди больше воодушевился не этим.       Все эти разговоры о горном деле, похоже, утомляли и его самого. А вот о девчонках он говорил с большей охотой. Лоди без устали расспрашивал об амазонках, а Ким раз за разом удивлялась, как же это он из-за переездов отца сменил уже не одну эльфийскую школу, а их до сих пор не встречал. Взамен на рассказы об амазонках паренек поведал, что прямо в этом же поезде едет кое-кто важный из новых знакомых отца. Он-то и сказал асу все о Тарбосе, но самое главное – что именно там тот сможет очень удачно женить сыновей. Да, из этой же истории Ким узнала, что Лоди не первый сын господина Суло. Почти вся его свита состоит из них, так что выходит, Ким мельком видела некоторых братьев Лоди и даже не заметила сходства между ними. Мальчик же, едва затронув вообще эту тему, украдкой поинтересовался, а не собирается ли Ким сама в скором времени замуж. Она не хотела отвечать слишком резко и наотрез, поэтому просто сказала, что теперь это уже не важно, – ведь все, кого она могла знать и любить, оставили свои жизни в Амбесте. Больше Лоди и не пытался спрашивать о личном. Но не обошел он вниманием и других, с кем, как оказалось, они тоже едут вместе.       – А ты остальных-то видела? – спросил он в самый первый день, и Ким сначала не поняла.       – Кого остальных? Амазонок – конечно. Асов – не всех. Или ты про кого?       Оказалось, все еще про девушек. Рассказывал Лоди, конечно, так, что представить это нисколько не помогало. Ладно воображаемые невесты братьев, но живых-то людей как-то надо в воображении себе нарисовать? Впрочем, неведение продлилось недолго, и когда Ким увидела двух других попутчиц собственными глазами – поняла, что сама не смогла бы описать их даже столь образно, как Лоди. А ведь он все говорил про одежду, про волосы, про какие-то особо интересующие его черты фигуры. Но ни слова о характере, настроении, поведении – так хоть бы имена узнал.       Одну из них звали Клер, и с ней Ким в буквальном смысле столкнулась на второй день по пути в общий вагон, из которого сделали столовую. Еще в первой день Ким узнала, что едят в нем не только они, будущие эльфы, но также и ас со своей свитой. Лоди, конечно, был рад проводить эти моменты с отцом и ничуть не стеснялся его товарищей – казалось, они все сдружились уже очень давно. Ничего удивительного, ведь больше половины из них – братья Лоди. Он пытался тянуть и Ким за собой на эти трапезы, когда время его визита к ней в гости перемежалось с обедом. Но она отнекивалась всеми способами, а для себя уяснила, в какое время в вагон-столовую лучше не соваться. Видимо, Клер тоже не радовалась шумной компании Суло и его приспешников и так же, как и Ким, хотела побыть в обед одна. На выходе из общего вагона они и встретились.       Ким как раз собиралась зайти, когда Клер прямо-таки вылетела из двери, прижимая к себе стопку книг. Лоди описывал ее по разному – то говорил, что она "спереди как спичка, зато сбоку выдающаяся", то рассказывал, что у нее "стеклянные блины на лице" и "волосы как солома". И Ким, хоть и увидела все это – никогда бы не нашла похожих слов. Может, потому что вовсе не туда смотрела. Ей больше запомнились тонкие руки, нервно, но цепко сжимающие книги. Тонкие губы, которые девушка будто пыталась сжать еще тоньше – как и брови старалась нахмурить для большей серьезности, но те предательски распрямлялись обратно. Очки, конечно, примечательная деталь, но значат лишь, что о здоровье Клер есть кому позаботиться. А еще – что она читает слишком много? Кто вообще пойдет в столовую с книгами?       Так они и встретились в первый раз – Ким безотрывно смотрела на очень быстро приближающееся лицо Клер и старалась в этом узком проходе уйти хоть немного в сторону, а та догадалась поднять взгляд лишь когда удара было уже не избежать. Удара, впрочем, толком не получилось – Ким кое-как успела схватить и саму Клер под локоть, и разлетевшиеся было книги. Эти девчонки, что даже близко не видели оружия или хоть какой-то тяжести, такие хрупкие – подумала тогда Ким. Клер, вопреки ожиданиям, не осыпала ее извинениями, лишь что-то промямлила себе под нос небрежно. Однако, когда Ким вложила подобранные книги прямо в ее руки – уже не смогла отворачивать взгляд. Кое-как, по-быстрому, и познакомились. Сбоку ее, конечно, было не рассмотреть, но наверняка и тут Лоди как-то по-своему оказался бы прав. Ким даже стало немного интересно, а как бы он в своей манере описал ее саму, – всего на мгновение.       Вторая, Айлин, зашла сама где-то через день. Лоди говорил, она не умеет молчать – девочка явно общительная. Вот, похоже, и не смогла слишком долго мириться с тем, что еще не всех попутчиков встретила. Просто постучалась, заглянула и, когда Ким позволила зайти – впорхнула в комнату-вагон так, как иногда птицы с моря лихо залетали в дом. Лоди как-то так про нее и говорил – называл "птичкой", только почему-то "сладкой". Может, там, откуда он родом, есть какая-то конфета в виде птицы? Даже от неявного сравнения девушки с чем-то съедобным то и дело передергивало. И только когда Ким увидела Айлин – опять поняла, что Лоди просто не смог бы сказать по-другому. Стройные и завидно гладкие ноги, не стесненные ничем длинным из одежды, легкая, почти воздушная рубашка и выразительно обведенные губы – Айлин наверняка прилагала много усилий каждый день, чтобы выглядеть соблазнительной для парней.       – Привет! Так вот, где ты прячешься. Я Айлин, тоже еду в Тарбос, как и ты.       – А я Ким.       – Ким, значит? А ты Клер уже видела? Она уже успела обозвать тебя как-то?       Обозвать? Клер, выходит, не такая простая, какою кажется? Может, в ее книгах не только мудрость, но и озлобленность прошлых поколений? Те, кто жил во времена Властелина, за века накопили немало и того, и другого. Что же она такого обидного могла сказать этой девчонке, что бы так запомнилось?       – Нет, вроде. Мы и виделись-то мимоходом.       – Да? Ну, успеет еще – вот увидишь, – Айлин все же говорила это беззлобно, как будто это что-то веселое. Если так, об этом не стоит думать. Впрочем, не стоило бы в любом случае – Ким все равно недолго делить школу с этими двумя.       Она сначала не хотела говорить больше ничего, но та не собиралась просто так уходить – потянулась к столу и полкам, чтобы найти предмет для разговора. Поэтому Ким решила опередить ее и задать случайный вопрос сама.       – А откуда ты?       – Если скажу, что из Темной Поляны – ты не поверишь? – весело ответила Айлин. Кто бы стал так врать при первой же встрече? Да ради первого-то впечатления – кто угодно достаточно опрометчивый.       – Ага, а я тогда дочь аса, – произнесла Ким с напускной мрачностью – как будто ответно пошутила.       – Да ладно, меня все равно выгнали оттуда, – та словно попыталась оправдаться.       – В самом деле? А за что выгнали?       – Не захотела татуировку бить в знак верности, представляешь? Вот тут, – она провела пальцем сбоку по шее и вниз.       – Не может быть. За такое выгоняют?       – Еще как. У нас с дисциплиной строго – с особенным упором на верность.       – Не имели права, вообще-то, – в голове Ким замельтешили мысли, как бы она защитилась по закону, если бы оказалась на месте Айлин. – Ты же не от уроков отказалась и не закон нарушила. Это всего лишь татуировка.       – Так меня и не изгнали, а просто перевели, – Айлин все еще весело махнула головой – похоже, этот перевод для нее не наказание, а путь к долгожданной свободе. О Темной Поляне говорили всякое – Ким бы не удивилась, если бы девочка сказала, что за такое непослушание ее клеймили каленым железом. И уж вот тут бы Ким ей точно объяснила, как выбить на суде асов всю спесь из этой школы. – А татуировка – не хочу ее. Мне еще замуж выходить, а со знаком Темной Поляны кому я такая буду нужна? Как из рода убийц.       – А правда, что оттуда выпускают настоящих убийц? Я слышала про каких-то невидимых солдат или вроде того.       – Вот-вот, поди докажи какому мужчине, что это не так и что я не такая, как увидит знак на мне. Не хочу, – Айлин словно слегка задели озвученные слухи, но она быстро вернулась к былой беспечности. – К тому же, я сейчас видела в общем вагоне парня – из свиты аса, кажется. Так вот у него змея на шее нарисована. В очередной раз убедилась, что татуировки в таких местах, где всем видно – нелепица.       – Надеюсь, в школе Хиллмана не такие порядки... – задумчиво протянула Ким – скорее для самой себя, чем для собеседницы.       – Да точно. Давно уже волосы хочу подлиннее отрастить, а то у нас запрещали. Зато теперь – не запретят, – Айлин почти пропела это, но заметила, что Ким даже уголком рта не улыбается, и наспех завершила: – Ладно, нам еще ехать, да и как-никак в одной школе учиться будем. Успеем еще познакомиться поближе.       – Ага, – только и успела произнести Ким вслед упорхнувшей "птичке".       Лоди потом все пытался выпытать ее мнения насчет Айлин – понял, что та никак не могла пройти мимо и знает уже всех. Теперь он выглядел очарованным уже ею. Это значит, Айлин весьма успешна в своих начинаниях. Так Ким и сказала: "Красивая и знает, чего хочет, далеко пойдет".       Но Лоди ведь не об этом спрашивал – все внешность хотел обсудить. Как будто будет какой-то толк, если одна посторонняя девчонка узнает, в каком месте другая показалась ему наиболее красивой. А еще Ким понимала, что если позволит разговорить себя на эту тему – все того гляди перейдет в обсуждение ее самой. Кто знает, может, в разговорах с другими Лоди уже проехался и по ней вдоль и поперек – для него будто вовсе не существовало запретных тем. Впрочем, он же не со зла – оставался добрым и веселым, просто слишком любознательным. Возможно, стоило и позволить ему проявить свое восхищение.       С Айлин же и остальными встретились только вместе – когда приехали в Ланген. Времени на осмотр достопримечательностей совсем не выпало, ведь пришлось наспех собирать вещи и бежать к вот-вот уже едва ли не отходящим телегам. Или лучше было бы назвать это каретами? Как жаль, что Ким не разбиралась и в этом. Айлин ждали дольше всех – у нее больше вещей. Ким же, идущая почти налегке с одной лишь книгой в руках и сумкой на плече, позволила себе отстать от других, чтобы видеть, куда все идут, но ни с кем не разговаривать. Песок под ногами так напоминал родные пляжи, вот только у горизонта не вода, а море песка, обрывающееся лишь скалами, с величием которых не сравнятся никакие рифы. Утреннее небо только-только перестало быть розовым, и Ким жадно вглядывалась вдаль, все надеясь увидеть хоть что-то, похожее на корабли или маяки. Медленно вдыхала воздух чужой земли, чтобы морской бриз хотя бы почудился, и вслушивалась в шепот пробуждающегося большого города, стараясь различить звуки, похожие на голоса знакомых птиц. Но вдали – лишь камни, дома и ребристые зеленые стволы с колючками вместо листьев, а в воздухе – лишь песочная пыль, что неприятно щекочет ноздри и прилипает, кажется, уже даже под одеждой.       Как и ожидалось, хоть Ким и дошла до транспорта последней – задержала всех все равно Айлин. Ее вещи грузили на отдельную повозку так долго, что Ким успела вдоволь насмотреться на огромных ящериц с массивными шипастыми головами, которых запрягали в телеги. Дети ехали в одной, ас со свитой – во второй, на третьей же – все вещи. Ким попыталась было подслушать разговоры возниц, чтобы понять, почему отменили обычно положенный состав из четырех галеусов на телегу, но так и не успела узнать ничего дельного. Возница, не прекращая беседовать с товарищем, толкул ее под локоть, приглашая в карету вместе с остальными. Внутри оказалось совсем не просторно – снаружи телега выглядела шире раза в два, а внутри – всего одна комната с двумя стоящими друг против друга лавками. Самое то, чтобы им вчетвером разместиться – может, даже хватило бы места еще на двоих, ведь с Лоди и Айлин вовсе не пришлось бы тесниться. Ким не переставала удивляться ей – столько багажа для такой миниатюрной девчонки – до тех пор, пока уже в карете не заметила, что Айлин как-то умудрилась тайком переодеться. Все так же открыто, но еще более легко и тонко обтянуто, что ли. Как будто собралась на пляж, но и юбку не забыла – теперь ей не страшны ни жар солнца, ни пробирающаяся всюду песчаная пыль. Может, эта девчушка оказалась умнее их всех, захватив одежды на все случаи жизни в этой чужой земле?       Когда уселись, на недоумевающий взгляд Ким она лишь тихонько ухмыльнулась, как бы говоря "ну а что?". На жадные же взгляды Лоди сначала шутливо таращилась в ответ – мол, "в глаза смотри", – а потом все-таки отсела подальше, уступая свое место. Бедный мальчишка: если делать выводы из его рассказов о родной земле, столько неприкрытой кожи он не видел у девушек, наверное, никогда. Айлин надменно хмыкнула и отвернулась – в руках у нее неизвестно откуда появились кисточка и зеркальце, и она принялась подкрашивать глаза темным цветом. Сама, небось, втихаря наблюдала в отражении, как Лоди сверлит взглядом ее полуобнаженный бок. Ким, конечно, хотелось верить, что парнишку просто привлек ярко-красный оттенок и атласный блеск плотно облегающего материала, а вовсе не вырез в нем, который девушка поспешила скрыть, отвернувшись, и не вид на ее спину. В крайнем случае, думала Ким, это все побрякушки на ее шее – блестят в утренних лучах и отвлекают. Впрочем, та же Клер, что оказалась теперь напротив Лоди, не отвлекалась ни на что – как всегда уткнулась в книгу. Ее не смутили ни одежды Айлин – хотя кто знает, во что одеваются там, откуда Клер родом, – ни трясущеся страницы, когда телега тронулась с места, ни время от времени спадающие от той же тряски собственные волосы. Лоди же как будто впервые за все время, что Ким его видела, по-настоящему смутился – аж покраснел. Рассказывать – это одно, а видеть воочию – совсем другое, да? Ким решила подбодрить мальчика и помочь преодолеть это неловкое молчание:       – Эй, что с лицом? – сказала она задорно, как смогла через силу, и ткнула его в плечо.       – А? – Лоди как-то растерянно проморгался и потряс головой. – Да, спасибо. Мы рано сошли с поезда, и я забыл принять лекарство.       В его руке точно так же изниоткуда появился какой-то флакон, Лоди отпил, и его лицо вернулось к здоровому цвету прямо на глазах.       Так значит, он приклеился к Айлин с таким помутненным взглядом не потому, что та очаровала его до беспамятства, а из-за приступа непонятной болезни? И почему все самые светлые люди, кого Ким приходилось встречать по жизни, так или иначе оказывались или больными, или калеками? Что за несправедливость? Лоди словно понял, что она так и будет смотреть на него взглядом, полным жалости, если ничего не сказать, и поспешил пояснить:       – Это врожденное у многих в моей стране. Отец говорит, это потому, что мы с рождения дышим какой-то там горной пылью. Ничего страшного, я привык, что мне каждый день надо.       Как Ким ни старалась, она не смогла вспомнить в поведении Лоди за все те дни, что они знакомы, ни намека на печаль или досаду от того, что все вокруг здоровы, а он нуждается в ежедневном лекарстве. Ни даже грусти в глазах – только любопытство и по-детски наивная наглость. Или Ким просто не разбирается еще и в людях.       От раздумий удалось отвлечься, только когда пузырек пропал из руки Лоди точно так же, как и появился, и паренек, явно заметив, как Ким смотрит, спросил:       – Эй, ты что? – а потом до него дошло – смог-таки сопоставить этот взгляд с тем, которым она смотрела на Айлин мгновения назад. – Волшебный карман никогда не видела?       – Нет, – Ким спокойно покачала головой, хотя точно разглядела, как удивился мальчуган. – Ты же знаешь, откуда я.       – Да ладно?! Вот у вас там в Амбесте все умеют плавать? Ты умеешь?       – Конечно, – Ким не поняла, к чему этот вопрос, но Лоди вдруг залился смехом.       – Ну, а это же еще проще! Ха-ха! Нет, ну как это такое – плавать умеешь, а карман не знаешь?       На мгновение она едва не поддалась – едва не почувствовала себя никчемно среди всех, кто умеет пользоваться магическим карманом. Но мама тоже не умела, и отец не умел. Это совершенно ничего не значит.       – Назови мне закон, который велит всем без исключения владеть этим карманом, и я, так и быть, раскаюсь в своем незнании, – отмахнулась она. – Или нет.       Тоже отвернувшись от Лоди, она вдруг поняла, что Клер – неужели – оторвалась от книги и смотрит на нее как-то непонятно. То ли с печалью, то ли с огорчением. Может, пока Лоди шутит, эта тихая блондинка тайно ненавидит всех, кто не знаком с простейшей магией, и Ким только что очень сильно разочаровала ее? Мальчика тем временем уже увлекли его собственные мысли:       – Это же так здорово – таскаешь с собой, что захочешь, и не надо переживать, куда положить и не украдет ли кто.       – Ага, расскажи Темной Поляне, что из магического кармана нельзя украсть... – с театральной мрачностью вмешалась Айлин. Наконец-то она добилась, чтоб мальчишка смотрел ей в глаза – уже изрядно очерченные для пущей выразительности. – Останешься пустым, без своего... что у тебя там еще, кстати?       – У меня – вот, – Лоди с гордым видом покрутил в руке выпавший прямо из воздуха блестящий кинжал. – Отец говорит, у каждого мужчины должен быть. Вот вырасту – буду носить с собой меч. А у тебя что? Покажи!       – А у меня... – Айлин хитро прищурилась, – вещица, с которой любой мужчина будет моим.       – Это как? Тоже что-то из фокусов Темной Поляны? – мальчик недоуменно захлопал глазами.       – Вот вырастешь – узнаешь, – она хихикнула и покосилась на Ким – та не поняла и тоже посмотрела с непониманием. Только Клер еле слышно цокнула и укоризненно покачала головой:       – Амулет, что ли?       – Вот кто у нас знает все на свете, – Айлин, рассмеявшись, небрежно пригладила светлую прядь соседки.       – Это что за амулет такой? – любопытство Лоди оказалось задетым за живое, и стало ясно, что теперь он не замолкнет, пока ему все не расскажут.       – Я же сказала, – увиливала Айлин, – вырастешь – узнаешь. Если повезет, я тебе его даже сама покажу. Если твой... меч сможет меня удивить. А может, уже и замуж к тому времени выйду – кто знает.       Пока Лоди наивно внимал ее словам, Ким все не могла заставить себя сообразить, что эта девчонка только что пообещала, серьезно ли, и есть ли у этого обещания вообще хоть какая-то сила, если Лоди так ничего и не усвоил. Клер же, понявшая все с первого слова, продолжила смотреть прямо на Ким, как если бы наблюдала за бегом мыслей в ее голове. И, словно чтобы не дать ей слишком озадачиться услышанным – да и с пониманием, что Лоди молчанием не перебить, – Клер вдруг тронула руку Ким и спросила:       – Так значит, ты из Амбеста?       – Ну, да, во всяком случае, была.       – Я слышала, что там произошло, – и взяла ее за руку – небрежно, так, что даже чуть впилась ногтями в пальцы, но очень тепло и искренне, – и очень тебе сочувствую. Поверь, я знаю, что это такое. Я тоже потеряла дом – мою деревню в горах завалило снежной лавиной, пока меня не было.       Да как можно такое сравнивать? Снегом завалило – это, конечно, очень печально, но нападение монстров ведь совсем другое дело. Да еще и видеть это все своими глазами... Ким подумала так – и осеклась. Потери и беды это не то, чем пристало бы мериться с другими несчастными людьми.       – Ничего, – Ким накрыла ладонь девушки своею, отложив книгу, – теперь в Тарбосе у нас будет новый дом и новая жизнь.       Вышло не так убедительно, как звучало в голове. И вот этим она успокаивала себя все эти дни? Зато хоть это движение рукой получилось увереннее, чем у Клер... Ну, вот опять: зачем она и в этом сравнивает себя с ней? И лишь только разглядев в глазах напротив сквозь стекла что-то, напоминающее о слезах, Ким почувствовала, что все делает правильно.       Неловкая пауза вновь затянулась, и тут уже на выручку пришел Лоди – положил свою руку поверх рук девочек и неожиданно заявил:       – Ничего, девчонки, вот приедем в школу Хиллмана – я вас никому не дам в обиду. Раз уж сама судьба свела нас четверых вместе, вы мне все теперь как родные. Если кто посмеет вас обижать – будет иметь дело со мной.       Сказал это так громко, а ладонь его оказалась столь горячей, что девушки чуть ли не одновременно отдернули руки. Такой наивный, и все же такой милый. Но против членистоногих тварей, посмевших обидеть Ким на всю жизнь, не выстоял бы и пары мгновений.       – Кстати, Клер... – мальчик как ни в чем не бывало заговорил с отвернувшейся обратно к книге девушкой напротив.       – ...эль, – бросила она.       – Ах, да, эль. Кхм. Клерэль.       – Чего тебе, Лодиэль?       – А у тебя что в кармане?       – Ну, смотри, – Клер равнодушно повела рукой, и рядом с ней выпала стопка книг, перевязанная веревками. – Удивлен, да?       – Действительно, – мальчик почесал в затылке, – и зачем тебе столько книг? Вон, у Ким всего одна, и хорошо.       – Ну ты смешной, – она со вздохом поправила очки. – А зачем тебе меч?       – Потому что я мужчина! Так положено.       – Ну вот, – ответила Клер, не дожидаясь. – Уверена, что Айлинэль тоже не просто так носит с собой... то, что она там носит. Так ведь?       – Конечно, – почти наставнически улыбнулась Айлин. – Одними одеждами, увы, хорошего мужчину не приворожить. Меня учили, что нужно быть готовой на все и в любой момент.       – А ты же амазонка, да? – Лоди потряс Ким за плечо, не дослушав девчонку. – А тебя чему учили? Какой должна быть амазонка?       – Настоящая амазонка? – Ким призадумалась и подняла взгляд на солнце и редкие перья облаков в утреннем небе. Там, вдалеке, пролетела какая-то птица, и моменты вспыхнули в памяти, как наваждение. Тонкие голоса стаи птиц и шипение волн, запах соленой воды и мокрой древесины, скрип корабельных мачт и хриплый голос отца: – "Настоящая амазонка никогда не заплачет", – отрешенно повторила она за ним, упиваясь воспоминанием.       – А что, амазонкам и замуж не надо выходить? – Ким отказывалась обсуждать эти темы в поезде, вот Лоди и схитрил – спросил у других, но при ней.       – Я слышала, – ответила Айлин, размышляя, – что амазонки выходят замуж только за тех, кто победит их. Есть в этом что-то романтичное, – в этот раз она дружески пригладила волосы Ким, как делала с Клер до этого.       – Хотела бы быть амазонкой? – спросил Лоди.       – Не знаю, может быть. У нас в Темной Поляне амазонки очень особенные. Такие, кто или поджидают в темном углу, или прикинутся обычными, а потом... В общем, тут уже будущим мужьям надо быть все время наготове.       Лоди будто не давало покоя, что Клер никак не присоединится к разговору, и он снова попытался растормошить ее:       – А ты, Клер?       – ...эль.       – А ты хотела бы быть амазонкой?       – Нет, зачем мне? – ответила, не отрываясь от чтения.       – Тогда выходит, ты тоже собираешься замуж, как Айлин?       -...эль. Ну, я это допускаю.       – Тогда почему ты не делаешь, как она? – Лоди так оглядел Клер, что Ким тоже невольно представила, как бы та смотрелась в одеждах, подобных Айлин. Она, конечно, не успела толком разглядеть ее фигуру сквозь одежду, как Лоди, да и бледных северных девушек почти не видела, так что представить Клер настолько открытой получилось плохо.       – Айлинэль, небось, мечтает стать первой женой, – Клер вновь бросила укоризненный взгляд на девчонку, и та радостно закивала, мол, она угадала. – А мне все равно. Если придется, хотя бы детей смогу достойно выучить. В этом, кстати, и помогут книжки – ты как раз спрашивал.       – Так это что, учебники? – Лоди сначала удивился, а потом насупился. – Ты какая-то скучная.       – А тебе что, кроме учебников больше ничего не читали? – устало ответила Клер. Вопрос, умеет ли мальчик вообще читать сам, она, видимо, тактично решила не задавать, но можно было прямо-таки разглядеть, как трудно ей это далось. – Хорошая книга заменит не только учебник, но и друга.       – У тебя поэтому нет друзей? – Лоди, напротив, не старался выбирать вопросы вовсе и даже не заметил, как девушка сжала зубы и отвернулась, раздраженно закатив глаза – будто отгоняла навязчивое желание запустить в нахала книгой, если не всей связкой.       – Друзей нет, – тихо и медленно проговорила она, придя в себя через пару мгновений, – потому что они остались в моей деревне под снегом, ты разве не понял?       На последних словах Клер повысила голос, и Ким поспешила снова коснуться ее руки – как делал отец днями ранее и сама Клер только что.       – О, ну... – Лоди растерялся, но тут же продолжил весело, как ничего и не слышал: – Это ничего, ведь мы все теперь друзья, да?       Клер, вроде, успокоилась, и Ким отпустила ее руку. Как отец так умудрялся хватать даже контуженный, что тепло добиралось прямо к сердцу? У нее самой бы так не получилось – ни сейчас, никогда.       Клер сама прервала молчание, глянув на Ким и книгу в ее руках:       – Вот ты, я смотрю, тоже читаешь? Скажи, я же права?       – Ну, вот эта книга, которую мне дали лекари, пока я ждала выздоровления отца, на какое-то время заменила мне все. Если бы не она, я бы, наверное, сошла с ума от безделия и тоски.       – Вот-вот, – Клер даже кое-как заулыбалась ее словам, что подтвердили ее собственные. – Хорошая, полагаю, книга. На моей памяти – на такое способно что-то на уровне легенд об Агрии, "Эпоса о Миимо". Ну или "Третий человек", или "Повелитель всего" – это вовсе классика.       – Но это же просто мифы, – Ким недоверчиво покачала головой. – Мне кажется, они уже давно устарели. Сейчас же ни в ургов, ни в остальных всерьез не верит никто. Даже если истории хорошие – я думаю, нам их никогда не понять.       – Напротив, – ответ Ким не задел Клер как личная обида, наоборот – зажег в ее глазах искру интереса. Теперь девушка явно настроилась на хороший спор, чего Ким сейчас никак не хотелось. – Эти истории же стары, как мир. Времена меняются, люди меняются, а вечные истины остаются. Понять их, может, и сложно, зато если разобраться – столько всего открывается.       – Не знаю, – Ким пожала плечами, – я пробовала читать "Повелителя всего". Он, кажется, не такой уж древний? Думала, это первое упоминание Властелина во всех этих мифах, а оказалось... Какой-то бред. Чтобы вот так просто пришло какое-то нечто из тумана и сказало: "я повелитель всего", и все поверили – ну, нелепица же.       – Так с ним же все как раз воевали. Какое там "поверили"?       – Так поверили в то, что он действительно может претендовать на все. Вообще на все.       – Я согласна, – Клер кивнула, поправляя качнувшиеся пряди, – "Повелитель..." собран из военных рассказов как на скорую руку. Но если разобраться, когда он был написан... Ты подумай сама, наверняка Властелина нельзя было упоминать или хоть как-то описывать в таком ключе. А ты знала, что он был запрещен?       – Ничего себе, – Ким замешкалась, стараясь кое-как сопоставить новое знание со своими воспоминаниями о книге, что показалась странной тогда. Но уж лучше все-таки спорить, хоть и не хочется, чем сейчас ненароком вспомнить что-то из того времени. Запах страниц, голоса за окном, знакомства... и чем это все закончилось. Не вспоминать, не здесь. – Если так разбирать, то это надо много всего знать о том, что когда и кем написано. Разве нельзя читать просто как истории? Тем более, ты говоришь, детям.       – Детям как раз такая несуразица сойдет. Но и тем, кто захочет посмотреть на эти книги как историк, они скажут очень многое. Это как окно в прошлое, понимаешь? Прошлое, может, даже еще до Властелина. Вдруг имена первых людей не выдумка – откуда-то же они взялись.       – И как же их зовут? – заинтересованный, Лоди полез к Клер чуть ли не прямо в лицо.       – Лагра и Лиссэ.       Но не тут-то было – интерес мальчишки прошел так же быстро, как проявился – да и был ли вообще?       – Ну, и что дает мне вот это знание?       – Ты правда не понимаешь? – Клер обиженно свела брови, но один лишь взгляд на Ким помог ей отпустить чувства налегке. – Да например, если тебя кто остановит на улице в Тарбосе, спросит, как положено, родословную, а ты назовешь их – авось, за умного сойдешь.       – Да ну, – пренебрежительно махнул рукой Лоди, – я лучше скажу, что сын самого сильного человека в мире, – и отвернулся к окну. Наверное, ему понравилось, как загадочно и отстраненно выглядит Айлин, когда старается не слушать разговоры о скучном – книгах – и смотрит куда-то за горизонт сквозь шторки на двери. Клер, впрочем, явно не очень-то и хотела быть его собеседником и снова обратилась к Ким:       – А что еще ты читала? Может, есть что-то, что тебя впечатлило?       – Раз ты так любишь исторический подход, то тут, по-моему, самое впечатляющее – это своды законов Властелина за все времена. Можно взаправду увидеть, как менялось общество. Самое лучшее чтиво, как по мне. И полезное в жизни.       – Но это же документы и хроники, а я про истории, рассказы. Что, даже про валькирий не читаешь? Мне казалось, у каждой амазонки есть любимая валькирия.       Может, когда-то и была. Но сейчас Ким не хотела бы рассказывать о своей любимой Камелисе, кто пусть и не покорила даже малую часть мира и особо не отличалась силой, зато в магии не знала равных. Лоди наверняка опять будет смеяться – мол, как можно мечтать быть похожей на Камелису и не знать даже магического кармана? В его жизни еще будут учителя и обстоятельства, которые научат, что не важны ни умения, ни силы – если дух твой слаб, твой самый тяжелый меч и самая сильная магия однажды станут твоими же врагами. Но не девчонке со шрамом, которая едва только поднялась, чтобы начать собирать свою жизнь заново из кровавых осколков, рассказывать задорному мальчугану об этом.       – Ну да, – ответила Ким безразлично, как если бы потеряла интерес к разговору о легендах, – читала что-то. Но не все. Лирические истории, все же, многое приукрашивают.       – Согласна, – собеседница словно и не заметила раздражения в ее голосе и продолжила свое. – Даже не то чтобы приукрашивают – мне кажется, все эти современные книги только и делают, что представляют асов в хорошем свете. Я все понимаю, с трудом сместили Властелина, надо как-то поддерживать свое влияние, заинтересовывать людей... Но не такими же бездарными способами, когда все книги только о том, какие асы хорошие и как люди без них вообще не выживут. Вот – веришь или нет – ни одной современной книги без этого не встречала.       Ким сначала хотела кивнуть и как-нибудь простецки согласиться. "Да, современные книги в таком упадке, что и кит из моря не вытащит". Но ведь это значит, придется подтвердить, что лучше древних легенд про тварей, что пожирали людей, когда тех становилось слишком много, – человечество так ничего и не придумало. Десятилетиями – если не веками – боролись за свободу против бессмертного тирана, создали новую цивилизацию, где магия идет рука об руку с машинами. Но потеряли душу, способную творить что-то новое не по велению правителей, а из одного лишь вдохновения и восхищения этим новым миром. И, что важнее, это значило бы предать того друга, как сказала бы Клер, что спас от бесконечного уныния в четырех стенах вокруг отцовской койки. Поэтому вместо того, чтобы высказать свое одобрение, Ким просто подняла книгу, что держала на коленях до сих пор, так, чтобы Клер хорошенько рассмотрела, и произнесла:       – "Король мечей". Читала? – и сама подивилась уверенностм, сквозящей в голосе. Клер лишь молча помотала головой и с интересом уставилась на книгу. – Я, правда, не дочитала еще до конца, но пока что там вообще ничего подобного нет – даже не уточняется, кто правит. Потому что книга не про это. И, мне кажется, тебе бы могло понравиться не хуже древних легенд. Современные легенды, выходит, тоже есть. Я сама не верила.       – И про что же она тогда? – спросила Клер, бережно принимая книгу из рук девушки.       И Ким рассказала.       История-то пришлась как раз кстати к разговору – или разговор к истории? Автор "Короля мечей" явно долго задавался вопросом о том, как же работает магический карман. Те, кто умел им пользоваться, рассказывали Ким как-то, что он так называется неспроста. Ведь это, по их словам, такой же карман, как у одежды или сумки, но будто не здесь – его не увидеть и не нащупать края. Книга же ненароком задает вопрос: не здесь – это где?       Ким поведала попутчикам о неутомимом исследователе, которого жажда познания и стремление разгадать загадку магических карманов не раз толкала на, казалось бы, безумные поступки. Как узнать, что по ту сторону – там, куда пропадают все мечи, что воины прячут? Конечно же, заглянуть в карман самому – целиком, прямо с головой. Мелких домашних ящериц же можно так переносить, и они прекрасно себя чувствуют. Ну и что, что человек может запрятать только что-то во много раз меньше самого себя? Значит, надо найти существо, для которого люди – такие же невысокие, как ящерицы для них самих, и обучить искусству кармана. Невозможно отыскать или обучить? Наука знает ответ: не можешь найти – создай. Вот так, сначала в поисках исполинского существа с умом под стать человеческому – дракона, – а затем в попытках вывести как галеуса и научить самого умного из больших ящеров простейшей магии, и проходит большая часть приключений героя рассказа Ким – и той части книги, что она успела прочесть.       Что же ждало ученого внутри гигантского кармана? По мнению автора, там скрывается целый мир – чем-то похожий на мир людей, а чем-то нет. Вот только в том мире не живет никого, кроме одного-единственного обитателя. По первости Ким решила, что ему там наверняка было бы бесконечно одиноко. Но чем дальше читала, тем больше понимала – одиночество можно ощущать только тогда, когда хоть раз был не один. Нельзя тосковать по тому, чего не знаешь. Да и как вообще может мыслить вечное существо, не знающее времени, молодости и старости? История пресекала все попытки читателей даже представить подобное. Люди и назвали этого вечного отшельника Королем Мечей. Ведь это на него как дождь сыпались все те клинки, что воины прятали в карманах, он запоминал их и кропотливо передавал обратно всякий раз, когда видел тянущуюся руку человека, и никогда не ошибался. Там, посреди тысяч и тысяч мечей, этот одиночка жил только тем, что подавал мечи – и, конечно, прочую мелочь. И вот теперь, когда люди увидели воочию воплощение той силы, что заставляет магический карман работать, – он тоже вдоволь насмотрелся на человека. Того, которого раньше тоже считал божественной силой, отдающей непонятные предметы на хранение. Он увидел, что человек мал и слаб, узнал, для чего нужны мечи и что такое война и убийство. И это знание могло бы опустошить любого.       Конечно, случайным попутчикам, пусть даже будущим друзьям, Ким бы ни за что не призналась, что уже который день не может заставить себя прочитать дальше. Мысли о том, что же может прийти в голову всемогущему существу, разочаровавшемуся в том, кто считался равным, не давали покоя. Ей не было страшно читать продолжение – просто хотелось сполна насладиться всеми догадками о том, что же будет дальше, прежде чем сможет вновь взяться за книгу в спокойной, тихой обстановке – уже в новом доме, а не в дороге. Одно она предчувствовала совершенно ясно – людям там в книге придется несладко.       – Не понимаю, – вмешался Лоди в рассказ после долгих раздумий. – Он что, так и не нашел дракона?       – Нет, не нашел.       – Но почему?       – Может, потому что их нет? – Ким пожала плечами – о такой возможности закончить сюжет быстрее и пропустить половину моральных терзаний героя она даже не думала раньше.       – Скорее, он просто плохо искал и быстро сдался, – мальчик усмехнулся. – Раз даже в кармане кто-то есть, то и драконы должны быть!       – Эй, – Айлин потянулась к Ким, заслоняя руками ее от Лоди, словно пытаясь заставить его замолчать. – А как же любовь? Ладно эти драконы, но неужели за все время такой человек и никого не встретил в своей жизни? Или это просто ты не рассказала?       – Ха-ха, – Лоди засмеялся с ее слов, – а тебе все лишь бы кто-то на ком-то женился?       – Нет, – Айлин наигранно надула губы, – но не может же быть хорошей истории без любви.       – Если только она не об этом, – сказала Ким сама себе, но услышали все.       – Или если любви тоже не бывает, – парнишка подхватил ее мысль, продолжая веселиться.       Но она на него даже не смотрела – ждала ответа от Клер, ведь весь этот пересказ был в первую очередь для нее.       – Я бы почитала, если можно, – наконец, ответила та, вроде и с холодным равнодушием, но книгу вернула обратно в руки с трепетным уважением к бумаге и тому, что на ней написано. – Мне нравится, что все-таки люди пытаются придумывать что-то новое, особенно про магию. Эти истории совсем недавние и меня как-то обошли стороной, но, может, теперь я к ним присмотрюсь.       Она выглядела сейчас как мореплаватель, нашедший в дали океана новый неизведанный остров, на землю которого она ступит первой.       – Кстати, Клер... – Лоди вновь пришло в голову что-то свое, новое – или просто зацепило, что никто не смеется вместе с ним.       – ...эль.       – Так если Ким теперь как мы, что за имя у нее будет?       – Какое захочет, такое и будет.       – Так нечестно! – он замахал руками. – Нам с Айлин ты выбирать не давала!       – Так вы эльфы уже давно, должны бы и знать свои полные имена, – она снова заглянула Ким в глаза: – Тебе нравится имя Киммэль? Или можно на слог длиннее.       – Да неплохо, вроде, – Ким на мгновение прислушалась к своим мыслям и поняла, что ей совершенно все равно, как ее будут называть. Ни этот, ни другие пришедшие в голову варианты не отозвались в душе ничем, и перебирать их все вслух прямо здесь она не захотела, остановившись на первом же. – Кимарэль тоже ничего, кажется.       – Что ж, Киммэль, – звонко и торжественно произнес Лоди, – добро пожаловать в эльфы и нашу новую школу! Надеюсь, мы во что бы то ни стало останемся друзьями и все найдем здесь то, чего хотим. Посмотрим, кто быстрее – я получу меч, или Айлин выйдет замуж.       – Ах так? – Айлин игриво ответила на вызов. – А вот и посмотрим! Если я тебя обгоню, чтоб уж ты не лопнул с досады, так и быть, назову своих детей вашими именами.       – Ничего себе, какая ты великодушная! А вот и договорились!