«Тэ, твой отец умер. Твой отец умер. Умер.» — эти слова повторялись в моей голове. Я не заплакал, но был в каком-то подсознательном состоянии. Типо кома, но я всё слышал и ходил, сидел. Так я и приехал в больницу, а потом дошел до морга. Мне сказали это для того, чтобы я подтвердил личность. Я кивком согласился, хотя слышал, что Гук был против этого.
Мне показали каталку с телом моего отца и я подошел к нему. Я хотел медленно открыть и посмотреть лишь на его лицо, но силы было слишком много, что я открыл до пояса простынь. Сразу же почувствовал, что мой живот сжался, а вся еда, которую я съел утром за завтраком с Чоном, полезла обратно и отвернувшись от тела мертвого отца, меня вырвало. Гук сразу же подбежал ко мне, приобнимая за талию, стал вытирать мой рот своей рукой, не отвращаясь от этого и не боясь замараться в этом. После него ко мне прибежал доктор с ведром, потому что я пошел по второму кругу. Мне было так плохо, что слезы полились сами по себе. Когда наконец вся бывшая еда, наверное, за месяц вылезла из моего организма, мое лицо и рот вытерли влажными салфетками и заставили попить хоть немного воды. После Гук поднял меня на руки и понес куда-то. Я отключился.
Очнулся я в объятьях папы. Не знаю, сколько времени прошло, но когда я тяжело вздохнул, папа проснулся и посмотрел на меня.
— Сынок, — произнес он и крепко обнял меня.
— Папа, — ответил я и прижался к нему. Мне было плохо душевно и физически. Я настолько привык к злобному отцу, что не представляю без него свою жизнь. Я заплакал, а папа вместе со мной. — Папа, а отец и в правду умер? — спросил я его, будто я его недавно не видел мертвым на каталке. Мы сели на кровать, папа взял меня за руку и посмотрел в мои красные от слез глаза.
— Прости, сынок, Тэю мертв, — я снова зарыдал как маленький ребенок, а папа обнимал меня и гладил по голове. Через несколько минут он остановился и посмотрел на дверь. Я тоже поднял свой взгляд и увидел размытое лицо Чонгука.
— Простите, но вас зовут, — обратился он к папе.
— Хорошо, спасибо, — папа отпустил меня и встал с места, а я как малыш потянул руки к нему. — Чонгук, побудь с ним. Ему сейчас тяжело, — папа ушел, а через секунду его запах ананаса пропал. Гук подошел ко мне и сел напротив меня. Теперь везде запахло розами.
— Малыш, ты как? — он потянул ко мне руки и обнял. Я снова зарыдал.
— Отец… Отец мертв. Он умер. Почему? Как? — Гук стал гладить меня по голове, как недавно папа и это правда меня успокаивало. Даже больше, чем с папой.
— Ты знал, что у него проблемы с сердцем? — я помахал головой. — Он очень волновался за тебя, мы же еще не появлялись несколько дней в школе, а когда он услышал, что ты пришел на уроки, поехал в школу. По дороге ему стало плохо и он попал в аварию, — слезы резко остановились. Меня снова начало мутить, но я сдерживал. А после я вообще не слышал, что говорил Чон и упал без сознания.
***
Все наши родственники, друзья, все-все стояли перед ямой, в которую погрузили отца и парни начали закапывать ее. Я стоял ближе всех к ней. Мне было плохо, я слышал, что все говорили мне, что сожалеют и желают чего-то там, но мне было не до них.
Тучи появились на небе и полил мелкий дождь, который усиливался с каждым разом. Вскоре полил ливень. Но мне снова было не до него.
Я горевал, мне было плохо, тошнило, голова кружилась, сердце болело, в голове как будто в барабаны били. Мне хотелось лечь сейчас рядом с отцом и умереть. Но меня под руку держал папа, а как закопали отца, за руку меня взял Чонгук.
Через некоторое время все стали уходить и папа потащил меня за собой в свою машину, Гук сел в другую машину и мы поехали домой.
— Сынок, — издал голос папа. — Я сегодня уезжаю и заберу тебя с собой. Ты согласен? Не думаю, что тебе нужно оставаться тут. Мы и в Сеуле тебе найдем школу, а потом ты поступишь в престижный универ. Хорошо?
— Хорошо.
Не знаю, почему я согласился. Но мне сердце говорило, что так будет лучше для всех. А Чонгук… Он будет счастлив без меня.
Когда я уходил из их дома с вещами, Гук плакал, останавливал меня. Но я уже не мог остаться.
— Прости, Чонгук. Тебе будет лучше без меня. Стань знаменитым айдолом, а я ухожу.
— А ты любишь меня? — спросил он, но я ничего не ответив, ушел с папой.
…Шесть лет спустя…
— Раз, два, три… — с закрытыми глазами считал я, уткнувшись лицом в стену. — Четыре, пять, шесть, семь, — мне уже двадцать три. Работаю редактором корейской газеты на полставки, печатаю статьи дома и отправляю факсом. Остальное время я провожу с сыном. — Восемь, девять, десять. Кто не спрятался, я не виноват, — да, вам не послышалось, у меня есть сын, которого я люблю до безумия. — Чонхен, я тебя нашел! — раскрыл я ширму, где прятался маленький мальчик небольшого роста.
— Папочка! — запрыгнул на мои руки любимый и единственный сын. Ему скоро исполнится пять, он уже большой мальчик как не погляди. — Я так люблю тебя, папочка, — вас, наверное, волнует главное. Его отец. Наверное, вы уже поняли — это Чон Чонгук. — А еще я люблю своего отца, — я тяжело вздохнул. Снова. — Папочка, а где мой отец?
— Ах… сынок, он… — я замолчал. — Теперь твоя очередь искать меня.
— Ну папа!
— Считай! — и я убежал прятаться.
