Мы никогда не умрем

Первое правило близнецов Д.Кэмпбеллов: какая бы фигня не происходила, надо обязательно втянуть в нее Аллена. Чем больше людей в эпицентре событий, тем веселей! — Нет, я, конечно, все понимаю, — бормочет сонный Аллен, — но зачем вам потребовалось вытаскивать меня из постели в два часа ночи, мне понять не дано. Неа и Мана тянут его в лес, добраться до которого можно только через поле, а это — минут тридцать непрерывной ходьбы. Энтузиазма близнецов Уолкер не разделяет, но разве его кто-то спрашивает? — Ты должен это увидеть! — говорит Неа, сильнее сжимая его ладонь. Он будто боится, что друг выдернет ее, скажет им с Маной пару ласковых (а матерился Аллен ого-го как!) и отправится домой, хотя Уолкер никогда бы такого не сделал. В какой бы заварушке они не оказались, Аллен всегда придет и вытащит их из лап неприятностей, потому что друзья для Аллена — главное в жизни. — И все-таки, что вы хотите мне показать? Неужели нельзя подождать до утра? — Аллен, это важно! — если Мана говорит «важно», значит, действительно важно. Импульсивного Неа Уолкер мог спокойно послать, но волнение Маны оказывает на него свое действие. Вскоре на смену полю приходит лес, а значит — половина пути пройдена. Аллен щурится и фыркает: впопыхах он забыл очки, что тоже радости не прибавляет. — Вы хотите меня убить, — страшным голосом произносит он, когда близнецы затаскивают его в какую-то пещеру. — Вы меня убьете, расчлените и разбросаете мои конечности по этому подземелью. — Что ты такое говоришь! — ахает Мана. — А что еще мне остается думать, если мои дружки посреди ночи тащут меня в подобное место?! — взрывается Аллен. — Идеальное преступление, не находите? — Не кипятись, рыжий, мы почти пришли! — Неа на секунду останавливается, чтобы щелкнуть друга по носу. Уолкер устало зевает, следуя дальше за Кэмпбеллами. Тридцать шагов вперед, поворот направо, налево, опять направо — и он шокированно застывает, увидев то, что братья хотели ему показать. — Это же… Это… — Да, Аллен! — хлопает в ладоши Неа. — Мы с Маной нашли знаменитый Ковчег! Об этом корабле им рассказывала Катерина. Знаменитое наследие Графа, обросшее множеством противоречивых слухов и предположений, занимает почти все пространство этой части пещеры, а еще от него исходит тусклое свечение. «Такое чувство, будто этот свет нас изучает» — посещает Аллена бредовая (или не очень?) мысль. — Поразительно, — шепчет Уолкер. — Столько лет и Ватикан, и Меченные искали этот Ковчег, строили целые теории о его местоположении, чтобы в итоге его нашли два недоросля… — Мы на него наткнулись неделю назад, — говорит Мана. — Я сначала испугался и захотел уйти, но сам-знаешь-кто возомнил себя исследователем… — Ой, Мана, перестань! — смеется Неа. — Так говоришь, будто тебя не интересовало, как Ковчег выглядит изнутри! — Интересовало, — не спорит Мана. — Но твоя безопасность для меня важней. Неа закатывает глаза, красноречиво давая понять, что он думает о безопасности и прочих скучных вещах. — И вообще, чего это мы тут стоим? Идем, Аллен, мне столько всего тебе показать нужно!

***

Это не просто корабль, это — настоящий городище. В глазах-озерах Аллена плещется восторг. Затаив дыхание, Уолкер рассматривает Ковчег, гадая, какие тайны хранит это древнее сооружение. — Я здесь пианино нашел, прикинь, — Неа трещит без умолку, на всю округу глаголя о том, что они с Маной успели сделать. — Ты пианино везде найдешь, даже там, где его никак не может быть, — усмехается Аллен. Что ему особенно нравится в Неа, так это двойственность его характера. Он импульсивен, драчлив и не лез за словом в карман, но стоит ему дорваться до пианино, или до хорошей книги, или до разговора с интересным собеседником, как в саркастичном гопнике просыпается другой человек. Спокойный, думающий, взрослый не по годам. — Мы пришли, — говорит Неа, когда они доходят до ничем не примечательной дубовой двери. Если во время прогулки по Ковчегу Аллен испытывал удивленное благоговение, то, зайдя в это помещение, он впадает в настоящий экстаз. К стене напротив входа прикреплена панель с кучей кнопочек, рычагов, проводов и большим квадратным зеркалом посередине. Комната обставлена шкафами с книгами, инструментами и прочей «мечтой ученого», и очень напоминает библиотеку особняка. — Что это за место? — завороженно спрашивает Аллен. — Так и знал, что тебе здесь понравится, — усмехается Неа. — Мы с Маной нашли эту комнату вчера и решили, что с тобой изучать ее будет интереснее. Уолкер ничего не отвечает. Все его внимание приковано к зеркалу — точнее, к тому, что было на него похоже. — Почему мы в нем не отражаемся? — бормочет он, подходя ближе. — Понятия не имею, — отвечает Неа. — Неправильное какое-то зеркало… — Может, в этих бумагах есть объяснение, — выудив из шкафа пачку листов, Мана протягивает их Аллену, — но они зашифрованы. Посмотри, может, хоть ты разберешься. Аллен хоть и самый умный в своей компашке, зашифрованные документы вводят в ступор даже его. Неа бурчит про больного на голову извращенца, придумавшего такую заковыристую хрень, в то время как Уолкеру этот шифр кажется знакомым. — Я уже видел эти символы, — говорит он, — но не помню, где и когда. — В раннем детстве, может? — предполагает Неа. Первые семь лет жизни Аллена до сих пор остаются тайной, и ни у близнецов, ни у самого Уолкера нет желания раскрывать ее. Неа не знает, посещали ли подобные мысли остальных, но сам до жути боится, что если это прошлое вылезет из темноты, то друга он просто напросто потеряет. — Может быть, — произносит Аллен, зевая в очередной раз. — Разберемся с ними потом, ладно? Я сейчас не в том состоянии, чтобы вести активную деятельность. Кэмпбеллы, которые хотят спать не меньше Уолкера, понимающе кивают.