***
Нацу разбудил Люси поздно ночью. Он дотронулся до ее плеча, и даже сквозь сон она почувствовала неприятный липкий холод, и нехотя открыла глаза, возвращаясь из плохого сна в такую же плохую реальность. Люси переоделась из серых джинс и синего свитера в черное платье — единственное платье, которое у нее было, и все благодаря Нацу. Ее личному Дьяволу и кошмару. Мужчина помог застегнуть застежку, аккуратно сложил ее одежду и положил на кровать, морщась: ему не нравилось, что его хозяйка спала здесь. — Идем. Люси вышла из комнаты и пошла в класс. Она не обернулась, но знала, что Нацу последовал за ней. Он всегда ходил вместе с ней, не оставлял одну, потому что знал, что если Хартфилия останется без него — Дом поглотит ее. Потому что Дом не признает ее. А те, кого он не принимает, погибают. Сколько уже было случаев, но никто так и не научился угождать Дому. Глупые людишки, что не знают цену жизни. Люси оказалась в классе, и теперь он не был таким серым. Играла музыка, кто-то включил светильники, а Мираджейн крутила в руках большой фонарь, покачиваясь вперед и назад, тихо пев какую-то песенку, от которой мурашки бегали по телу. Отдай душу дьяволу, Ведь он так прекрасен. Сквозь века и года Он пронесет свою власть.* — Как символично, — хмыкнул Нацу. Люси присела на край парты, смотря на веселящихся одноклассников. Фрид сидел в углу и тихо пил спиртное, смотря на Миру, все время сглатывая и гладя себя по коленке. Роуг слушал странную Эрзу, которая что-то рассказывала, судя по ее словам легенду, но верить ей — себе дороже. Стинг все ел и ел, делал какие-то непонятные движения (наверно, пытался танцевать), а когда проглатывал еду, задирал голову вверх и выл, как волк, да так, что Люси не могла разобрать из-за его визгов слова песни, что играла из старого радиоприемника. Сейры не было — Хартфилия не знала, где она, но ее это не волновало. — За нового члена среди Одноликих! — крикнула Эрза и осушила стакан одним глотком, при этом даже не морщась. Все начали еще больше пить, в воздухе витал запах дешевого алкоголя. Люси знала, что его нельзя пить — пили его только совсем отчаянные. Такие, как Одноликие. И теперь она их часть. Она, Люси. Что разговаривала сама с собой и заключила сделку с Дьяволом, который стоял сзади нее и гладил девушку по плечам. И это было самым отвратительным чувством в мире.Глава 1. Люси. Группа Одноликие
23 марта 2017 г. в 20:12
Она сидела в сером кабинете, в таком же сером, как и ее жизнь и люди, окружавшие девушку. Солнце не пробивалось через грязные мутные стекла, запах радости не витал в воздухе, чувствовалась лишь горечь и звук разбитых молодых сердец.
Самым ярким пятном в кабинете были алые волосы соседки — Люси не знала ее имени, да и не стремилась познакомиться с нею. Хартфилию перевели в новую группу подростков только вчера, она не успела освоиться со всеми.
Все считали ее сумасшедшей, чокнутой, долбанутой — называйте как хотите, суть от этого не меняется. И, может быть, здесь ей доля правды. Живя в этом месте несколько лет, Люси все еще не могла привыкнуть к нему и называть его своим домом. Она как будто сходила с ума, переходила ту грань сумашедствия снова и снова.
— Они идиоты, — сказал он.
— Согласна, — ответила ему.
Люси говорит сама с собой — так считали другие. Но они ошибались. Люси видела то, что не видели они. И никогда не смогут увидеть. Ведь самого Дьявола, с кем она заключила сделку, нельзя увидеть другим смертным. Хартфилия особенная.
Особенный подросток в особенном месте посреди таких же особенных детей.
Раздался шум. Кто-то что-то громко вскрикнул и уронил стул. Люси поморщилась. Ей не нравилась эта компания. Совсем. В прошлой всегда стояла мертвая тишина, в ней чтили законы и порядки, все строго соблюдалось. Они были культурно просвящены: часто устраивали театры и вечера поэзии, был книжный клуб и море книг. Чистота и порядок, ухоженные члены группы, приветливо-отвратительные улыбки — все это было там. Там, в другом мире.
Здесь все иначе.
— Эй, новенькая! — окликнула ее соседка с алыми волосами. — Вечером будет тусовка в честь тебя, не пропусти!
— Не пропущу, — ответила она.
Люси никогда не везло в жизни. Девушка потеряла родителей, оказалась в сумасшедшем доме, заключила сделку с Дьяволом.
И теперь ее перевели в группу Одноликие. Где все действительно съехали с катушек.
Имя можно было не знать, но алые волосы являлись главным ее признаком — Эрза Скарлет, сумасшедшая и нимфоманка в одном лице. Она всегда ходила с закрытыми кофтами, даже в самую жару, но — Люси всегда это удивляло — ходила в коротких юбках и в разных чулках. От нее следовало держаться подальше.
— Не общайся с ними.
— Я и не хочу.
До конца учебного дня оставалось пятнадцать минут. Люси раскрыла учебник по литературе и попыталась вникнуть в текст, но шум сильно отвлекал.
Смех Эрзы, мрачный на вид Фрид, жутко улыбающаяся Мираджейн, читающая книги по астрономии и оккультизме Сейра, молчаливый Роуг, вечно что-то жующий Стинг — вот и все ее новые соседи по группе. Эта группа самая малочисленная, да оно и понятно, почему. Никто не хотел приближаться к ним, вступать в одно сообщество и даже находиться рядом с ними — члены Одноликие опасны, про них даже написано в негласных правилах, чем так сильно гордилась Эрза.
Люси тяжело вздохнула и перевела взгляд на серое окно. Накатилась безумная усталость, хотелось просто лечь и поспать, но впереди ждала вечеринка, и девушке даже не было интересно узнать, как она проходила у них. Слухов и мимолетно смазанных снимков было вполне достаточно, чтобы сделать вывод о новых сожителях.
— Идем в комнату.
Люси встала со своего места и, быстро покидав учебники в сумку, вышла из класса. Сзади что-то крикнули в ее адрес, но она сделала вид, что не услышала. Учителя не было, даже если ее кто-то увидит, гуляющую по коридорам в учебное время, ничего не скажет.
Потому что теперь она Одноликая.
Откуда пошло такое название, Люси не знала. Казалось, оно появилось само собой вместе с Домом. Дом стоял на окраине Магнолии, в самой глуши, где почти не было людей. Вокруг него росли деревья и много крапивы, даже во дворе, который регулярно чистили от лишней заросли. Леви, ее бывшая одноклассница, любила собирать крапиву в руки, прикрывать глаза и наслаждаться болью, ощущая ее каждой клеточкой тела. МакГарден — мазохистка, но это не считалось чем-то неправильным.
Потому что в Доме это — так, пустяк. Маленькая пылинка посреди грязи.
Люси быстро миновала лестницу и оказалась в их общей спальне. Длинный коридор, разукрашенные стены, неприятный мрак и запах гнили — это собственность Одноликих. Раньше девушка жила как принцесса, если сравнивать эту группу и прежнюю. В их комнате не было ни единого намека на грязь, что уж говорить о пыли; повсюду были развешаны картины великих художников, всякие грамоты, которые члены группы же дарили друг другу с таким отвратным видом, как будто были готовы плюнуть на этого человека. Около ее кровати стояла маленькая бежевая тумбочка, в ней помещались ее мелкие вещи и большой личный дневник, исписанный вдоль и поперек.
А здесь было просто отвратительно.
Грязное белье, дырявые из-за моли шторы и ужасные стены малинового цвета, несколько скрипучих кроватей и одна тумбочка на всех девушек — вот и вся комната.
— Как они живут в такой грязи?
Люси сморщилась и откинула грязную ночнушку, испачканную в каком-то соусе, подальше от своей кровати. Она плюхнулась на нее, та противно скрипнула, пружины неприятно впились, пыль поднялась в воздух.
— Хочешь я сделаю так, чтобы вокруг тебя всегда была чистота?
— Не нужно, — Люси вздохнула и кинула школьную сумку на пол. — Я посплю, Нацу. Разбуди меня, когда придет время для вечеринки.
Он кивнул, и девушка быстро провалилась в сон, полный пылью и грязью, несбывшихся надежд и кровавых слез, нелепых сожалений и противного чувства внутри.