Странные дети

      После ночи карнавала в Доме всегда было необычайно тихо. Дети старались не привлекать к себе внимание воспитателей и, боже упаси, директора — старого маразматика, которому ничего не стоит выгнать провинившегося ученика в Наружность. Сколько раз директор грозился отчислить Лаксаса из-за его поведения, проводил с ним многочисленные беседы, после которых хотелось наесться хозяйственного мыла и утопиться в грязной ванне.       И лишь Джувия оценила иронию ситуации. Не часто такое увидишь, как отец, Иван Дреяр, мучает своего сына, Лаксаса, грозясь выкинуть из Дома, в который же сам и привел.       Джувия знает многое. У нее везде есть глаза и уши. Она не видит этот мир, потому что глаза ее всегда закрыты, но ощущает правду и ложь на своих тонких руках, распределяясь информацией.       Джувия сидела около стола возле камина, который должен гореть и создавать хотя бы некий уют в старом помещении, но он не горит и не трещит, и не чувствуется в воздухе запах гари и пепла. Она склонила голову вниз, ее пряди синих волос лезли в ее мраморное лицо, но девушка их не убирала: пусть висят, как хотят.       Рядом с ней сидела Эрза и, что странно, тихо. Она была одета в длинный свитер и черные джинсы, скрывая на своих прелестных ножках синяки и царапины, оставленные после ночи карнавала. Эрза обняла подушку и выглядела больше хмурой, чем задумчивой, и такое изменение порождало интерес у Мираджейн, расположившейся на полу и читая неприличные журналы, но вслух она не озвучивала свои мысли.       Потому что соперникам не положено напрямую спрашивать о проблемах.       В комнату въехал парень-колясочник — совсем еще новичок, который мало что знал о Доме и его обитателях. Хотя с некоторыми он уже познакомился: на лбу красовалась большая царапина. Его руки были накачены, серая футболка выгодно подчеркивала его мускулы, черные не прилизанные волосы и, пожалуй, среди всех колясочников он выглядел наиболее привлекательно.       Эрза вяло взглянула на новенького, хотя раньше бы она с возгласом: «Что за красавчик?!» откинула подушку в сторону и побежала бы к нему, села на колени и начала дрыгать ножками, как маленькая девочка, радуясь новой игрушке. Но сейчас она лишь сжала подушку несколько раз, закусила губу и отвернулась.       Грей нервно сглотнул и осмотрел здешних людей. Одна сидела на полу и читала что-то неприличное, а ее шаловливая ручка почему-то поднималась вверх, к животу, и опускалась, на пуговицу длинной юбки. Незнакомая аловолосая девушка Грею вроде бы понравилась — тихая и спокойная, и почему ее нет в его группе? Он хотел подъехать к ней, как его окликнул тихий голос: «Поезжай сюда».       Грей послушался.       Он подъехал к девушке, сидящей около камина и плетящей красивый венок из цветов лаванды. И откуда она их взяла? — Привет. — Здравствуй. Как тебя зовут? — Грей, а тебя? — Джувия, — а потом, чуть помедлив, добавила. — Просто Джувия. Ты новенький, да? — Откуда ты… — Джувия знает все и вся, — девушка улыбнулась, а потом, понизив голос, добавила. — Грей хотел подойти к той аловолосой сумасшедшей, хотя все в Доме знают, что к ней лучше не приближаться.       Девушка улыбнулась как ни в чем не бывало и продолжила плести венок. Парень перевел взгляд на Эрзу. Та сидела, грустно смотря в пол, и образ сумасшедшей, которую все боялись, никак не желал с ней связываться. Потом встала с дивана и пошла неизвестно куда, что-то шепча себе под нос. Мираджейн перестала читать. Она встала с пола и тоже вышла, оставляя новичка и долгожителя Дома одних в пустой комнате, пропитанной запахами пыли и безумия.       Грей перевел взгляд на новую знакомую и хотел спросить, как это она с закрытыми глазами смогла понять, куда он хотел пойти. Но она его опередила. — Хоть Джувия и слепа, она видит и знает многие вещи, о которых Грей даже не догадывается.       Парень зачарованно кивнул. — Наверное, ты хочешь попросить Джувию рассказать тебе о Доме, да? — Э… да. А то я уже успел повздорить с некоторыми… — Джувия знает. Она чувствует вкус крови у тебя на лице, — и в доказательство своих слов протянула к нему руку и дотронулась нежными пальцами, пахнущие лавандой, до царапины Грея. Немного потрогала, чуть испачкала пальцы в жидкости, а потом отстранилась, слизывая кровь со своей руки. — У Дома есть негласный свод правил законов, который составлял предводитель — Лаксас Дреяр. Он здесь главный, пожалуй, негласный директор среди странных детей. Джувия называет жителей «странные дети», потому что не хочет называть вслух, что они сумасшедшие и инвалиды. Это не так. Просто у них другая точка зрения. Они мыслят не так, как все, но почему-то именно за это их и упекли сюда. — И тебя тоже? — И Джувию, но по другим причинам, — она грустно ухмыльнулась. — Не расскажешь? — Сейчас не время. Может, когда-нибудь и расскажет. Если Дом примет Грея. — Как это, «Дом примет»?       Грей так многого не знал. Совсем еще маленький юнец, попавший в водоворот несчастий, из которого он же не выберется. — Дом — живое существо, его не стоит злить или пугать. У Дома есть свои чувства и принципы. Если ты ему понравился, значит, Дом примет тебя. Если нет — убьет. поэтому Грею не стоит злить его. Если тебя отчислят, то отправят вне стен Дома куда-нибудь, неважно куда. Многие верят, что за границей Дома есть только страшный лес и все. Что Дом — это Вселенная. Но это не так. Джувия видела Наружность. И Грей видел. И другие жители тоже. Они просто забыли. Потому что Дом стирает их воспоминания.       Неожиданно заиграло радио. Грей дернулся. Послышались скрипы и голос женщины, певшей про любовь. I’m a fool to want you I’m a fool to want you To want a love that can’t be true A love that’s there for others too — Грей видит это? — сказала Джувия. — Это Дом говорит с нами.       Жутко и странно. — В какой Грей группе? — спросила она. — В «Масляных морей». — Неплохая группа, там в основном обитают колясочники и с нормальной психикой. Пусть Грей запомнит, что ему нельзя приближаться к группе «Одноликие», потому что там один сумасшедший мусор. И среди этого мусора есть та самая аловолосая девушка, которая откликается на имя «Эрза». Рядом с ней в этой комнате сидела другой член группы — Мираджейн. Но она не так опасна, если ее не злить и если у нее нет обострения.       Джувия вздохнула и погладила венок по нежным цветам. — Нельзя злить Люси Хартфилию, которая с недавнего времени тоже присоединилась к Одноликим. Потому что рядом с ней всегда все умирают. И кто-то всегда стоит рядом с нею, за ее спиной. Нечисть. Может быть, Дьявол. Может быть, злое привидение. Так или иначе, Грею не следует с ней связываться.       Парень кивнул. Джувия снова грустно улыбнулась и надела венок на голову. — Ну как? Джувия красавица? — Самая что ни на есть, — ответил он и улыбнулся. — Джувия дарит этот венок Грею с пожеланиями, чтобы все его мечты сбылись.       Она протянула руки с венком вперед. Парень наклонился и подъехал к ней поближе. Девушка одела на его голову плод своих трудов, несколько раз поправила, чтобы ничего не съезжало. Сцепила пальцы в замок и мечтательно ахнула, как будто действительно видела, какой красивый венок вышел. Или, быть может, Джувия действительно видела. — Спасибо за такой чудных подарок, — он взял ее за руку и чуть сжал пальцы. — Не за что, — Джувия улыбнулась.       И радио неожиданно смолкло.

***

      Люси сидела на классной парте и вертела в руках нож, который нашла тут ранним утром. Красивый такой, с черной ручкой и почему-то заляпанный кровью неизвестно кого. Да и вообще, класс выглядел потрепанным, как будто здесь целую ночь кто-то с кем-то дрался и пытался совершить суицид. Хотя, в ночь карнавала все может случиться — Люси это понимала, живет в Доме не первый год.       Рядом стоящий Нацу стоял, прикрыв глаза и дыша полной грудью. ему нравился запах крови и ее цвет на стенах, которые пытались оттереть, но следы все равно остались. Дьявол получал от этого истинное наслаждение всеми клеточками тела.       Послышались чьи-то шаги. Люси быстрым движением запихнула нож под бордовую юбку, положила ногу на ногу и пыталась принять расслабленный вид. Ей не нужны были неприятности.       В двери показался Лаксас, как обычно, самодовольный и уверенный в своих силах. — Уроки давно закончены, что ты здесь делаешь? — Сижу, — то ли с сарказмом, то ли нет, ответила Люси и невинно захлопала глазками. — А что, нельзя, уважаемый предводитель Дома? — Почему же нельзя, — он подошел к ней вплотную. — Просто ты выбрала необычное место для раздумий. — А я просто необычная. — Как и все здесь живущие.       Люси улыбнулась ему привлекательной улыбкой, и Нацу знал, что это означало.       Лаксас подошел еще ближе и оперся руками о парту. Люси затаила дыхание на несколько секунд, а потом выдохнула, задирая голову и смотря в его глаза с вызовом.       У него сильные и накаченные руки, все в шрамах и порезах — такие руки и должны быть у предводителя, который властвует над монстрами. Он не скрывал их, часто носил футболки и безрукавки, показывая всем, кто здесь главный. Еще у него есть шрам на правой стороне лица, совсем не такой, как у мистера Фернандеса: тот больше походил на татуировку, а может, татуировка это и была, а черт его знает.       Люси несмело дотронулась до шрама, провела по нему пальцами, слегка поцарапала, облизнула губы и чуть раздвинула ноги. Одних фантазий о том, как он будет иметь ее на школьной парте, как будет сжимать своими руками ее тонкую талию — хватило, чтобы внизу живота приятно заныло.       Лаксас укусил ее за губу, и пошла кровь.       Нацу тяжко вздохнул и облизнулся. Снова кровь. Только теперь свежая. И кровь ее. Люси. Которая сексуально расставила ноги в стороны и закинула голову назад. Струйка крови потекла по ее шее и исчезла под ворохом черно-белой рубашки, которая тут же была снята и откинута в сторону.       Лаксас сжал ее бедра своими руками, прижимая их ближе к себе. Люси вздохнула. Она чувствовала его возбуждение своим естеством.       Он имел ее грубо и несдержанно. Самое то. Люси не любила нежностей и долгих прелюдий. Только иногда, когда настроение было романтическим, чаще всего весной, ей нравилось лежать на кровати ночью, накрывшись одеялом с головы до ног, и трогать себя там, представляя самые разные картины. А Нацу любил на это смотреть. Как Люси ласкала себя, пыталась не скулить, как долго не получалось кончать, как пальцы, полные смазки, быстро двигались туда-сюда.       Это было их маленькой шалостью.       Но Нацу никогда ее не трогал. Не имел, как Лаксас. Не любил, как раньше делал это Локи — парень, что продал ножичек Эрзе и исчез из дома. Драгнил мог только смотреть и изредка трогать и себя. Иногда Хартфилия позволяла ему вольности, и он ласкал ее своим языком, но это было так редко, что эти случаи можно пересчитать по пальцам одной руки.       Лаксас двигался быстро, и Нацу оставалось подивиться, как он еще не сломал Люси изнутри. А она сжалась в комочек, хваталась за его мощные плечи и неотрывно смотрела на Драгнила. А он смотрел на нее.       Неотрывно.       Люси никогда не была громкой в постели. Только когда на самом пике возбуждения, она тихо выдыхала и сильно дергалась, хватая ртом воздух и прикрывая глаза. Как и сейчас.       Хартфилия сильней сжала ноги, приоткрыла рот и кончила. Следом за ней и Лаксас, но тот вовремя вынул член и кончил на грязный пол. Презервативами в Доме предпочитали не пользоваться. Они любили рисковать, ходить по лезвию ножа. Потому что беременных девушек здесь не держат. И как только Эрза не размножалась как кролик до сих пор оставалось загадкой, ведь противозачаточных таблеток здесь почти не водилось.       В воздухе пахло сумасшедшим сексом. Люси нравилось это сочетание. Вместо того, чтобы переодеться, она слезла с парты и села на стул, поворачиваясь к Лаксасу спиной. — Что, хочешь еще раз? — ухмыльнулся он, но все-таки подошел к ней. — Хочу.       Она задрала юбку еще сильнее, и нож выпал, громко ударившись о пол. Люси на секунду застыла, соображая, что же сказать, как Лаксас подошел и подобрал его. — Интересная вещица у тебя здесь спрятана, — протянул он. — Это не мое, — ответила она, надеясь, что он поверит. — Я нашла его здесь утром. — Естественнно, это не твой нож, потому его владелицей является Эрза. — Откуда ты знаешь? — Потому что я продал его другому парню, который потом отдал его ей.       Она сняла мокрые трусики и кинула их на пол. — Мы же не для обсуждения ножа собрались здесь.       Лаксас хмыкнул.       Люси выпятила задницу назад, чтобы ему было удобней входить в нее. Движения вновь возобновились. Она вцепилась руками в спинку стула, прикрывая глаза и шумно дыша.       Как же хорошо.