Странные дети

      Кана пьет много. В ее комнате множество пустых бутылок из-под спиртного, и все абсолютно пустые. Там пахнет перегаром и ее собственным запахом, а еще там стоит вонь, которая впиталась во все, что можно: подушку, одеяло, стены и пол. Но Кане плевать. Она делает еще один глоток и хохочет громко, задирая голову наверх, а пойло скатывается по ее горлу.       Кана вертит пустую бутылку в руках и думает о смысле жизни. Но потом понимает, что слишком глупа для таких дум, и с горечью отбрасывает бутылку прочь. Послышался звук разбитого стекла. Жители Дома смотрят на девушку с неодобрением, а некоторые заучки все-таки подняли свои головы из-под заляпанных и старых учебников, что-то пробурчали про алкоголичек и снова принялись заниматься. Они надеются, что смогут жить в том мире, за пределами Дома, что поступят в университеты, сдадут экзамены и будут работать на любимой работе.       Но Кана лишь смеется над ними. Потому что все будет иначе. Быть может, они и поступят в университет, но вовсе не элитный и престижный, как они рассчитывают, а в самый худший из всех университетов, который только есть в мире. Позже кое-как окончат учебу и будут трудиться на нелюбимой работе под начальством отвратного человека, совершат роковую ошибку и женятся, по глупости заведут ненужных никому детей и забудут про них. Или отдадут в детский дом. Кана в этом не сомневается. Потому что ее отец поступил точно так же.       Мимо нее прошла Джувия. Кана уловила тонкий аромат ее тела и цветов, и с интересом посмотрела ей вслед. Девушка наступила на осколок и поморщилась, но не остановилась и пошла дальше.       Альберона посмотрела на пол. На осколке была ее кровь, которая тут же исчезла. Дом приветливо скрипнул, из глубины коридора послышался чей-то довольный вздох. Кана знает, что это. Это так Дом говорит «Спасибо».       Джувия быстро проскользнула в холл. Трогая руками стены, она все шла и шла к парадной двери, где ее ждали уже несколько минут. Девушка улыбнулась, зная, кто стоял там, но тут же почувствовала холод. — Ты слишком долго, Джувия. У нас не так много времени. — Прошу прощения, мама, что Джувия опоздала, она совсем не нарочно. — Не называй меня мамой, — шикнула на нее женщина и вручила в руки пакет. — Как ты меня раздражаешь, ей-богу.       Джувия приняла пакет в руки, опустив голову вниз. — Только не расплачься здесь, не позорь меня. — Да, ма… миссис Локсар.       Женщина улыбнулась. — Так-то лучше, маленькая дрянь.       Джувия вцепилась руками в пакет так сильно, что чуть не порвала его. Миссис Локсар склонила голову набок и прищурилась, сложив руки на груди. — Знаешь, мне всегда было интересно, почему глава клана выбрал тебя своей наследницей. Ты неприметная, всегда молчишь и говоришь о себе в третьем лице. По тебе психушка плачет, дорогуша, но он выбрал тебя. Сколько было споров и угроз на эту тему — не счесть. Сколько сил и нервов потребовалось, чтобы уговорить этого старикана изменить решение в пользу твоего старшего брата. А знаешь, что самое смешное? Он потом помер, так и не переписав новый указ. И вроде бы всем известно о его решении, но официально его так и нет. Понимаешь, к чему я клоню?       Джувия промолчала. — Я даже не сомневалась в твоих умственных способностях. Но можешь не переживать — твоя тупость только на руку нашему клану. Мы запихнули тебя в это отвратное место, надеясь, что ты сдохнешь, но ты так и не сдохла!       Девушка резко отшатнулась от матери. Пакет упал на пол. Женщина резко замолчала и опустила руку.       Дом противно скрипнул. И они почувствовали, как животный страх начинал захватывать их тела. Дом не любил лишнего шума. И он предупредил их об этом. — Желаю поскорей выполнить мою просьбу, — тихо ответила миссис Локсар, затем резко развернулась и покинула холл.       Джувия еще долго стояла, не смея шевельнуться. Захотелось плакать. Губы дрожали, и девушка дотронулась до них, пытаясь успокоиться. Почему ее мама так жестоко обращалась с ней, ведь Джувия любила ее всем своим сердцем. Плевать на клан и на брата-предателя — ее волновал лишь один единственный вопрос.       Послышался скрип коляски. Затем кто-то поднял пакет с пола и поднес его к рукам девушки, заботливо разжимая холодные пальцы так, чтобы Джувия смогла держать ношу. — Не плачь, Джувия.       Она прикусила губу и опустила голову вниз. Послышался всхлип. Плечи начали дрожать. — Не слушай эту старую дуру. — Грей не смеет оскорблять мою мать!       Парень сжал руки в кулаки. — Настоящие матери не желают смерти своему ребенку. Она хочет, чтобы ты умерла. Ты понимаешь это?!       Джувия замотала головой, не в силах сказать хоть что-либо. — Ты такая глупая, Джувия.       Девушка чуть приоткрыла глаза, и Грей увидел ее зрачки: мутно-белые. Это впервые, когда он видел глаза подруги открытыми. И такими грустными. — Джувия знает.

***

      Люси держала у себя в руках куклу Мишель и улыбалась радостно-отчаянно. Игрушка пахло стиральным порошком, мамой и радостью счастливого детства. Девушке казалось, что она переместилась обратно в прошлое, где не было таких больших потерь и горя, как сейчас. Что Лейла сидела за небольшим столиком в беседке, пила свой любимый ромашковый чай и смотрела вдаль, размышляя о чем-то своем. Люси никогда не знала, о чем думала мама, и не решалась спрашивать.       Вокруг Люси не скрипучие кровати с грязными матрацами и серыми стенами, а прекрасный сад в их родном поместье. Что на стуле сидела не Эрза, а нянька, которая служила в их доме много-много лет.       И лишь рядом стоящий Нацу напоминал ей о том, что это всего лишь иллюзии. — Спасибо, — тихо прошептала она, прекрасно зная, что он услышит ее слова. — Я подумал, что в последние дни ты будешь рада такому подарку.       Кто же знал, что Дьявол бывает таким добрым? Или он просто решил насладиться ее нерешительностью? Но Люси уже все решила и приняла. Она не свернет назад, даже если дороги нет. — Он хоть красивый? — А?       Люси удивленно уставилась на Эрзу, которая до этого момента только молчала. — Тот, с кем ты разговариваешь все время. Он красивый?       Девушка неловко опустила взгляд в пол, сминая игрушку в руках. — Не твое дело.       Эрза печально хмыкнула. — А вот мой любимый самый красивый на свете. Наверняка лучше, чем твой.       Нацу неоднозначно хмыкнул и взглянул на время. Люси сделала тоже самое. Часы медленно отсчитывали последние ее минуты свободы.       И Хартфилия знала, что скоро больше не увидит рассвет и алые волосы соседки, что всегда привлекали ее взгляд.