Песчинка

Глава 32.2 *** — Папа, а Сора будет на этом приёме? — Габриэль старалась сдерживаться, но разлука в две недели выдалась неожиданно нелегкой для неё. — Я же показывал тебе письмо, зачем спрашиваешь? — Пьер Делакур, привлекательный и элегантный мужчина, глава Рода, двигался неспешно, гордо ведя семью к белому дворцу через вечерние аллеи. — Но там не было ничего конкретного... — с легким оттенком обиды протянула девочка. — Габби, — в разговор вступила мать семейства. — Люси подтвердила, что Сора сегодня будет здесь. — женщина хитро улыбнулась, краем глаза наблюдая, как на лице младшенькой расцвела улыбка. — А почему он к нам не зашел? — снова тень обиды проскользнула на лице девочки. — Люси сказала, что события той ночи сильно повлияли на мальчика, он как-то неуловимо изменился... — слегка задумчиво произнесла женщина, поглядывая по сторонам, высматривая на соседних тропинках аллеи кого-нибудь интересного. До самого дворца, почти замка, семья шла молча, каждый думал о своём. Внутри уже успело собраться немало народу и «народца». Традиционно, на свои большие приёмы и балы Савиньи приглашают не только высокую знать и влиятельных личностей, проскакивают талантливые юноши и девушки куда менее родовитые, а также совсем безродные, но чем-то сумевшие заинтересовать знать. Различные, но «одобренные» репортеры также свободно проходили и весь вечер имели счастье крутиться среди «самых сливок», пытаясь вырвать шанс выведать что-то эксклюзивное. Взрослая часть семьи Делакур отправилась «работать», оставив заботу о младшенькой старшей сестре. В принципе, обе девушки уже вполне могли бы приходить с кавалерами, но проблема Флёр не позволяла это, поэтому, посещая мероприятия подобного уровня без кавалера, девушке приходилось либо держаться вместе с родителями, либо «оберегать» Габриэль. Тем более, что на столь открытых приемах младшенькая может угодить в неприятности просто из-за своего возраста. На данный момент роду Делакур не требуется лишняя суета вокруг, поэтому скандалы излишни. — Ты его видишь? — от мыслей девушку отвлек голос сестры. — О ком ты? — естественно, Флёр поняла о ком речь, но уделять столько же внимания парню, сколько уделяет Габби, девушка себе не позволяла. — Ты знаешь о ком я. — как-то слегка ядовито пропела младшенькая, от чего Флёр чуть не скривилась: Габби давно научилась читать сестру. — Ну? — Нет, не вижу. — девушка едва сдержала голос. — Да и как его найти в такой толпе? Давай пройдемся, если тебя так тянет к нему, — последние слова прозвучали с сарказмом, снисходительно. — возможно, мы случайно столкнёмся. — Ну, идём... Обе сестры понимали, что не могут прокричать, привлекая внимание парня. Можно было бы воспользоваться «Патронусом», но Габби ещё не хватает умения вызвать своего защитника, а Флёр просто не пойдёт на подобное. Габби огорченно вздохнула, бросив взгляд на надменное личико сестры. Вот зачем создавать себе лишние проблемы на ровном месте? Она ведь и сама хочет увидеть Сору, Габриэль как-то видела как сестра даже тихонько разговаривала с «пауком», когда думала, что одна в библиотеке. Но нет, чтобы самой проявить инициативу — этого она делать не станет, уж лучше она будет строить из себя неприступность, чем даже намек сделает. Как же с ней иногда трудно... За следующие два часа сестры успели прогуляться, побеседовать с подружками Габриэль, встретить ехидных близняшек Дюнуа в сопровождении Лоры, с обреченным взглядом, будто вопрошающим мир «за что?», поздороваться ещё с кучей народа. Но Сору увидеть так и не удалось. Несколько раз замечали родителей, очевидно, присматривающих за детьми. Девушки не отрицали, что родительская забота им в радость. Пришлось потратить минут двадцать на преподавателя магической защиты и дуэлинга, мужчина интересовался, сможет ли он приложить руку к образованию волшебника, прогремевшего на всю Европу, как защитник невинных, спасший не одну жизнь, и оборвавший не меньше. Также, профессор сокрушался, что до сих пор Шармбатон не получил заявку на обучения от месье Хошино, но мужчина не теряет надежды. Спускаясь со второго этажа, сестры приметили некоторое оживление в главном зале, а через пару минут и сами увидели того, кто вызвал всеобщий интерес. Сегодня Сора выглядел совершенно иначе, чем привыкли сестры, его образ окрасился уверенностью, гордой силой, аристократичной прохладой и отстраненностью. По инициативе Габриэль, сестры успели ознакомиться с парочкой книг по японской культуре, поэтому знали, что угольно-черная одежда называется «кимоно», а тёмно-фиолетовая накидка — «хаори». Особенной красоты хаори добавлял необычный «живой» узор ветви дерева с нежно-розовым цветом опадающих лепестков. Между лопаток парня разместился большой, с ладонь размером, пятилепестковый цветок в круге, от каждого лепестка отходил пустой белый кружок. Парень обулся в деревянные «гэта» на белые «таби», а за широким поясом блестели лаком изумительные ножны двух клинков — катан разной длины. Сора беседовал с двумя пожилыми магами, в которых сестры опознали ветеранов войны с Гриндевальдом — Жакомо Савиньи, боевого мастера-алхимика, главу рода, и его лучшего друга-напарника Оливье Кришале, магистра магического боя, основателя собственной чистокровной линии, рода, из рук короля получил наследуюмый баронский титул. Очень уважаемые люди, приближенные к королевской семье, ходят слухи, что именно они восстановили государственные органы правопорядка. Переглянувшись, сестры решили не вмешиваться, подобное знакомство многое значит, тем более, если ветераны сами проявили интерес к парню. Встав так, чтобы и парня держать в поле зрения, и самим на глаза не лезть, девушки осторожно наблюдали. Но не просто так. В лучших традициях знати, девушки следили за окружением, за взглядами, реакциями, прислушивались к разговорам и шепоткам. Это очень важно. Реакция общества, как и всегда, оказалась неоднородной. Кому-то было вообще безразлично, что пожилые герои довольно кивают и шутят с этим иноземцем, кто-то заинтересовано «приценивался», а кто-то недовольно кривился. Всё как всегда. Беседа длилась, вернее то, что застали сестры, минут пятнадцать, после чего ветераны отошли, а Сора, мазнув холодным уверенным взглядом по окружающим людям, сдвинулся к маленькой группе молодёжи из четырёх человек, среди которых девушки отметили Анджелику Дюнуа. Идти напрямик не всегда правильно, поэтому Флёр и Габриэль решили «заложить вираж», на выходе из которого заметили приближающиеся неприятности. Нет, не для них самих, а для необычно одетого парня, ярко выделившегося среди местных. Габби удивилась, когда сестра придержала её и сдвинула в сторону. Она недоуменно взглянула на сестру, чтобы увидеть хмурое лицо и кивок куда-то в сторону. Стоило глазам Габриэль увидеть, куда указала Флёр, младшая едва не сорвалась к парню, но необычно крепкая хватка сестры удержала её на месте. Габби и сама понимала, что лучше не ввязываться — СЛИШКОМ большие могут быть проблемы, но сердце логику не понимало. Благо, старшая из сестер сумела не только сдержаться сама, но и сдержать Габби. Обе сестры понимали, что авторитета их рода достаточно для того, чтобы ЭТОТ к ним не приставал. Но если Флёр окажется рядом с незащищенным кем-то влиятельным, одиночкой, как Сора, её подмоченная репутация только всё ухудшит. Если ЭТОТ начнёт сыпать подколками и гадостями, Сора может впутаться в крупные проблемы, чему ЭТОТ только обрадуется. В бессилии сестры могли только наблюдать, как к двум парням и трём девушкам приближается компания из шестерых волшебников, возглавляемая старшим сыном герцога Де Реверди, Луи Батистом — одним из самых зловредных и подлых из молодого поколения знати. Народ зашевелился, зашептался в ожидании «горяченького». Сестры, осторожно приблизившись, отметили удивление, проскочившее на лице парня, когда его компания неожиданно затихла, глядя ему за спину. В недоумении он развернулся, чтобы увидеть остановившуюся в паре шагов от него группу молодых людей. Стоит уточнить, что «причуды» Савиньи не всей аристократии приходились по вкусу, не всем высокородным нравится, когда безродных привечают и зовут в общество избранных. Поклонники «чистой крови» во Франции также не редкость, а сильная политическая сила. Они понимают необходимость существования низших слоёв, но терпеть их рядом с собой не любят. «Плебеи должны знать своё место» — можно часто услышать в высшем обществе. Поэтому высокомерные гримасы прибывшей группы молодёжи не были чем-то новым, однако, особенно выделялся «главарь» — особенно «расфуфыренный», разодетый и украшенный драгоценностями, даже на фоне своих прихлебателей. Он окинул парня и троих девушек насмешливо-снисходительным взглядом, и сфокусировал всё своё внимание на Соре, причём так, будто только-только его заметил. На лице Хошино не отразилось вообще ничего, а его глаза, обычно горящие жизнью, заледенели, из них будто исчезла жизнь. — И кто тут у нас? — почти в тишине прозвучал насмешливый голос, а взгляд «вы все грязь под моими ногами, а ты — дерьмо» вонзился в азиата. Сора на это не отреагировал вообще никак, его взгляд даже не повернулся к Де Реверди. Его взгляд скользил то по одному, то по другому сопровождающему, никак не реагируя на ситуацию, не проявляя эмоций. — Жак, друг мой, да он глухой! — с наигранным удивлением произнес главарь, его группа показательно тут же натянули ухмылки и захихикали. — Эй, — Луи Батист Де Реверди пару раз взмахнул шикарной тростью и щелкнул каблуком дорогущей туфли. — по этикету, — он говорил медленно, специально растягивая слова. — ты должен меня поприветствовать, как старшего и не разгибать спину, пока я не позволю. Приступай. — ещё один повелительный взмах тростью, в которой, как всем известно, скрыт тонкий клинок. Большинство присутствующих теперь наблюдали, стараясь хоть краем уха, но следить за развернувшимся представлением. Сора медленно перевел взгляд на наследника герцога, пару секунд изучал покровительственно-надменную ухмылку под изукрашенной треуголкой. Затем спокойно повернул голову к тем, с кем был. Его голос услышали очень многие. — Кто это такой и почему он так себя ведет? — искреннее недоумение и легкая растерянность отчетливо различимы. — Это... — Анджелика только начала говорить, но её перебили. — Луи Батист Де Реверди, наследник рода Реверди и герцогского титула. — прозвучал голос одного из сопровождающих. — Ты обязан поклониться, выражая своё уважение и благодарность только за то, что на тебя обратила внимание столь сиятельная персона! — на эти слова главарь только кивнул подхалиму, продолжая улыбаться своей противной ухмылкой. — Вот как? — задумчиво произнес Сора и замолк с безучастным лицом. С минуту висела потрясающая тишина, всех разбирал интерес к происходящему и что-то упустить опасались. Интересно! Весело! Тем временем наследник удерживал свою ухмылку, хотя теперь самые внимательные могли заметить, что выражение стало более напряженным. — Я всё ещё жду. — эти слова от Луи Батиста показались какими-то... жалкими, что ли? — Хм? — парень с Востока слегка наклонил голову к плечу, изображая удивление. — Похоже, он не только не знаком с этикетом, но ещё и туп! — наследник Де Реверди слегка повысил голос, чтобы лучше было слышно зрителям, после чего резко сделал шаг вперёд, сближаясь с Сорой. Сестры видели пару тренировок парня, поэтому были в курсе как быстро он может двигаться (так они думают), поэтому напряглись, ожидая от него неожиданной агрессии. Но ничего не произошло... сразу. Хвастун, не глядя, протянул руку назад, отдавая трость холую и как только это сделал, бесцеремонно выхватил длинный клинок из-за пояса Соры. Даже без всяких условностей, данное поведение — конкретное оскорбление. Но парень даже не шевельнулся. — Красивая работа... — изучая ножны, покрытые богатым узором огня, деревьев и облаков, вскрытые блестящим лаком. — удивительно, что подобная вещь оказалась в руках необразованной черни в женском платье... — усмехнулся Луи Батист, не отрывая взгляда от ножен. Сора все ещё не реагировал. Но тут Габриэль, одна из очень и очень немногих заметила, как слегка дернулась губа Соры, когда с щелчком выдвинулся клинок. Де Реверди взялся за красно-черную рукоять и частично извлек катану, любуясь игрой металла. — Отличный меч. — кивнул наследник, возвращая клинок в ножны с щелчком, снова перехватывая ножны двумя руками, любуясь рисунком. — Варвары, а такие замечательные вещи производят. — покачал головой парень. — Вам известно, — прозвучал отстраненный, слегка задумчивый голос Соры, привлекая внимание. — что прикасаться к чужой катане — это смертельное оскорбление, за которое до сих пор в Японии убивают? — Мне нет никакого дела до твоего варварского островка. — пожал плечами парень, не отрываясь от ножен. — Вы должны принести официальные извинения, либо я вынужден вызвать вас на дуэль до смерти. — все с тем же безучастным выражением произнес Хошино. — Плевал я на тебя, смерд! Кто ты такой, чтобы сиятельная особа моего статуса снисходила к тебе? Твоё дело, как и прочих подобных — служить мне, а также отдавать то, что мне приглянётся. — широко улыбнулся Луи Батист, со снисхождением в голосе. — Что ж, раз вы так решили, то я в своем праве... Стоило прозвучать последним словам, как Сора буквально размазался тенью, а в следующее мгновенье широкая полоса резко взметнулась вверх и вниз. Далее Сора одной рукой отводит клинок, а другой перехватывает ножны... с висящими на них кистями рук Де Реверди. Публика замерла, даже сам отныне калека не сразу осознал, что стряслось. «Почему нет крови?» — пронеслось в голове у многих вокруг. Через секунду по ножнам редкими лепестками пробежал рыжий огонь, а через мгновенье вспыхнул желтым пламенем, буквально испепеляя отсеченную плоть. Луи Батист дикими глазами смотрел на то, как жирный пепел, оставшийся от его кистей, осел на пол. Ему хотелось кричать, но горло сдавило спазмом, а рук он не ощущал до самих плеч. — Я не одобряю убийства лишь за прикосновение, но катана — это часть моей культуры и без наказания подобное поведение оставить не имею морального права. — тут парень резко приблизился к калеке, и зашептал ему на ухо, так что почти никто не мог расслышать его слова, кроме совсем немногих. — Твои, грязнокровка, предки еще месили навоз, когда мой Клан уже был стар. Радуйся, что я так милостив и забрал только руки. Попадешься снова — заберу голову. — после чего толкнул раскрытой ладонью в грудь калеку, от чего тот упал на пятую точку. Из глаз искалеченого парня текли слёзы, он был бледен, его трясло и он не мог оторвать взгляда от спины того, кто только что разрушил его жизнь. В гробовом молчании Сора Хошино пошел сквозь толпу. Еще с минуту висела густая тишина и никто не спешил помогать тому, кто лишь благодаря титулу испортил не одну судьбу. В «мягком уголке» парня настигли сразу четверо. Не сказать, чтобы он прямо бежал или скрывался, но излишне спешить было нельзя, аристократ никогда не спешит и не опаздывает, он всегда приходит тогда, когда считает нужным. Сора успел выловить по пути одну из служанок дворца и заказать себе какой-то горячий напиток в большой чашке. Он сидел с блаженым лицом на одном из диванчиков, кругом размещенных у низенького столика и неспешно, слегка жмурясь, прихлебывал питье. Настигшие приблизились броском и разместились кругом, чтобы все могли видеть парня. — Друг мой, — заговорил Поль Дюнуа. — ты сегодня собственноручно создал себе кучу проблем. — голос парня был необычно серьезным, а взгляд пытался пробиться сквозь отрешенность сиреневых глаз. — Дюнуа прав, — заговорила Лилианна Тернье, сверкая очами. — герцог Де Реверди этого не простит, а он очень влиятельный волшебник. Тебе следует принести извинения! — экспрессивно едва не воскликнула роковая красотка. Сора на слова знакомых никак не реагировал, только прихлебывал из своей большой чашки. Неожиданно для всех, даже для себя самой, заговорила Флёр. — Они правы, — девушка говорила не очень громко, и не старалась поймать взгляд парня, как делали остальные. — Де Реверди — могущественный, старый Род. — девушка кивнула, от чего серебристые волосы, собранные в хитрую прическу с завитым хвостом сбоку головы, казалось, пустили солнечные зайчики. — Но они несколько лет теряют уважение в обществе. — Сора опустил взгляд на Флёр, заинтересованно сверкнув глазами. — Ты был в своём праве и мог оборвать жизнь наследника. Даже в глазах короля ты неподсуден. — два взгляда встретились, и только Габби приметила, что её старшая сестра хоть и сдерживается, но смутилась, от чего у нее слегка порозовели ушки. — Род Реверди не имеет права открыто мстить, но неофициально убийц пошлют уже в эту ночь. — Пусть шлют. — парень безразлично пожал плечами и отхлебнул из чашки. Флёр отреагировала поджатыми губами, остальные нахмурились. И только Габриэль хмурилась от того, что сама не додумалась заказать себе горячего шоколада, что с таким удовольствием наяривает этот наглец! Девочке, или уже девушке(?), захотелось нагло устроиться под боком парня, рядом с которым всегда комфортно тепло, отобрать чашку и с таким же выражением наслаждаться благами цивилизации. Да, — девочка задумчиво кивнула, — она именно так и поступит. Габби ещё только начала вставать с дивана, когда Сора отлепил одну ладонь, перебрал в воздухе пальцами, и перед ним на столике оказалась копия его чашки. С ОЧЕНЬ большим довольством, а ещё гордостью, Габриэль гордо устроилась под боком парня, прихлебывая свой напиток. Остальная троица смотрела на происходящее едва не квадратными глазами, так как вся сцена уж слишком походила на семью. Лилианна недовольно нахмурилась, Флёр сделалась задумчивой, новым взглядом рассматривая собственную сестру. Поль Дюнуа, нацепив каменную маску аристократа, деликатно отвернулся, едва сдерживая хохот. — И всё же, что ты будешь делать? — слегка успокоившись, спросил Поль. — Моя семья, конечно, постарается тебе помочь, но наша власть и власть Реверди несоизмеримы. — будто извиняясь, парень развел руками. — Спасибо, друг мой, — стоит объяснить удивление присутствующих, ведь в подобном ключе Сора выразился впервые. — но этого не требуется. У меня найдётся пара-тройка козырей, чтобы ответить «гордому» роду, если они решат поступить вами описанным образом. — при этом Сора улыбнулся так, что стал явно напоминать какого-то хищника, а глаза сверкнули серебристыми искрами. — К тому же, — заговорила Тернье, до этого внимательно слушая. — в стенах Шармбатона покушения не устроить — это табу. — девушка улыбнулась. — Нет. — слегка протянул парень. — Я буду учиться в Хогвартсе. Уже всё решено. — Так вот почему ты так задержался... — протянул Поль задумчиво, а затем озорно сверкнул глазами. — Я уж подумал, что ты встретил местную красотку и ушел в загул. — парень широко улыбнулся, нарочно играя на нервах девушек. — Увы мне, — Сора виновато улыбнулся. — я всего лишь покупал дом и организовывал небольшой бизнес. Только и всего. Далее разговор пошёл плавно, без напряжения. Молодёжь обсуждали многое, со временем к ним присоединились ещё несколько молодых парней и девушек. Лилианна вела себя необычно тихо и задумчиво, а Габриэль так и не покинула своего места, излучая довольство сытой кошки и яркие улыбки. *** Уже когда собрался покинуть этот вечер, в некотором смысле прощальный, ибо жить во Франции на постоянной основе я не буду, встретил весьма колоритную троицу. Двое мне были знакомы — Рудольф и Александра Шрёдингер, незнакомка оказалась сговоренной невестой Рудольфа. Не сказать, что прям уродина, но и красоткой не назвать, впрочем, самое обычное немецкое лицо и стать, Камилла Вульф — так её представили. Единственное, что в ней оказалось необычным и привлекательным, это очень живая мимика, ехидная улыбка и сверкающие серо-голубые глаза, и отличное чувство юмора. Слишком задерживаться я не хотел, пусть и людьми Шрёдингеры оказались веселыми и интересными, поэтому постарался слишком уж не увлекаться, чтобы не зацепиться с долгим разговором. — Хочу отметить, что ваше выступление, месье Хошино, теперь долго не забудут. — с непроницаемым лицом произнесла Александра. — Ну да, лишить рук мажора — это «громко». — не мог не признать, хотя, думаю, моё решение можно толковать очень по-разному. — Да причём тут это, — девушка, кажется, раздраженно взмахнула рукой. — этот цыпленок уже давно никого не интересует! Я говорила о твоём одеянии. Даже из воспоминаний я не помню случая, чтобы на местный приём пришли в чем-то столь необычном, национальном. Этого не забудут долго. — Вы так думаете, мадемуазель? — спрашиваю скептически. — Конечно. — утвердительно кивают брат и сестра, а невеста парня только загадочно сверкнула глазами. — Местные привыкли, что даже гости стараются подобрать наряд согласно «стандарту», чего уж говорить о самих французах... — Хммм... что ж, наверное, это неплохо... — и тут я вспоминаю, что как-то, под настроение, подготовил подарок Александре. Никаких хитрых замыслов не было, просто в перерыве на отдых пришла в голову такая идея. Вспоминаю в каком кольце у меня подарок и активирую приказ, через мгновенье, вместе с легким сизым дымком, у меня на руке появляется большой белоснежный какаду, правда с ядовито-зелёным хохолком и ультрамариновыми глазами с серебристым, слегка светящимся зрачком. — Вот. — гордо демонстрирую красивую, крупную птицу. — Я его назвал «Шизоглаз», почему, думаю, вы сами понимаете. Побывав у Шрёдингеров и послушав Александру я раздумывал о методе воплощения в жизнь её шутки. Мои размышления привели меня, как ни странно, к одержимости, то есть я подсадил птице слабого духа, слив живое существо с духовным, в итоге получив ЭТО. Отличительная черта Шизоглаза — бешено вертящиеся глаза, то закатывающиеся, то дёргающиеся в самые неожиданные моменты и направления. Выглядит всё это дело вместе с «наркоманским» хохолком и «психованными» глазами очень своеобразно. Хотя, птица получилась... — Шизаглаз ааатличаецца умом. Ааатличаецца саабразительнастью. — покрутив глазами, выдал птицъ. Да, говорит он на том же языке, на котором говорят его слушатели, если хозяин не запретит. Очень умное существо, но очень неграмотное. — Какая прелесть! — выдохнула Александра, не сводя глаз с Шизоглаза, её брат также сильно заинтересовался. — Шизоглаз — моё творение, он полностью послушен хозяину. И я хочу подарить его вам, Александра. — чуть протягиваю руку к девушке, а попугай заинтересованно на неё посмотрел, повернув голову. — Вы уверены? — Конечно. — утвердительно кивнул. — Только вам нужно смазать капелькой крови кольцо на лапе птицы, чтобы он стал ваш... После моих слов все трое как-то собрались, и Рудольф извлек палочку, начав плести какие-то чары. Я не мешал. Доверяй, но проверяй. — Это кольцо — часть птицы. — заговорил парень. — Насколько я понял, это какой-то управляющий ограничитель... — Верно. Не поить же птицу своей кровью и проводить часовой ритуал, чтобы ее привязать? Так намного легче. — пожимаю плечами. — Тем более, я не в курсе, сколько он проживет. Может быть, Александра ещё внукам его передаст, а тем всего и нужно будет её разрешение и кровь на кольце. Девушка не стала тянуть и привязала к себе Шизоглаза, который перебрался с моей руки к новой хозяйке. — Ку-ку-ку — насколько это возможно птице, зловещим голосом выдал Шизоглаз, осматривая хозяйку. — Какой любопытный образец... ку-ку-ку... — и попытался облизнуться. Александра широко улыбнулась, как и все остальные. Что я могу сказать в своё оправдание? Захотелось пошутить, вот и заставил птицу запомнить несколько десятков фраз и восклицаний различных героев. Еще Шизоглаз умеет изображать небольшие сценки, что мне удалось вспомнить, вроде: «Моя прееелесссть...», «Нужно больше золота», «Не могу стоять, когда другие работают, пойду полежу...», «Тысяча чертей!!!» и многое другое. Короче, эта птица ещё не раз и не два удивит семейку шутников, а также не даст забыть того, кто её подарил. *** — Доброе утро, Кирико. — Здравствуйте, Хозяин! — оранжевые глаза сверкнули в темной комнате. Из большого кокона, похожего на полупрозрачное яйцо, со множеством трубок, с густой, вязкой жидкостью и сгустками органики, осторожно вышла изящная, гибкая фигурка. Зеленая кожа, заостренные ушки, тонкие брови на кукольно-идеальном личике, черные, опасно блестящие коготки на руках и ногах. Необычное существо, решившее стать девочкой, с обожанием смотрело на своего создателя. Будучи парню ростом по грудь, она напоминала девочку-подростка. Видно, что существу было сложно стоять, она слегка покачивалась на тонких ногах, по её голой коже ещё стекали органические соки из кокона, но девочку ничто из этого не заботило. Всё ее внимание приковано к высокому магу с теплой аурой. Сора сделал шаг к тому, что задумывалось как кукла, но стало чем-то совершенно иным, новым в этом мире. Он накинул большое полотенце на Кирико, ласково обняв и улыбнувшись, так как уже понял, что она жива, а дух переродился в полноценную душу. — Идём, тебя нужно помыть. — улыбка никак не сходила с лица парня. — Да, Хозяин! — звонко ответила необычная девочка, улыбнулась, открывая вид на тонкие звериные клычки и острые зубы. Пока парень помогал девочке и объяснял то, чего она не знала из памяти духа, он размышлял. Кто, или что виной произошедшему? Каков шанс, что если он повторит все в точности, в этот мир придут братья и сестры Кирико? Ответ можно получить только одним способом...