Песчинка

Глава 48 *** — Значит так. — голос японца звучал твёрдо, а взгляд буквально прибивал к полу. Рональд даже отвел глаза. — Пока я буду работать, чтобы никто даже не вздумал вставать со своего места. — Золотое Трио синхронно кивнули, сидя под стеночкой на вполне удобных и мягких стульях, в рунических кругах, смысла которых Гермиона не понимала. — Это важно. — ещё один тяжёлый взгляд, от которого Рон и Гарри громко сглотнули, а Гермиона кивнула. — Вы хотели посмотреть на серьёзную магию, и вы её увидите, но только выполняя мои условия. Начнете под руку шуметь или бегать вокруг — выкину в окно. Это ясно? — казалось бы куда тяжелее может быть взгляд, так нет, есть куда, даже Снейп, земля ему бетоном, вспомнился. А Гермиона даже припомнила, что находятся они на четвёртом этаже замка, с потолками метра по три с половиной высотой, плюс цокольный этаж, плюс склон за окном, так что угроза на любопытную ведьмочку подействовала сильнее, чем на двух любителей полетать на метле. — Всё. Сидеть смирно и молчать, пока мы с уважаемым профессором начинаем работать. — Хошино учтиво поклонился признанному мастеру чар, дуэлянту и просто крайне любопытному полукровке. Профессор Флитвик, усмехнувшись в чёрные усы только покачал головой, взмахивая волшебной палочкой. Он не особо приветствовал подобное отношение к детям, но признавал, что с этой троицей и правда могут быть проблемы. Их общая несдержанность и порывистость не раз привела их к проблемам и шуму. Поэтому полугоблин и промолчал, выразив своё неодобрение весьма скромно, но по глазам Соры понял, что его жест воспринят правильно. Флитвик даже удивился, когда к нему заявилась Макгонагалл, лично приведя четверых своих «львят». Не признанный из-за своего происхождения магистр чар, не сразу понял, что же от него хотят, но когда разобрался — воспылал! Минерва уже давно забросила продвижение науки, но вот Филиус, как и его факультет, никогда не упускал шанс увидеть/узнать что-нибудь новенькое, интересненькое. Он согласился быть наблюдателем при неизвестном ритуале, но условием поставил участие в наблюдении пятерки «воронов» — старост и ещё тройки лучших, а потом список дополнился ещё несколькими учениками. Профессор с огромным интересом и удовольствием следил за работой Хошино. Точность выполняемых действий, уверенность в работе — это мужчина заметил сразу. Слухи — слухами, но когда видишь всё своими глазами — другое дело. Флитвик теперь не сомневался, что парень специалист в своем деле, а вот в чарах ещё слабоват, но прогресс на лицо. Волны дрожащего воздуха разошлись широким фронтом, впрочем не задевая нанесенные на пол структуры ритуала. Букет белых светящихся толстых линий разошелся петлями, окружив ритуал. Ещё несколько сложных пассов, произнесенные быстро и шепотом слова, и из палочки магистра вытянулась широкая желтая лента, впитавшаяся в каменный пол — мгновенный щит, способный на целых две секунды отсечь всё, что находится внутри кольца. Мужчина и студенты перевели взгляд на Хошино, только что закончившего что-то вычерчивать в воздухе. Вот круговое движение, выброс магии и в воздухе зависает какой-то иероглиф, похожий на несколько ползущих сверху вниз змей. Иероглиф горит оранжевым светом, окруженный идеальным кругом. Взмах палочкой, и фигура оказывается на полу. От круга с иероглифом в стороны расходятся две линии, на одинаковом расстоянии образовавших ещё два иероглифа в кругах, а потом ещё один, всего четыре символа, горящих разными цветами. Флитвик посмотрел на спокойно идущего к центру Хошино. Мужчина почувствовал, как магия этого парня отсекла его структуры от ритуала, как в коротком импульсе сгорели все двенадцать плетений наблюдения и анализа, которые профессор качественно замаскировал. Подобный уровень заставил полугоблина взглянуть на этого студента в новом свете. Нет, он и так видел очевидный талант и трудолюбие когда занимался с Хошино, но вот это — это куда серьезнее. Теперь понятно, почему профессор Дамблдор обратил на парня внимание. Рейвенкловцы тихо шептались в стороне, обсуждая увиденное и делая заметки в блокнотах обычными магловскими карандашами. Вот Хошино встаёт в одном из начерченных кругов ритуала, в центре же лежит метровый камень квадратной формы и толщиной сантиметров семь. На камне — серебристая мантия, принадлежащая роду Поттер. К удивлению присутствующих, волшебной палочки в руках японца нет. Сора поднимает перед собой руки на уровень груди раскрытыми ладонями вверх. Несколько секунд ничего не происходит, но все наблюдают с жадным интересом. Плавное движение кистью и рукой, мягкий толчок от себя и неспешное круговое движение всей руки заставляет всю левую часть ритуального круга наполниться силой и свечением. Точно такое же движение правой рукой полностью запускает основные ритуальные структуры. Ещё десяток следилок-анализаторов Флитвика, профессионально-скрытно отправленные в сторону круга сгорают буквально через долю секунды в появившемся бледно-жёлтом щите прямо перед полукровкой. Японец никак на это не отреагировал, а вот зоркие рейвенкловцы открыто зафиксировали это событие в блокноты. Филиус Флитвик тут же понял, что придётся хорошо поднапрячься и раскошелиться, чтобы японец придержал объяснение его просчета, иначе авторитет декана будет подмочен. Сора тем временем начал что-то шептать, но поднявшийся низкий гул, а также барьер и громкость голоса скрыли слова наречия, которое всё равно не знает никто из присутствующих. В этот момент тонкие ловкие пальцы парня изгибались немыслимым образом, складывая череду мудр, повинуясь которым активировались всё новые элементы. Хошино действовал в ровном ритме, от чего проявляющиеся кольца разных цветов и оттенков сформировывались над иероглифами в круге через равные промежутки времени. Когда последнее, двадцатое кольцо, глубокого черного цвета с клубящимся синим дымом вокруг сформировалось, японец снова ловко вывернул кисти, попутно сложив еще одну мудру, и на каждом пальце его рук образовалась две светящиеся нити, связывающие с ним кольца. Парень сложил ладони в молитвенном жесте, между ними образовалось мягкое голубое свечение. По мере раздвижения рук, между ладонями рос шар света с прикрепленными нитями. В какой-то момент правая ладонь оторвалась от шара, размером с бладжер, левая же ладонь полностью погрузилась внутрь. Вокруг кисти в шаре появилось свечение и в считанные секунды левая ладонь устроилась на образовавшемся внутри первого, втором шаре, размером с яблоко, сплошь покрытом иероглифами. Правой же рукой Сора начал указывать на каждое кольцо по очереди. Опуская вытянутые указательный и средний пальцы к полу и плавно поднимая вверх, парень «вырастил» плиту света у каждого кольца, а вокруг самого Соры появилось четыре полупрозрачных «окна», по которым «бежали» сверху вниз столбики иероглифов. Опустив правую руку, японец начал управлять ритуалом с помощью шарика света — это было заметно по движениям ладони и пальцев. Следующие часы стали испытанием для неусидчивых студентов, решивших присутствовать. Ничего особо нового или интересного не происходило. Повинуясь движениям японца, кольца света приближались к мантии, пронизывали её, и какое-то время просто проворачивались вокруг своей оси, в «окнах» перед лицом предельно собранного и внимательного Хошино появлялись непонятные символы, закорючки, линии диаграмм и какие-то шкалы. Спустя полтора часа методичного изучения, больше половины колец было развеяно, ещё пара из вертикального положения встали горизонтально, опустившись к самому полу и окружив постамент с мантией. Четыре кольца: насыщенно-зеленого цвета, золотисто-синего, чистого светло-синего и серебристого цветов ещё целых два часа «прощупывали» мантию-невидимку, то ускоряя своё кручение, то замедляя, меняя углы наклона или выпуская искры и дымок. Часть данных из «окон» автоматически переносилась на заготовленный толстый рулон плотной белоснежной бумаги, шириной двадцать сантиметров. На четвертом часу Сора плавно развел кольца на исходные места, опустил плиты света, развеял кольца, вытащил руку из шара света и несколькими словами усталым голосом погасил ритуал. Свернутый рулон Сора положил в кожаный чехол, который спрятал в сумке через плечо. Только после этого парень погасил защитный барьер, тут же в его руке появилась прозрачная бутылка с водой, которую Сора ополовинил за раз. Сказать, что большинство присутствующих хотят взглянуть на полученные данные — сильно преуменьшить. К счастью, прагматичные рейвенкловцы загодя определили своего переговорщика, чтобы в ответственный момент не терять время. Староста факультета уже двинулся впереди товарищей к допивающему воду парню, когда его опередил собственный декан. Гермиона же мудро решила обождать, ведь теперь у неё куда более тесные отношения с этим «кладезем сокровищ», и девушка небезосновательно полагала, что сможет уговорить работодателя показать данные. — Мистер Хошино, — заговорил Флитвик. — вы, похоже, устали? — парень ему молча кивнул, допивая воду, а пластиковая бутылка бесследно исчезла из его руки, практически не вызвав удивления, так как информацию об артефакте с расширенным пространством Сора особо не скрывал, открыто им пользуясь. Однако совсем немногие знали, что это за артефакт, от чего буквально облизывались на эти «простенькие колечки». — В таком случае, полагаю, мы сможем ознакомиться с результатами завтра, когда вы отдохнете? — предложил профессор чар, да только услышанный ответ глубоко разочаровал абсолютное большинство. — Разговора о предоставлении информации посторонним не было. — ровным тоном заговорил японец, аккуратно сложивший серебристую мантию и передавая её законному владельцу. — Полученные данные принадлежат только двоим — мне и мистеру Поттеру. — Но как же..? — как-то растерянно произнес староста «воронов». — Платой профессору Флитвику за его наблюдение было присутствие зрителей. Об остальном не может быть и речи. От услышанного мисс Грейнджер едва не задохнулась от возмущения: профессор ведь согласился помочь (!), потратил свои силы и время, да и вообще эти данные могут открыть множество тайн магических наук! Это неправильно! Кто-то из присутствующих рейвенкловцев даже озвучил мысли Гермионы, правда, куда более дипломатично, но японец уперся на своём решении, единственным его аргументом было то, что фамильные ценности и артефакты, родовые знания — это то, что должно оставаться у законных хозяев, а за их получение следует платить равноценно стоимости. Гермиона только закончила первую часть свода магических законов, а к «Кодексам Родов» ещё даже не приступала, поэтому понятия не имела почему и зачем скрывать от общественности столь ценные в перспективе знания. Когда почти все разошлись, девушка открыто задала этот вопрос, от чего присутствующие при ритуале бессовестно-красивая француженка, и егоза-слизеринка как-то странно на неё посмотрели, но Гермиона отмахнулась от этого — её интересовал ответ. Её буквально сжигало от праведного негодования и возмущения. Японец же оставался крайне спокоен, если бы не затаившаяся в его глазах усталость, нельзя было сказать, что он несколько часов серьёзно работал без отдыха и перерывов. Окинув возмущенную девушку слегка снисходительным взглядом, которым он часто одаривал её саму, и её друзей, Сора посоветовал почитать сперва нередактированную версию истории магической Британии, потом уже упомянутый «Кодекс Родов», и только потом, если девушка не поймет, он ответит. Гермиона была крайне недовольна, но возмущаться не стала — полученные за две недели работы тридцать галеонов заставили многое переосмыслить, а терять неожиданный заработок девушке не хотелось. Гермиона уже заканчивает изучение немецкого языка — с помощью методик, предоставленных японцем, это оказалось не сложно, а в магазине редких и импортных книг её дожидается трёхтомник «Руны Европы и Скандинавии: вчера, сегодня, завтра». Девушка внесла предоплату в размере тех же тридцати монет, и просить у родителей семьдесят золотых галеонов — явно перебор, тем более, если есть возможность заработать самой. А ещё это, оказывается, очень приятно — что-то покупать на честно и лично заработанные средства. Следующий час Гермиона, Рон, Гарри, Астория, сестры Патил, сам Сора и бессовестная французская красотка, чей портрет заметно раздражает некоторых девушек, провели в гостиной парня. Свежие фрукты и ягоды, напитки по вкусу, свежая выпечка и конфеты, щедро выставленные на столе немного отвлекли внимание молодёжи. Поглядывая на Рона, Гермиона ещё больше раздражалась, ведь парень совершенно не желал себя контролировать: он хватал со стола всё, что попадалось на глаза, а частенько говорил с набитым ртом, а ещё откровенно «залипал» на Флёр. Француженка же старалась не обращать на парня внимание, беседуя с другими девушками, но иногда не сдерживалась — морщила аккуратный носик в неудовольствии. Однако, вскоре Гермиона отвлеклась беседами и сладким. Кем бы ты ни был, а поговорить на интересную тему под какую-нибудь вкусняшку — это общая человеческая черта. *** — Добрый вечер, мадам Боунс. — легкая доброжелательная улыбка вылезла сама собой от вида мощной, чистой ауры женщины с правильными чертами лица и темными волосами с медным отливом. — Мистер Хошино, полагаю? — с профессиональным прищуром меня осмотрели, задержав взгляд буквально на мгновение на перчатках и рукавах. — Проходите, присаживайтесь. Для чего вы искали встречи со мной? — пусть женщина и пыталась это скрыть и во внешнем облике никак не читалось, но в глазах прочно обосновалась усталость. — Меня привели к вам сразу несколько вопросов, но начать думаю с моего дела. Меня интересует прогресс расследования нападения оборотней на мою стройку. — Об этом вы могли узнать через ответственного за это дело следователя. К тому же, мистер Хилард, как глава вашей охраны, уже получил доступные ответы. — недовольство мелькнуло в выражении глаз, но тут же исчезло. — Да, я ознакомился с полученной информацией, но меня интересует не стандартный шаблон, а правда. Нам обоим известно, что нападение было организовано кем-то влиятельным: оборотней снабдили неплохими защитными амулетами, а у троих были волшебные палочки. Так что меня интересует всё, что вам удалось найти, пусть даже неофициально. Какое-то время меня разглядывали, откровенно изучали. Незнакомая структура монокля несколько раз изменяла движение магии, но внешне это никак не проявлялось. В эмоциях же женщины преобладала усталость, но там же были и слабая опаска, сомнения. Подумав, она решилась, активировав стационарные комплексы многослойной, комплексной защиты от шпионажа и прослушки. Затем она достала из выдвижного ящика стола папку с бумагами, которая легла на стол перед ней. — Хорошо. — женщина тяжело вздохнула, прикрыв глаза, а потом взглянула на меня, багрового оттенка глаза смотрели твёрдо и уверенно. — Я считаю, у вас, мистер Хошино, есть право знать. — руки в тончайших перчатках телесного цвета открыли папку. — То, что все причастные к делу скоропостижно скончались в течении суток от самых естественных причин — это вам известно. — я согласно кивнул, глядя женщине в глаза. — Прямых доказательств нет, но по косвенным, о которых говорить не принято, ясно видно, что старший аврор Ротчестон (Крыс) собрал вокруг себя некоторых авроров, и они вместе занимались рэкетом. С оборотнями они не были связаны никоим образом — это точно доказано. Таким образом, не имея более никаких «ниточек», родилась версия о самоличном решении напавшей стаи устроить разбой, мол это в натуре тёмных тварей. В обход меня и Скримджера данную версию донесли до министра, который её официально визировал и своим правом закрыл дело. — А палочки и амулеты оборотни просто украли, верно? — кривая усмешка. — Вы необычайно догадливы, мистер Хошино. — с напускной серьезностью отвечает мадам Боунс, но в голосе слышен сарказм. — Если у вас появится желание, то после учебы в Хогвартсе приглашаю к нам на работу, ваши навыки нам пригодятся. — а вот в этой части всё оказалось весьма серьёзно, а в эмоциях женщины появилась робкая, даже робенькая надежда на моё согласие. Как же жаль её разочаровывать. — К сожалению или радости для многих, но у меня уже имеются планы на будущее, и они могут быть связаны с авроратом лишь косвенно. — развожу руки в стороны, мол ничего не поделать. — Позвольте полюбопытствовать: какой вы видите эту связь? — Давайте вернёмся к этому вопросу чуточку позже, когда закончим с первым вопросом, если вы не против, конечно же. — Хорошо. — мадам Боунс спокойно кивнула, даже в эмоциях не возражая. — Официально одобренная версия не объясняет наличие у оборотней волшебных палочек, партия которых незаконно закуплена в Швеции и завезена в Британию контрабандой. Как и защитные амулеты, следы которых ведут в глушь Финляндии. Таких связей у данной стаи не имелось, однако, нам удалось установить, что некоторые оборотни состояли на негласной службе фабрики «Свет жизни»... — женщина замерла, явно подбирая слова. — Мне известно, что это за место и чем оно занимается, однако, мне неизвестны хозяева заведения, где вырезают сердца оборотней. — Мистер Хошино, — видимо что-то заметив в моих глазах, женщина заговорила чуть быстрее. — вы должны понимать, что сердце оборотня — очень ценный ингредиент для многих целебных зелий, у которых просто нет замены той же ценовой категории. С другой же стороны оборотни... — Это тёмные твари. — спокойно перебиваю женщину ровным тоном. — Будь всё так, я бы и слова не сказал, но ведь там не всё так просто. Вам ведь это известно? — Да. — женщина кивнула, но на мгновенье отвела глаза в сторону. — Они специально заражают маглов. — Не просто маглов. Вы, похоже, не все знаете. Они похищают молодых парней и девушек, крепких и здоровых, красивых, развлекаются с ними как хотят, а уже потом отдают на убой. — Амелия Боунс лицо удержала просто профессионально, но в эмоциях полыхнуло чуть не шоком, досадой, злостью. Видимо, официальная версия совершенно иная. Я же продолжаю. — Будь жертвы насильниками, маньяками, убийцами, я и сам против бы не был, но невинные люди страдают просто потому, что кому-то захотелось. Это неправильно. — Я это понимаю. — застывшее выражение лица и разлившийся ледяной холод, сковавший эмоции, холод страха за кого-то. — Но не в моих силах что-либо изменить. — Вы правы. — откидываюсь в кресле и поднимаю глаза к бледно-голубому потолку, гармонично подходящему к светлой мебели и занавескам, создавая в кабинете женщины более мягкую атмосферу. — Но есть мнение, что в силах каждого изменить весь мир, правда, для этого необходимо видеть именно ту возможность, что запустит нужную цепочку событий. Но не буду более утомлять вас своими мыслями — это сейчас ни к чему, и тему можно закрыть. — снова смотрю на напряженно размышляющую Боунс. Мне ведь понятно, что ей явно угрожали племянницей. — Вернёмся же к другой теме — моей возможной связи с Департаментом Магического Правопорядка. Не знаю, известно ли вам, но я сотрудничаю с ДМП Франции — продаю печати первой медицинской помощи, благодаря которым можно значительно сократить летальные потери. Если вас это интересует, мы можем обговорить этот вопрос... Женщину заинтересовал вопрос печатей вообще и в частностях: слухи разошлись, так что и ей уже известно о продаже различных вариаций печатей. Услышав же цены, по которым закупаются французы (кстати, сегодня нужно отправить новую партию некоторых специфических модификаций), женщина слегка разочаровалась, ибо финансирование ДМП традиционно урезается. Но через минуту тишины она воспряла духом и даже поведала мне интересную ситуацию, мало кому известную в стране. Дело в том, что на территории Британии проживает несколько стай оборотней и большинство из них вполне миролюбивы, к людям не лезут, но согласно законам обязаны выплачивать Министерству налоги. Денег им взять неоткуда, поэтому оборотни занимаются собирательством в волшебных лесах, топях и вересковых пустошах, где, собственно, реже всего бывают люди из-за сильной магической природной активности. Всё собранное скупает Министерство, снимая налог ещё и с этой деятельности. Как бы там ни было, но в распоряжении ДМП поступает своя доля материалов и ингредиентов, часть которых, в принципе, можно обменять на что-то интересное. То есть мне предложили бартер, на который я согласился, но только на своих условиях, чтобы не было жёстких сроков. Также у меня поинтересовались новым начинанием с теплицами в Хогвартсе — новость об этом уже гуляет среди чиновников и высшего общества, вызывая некоторую долю недоумения у людей, привыкших с каждого дела получать сверхприбыли без значительных вложений. Заказанная мною статья с моим развернутым интервью выйдет на днях, там мною всё доступно объясняется, то есть мои официальные мотивы этой затеи, а сам журналист правильным для меня образом всё это «завернёт и приправит». Мадам Боунс интересовал новый поставщик необходимого, желательно, не жадный на скидки. В общем, на эту тему мы говорили не меньше часа и когда мы более-менее сошлись в цене и объёмах поставок, мне даже сообщили, что фабрикой «Свет жизни» через третьи руки владеют Мальсибер и Нотт, заложив её что-то около тридцати лет назад. До этого использовались не сердца оборотней, а какой-то хитрый корнеплод, родом из Южной Америки, который выращивали Принцы. А потом женщина этак хитро поглядывая на меня упомянула, что у Аврората имеются свои тренировочная и производственно-складская база, естественно, засекреченные. Так вот, на второй есть свой небольшой «огородик», где в небольших количествах выращиваются некоторые крайне редкие или уникальные растения, упомянутый корнеплод там также имеется. И нынешняя заместитель главы Аврората совсем не против предоставить парочку образцов взамен на «подарок от сознательного гражданина в пользу Закона и несущих порядок». Не знаю, что это такое, но решил ради интереса обменять на пять комплектов (в комплекте пять печатей, создают купол) защитных барьеров среднего уровня, пять печатей против прослушки и два десятка печатей первой помощи. При моём навыке, создать такое количество печатей — чуть больше часа работы. Но это всё побочные выгоды, главный мой интерес удовлетворён: мне назвали имена владельцев «фабрики смерти» и тех, кто скорее всего заказал нападение; ещё я смог нормально рассмотреть ауру Амелии Боунс — одну из двух последних представителей Светлого рода Боунс, и увиденное мне понравилось. — Мадам Боунс, — встреча подошла к концу. — я рад, что наша встреча прошла столь плодотворно. — на этих словах я спрятал во внутренний карман договор о намерениях, который превратится в действующий в момент поставки мною первого урожая с хогвартских теплиц. Печати я уже передал, а корнеплоды мне доставят через пару дней. — У вас довольно ответственная работа, к тому же я слышал, что вы продолжаете работать «в поле». — на мои слова женщина кивнула, заинтересовано приподняв тонкую бровь. — Поскольку я не желаю потерять столь разумного человека, с которым так легко вести диалог, а также симпатичную лично мне женщину, — у мадам Боунс уже обе брови поднялись, пусть я и не говорил ничего в плане сексуального интереса, ибо она совсем не в моем вкусе, пусть и симпатична и молода. — я решил подарить вам вот это. — на стол ложится плоская деревянная шкатулка, покрытая светлым лаком. — Хм? — женщина открыла крышку, не скрываясь проверив шкатулку на опасности, и теперь смотрела на набор из двух широких серебряных колец, сантиметрового в ширину браслета на руку, медальон на тонкой цепочке и аккуратные сережки-гвоздики. Женщина снова подняла палочку, изучая украшения из серебра и цветных кристаллов искуственного рубина (моё последнее достижение). — Артефакты? — Да. — чинный кивок и легкая довольная улыбка, ведь вид украшений женщине явно пришелся по вкусу. — Все украшения привязываются кровью и их нельзя снять или даже увидеть без желания хозяина, пардон, хозяйки. — чуть более широкая улыбка на легкую улыбку женщины. — Начну с медальона — это «Пробойник». — от услышанного у женщины расширились глаза и она шумно сглотнула, впившись глазами в алую гексагональную призму (шестиугольная фигура с прямоугольными боковыми гранями и усеченными вершинами, этакий цилиндрик), окруженную овалом серебра. — Одноразовый, но пробьет даже щит Хогвартса. — глаза женщины блеснули. — Серьги нагреваются когда хозяйка контактирует с зельями/ядами/опасными газами. Браслет на пять минут поднимает мощный щит, способный выдержать десятка полтора «Бомбарда Максима». Кольца же несут в себе небольшие накопители, — думал, ещё больше её не удивить, но получилось. — а вложенная структура позволяет использовать мгновенный телекинез одной мыслью, то есть от «Авады» успеете закрыться любым предметом, даже человеком. Надеюсь, вам понравился мой скромный подарок. — и такая скромно-смущенная улыбка в догонку. — Мистер Хошино, — ехидная улыбка и странное выражение глаз, вместе с непонятными эмоциями меня удивили. — вместе с предыдущими подарку словами, ваш жест очень похож на предложение. — а глаза-то как блестят! — Что вы, как можно! Я ни в коем случае не претендую на вашу свободу, мадам! Моё искреннее желание — ваше здоровье и долгая жизнь! — и изображаем смущение, отводя взгляд; судя по эмоциям, женщина готова расхохотаться прямо сейчас, но сдерживается; я и сам едва сдерживаю улыбку. — А я уж понадеялась... — игриво протянула грозный и стойкий боевик, леди строгих правил, и так далее. — Ну... — продолжаем игру. — вы ведь не согласитесь войти в мой гарем..? — и в голос побольше надежды. — Конечно нет! — категоричный ответ без промедления, подкрепленный нахмуренными бровями. — Какое нахальство и самоуверенность — даже предполагать подобное! — Жаль, жаль... — опускаю голову и разочарованно покачиваю ею. — Что ж, — тяжелый вздох и взгляд, полный затаенной надежды, получая в ответ хмурое выражение, но предательски подрагивающие губы женщины её выдали. — в таком случае я вас покидаю... — отхожу к двери, добавляя через плечо перед самым выходом. — но не теряю надежды... Стоило двери закрыться, накрываю рот ладонью, чтобы скрыть неуместный смех на глазах секретаря и ожидающих. Из-за двери послышалось подозрительное бульканье и другие звуки человека, пытающегося сдержать дикий хохот. Что ж, хорошо получилось, надеюсь, это поможет достойной женщине выжить. *** В Японии наиболее «культовых» всего четыре дерева: хиноки, «японский кипарис», кансуги, «священная криптомерия», Сакаки, или клейера японская, и Сакура. Хиноки — смолистое, ароматное дерево, сохраняющее свои ароматические и целебные свойства десятилетиями, а по некоторым данным — столетия, из этого дерева делают много чего, но наиболее интересна внутренняя отделка дома и чаша ванны, также из этого дерева изготавливают коробочки для обедов: пища в таких коробочках может храниться несколько дней, а рис приобретает более выразительный вкус. Из-за этих свойств, дерево хиноки постепенно приобрело популярность, в том числе и мистическую, так как изгоняет различные хвори, часто насылаемые мелкими «муси», «обаке» и прочей духовной шушерой. Кансуги ещё называют японским кедром, но это ошибка из-за внешней схожести, данный эндемик произрастает только в Японии и Китае. Дерево высокое, крепкое, выражает собой японский дух упорства (или упоротости?), и от сакуры отличается некой «брутальностью», ибо «Дерево Весны» всегда окружала некая лиричность, романтичность, порой драма. Множество историй и легенд связаны с сакурой, герои и злодеи неизменно восхищаются её цветением, романтизируют его. Самые красивые любовные истории и жестокие драмы обязательно начинаются и заканчиваются в лепестках, и у корней данного дерева. Можно сказать, что для японцев сакура — дерево любви, а любовь, как известно, приносит не только радость и счастье. Сакаки же — дерево из другой оперы. Вечнозеленое дерево с небольшими светлыми цветами и широкими листьями всегда используется в Синто как элемент очищения. Ветки сакаки собираются «веником», которым синтоистский монах или жрица буквально «выметает» зло и скверну. Именно из этого дерева я сделал новый посох шакуджо, только в этот раз часть золота значительно меньше, его я заменил серебром, усиленным полным изображением Небесного Колеса с соответствующими строчками иероглифов, раскрывающих смысл каждой из восьми «спиц» Колеса. Не сказать, что работа заняла много времени, совсем нет, да и с материалами проблем не возникло, ведь мой внутренний хомяк на островах запасся очень основательно. Трудоёмким вышел процесс придания посоху именно мистических свойств, мне ведь не нужен очередной магический концентратор. Посох шакуджо — это инструмент совсем иного плана воздействия на мир — духовного. Из-за этого и пришлось приложить значительные усилия: вложить в заготовку частичку собственного духовного начала, чтобы в некотором смысле оживить его, но не до уровня «цукомогами». Затем, образовавшуюся собственную духовную структуру, фактически ауру, осторожно «подцепить» и утащить в духовный мир, где шакуджо пропитывается местной энергией, устанавливает тонкую связь с «тонкими чистыми мирами». Данная связь, изначально «окрашенная» в «светлые, чистые оттенки» позволяет черпать из духовного мира энергии только определённого «цвета» — очищающего. Работа очень сложная, требующая предельной осторожности и концентрации, но результат поразил даже меня самого. Свой первый посох я собирал по упрощённой, широко доступной схеме: ритуального покрытия посоха молитвами и стихами обращения к светлым сущностям: духам и богам, их очищающему свету, сакральными знаками и символами. Об этой, отличной, процедуре я узнал позже, уже после завершения первого посоха, а переделывать смысла не видел, да и лишнего времени не было. Сейчас же, раз уж всё равно делать было нужно, решил создать максимально эффективный рабочий инструмент, который будет и сильнее, и крепче предыдущего. Кроме того, если его придётся использовать как Копьё Солнечного Света, оно не сгорит в процессе... вернее, я на это надеюсь, а инструкция по созданию обещает долгую службу. Что ж, посмотрим. А проверять я начал уже сейчас, так как Малфой наконец-то сподобился договориться о моём посещении Азкабана. Правда взятки платить пришлось мне, но что не сделаешь ради «Общего Блага»©, верно? Плыть на небольшой лодке по холодному морю с высокими волнами — это значит приплыть в обрызганой одежде, которую после придётся выбросить из-за въевшейся соли. Сопровождающие авроры были не сказать, что рады данному посещению, но сто галеонов на двоих смогли примирить мужчин с жестокой реальностью. Когда же мне надоело смотреть на их борьбу со стихией, а грести им пришлось вручную, я достал одну универсальную печать, напитал магией, оставив контракт «открытым», прикрепил печать к внешней части кормы. Волшебники отнеслись к моим «чудачествам» ровно, ибо богатые всегда чудят. Но когда лодка сама, без помощи людей, уверенно двинулась к острову, а волны в десятиметровом радиусе превратились в штиль, авроры смотрели на меня шокированно и неверяще. Было бы любопытно увидеть их лица, если бы эта парочка смогла рассмотреть стайку водяных духов, пришедших на мой зов. Разнообразие форм и расцветок различных змеек и рыб с красивыми гребнями и усами, резвящихся вокруг лодки вызвало у меня улыбку. Эти существа не заинтересованы в том, за что цепляется человек, да и другие физические разумные, возможно, только боги и Истинные драконы понимают простых духов. Лёгкий взмах палочкой и заклинание «Глациус» образовывает горсть ледяных шариков на моей ладони. Уже тот факт, что на половине пути к Азкабану мало у кого выходит колдовать, а у меня каким-то образом это получается поставило сопровождающих в ступор. Палочка исчезла в рукаве. Накрываю ладонью горсть льдинок и пропитываю их своей магией, от чего чистый голубой свет просачивается в щели между руками, да и сами кисти начинают мягко светиться. Авроры наблюдают с жадным интересом за сияющими льдинками, которые я начинаю выбрасывать за борт. Зачем? А вы когда-нибудь кормили в парке уток или голубей? Мои льдинки не тонули, а быстро «таяли» плавая на поверхности — именно так это видели волшебники. На самом же деле духов собралось уже очень много, но все младшие, и вот они собирались вокруг льдинок и быстро отщипывали себе крохи магии, от чего лёд быстро «таял». Последнюю льдинку я бросил в воду уже когда мы причалили, но её одним махом проглотила всплывшая большая черепаха-дух. Аквамариновые глаза духа буквально вспыхнули, и по нему прошла волна дрожащего искажения. Бывшие на панцире черепахи ракушки и водоросли, превращавшие её в непривлекательный островок, резко сменились на кусочек кораллового рифа: в один миг образовались и распустились потрясающими красками анемоны. Малиновые, жёлто-горячие, оранжевые, аквамариновые и салатовые «цветы» заколыхались под невидимым течением, а над ними из крохотных искорок образовались мелкие цветные рыбки. Не зря говорят, что коралловые рифы — это одно из красивейших чудес нашей планеты, и увидеть их стоит непременно. Мне захотелось разделить это чудо — переход духа на новую ступень, соответственно, изменение внешности, с сопровождающими эффектами. Толчок духовной силы, касание мира духов, горизонтально провести рукой в воздухе, будто отдёрнуть занавеску, открывая людям окно в мир чудес. Авроры пораженно выдохнули: такой красоты ни один из них не видел никогда в жизни. Черепаха-дух тем временем полностью всплыла, а не только верхней частью панциря. Кожа духа также изменилась с тёмно-зелёного оттенка на глубокий синий. Она подплыла совсем близко и заглянула мне в глаза. Я почувствовал легкое касание ауры мягкой, чистейшей силой моря, будто накатила теплая волна, и отхлынула. Черепаха вытянула голову ко мне, держа в «клюве» сине-зеленый камень с ярко-голубыми прожилками. Тяжёлый, наполненный магической с явным духовным оттенком силой. На ладони камень, размером с крупное куриное яйцо, ощущался как море в миниатюре: от камня будто расходились невидимые волны прибоя, мягко облизывающие кожу ладони. Неспешно моргнув, дух плавно развернулся и ушел в глубины холодного моря. Через минуту уже ничто не говорило о спонтанном чуде. Ничего, кроме Камня Моря в моей руке. Такие вещи образовываются на огромных глубинах, в морских магических источниках. Эти камни медленно растут, пропитываясь силой и магией моря, как жемчужина в раковине. Не сказать, что это такая уж уникальная вещь, иначе откуда бы я узнал столько деталей, но и получить такой Камень совсем не просто. Обычно, во всех историях получатель Камня Моря обзаводится им, получая в дар, и всегда это происходит случайно. Нельзя специально пойти за ним и получить. Есть даже слухи, что некоторые духи подобным образом развлекаются: дарят Камень Моря магу огня или ветра, или другому специалисту, которому он без надобности. С другой же стороны никогда Камень не остался без применения — каждый из этих даров нашёл своё место вне моря. Сам замок, или крепость «Азкабан» на фоне случившегося, вызвал во мне крайнее неприятие. За десятилетия, столетия, на протяжении которых это место используется волшебниками не только как тюрьма, но ещё и гнездо дементоров, обезмаженная земля и камень пропитались магией. Да, да, вы не ослышались, именно магией! Я это ясно вижу и чувствую — обезмаженное место, где случилась неизвестная мне катастрофа, которая создала данную аномалию, приобрело свою магию. Чёрную. Злую. Я слышу стоны сумасшествия, отчаяния, боли, пожирающего ужаса душ, брошенных сюда и сгинувших здесь же. Я слышу вопли боли душ, с которых заживо сдирают все духовные оболочки, ибо только ядро души практически неразрушимо. Но такая душа в лучшем случае переродится зверем, животным, даже для самого неразвитого человека такой души недостаточно. Я остановился, глядя в небеса, где реет не один, и даже не десяток угольно-чёрных фигур, вынуждая остановиться сопровождающих меня авроров. Я чувствую постоянную боль душ, захваченных порождениями алчности неуровновешенных и просто безумных магов, ибо дементоры — это полудемонические злые духи, захватившие тела безумцев, алчущих силы и запретных нечеловеческих знаний. Я слышу и чувствую страдания множества невиновных душ, пропавших здесь. Перевожу взгляд на громаду камня, именуемую «Азкабан». Это место — огромный жертвенник, в котором истязаются одаренные, и боль и страдания измученных душ порождают чёрную магию во всём её зловещем великолепии. Говорят, самые крепкие духом могут колдовать в стенах Азкабана, и даже вызывать «Патронус». Я верю в это. Честно. Но почему-то все предпочитают умалчивать тот факт, что колдующие здесь субъекты рано умирают, или сходят с ума, или же сильно теряют в силах, и так далее. Пропуская через себя чёрную магию заражаешься тем, что пригодно лишь для некоторых видов нелюдей. Не все могут ограничивать свою энергетику, не «хватать» извне, если собственного объёма магии недостаточно. Это надо уметь. А чёрная магия тем и опасна, что привлекает глупых и жадных своей доступной мощью, «простотой», «лёгкостью». Я мог бы говорить об этом очень много, так как мой путь, как носителя крови Хошино и Миядзаки — это борьба с истинным злом. Но, к сожалению, мы уже вышли к интересующим меня камерам. Рассказать о внутренностях Азкабана? Зачем? Серые коридоры, тёмные даже днём из-за отсутствия больших окон или достаточного количества факелов, которые ненавидят дементоры. Пронизывающий морской холод из-за постоянных сквозняков. А ещё запах обреченности, отчаяния, сумасшествия, боли, и грязи. Спуститесь в парижские катакомбы — там всё почти так же, а ещё кучи костей. Здесь же ещё редкие ручейки магии, питающей членов родов, обладающих родовым алтарем или даже источником. В некоторых местах на стенах у самого пола, куда не достает даже рассеянный свет, я увидел куски льда — следы постоянного обитания дементоров. Вот, кстати, и они. Троица тварей плывет в нашу сторону, перекрывая весь коридор и распространяя вокруг могильный холод и жуть. Авроры тут же схватились за амулеты на шеях — опознавательные амулеты, защищающие от тварей. У меня тоже есть такой. Но эта висюлька на самом деле не защищает, и если твари вздумают поднять бунт, она не поможет. Я даже чуть повернул голову, чтобы лучше рассмотреть реакцию сопровождающих. Волшебники серьёзно напуганы, а заключенные тем временем вопили, скулили, кричали до хрипоты. Совсем рядом, следующая за камерой, к которой мы только что подошли, огласила стены безумным истеричным смехом, явно женским. Что ж, я увидел достаточно. Взмах левой рукой и в ней тут же оказался мой новый посох. Ему очень не нравится местная тьма, и я согласен со своим напарником. Волна чистого, теплого света, сопровождённая серебристыми искрами от удара пяткой посоха о камень, и мелодичным перезвоном серебряных колец навершия разошлась вокруг полной сферой. Я вложил не так много силы, поэтому сфера оказалась диаметром всего чуть больше десяти метров. Но вот эффект! Крики мгновенно оборвало общим стоном облегчения, ибо этот свет может согревать души, даже самые тёмные. Абэ но Сэймэй, согласно легендам, одним лишь ударом своего шакуджо изгонял демонов и очищал скверну. Что, собственно, я и вижу вокруг. Камень стен и пола посветлел, а вырванная из него черная дымка развеяна. Дышать стало легче. Но самое главное — это дементоры, их буквально разорвало на дымно-пепельные ошмётки, а в небо от каждой твари улетели целые гроздья серебристых сфер людских душ. Пока мои сопровождающие отходят от присутствия тёмных, даже чёрных тварей, подхожу к двери. Повинуясь моему желанию она открывается, а я вижу одного из тех, ради кого пришёл сюда. Посох же остался стоять без поддержки, щедро разливая тёплый свет в сфере больше десяти метров во все стороны, не обращая внимания на преграды. Несколько печатей незаметно вылетают из рукава, тут же устанавливая искажающий барьер, так что авроры услышат только бессвязные звуки и увидят дрожащие, неясные тени. — Мистер Лестрейндж. — мой голос вырвал тощего мужчину в грязном тряпье из мечтательной неги, коей он предавался, греясь в свете моего посоха, сидя на грязной, старой соломе. — У меня не так много времени, поэтому соберитесь! — мужчина с явным трудом открыл глаза, глядя на меня усталым, больным взглядом. — Кто ты? — хриплый голос вырвался тяжело, с трудом, сухая тонкая губа лопнула, но крови показалась крохотная капелька. — Я тот, кто даёт вам шанс, мистер Лестрейндж, возродить свой род, который вы, идиоты, вместе с братцем поставили на грань уничтожения. — Ты мне не поможешь... — хрипло ответил мужчина, бывший когда-то широким в плечах, а превратившийся в почти мумию. — Даже Лорд уже не поможет... кха-кха... Азкабан лишает будущего... — Меня интересует ваш безумный хозяин не больше, чем охотничья дичь. Слушайте меня, мистер Лейстрендж... — Лорд... кхе-кхее... лорд Лестрейндж... — Вы им были до тех пор, пока были свободны, пока не стали рабом и грязнокровкой, принявшим власть того, кто не достоин... — Да как ты... — захрипел заключенный. — Закройте рот и слушайте, когда умные люди говорят, ибо они не повторяются! Я даю вам с братом шанс спасти род Лестрейндж, но взамен... — Душу? — усмехнулся Рудольфус Лестрейндж. — Взамен вы расторгаете брак с Беллатрикс, отпуская её без условий и долгов. Также, её нынешние сейфы в банке отходят в моё пользование. Я жду вашего ответа ровно минуту, а после уйду. Время пошло. — я демонстративно засек на своём трофейном «Патек» минуту. Через тридцать две секунды Лестрейндж подал голос. — Ты правда можешь это сделать? Кхе-кхе... — из уголка рта у него потекла слюна с кровью. — Никто из нас троих... ни я... кха-а... ни Рабастан, ни Беллатрикс не можем иметь детей... — я поднял на него уверенный взгляд, ведь у меня продуман целый план, воплотить который я, наконец-то, готов. — Я вижу, что вы умираете, мистер Лестрейндж, вам осталось не более года жизни, в лучшем случае. — короткая пауза. — Но я могу дать вам шанс увидеть своего сына и сына брата ещё при жизни. Вы согласны на мои условия? Вы согласны следовать моей воле ради спасения своего рода от исчезновения? — несколько секунд мы смотрели в глаза друг другу, а затем он закрыл глаза, тяжело, надрывно выдыхая. — Я согласен... на всё... — Вы, мистер Лестрейндж, сделали правильный выбор. Касание мыслью браслета и на пол у моих ног падает тело без разума, взятое в одной психлечебнице, где практикуют «экспериментальное лечение», на деле превращая безумных в овощи. Души в этом теле нет, а живо оно потому, что в нём сохранились ошметки духовных оболочек — этакое недопривидение. Пара волос заключенного отправляется в сосуд с оборотным зельем, затем вливается в тело. Дождавшись изменения, коротким импульсом магии останавливаю очень слабое, измученное сердце. В итоге на полу лежит труп Рудольфуса Лестрейнджа. На КРАЙНЕ удивленного заключенного ложатся печати, а затем мужчина оказывается в кольце. Спокойно покидаю эту камеру и прохожу к Рабастану. Авроры же замерли без движения и мысли — печати на затылках просто выключили обоих мужчин. Разговаривать с младшим из братьев мне нет нужды, глава рода своё слово сказал, так что за какие-то пару минут я закончил и во второй камере. В третьей камере я увидел то, что когда-то было Беллатрикс Лестрейндж. Видел когда-то фильм про «Аушвиц» — там люди так же выглядели. Жутко. Без лишних слов повторил процедуру. А потом ещё трижды. Руквуд, Мальсибер, Долохов. Далее, потушив и спрятав посох, запуская вторую стадию печатей подчинения. Через десять минут трое садятся в лодку и отплывают из этого страшного места. Двое ничего не помнят с момента, как сели в лодку на том берегу, лишь смутные тени и неясные обрывки, за такое ни один легилимент не сможет ухватиться, не сможет собрать. А специальное зелье рассеяности с кратковременным, но мощным эффектом, закрепит влияние, так что никто ничего теперь доказать не сможет. Как же приятно, когда придуманный тобою план срабатывает на все сто процентов! *** — Ну? — в голосе светловолосого мужчины с довольно пышной «гривой» и желтыми глазами слышалось напряженное нетерпение. — ... — фигура в серой мантии опустила палочку, которая тут же скрылась в длинном широком рукаве вместе с кистью в серой перчатке, а лицо так и оставалось скрыто тенью в глубоком капюшоне. — Удалось узнать не так много... — негромкий, слегка усталый голос послышался через минуту молчания. — Детали! — желтоглазый мужчина, казалось, был готов выбивать полученные сведения силой, едва сдерживался, чтобы так не поступить. — Аврор помнит весь путь до посадки в лодку и часть пути по морю. — короткая пауза специалиста по легилименции буквально выбесила желтоглазого, но он продолжал сдерживаться, лишь сжимал губы и скрипел зубами. — Потом «Посетитель» с помощью, вероятно, духовной магии, призвал из моря волшебное существо, вероятно, одного из сильных духов, которого продемонстрировал своим сопровождающим. — снова пауза. — Вынужден признать, что это существо выглядело потрясающе красивой черепахой... — Что ты несешь?! — скривился желтоглазый. — Этот вид, — проигнорировал его невыразимец, продолжая формальный отчёт. — вероятно, настолько поразил простых авроров, что кроме него в памяти практически ничего не сохранилось. Я бы назвал этот эффект термином «Культурный шок». Вид существа в сознании сохранился идеально, в мельчайших деталях, а вот всё остальное после превратилось в смазанные образы, разобраться в которых невозможно. — То есть у нас нет доказательств того, что «Посетитель» является причиной смерти шестерых «Пожирателей»? ВООБЩЕ никаких? — прищурился желтоглазый. — Нет. — капюшон слегка качнулся. — В крови и на телах не обнаружено следов магии. Авроры же после задания надрались до безобразия, так что если и было какое зелье, этого уже не установить. — Свободен. — рыкнул желтоглазый, уже давно чувствуя, как кресло под ним качается, но поделать ничего не удаётся, а такой хороший шанс оказался туманом над Темзой. Невыразимец, без какой-либо реакции молча покинул кабинет главы ДМП. Многого он не сказал этому человеку, ибо тот просто не спросил, а некоторые детали никак не касаются текущего дела напрямую. Что это был за камень, что даже тупые авроры почувствовали его магию? За что морской дух сделал такой подарок? Каким образом удалось очистить часть Азкабана от тёмных эманаций? Полученная информация даже у него самого вызвала ряд подозрений, возможно, фигурант недавнего «шума» обнаружен? ***