Песчинка

Глава 52.1 Друзья Каждый из моих нынешних спутников хотя бы раз, но успел побывать в британском Министерстве Магии — этаком «Улье» из одного не самого последовательного фильма, только с поправкой на местный мотив. И какое же удивление затопило эмоции моей группы, когда они увидели французское отделение международных перемещений. Авроры старались сдерживаться, но и у них получалось откровенно плохо, чего уж говорить о подростках. Я думал, что Невилл здесь бывал, но оказалось, что путешествовал он только в Нидерланды. Да, именно Магические Нидерланды, Голландия — это для маглов. Так вот, оказались мы в подобии классического французского дворца, с обилием света (в даный момент искусственного освещения множеством магических светильников), прекрасных фресок во весь огромный сферический потолок, декоративных белоснежных колонн, блестящий каменный пол, сверкающий зеркальной полировкой, и... мощнейшие щитовые чары вокруг портальной площадки. Настолько мощная защита, что стена полупрозрачного молочного света казалась материальной. Эта мера безопасности, кстати, осталась после войны с Гриндевальдом, ибо этот одиозный блондин любил такую тактику: выслеживался носитель официального или служебного порт-ключа, артефакт изымался любым способом, собиралась группа боевиков, и отправлялась порталом, где наносился мощный удар. Собственно, это одна из причин, почему на него ополчились вообще ВСЕ магические государства Европы — выбесил своей наглостью. Процедура опознания здесь уже давным-давно отработана, так что буквально через минуту щиты опустили, а нас провели в отдел регистрации гостей, находящийся буквально в двух шагах. Надо было видеть, как кривились авроры, когда их вынудили зарегистрировать и вторую палочку, а не только официальную, и какими глазами они на меня, мило беседующего со знакомым, поглядывали, ведь никаких регистраций я не проходил. Да, у меня есть «индульгенция» от подобной волокиты — сотрудничество с правительством — это не хухры-мухры. Когда со всем этим было покончено, и нас наконец отпустили, мы покинули внешне самое обычное серое, типовое здание, выходя на Аллею бабочек. Днём здесь тоже красиво, но ночь, тем более снежная (похоже, здесь искусственно понизили температуру и создали снег), тем более праздничная, превратилась в чудесную сказку, от которой у неподготовленного человека буквально перехватывает дыхание. Люди застыли, с восторгом осматривая уголок воплощенной сказки, пропитанной магией и чудесами. Множество «призрачных» огоньков самых разных цветов, светящихся, но не освещающих; полуматериальные иллюзии различных волшебных существ, летающих/ходячих/ползучих/прыгучих и так далее; повсеместная веселая, но не навязчивая музыка и песни, которым подпевают прогуливающиеся люди; обилие потрясающих запахов и ароматов, плывущих у каждой лавки, магазинчика или заведения, правда, разделенные барьерами, чтобы запахи не смешивались. Мы медленно брели вперед, глазея вокруг (кстати, Рону была подарена хорошая мантия, чтобы не выделялся и не комплексовал (не ныл), а Гарри был в мантии, купленной для бала), пару раз останавливались отведать пробники вкуснятины, и я даже закупился впрок — своим домочадцам отвезу. Был момент, когда Рон рванул к одному пожилому волшебнику, раздающему детям рождественские леденцы с простенькими иллюзиями. Вот тут уже именно Уизли подпортил нам всем настроение, так как до этого к магу подбегали только дети, лет до шести-семи, и тут, представьте себе, подвалил такой лоб, да ещё чуть ли не требовал. Короче, после такого на нашу группу начали поглядывать косо, поэтому оставаться больше не хотелось, а сам рыжий продолжал себя вести будто так и надо. Магический мир не такой уж и большой, а я пятнать свою репутацию не хочу, так что тихим голосом отдал команду аврорам уводить подростков, а сам остался позади. Выждал, когда они отдалились, вышел в центр аллеи, и начал свой экспромт. Развожу руки в стороны, невербальное «агуаменти» призывает достаточное количество воды, которая закручивается вокруг меня несколькими потоками. Оборот вокруг своей оси, и вода превращается в поток снега. Слышу вокруг восторженные голоса людей, но не отвлекаюсь. Присаживаюсь на корточки, и вся масса снега накрывает меня огромным сугробом. Несколько секунд в эмофоне нарастает концентрация нетерпения, ожидания. Помогаю себе движениями кистей и пальцев, завершая формирование, и в следующее мгновение сугроб вздрагивает, рассыпая остатки снега в стороны. Зрителям открывается вид на бело-голубого восточного дракона с серебристыми рогами и длинными усами. Дракон важно поднял голову, встряхнулся, зевнул, и неспешно начал подниматься в небо, слушаясь моих жестов. Улицу затопил восторг эмоций и веселые крики детей, которых, однако, родители держали рядом с собой. Дракон полностью размотал кольца и поднялся в небо. Признаться, от концентрации я даже слегка вспотел, неотрывно контролируя своё творение. Несколько сложных фигур гибкого тела вызывали всё новые крики и восторги, но я уже подустал, поэтому дракон изогнулся широким кольцом, замер на мгновенье, и взорвался, превращаясь в простой снег. Я опустил руки, отпуская концентрацию. Вокруг грянул взрыв аплодисментов. Поклонившись довольной публике, двинулся следом за своей группой, они сейчас должны быть в одном семейном кафе. После этого представления обо мне будут говорить, пойдут слухи, но никто не вспомнит о том, что я был в группе с невоспитанным обормотом. Да и саму выходку, скорее всего, надолго не запомнят. Ну, я на это надеюсь. Главное теперь, чтобы власти во мне второго Гриндевальда не увидели — тот тоже частенько колдовал одними жестами. Поужинав, мы отправились в гостиницу. Заселение не заняло много времени, как и определение комнат (к аврорам в номер я не заходил), ибо все они одинаковые. Думал уже закругляться, но подростки, очевидно, перевозбудились, поэтому решил осуществить ещё одну задумку сегодня же. Был вызван домовой штатный эльф-портной, и с Поттера и Уизли были сняты мерки для полных комплектов одежды в количестве трёх штук на нос. Предлагал и Невиллу, но парень категорически отказался, заявив, что у него гардероб укомплектован. Ну, как говорится, моё дело предложить, его — отказаться. После того, как на глазах особенно восторженного Рона, одними лишь щелчками пальцев эльфа появились отрезы ткани, иглы, нитки и прочее, а после всё это в течении получаса превратилось в хорошую, красивую и стильную одежду... НОВУЮ одежду, Рон даже заскулил от счастья. Сидящая тут же Тонкс изобразила волосами радугу, выражая эмоции по этому поводу. Хотел и ей сделать подарок, но девушка отказалась, сказав, что мы недостаточно близко знакомы, чтобы принимать такие подарки, но на предложенное свидание ответила стандартным «Я подумаю». Потом подростков и одну авроршу познакомили с сервисом заказа пищи и напитков в номер по специальной книжечке. Тыкаешь палочкой в специальное поле, проговариваешь заказ, и через небольшое время домовые эльфы переносят заказанное на стол в гостиной. Немного понаблюдав за последовавшим далее баловством, махнул рукой, отдал Нимфадоре сквозное зеркало для связи, и покинул эту шумную компанию. Авроры были наняты исключительно для охраны пацанов, а мне пригляд совсем ни к чему, пусть мадам Боунс и намекала на «дополнительное усиление». Вот будь сейчас здесь это самое «усиление», смог бы я с таким удовольствием прогуляться? Неспеша насладиться окружающей праздничной атмосферой? Вот и я о том же. По пути к семейству Буаселье я успел отведать замечательное какао, разливаемое прямо на улице перед одним кафе. Попробовать потрясающей выпечки, которой я прикупил в немалом количестве и тут же запечатал. Возле одного ресторана проводилось какое-то шуточное соревнование прямо на улице, и там же я впервые за две жизни отведал настоящего глинтвейна, привезенного прямиком из Австрии. На дверях мастерской висела табличка «закрыто», но на стук мне открыли очень быстро, тут же затянув внутрь. Мастер крепко обнял, приветствуя и благодаря, а потом вышла и Виктория, с заметным уже животом, широко улыбаясь. — Привет, Сора! Жак! Хватит держать парня в прихожей, идемте за стол! — делано-строго нахмурилась женщина, но в глазах одно веселье и радость. — Конечно-конечно, любовь моя, сей момент! Спустя небольшое время шума и веселой активности мастера, мы оказались за столом. Не сказать, что он аж ломился от «всякого», но выглядело всё аппетитно. Я решил начать с подарков. — Вот. — на стол легли две шкатулки, одна квадратная, другая вытянутая. — Думал, что бы такого подарить вам на праздник, и решил, что мастерам своего дела будет любопытно поработать с чем-то новым. Это, — я передал Виктории её коробочку. — уже готовый к применению японский гриб, оригинальное название переводится, примерно, как «Мерцающий Скрытник». Назван был так за то, что сначала его добывали исключительно в глубоких и тёмных пещерах, а он, гриб то есть, светится. Это сейчас научились его разводить искусственно. — видя, что женщина хочет что-то спросить, добавляю. — Можете даже не спрашивать о его свойствах — не скажу, ведь так вы лишитесь удовольствия изучить их сами. Скажу лишь, что он не ядовит, не токсичен. — Спасибо. — странным тоном ответила женщина, но я не придал этому значения, повернувшись к мастеру. — Вам же, учитель, я дарю четыре пера тэнгу. Слышали о тэнгу? — Да, - мужчина кивнул разглядывая черные перья в открытой шкатулке перед собой. — такие демоны... — Аякаси, — поправляю. — где-то на уровне кентавров. Разумные, сильные, оборотни, в ворон могут превращаться, людей, и крылатых людей, отличные бойцы, главный минус которых задиристость и тяга к дракам и силе. Хмм... отлично летают. Ходят легенды, что сильнейшие тэнгу могли создавать бури и ураганы, управляя ветром. — делаю небольшую паузу. — Думаю, вам будет интересно создать из них волшебные палочки. — Ты, несомненно, прав, ученик. — мужчина с видимым усилием оторвался от перьев, и закрыл шкатулку. — Но, право, не стоило, уверен, столь дорогие ингредиенты... — Всё в порядке, не волнуйтесь об этом. Я считаю, магическая наука должна двигаться вперёд и всегда, когда появляется возможность, следует этому способствовать. Супруги улыбнулись моим словам, и мы приступили к ужину, беседуя о различных мелочах. Что же касается перьев, то их мне подарила Нанао: просто молча впихнула в руки пухлый мешочек, взмахнула хвостами и ушла смотреть телевизор. Улыбнувшаяся поведению кошки Мая рассказала, что накануне отъезда наша бакенэко куда-то пропала на несколько дней никому ничего не сказав. Естественно, о ней волновались, но кошка вернулась всего с парой царапин на щеке, да на кимоно обнаружились свежие следы починки. И в тот же день по Киото разошлись слухи, что в школу боевых искусств старого мастера, урожденного тэнгу, заявилась одна бакенэко, и нескольким старшим ученикам мастера повырывала хвосты. Старый тэнгу ей не мешал, сказав, что это была отличная проверка его ученикам, которые в восьмером не смогли справиться с одной Нанао. На самом деле хвостовые и маховые перья тэнгу — штука дорогая, и достать их нелегко, так что даже не представляю, за что мне был сделан такой подарок. Несмотря на праздник, после ужина мастер увел меня в мастерскую, где до поздней ночи у меня принимали зачеты, как теоретические, так и практические. Хочу похвастаться: благодаря работе в кружках и с профессорами Хогвартса мне удалось заметно продвинуться в изучении рун, что отметил довольный Жак. Однако, артефакторика сама по себе наукой является комплексной, которая требует обширных знаний во многих других дисциплинах. Если ты умеешь взять простой предмет, наложить на него какие-нибудь чары, и оно работает как задумано, то это ещё не значит, что ты артефактор и создал артефакт, в лучшем случае — амулет, но и только. И вот я, не сказать, что прикладываю ВСЕ свои силы для обучения, но и не забрасываю учёбу, но только-только начал приближаться к чему-то хотя бы немного интересному в рунах и чарах. Да и то — элементарные азы, с которых начинается работа ученика-артефактора, где-то на уровне цветных магических светильников. Мне даже не хочется сравнивать свои достижения в родной магии с тем, чему учусь в этой части Света. Да и сравнивать особенно нельзя, ибо даже принципы используются разные во многом. К примеру, в восточном зельеделии подбираются частицы целого, каждая травка, листочек в снадобье занимает своё место, дополняет картину, оттого и нет побочных эффектов. Мастер-создатель новых рецептов медленно, неторопливо собирает «букет», он прислушивается к неясному шепоту собственных инстинктов, опыту, порой подсказки шепчут духи, или ками, но всегда получается так, что мастер часто не знает, что получит в итоге. Западное же зельеварение идёт от обратного: мастер хочет получить определенный результат, и в ходе экспериментов пытается вывести цепочку действий при смешивании вероятно подходящих ингредиентов, попутно продумывая каким образом нейтрализовать ненужные, вредные для данной реакции частицы и вещества. Трудоёмкая наука, да, она требует определенной доли фантазии, как и любая научная деятельность. После небольшого экзамена от Жака, мы разошлись отдыхать. Если мастер мог бы и задержаться, то вот у меня завтра очень напряженный день, и если Виктория не увлечется работой с грибами, то он будет ещё сложнее. Горячий душ только укрепил мои намерения, так что уснул я как только коснулся головой подушки. На следующий день, ровно в десять утра я вошёл в номер парней, чтобы обнаружить большую часть своей группы за большим столом, уставленным разными вкусностями. Окинув гостиную внимательным взглядом обнаружил и небрежно сброшенную одежду, которую только вчера сшили, и второй стол, чуть поменьше, с горой сладостей, и несколько бутылок каких-то напитков, и следы ночного пира, почему-то не убранные. Сидящие за столом волшебники почему-то замерли, следя за моей реакцией. Даже авроры, что странно. Стоп. Одного не хватает. — Праздник, как я посмотрю удался? — Гарри и Невилл переглянулись, и Поттер осторожно кивнул. — Что ж, я рад, что вы смогли расслабиться на новом месте. — я прошел к тумбочке, на которой стояла большая ваза для цветов, и на которой сейчас лежит изумрудная рубашка. — Однако, мне интересно, в чём вы собираетесь выходить на улицу, если ваша новая одежда, мистер Поттер, испачкана, и валяется в самых неожиданных местах? — я намеренно говорил холодным ровным тоном, заставляя присутствующих напрягаться. Мне ведь и в самом деле обидно. — Моя одежда в шкафу, сэр. — голос у парня заметно подрагивал, а Невилл и вообще как-то сжался весь. Закономерный вопрос я задал лишь взглядом и приподнятой бровью. Поттер не замедлил ответить. — Это одежда Рона. — Интересно... — продолжение фразы я не стал озвучивать. — и что же у вас тут вчера такое случилось, от чего Рональд решил разбросать свою новую и весьма недешевую одежду? Он танцевал стриптиз? — покраснели, почему-то, снова все, даже Невилл, а я ведь думал, что ему неизвестно значение этого слова. — Н-нет! Рон сказал, что раз у-у нас такой праздник, то его нужно отпраздновать... — И вы заказали всю эту еду. — я уже догадался что тут происходило. — Д-да, — Поттер кивнул. — а потом мы заказали какой-то странный сок, Рон предложил снова проверить обновки, — парень сделал небольшую паузу. — а потом стало жарко... — Ладно, — оборвал молодого пьяницу. — и где же сейчас этот бравый поручик? Спит? — Ему плохо... — впервые подал голос Невилл. — он там. — кивок в сторону закрытой двери одной из комнат. — Что ж, это его выбор. — произнося это, подхожу к столу и занимаю пустующее место во главе. — У меня для вас особая программа, парни, но раз уж Рон решил оторваться вчера, то пусть отдыхает. А зелья ему давать запрещаю — пусть прочувствует все тяготы взрослого мира. — мою кривую ухмылку поддержали молчащие авроры. — А теперь давайте, доедайте, кстати, выпейте эти зелья, — передал подросткам по фиалу янтарного цвета. — потом хорошенько помоетесь, везде, одеваетесь во что-то нарядное, а дальше вас ждут новые знакомства. — А... — начал Невилл. — Нет, это сюрприз, так что ничего не скажу... В общем, подростки, в превкушении непонятного «сюрприза» довольно шустро выполнили мои указания, я же на правах старшего в этой группе, ещё и вопросы такие, стыдные задавал, мол хорошо ли вымылись, одели ли чистое исподнее, нет ли дырок в носках и так далее. Короче, развлекался, не выходя за определенные рамки, конечно же. Пока парни были в ванных (их тут три, по одной на комнату), я успел объяснить аврорам куда поведу парней. Тонкс смотрела на меня огромными глазами, а мужчины хоть и одобрили такое решение, но не понимали моих мотивов, поэтому пришлось объяснять. На пальцах, тем более, что время было. Тонкс, ясное дело, была смущена и возмущена, но по мере моего объяснения цвет лица у девушки выровнялся, как и цвет волос, к «нормальному», а в конце, когда парни уже выходили, тихонько признала, что традиция хорошая, стоящая. Естественно, хорошая, не зря же её практикуют чуть ли не во всём мире, это только в Британии всё через одно место в последние года. Сопровождать нас отправились мужчины, что логично, Нимфадора осталась в номере страдающего Уизли, стенающего на тему «умира-а-а-йу-у». Пока мы шли по широкой дороге торгового квартала, подростки крутили головами и часто поглядывали на меня, пытаясь угадать сюрприз. Но когда мы вышли на более тихие улочки, где живут маги, парни подвисли, а в какой-то момент Невилл резко покраснел, даже ушами, и бросил на меня косой взгляд, но озвучивать свои догадки не решился. Мы подошли к простому двухэтажному домику, каких тут много, и конкретно этот ничем не отличался от прочих. Невилл уже едва переставлял ноги, но скалящиеся авроры подталкивали парня вперёд. На звук колокольчика дверь открыла приятная молодая девушка, слегка за двадцать, хотя на самом деле в таких местах работают женщины не моложе тридцати — тридцати пяти лет. С виду очень домашняя, добрая и улыбчивая блондинка пригласила всех нас внутрь, в уютную домашнюю гостиную. — Господа по записи? — Да. Заказ на имя Соры. Всё готово? — О! — ведьма обворожительно улыбнулась, от чего даже авроры сделали стойку. — «Домик мадам Луизы» гордится своей репутацией и у нас, несомненно, всё уже готово. Однако, — блондинка бросила вопросительный взгляд на авроров. — заказ был для троих неопытных юношей... — Один юноша заболел, поэтому прошу позаботиться только об этих парнях, — я положил руки на плечи красного Невилла и ничего не понимающего Гарри. — а господа подождут, пока не закончится первый урок, здесь, и впредь будут сопровождать парней. — О! — блондинка сделала большие глаза и невинно-серьезное личико, как бы странно это ни звучало. — Всё ясно! Я сейчас позову Розу и Марту, ожидайте... — и скрылась за одной из многочисленных дверей. Кстати да, внутри дома установлено серьезное расширение пространства, так что комнат тут намного больше, чем можно подумать по внешнему виду домика. Авроры сели на диванчики, парни так и остались стоять, пока не вышли две женщины, так же внешне молодо выглядящие. Вот только знающий мужчина сразу заметит разницу между фигурой двадцатилетней девушки, только входящей в «цветение», и взрослой женщины со взрослой фигурой. Мягко приобняв парней, «учительницы» повели их наверх. Хорошая традиция, всё же, нужная — познакомить подростка с вопросом секса на практике, но не со случайной одногодкой, с которой парень наделает глупостей, нахватается фобий на всю жизнь и будет зажат в постели с супругой до невозможности. Обычно к опытной проститутке подростка-наследника приводит либо отец, либо дед, и женщина, основательно проверенная, осторожно обучает парня всему самому необходимому, чтобы потом уже со своей супругой они оба получали удовольствие, а не отбывали повинность. Почему я решил этим заняться? А кто ещё? Я помню, как в фильме Гарри вёл себя с девушками, как он «выбрал» себе жену, да и просто жалко его. Они же с Невиллом оба без отцов выросли, приобрели кучу комплексов, зажатые до «не могу», и я просто уверен, что ни добрый дедушка Дамблдор, ни гром-баба Августа, ни Артур (как один из взрослых мужчин в окружении Поттера) ни за что не сообразили, или не захотели хотя бы рассказать об этой теме парням (хотя, возможно с Невиллом всё не совсем так), ведь не всякий первый опыт бывает удачным, даже скорее наоборот. Может после этих уроков парни хоть немного раскрепостятся, станут уверенней в себе, у меня ведь на них планы, как на будущих глав родов, а таковым тряпками быть по статусу не положено. — Значит так, — обращаюсь к аврорам. — если кто-то из этих двух начнёт отказываться, или ещё что, дадите им вот это. — даю два пузырька, которые тут же исчезают в широком рукаве одного из мужчин. — Пока «учительницы» не скажут, что урок окончен, парни должны учиться. Это понятно? — Куда уж понятней? — ответил один, но ухмылялись все трое. — Хорошо, я на вас расчитываю. Вечером встретимся в гостинице. Попрощавшись, покидаю сию обитель знаний, ну, и удовольствий, да. А на всякий случай, ну, опасный в смысле, за группой проследят духи-волки. Эти уж точно не отвлекутся тратить командировочные в рабочее время. *** На самом деле, целей данной поездки несколько, и половое воспитание некоторых подростков лишь одна из них, но совсем не главная. Время, как говорится, не стоит на месте, и до моего семнадцатилетия его осталось не так уж и много, каких-то четыре месяца — это на самом деле очень мало. Поэтому не следует затягивать с теми делами, которые можно было решить ещё вчера. И с одним из самых главных дел мне помогут Дюнуа, к взаимной, так сказать, выгоде. Собственно, именно к ним я сразу и отправился, ибо у госслужащих, коими официально являются Люси и Людовик, короткий отпуск в честь праздника, и они, соответственно, дома. Письма — это хорошо, но не всё можно доверить бумаге. Да и просто проведать эту семью я бы зашёл в любом случае, даже не будь этих дел. Так вот, после довольно тёплых приветствий и дружеских шуток от Поля, и не очень дружеских от острой на язык Анджелики, в одной из гостиных нас осталось четверо: Люси, Людовик, Поль и я. Похоже, наследника рода вводят в курс дел. В данный момент мы разместились у низкого столика, попивая чай. — Я догадываюсь, для чего вы, Сора, решили нанести нам личный визит, несмотря на свои многочисленные дела, поэтому не хочу тратить ваше время зря. — ровным тоном произнесла Люси, и домовик положил передо мною пухлую папку с бумагами. Я непонимающе посмотрел на женщину, пытаясь сообразить, к чему это вообще было сказано. Вроде всё было нормально, и в эмофоне было ровно... точно, ровно. Амулеты, или артефакты. Но зачем? К папке я не спешил прикасаться, рассматривая Люси, которая вообще никак не выражала эмоций, чувств или мыслей, на её лице поселилась вежливая доброжелательность, с которой женщину я и увидел впервые. — Я не совсем понимаю, на что вы намекаете. — в свою очередь вежливый японский «покерфэйс» образовался сам собой. — О, я ни на что не намекаю. — «дежурно» улыбнулась женщина. А в эмофоне, к которому я специально попытался прислушаться, уловил странное пощелкивание, едва уловимое, сам же фон оставался «ровным». Точно какие-то амулеты, или даже артефакты, с которыми я ещё не встречался. Неприятно не только то, что мой козырь обнаружили, но и факт наличия эффективного противодействия, о котором я никогда не слышал. Доброжелательное выражение Люси даже не дрогнуло, а вот Поль слегка нахмурился, едва заметно, но я уловил. Ладно, торопиться с выводами не буду, но вся эта ситуация мне очень не нравится. В новой версии перчаток, всё таких же, белоснежных с серебрянной вышивкой сложного узора на тыльной стороне, я взял папку в руки. Сигналов об обнаружении чар или зелий сразу не поступило, как и после открытия папки. Просто бывают различные интересные схемы действий, уловок, вроде хитрых зелий, которыми можно пропитать бумагу/пергамент, или есть другая практика: в чем-либо, что открывается, конверт, книга, шкатулка и так далее, устанавливаются специальные чары, заряженные каким-нибудь быстродействующим зельем, которое распыляется в лицо при открытии ловушки. И на этот случай у меня есть защита — простенькое «блюдце» «Протего», которое «вшито» в перчатки и непробиваемое зельями. Но и такового не обнаружилось, впрочем, я и не ожидал ничего подобного... или надеялся, что этого не будет? В папке оказались материалы по делу семьи Минэ. Не все, конечно, я уверен, что тут дай духи, треть, если не четверть, но и этого оказалось достаточно, чтобы захватить моё внимание. Сухие канцелярские строчки, официальный тон и цифры постепенно сложились в понятную картину. Начать, думаю, стоит с того, что заместитель директора Шармбатона по культурному и социальному развитию был впутан в это дело как один из главных координаторов. Адель Делакруа, супруга главы магического рода Делакруа, награжденного графским титулом в какие-то «лохматые» годы за неопределенные «услуги» короне. Согласно краткой выжимке, к титулу не прилагались земли или деньги, но основатель рода, Жанна Сюзанна Делакруа, сумела ещё при своей жизни заложить отличный «фундамент» для развития рода, и на данный момент графья весьма уважаемы, сильны и богаты. Зачем таким людям устраивать такую жесть в своём же доме, я понял не сразу. Однако, далее об этом специально не говорилось, правда, я удивился, что мне хотя бы это открыли. Пьер Дидье Делакруа, вхожий в большинство высших родов, в том числе и королевский, а также член правительства, в своё время помог протолкнуть указ о разрешении основания нового магического поселения рядом с городом Бордо. Почему именно там, совсем рядом с магловским экономическим центром и электростанцией, не объяснялось. Вроде как, там высокий магический фон. Ну, поселение устроили согласно всех действующих законов, налоги взымаются, внимание деревушка магов не привлекает, так что о ней все и забыли. Глаза не мозолит, и ладно. Так вот, у Адель Делакруа имелась в школе и вне её неплохая паутина помощников, агентов и прикормленных доносчиков. Система была хорошо продумана, отрегулирована и работала без сбоев так: при поступлении иностранцев в Шармбатон, за каждым иностранным студентом устанавливалась слежка с целью выяснения очень многого, начиная возможностью похищения этого студента, и заканчивая обнаружением шпионов (которых находили, но лишь малую часть сдавали официальным властям, остальных использовали или шантажировали, и опять я не понимаю зачем мне это сообщили). Некоторые иностранцы, платежеспособные, прибывшие из «варварских» стран получали целый список услуг, которые могли предложить Делакруа и её люди. Часто им даже ничего делать не приходилось, просто отводили глаза нужным людям в нужный момент, подчищали следы, вовремя уничтожали заявления или доносы, и так далее. В общем, эту шайку накрыли, допросили, вскрыв всю сеть и подробности деятельности, а неделю назад чета Делакруа погибла во время алхимического эксперимента, взрывом также уничтожило родовой шато, в котором собралась большая часть рода. Лишь самые младшие остались в школе магии на каникулы — внезапно заболели, тем самым сохранив кровь рода. Похожие случаи прокатились по магической Франции, вызвав волну паники среди простого населения, и гнева, что обрушился на подлых культистов тёмных богов, на которых указали чудом обнаруженные улики, а сами культисты обнаружились в той самой деревушке. Именно они, выходцы из исламских стран, подло обманули приветливых французов, введя их в заблуждение мнимой законопослушностью. На самом же деле эти подлецы наладили каналы ввоза различных контрабандных товаров, организовали несколько банд-формирований, но хуже всего то, что они похищали французских и не только магов и магесс, вывозя за границу государства в качестве рабов, либо устраивая жестокие жертвоприношения в той же деревушке. По словам специалистов, арабам не хватило какой-то пары месяцев для завершения «посвящения» тех мест своим богам. Случись такое, драка была бы очень кровавой, ведь боги могут серьёзно усиливать своих жрецов, вполне возможно, что своими силами французы и не справились бы. Да и так, при штурме этой деревеньки погибло больше трёх десятков местных авроров и мракоборцев, так как население деревни не только оказалось куда более многочисленным, чем заявлено, так ещё и дрались все, даже дети набрасывались на авроров. Таким вот образом, не ожидая удара от ребенка, погибло семь профессиональных боевиков. Да ещё и твари опасные обнаружились. Однако, рассадники зла обнаружились и в других городах, и если о деревеньке печатали в официальных изданиях, то последующие зачистки велись в строжайшей тайне. Короче, выходило так, что безнаказанным не ушел никто... на бумаге. На деле же явно что-то утаили, а Люси — та, кто руководил этим делом, ибо должность именно обязывает. Завершив с этой частью, пестревшей обилием имен и родов погибших арабов, а также их подельников, я перешел к части описания того, что полагается мне по договору и праву виры. А полагалось мне смехотворно мало, ибо, как говорилось в официальной формулировке, виновные понесли тяжелое наказание, но все граждане магической Франции, причастные к делу, являлись частью своего рода, то есть материальные и культурные ценности не принадлежали конкретно этим людям. То же, что можно было назвать «личными вещами», погибло вместе с хозяевами во время несчастных случаев. Однако, Франция признаёт, что у каждого из виновных имелся небольшой личный банковский счёт, для облегчения работы, эти счета соединили в один, и составил он чуть больше пятидесяти тысяч золотых галеонов. У не граждан магической Франции таковых средств и счетов не имелось, как и недвижимости, а все личные артефакты, амулеты и магическое оружие было признано опасными продуктами темнейшей магии, изъяты специальным отделом местного министерства, и уничтожено. В самом конце папки обнаружилась ведомость счёта и ключ доступа, к которым я не прикасался. Кстати, папка оказалась такой пухлой потому, что использовалась не бумага, а пергамент. Демонстративно положив открытую папку перед собой, открывая вид на лист ведомости, с подбитым внизу состоянием счёта в пятьдесят одну тысячу, двадцать три галеона, десять сиклей и два кната, написанных жирными крупными цифрами, я посмотрел на Люси. Выражение лица мне помогла сдержать медитация. На мой взгляд женщина невинно приподняла бровь, вежливо улыбаясь, и этак элегантно отпила глоток чая из дорогой чашечки, которую так и не выпустила из рук. — Что-то не так? — У меня появились некоторые вопросы после ознакомления с материалами относительно дела гибели моих последних родственников. — после моих слов Поль вздрогнул, снова взглянул на цифру, на мать, на отца, сидящего с отсутствующим видом, и уже открыто нахмурился, но промолчал. — О, я вся во внимании, прошу вас, месье, спрашивайте! — Дюнуа-сан, мне непонятно, почему то, что причитается мне по закону, было изъято? Согласно вашим же законам, эти вещи, если они действительно были противозаконными, сперва должны были попасть в мои руки, после пройти изучение и подтверждение специалистов, и только после этого мне должны были передать официальное требование об уничтожении. — О, — женщина по доброму улыбнулась. — наши сотрудники посчитали чрезмерным тратить время и средства на исследование опасных артефактов, найденных у тёмного культа, поэтому всё было уничтожено. Да, — женщина делано-тяжело вздохнула. — я признаю некоторую поспешность действий наших молодых сотрудников, но все они уже соответствующе наказаны. — Я рад, что у вас, Дюнуа-сан, так чутко и своевременно реагируют на ошибки нижестоящих чинов. И особенно мне приятно, что ваши люди, и вы сами так радеете за справедливость и боретесь с проявлениями тёмной магии, чем сильно напоминаете председателя Международной Конференции Магов, Альбуса Дамблдора. — всю эту речь я произносил уважительным тоном, лицо держал, и женщина отвечала мне тем же, вплоть до последней части, тут она уже не сдержалась, видимо ей очень «понравилось» моё сравнение. — Что ж, думаю, мне пора, не хочу прерывать вашу борьбу с силами Зла и задерживать по своим пустяковым делам. — я поднялся, изобразил поклон, но для тех, кто знаком с японскими традициями, это было что-то вроде кивка заместителю дворника при свидетелях. — Месье Хошино, вы забыли вашу «виру». — ласковым голосом чуть не пропела женщина. Я бросил «недоуменный» взгляд на неё, проследил куда она указала ложечкой, сделал вид, будто только что увидел, даже удивленно приподняв брови. Посмотрел на улыбающуюся женщину. — Прошу прощенья, Дюнуа-сан, но о чём вы? — Ну, как же?! — женщина изобразила... что-то. — Выписка счёта и ключ доступа к банковской ячейке с полагающейся согласно заключенному контракту выплате. Всё, согласно букве закона. Мы на чужое не претендуем. — Ах, вы об этом... — делаю вид, будто только понял о чём речь. — оставьте себе, у меня есть средства для покупки новой пары перчаток. — уже хотел замолчать, но не сдержался. — Лучше пустите эти средства на вашу борьбу ради Общего Блага, или купите новый коврик своему идейному вдохновителю. Знаю, что коряво и очень грубо, но пошли они куда подальше, с такими подачками! Принять эту мелочь — расписаться под титулом «Лох». Вот честно, еле сдержался, чтобы не пустить в ход оружие! Давненько меня так не обижали, последний раз со мной так говорили старейшины Миядзаки, и где они теперь? Но, блин, обидно, очень. Думал ведь, что друзей нашел, а оказалось, что меня не хило так поимели. Что же сволочи одни кругом, а? Интересно, а Поль прикидывался, или нет? Хотя какая мне разница, ведь что бы он там себе не думал, а главой рода парень не является, а его мать вполне поставит ему мозги под таким углом, каким захочет, ведь всё для семьи, всё для рода. Хороший урок, эх, хороший, ничего не скажешь! Что ж, мы тоже кое-что могём, как говорится, но спешить не будем, о нет. С другой же стороны, а зачем откладывать то, чем можно жахнуть сегодня? Но это только маленький укольчик, отвечу я жутко вумным французам иначе... *** — Мама, это было подло. — прямо выразил свои мысли наследник. — Мало того, что вы исказили свои слова, фактически присвоили чужое, но еще и унизили. Ты думаешь, что после этого он будет с нами сотрудничать? Или что тебе теперь удастся склонить Сору к браку с Тернье? — Поль, сынок, — женщина показательно тяжело вздохнула. — ты ещё очень молод, и должен был увидеть на примере Соры к чему приводит излишняя прямолинейность. Да, он нанял хорошего адвоката, да, договоры и клятвы были заключены верно, но от того, что всё это МОЖНО повернуть под выгодным углом, он, к сожалению, не подумал. Договора выполнены были в тот момент, когда мальчик начал читать эти документы. — Поль нахмурился, явно не понимая, ведь контракт там был куда шире, и оговаривалось в нем куда больше пунктов. На это Люси снова вздохнула и повернулась к супругу. — О чём я и говорю. Поль, дорогой, в этих бумагах немало засекреченной информации, политическая ценность её крайне высока, тем более, что на каждом листе стоит государственная отметка. Да, самому Соре её не использовать никак, но он мог её перепродать враждующим родам, и очень дорого, но он этого не сделал, отказался фактически. Что тоже было отмечено в договоре. Таким образом, мы выполнили свои обязанности. Да ещё милостиво простили оскорбления. — с минуту парень хмуро рассматривал мать, а потом у него на лице проступило изумление. — Так этот счёт был отвлечением... — выдохнул Поль, брови которого взметнулись вверх. — ты специально акцентировала внимание на этом мнимом оскорблении, чтобы парень на эмоциях забыл о бумагах... — ещё несколько секунд осознания. — скандальных бумагах... — прошептал парень. — Видишь, — заговорил Людовик, переводя взгляд с сына на супругу. — наш мальчик быстро учится. — Люси улыбнулась, и отпила из своей чашки. — После всей этой шумихи нужно, чтобы народ успокоился, слишком много потрясений — это тоже нехорошо, во всём нужно знать меру. А пойди эта информация в ход, разразился бы новый скандал, ещё более громкий. — Так вот ради чего... — одними губами прошептал парень. — Но ведь теперь Сора не станет с нами даже разговаривать, как ты хочешь воплотить свои задумки? — Ничего сложного. — женщина пожала плечами. — Мальчик исключительно доверчив и эмоционален, на него легко влиять, а уж рычагов у нас предостаточно. Одна-две «случайные» встречи при свидетелях, пара бесед, и всё забудется, к тому же у него с нами выгодные контракты, так что... Женщина оказалась перебита странным звуком, шелестом с едва уловимым треском. Волшебники переглянулись, и только Поль смотрел в одну определенную точку. Его родители проследили за его взглядом, и тоже замерли. Над массивным камином висел большой общий портрет всей семьи. Прекрасно выполненный, дорогой. Он в данный момент на глазах бледнел, краски выцветали, по холсту протягивались широкие трещины. Не прошло и минуты, как от портрета осталась одна серебряная рама, само же полотно обратилось тленом и песком — грязной горкой у камина. Все трое не могли оторвать взгляда, ведь защита их особняка не пропускала проклятия, тем более рама покрыта защитными рунами. Шок. Но ещё большим шоком стала новость, что все картины кисти Хошино, находящиеся в этом доме, также обратились тленом. Не спасла ни одна из защит. *** После столь ценного урока, я отправился в гостиницу, где обнаружил скучающую Нимфадору. Ну, а как ещё назвать состояние, если человек лениво листает один из журналов, помахивая волшебной палочкой, тренируя невербальную «Левиоссу». Рон всё так же страдал с зелёной мордой лица. К слову, в номере успели навести порядок, а пища не подавала признаков порчи. После скупых приветствий и пары-тройки фраз ни о чём, мы некоторое время сидели по разные стороны стола молча. Настроение было испорчено основательно, и хотелось оказаться где-нибудь подальше от людей, вместе с их «важными» проблемами. Но и игнорировать свои дела я не хочу — это безответственно, сам взял на себя ответственность — сам и тяни лямку. — Плохой день? — послышался негромкий, с ленцой голос девушки. — Типа того. — я даже не повернул голову, так и смотрел через окно на темнеющее хмурое небо. — Понятно. — с той же интонацией ответила метаморф. Помолчали. Несколько минут я слышал только спокойное дыхание и шелест страниц журнала. — Скучаешь? — это уже спросил я. — Типа того. — Понятно. Такое состояние называют меланхолией. Нет ни настроения, ни желания что делать. Совсем. — Зачем ты вообще всё это затеял? — на этот раз я скосил глаза на Нимфадору, девушка всё так же пролистывала французский журнал. — Чтобы объяснить мои мотивы понятным тебе языком, ты, Нимфадора, должна понимать особенности моего воспитания, культуры. — ожидаемого возгласа о неприятии собственного имени не последовало. — Чистокровные заморочки, да? — вполне себе симпатичное лицо немного скривилось в неприятии. — Об этом я и говорю. — тяжелый вздох вырвался сам собой. — Вы, британцы, да и многие, если не все, европейцы, всё исказили, переврали. Старые законы и традиции превратили непонятно во что, а отличительные особенности вообще называете титулами. — ещё один тяжелый вздох от осознания того, как было бы хорошо где-нибудь, где сейчас разыгралась вьюга, сильная, неукротимая, завывающая. Чистая. Интересно, а в этих землях водятся «зимние» духи? — Я тебя не совсем понимаю... — скосив глаза увидел слегка нахмурившуюся девушку с потемневшими волосами; волшебную палочку она опустила. — Ну, хорошо. — чуть поворачиваю голову, чтобы лучше видеть собеседницу. — Пример, самый простой и яркий. Вопрос «чистокровных» и «потомственных родов магов». Европейцы разделили общество на касты только по тому, сколько поколений магов в роду и насколько «чиста» их кровь. А ведь это ошибка... — Деление на касты? Верно, нужно... — возбудилась аврор, но я её перебил. — Нет, деление на касты оправдано, даже рабство, не будь оно обосновано логикой, не существовало бы. — Да что это за логика такая?! — возмутилась метаморф. — Обычная логика. — лениво пожал плечами. — Есть сильные, есть слабые маги, есть ленивые и трудолюбивые, дураки и гении, адекватные и психопаты. Если ленивый маг украл, взял долг, но не может его вернуть, или глупец что-то натворил, нанес кому-то убыток, но, опять же, не сможет его вернуть, что делать? — внимательно наблюдаю за девушкой, чьи тонкие бровки забавно сдвинулись, демонстрируя размышления. — В тюрьму посадить, продать его собственность... — И выбросить его семью, если таковая имеется, на улицу, плодя нищету, да? — усмехаюсь. — Не проще и лучше ли виновного самого продать в оплату долга, а невиновных оставить в покое? К тому же, рабы всегда были в цене, потому часть денег достанется и его семье. — Но рабство — это неправильно, это пережиток варварских времен! — У простецов — да, у магов — нет, мы ведь разные, начиная самой магией и заканчивая культурой, ценностями. — видя несогласие в глазах девушки, продолжаю. — Вы простых людей пренебрежительно называете «магл», не стесняетесь их заколдовывать, а за убийство «магла» мага даже не осудят — пожурят, отправят группу обливиэйторов, и на этом всё закончится. Или не так? — мой ироничный взгляд и усмешка заставили девушку надуться как хомячок, но отрицать факты бессмысленно, ведь она сама аврор, и явно уже сталкивалась с подобным. — Всё можно изменить. Мы хотим всё изменить. — буркнула Тонкс. — Новые законы... — Видел я эти законы. — моя усмешка стала злее. — Ваши новые законы позволяют официально грабить, отбирать чужую собственность, чужой труд, наследие поколений. — небольшая пауза, чтобы девушка «услышала» мои следующие слова. — Ты знала, Нимфадора Тонкс, что у чистокровного рода Блэк в собственности имелась не одна мастерская и фабрика? Что этот род заложил несколько питомников волшебных существ? Ты знала, что этой продукцией пользовались очень многие в Британии, а после того, как род Блэк практически исчез, ваше Министерство Магии провело захват чужой собственности и быстренько поразрывало его на части, и новые собственники — это бывшие или нынешние чиновники Министерства? «Волшебники», а на деле простые фокусники, максимум в третьем поколении, которые палец о палец не ударили для создания чего-то нового, лишь украли то, над чем трудились поколения твоих предков. Тебе ТАКИЕ законы нравятся? ЭТИ законы правильные и честные? — немного помолчав, продолжаю. — Можешь не отвечать, и так видно, что вас накачивают простой идеологией, ничем не обоснованной и не подкрепленной. Тебе говорят, что нужно что-то менять, что-то делать, и ты выполняешь «пожелания», во имя Общего Блага, разумеется. Ты, вместо развития как мага, остаешься на одном уровне, тратишь свою молодость и здоровье, рискуешь жизнью ради идеалов людей, сидящих в тёплых кабинетах, попивающих дорогой виски из золота и серебра. — отворачиваюсь от недовольной девушки. — Ты, кто отвернулась от своих предков и обычаев, почти магл, не хочешь понимать, поэтому мои ответы тебе ничего не дадут. Вас приучили, как собак, бросаться на кого укажет хозяин. Это ваша жизнь. Это твоя жизнь, Нимфадора Тонкс. Несколько минут висела тишина. Я чувствовал бушующие в душе девушки страсти, но не вслушивался в них. Зачем? Я помню, что по фильму и книге она связалась с этой непонятной сектой Света во главе с главным Светочем современности, понесла от оборотня, без магического брака породив даже не бастарда, а так — непонятную полукровку, а потом и вообще погибнув. Да и если посмотреть на всю эту историю со стороны, ничем ситуация не отличается от обычного мира с обычной гражданской войной: идеалисты, науськанные ушлыми, сбрасывают старую власть, передают управление другим людям и проваливают под пинками ушлых со сцены, идёт новый передел власти, и жизнь продолжается. Такая же самая, как и раньше: бедные — беднеют, богатые — богатеют. Правда, не всегда получается так просто, как хотят «ушлые». К примеру, до недавних пор в Министерстве Магии, в отделе финансового делопроизводства, работала такая себе Арабелла Смирк. Волшебница, сорока семи лет от роду, в четвертом поколении, ни она сама, ни её предки ничем особенным не отличались, можно сказать, потомственные клерки волшебного мира. Во время первой войны с Волдемортом ничем не отличилась, вела себя тихо... до определенного момента. А потом, резко, у неё «прорезался» голос, появилась активная политическая позиция, и она за какие-то пару лет оказалась в составе группы министерских волшебников, имеющих голос в простом суде и даже Визенгамоте (высшем суде). Эта волшебница, даже не ведьма, пару недель назад скоропостижно скончалась во время тихого, одинокого ужина в своём доме, пустом и холодном, ибо ни мужа, ни детей у неё так и не появилось. Обнаружили Арабеллу вечером следующего дня, так как она не явилась на работу. Причина банальна — подавилась маринованым грибочком, а ведь чтобы спасти её, нужно было всего-то хлопнуть по спине, но кто бы это сделал, если женщина была столь политически активной, что мужчины ею не интересовались от слова «совсем». Ах да, ещё эта волшебница несколько месяцев назад так сильно радела о судьбе одного приезжего парня, так громко кричала везде, где можно и нельзя, что этому парню просто необходим официальный опекун. Ну, эти дела остались в прошлом, а мы живём сейчас, читаем в «Пророке» завещание этой самой Смирк, в котором всё свое законно приобретенное имущество, в том числе и немалый счет в банке, она передаёт некой Элизабет Стюарт. — Ты ошибаешься. — глухо произнесла метаморф. — Тебе многое неизвестно, и не тебе судить меня. — Я и не сужу. — безразлично пожимаю плечами. — Мне просто не нравится, когда всевозможные «мессии», «лорды» и «великие» творят откровенную херню, а необразованные люди их слушают, как каких-нибудь гуру. — Эй! Я училась в Хогвартсе! У меня есть диплом об окончании семи полных лет! И я прошла аврорские курсы! — праведно возмутилась девушка, изливая эмоции открытого негодования и обиды на мои слова. — Если перевести на магловский язык, ты закончила среднюю школу и что-то вроде захудалого училища. — снова скашиваю взгляд на девушку, усмехаясь. — А ведь есть ещё лицеи, университеты, академии... — и так многозначительно поигрываю бровью. — Твой прадед по матери, кстати, был магистром зельеварения, мастером алхимии и ритуализма, а дед, Орион, был мастером тёмной магии, чар и ритуализма, а бабка, Вальбурга, была настоящей ведьмой, чей талант в проклятиях, ворожбе и колдовстве был широко известен. — Я это знаю. — девушка вся напряглась и смотрела на меня с профессиональным прищуром. — Но откуда это известно тебе? — Видела такую книгу? — на стол перед девушкой легла книга, в дорогой кожаной обложке глубокого фиолетового цвета, на которой блестели красные буквы названия «Тёмные кружева», с первой страницы на читателя взирает совместный портрет пары тёмных магов из рода Блэк, Ориона и Вальбурги. — В Британии её запретили печатать, а вот в Германии её достать не так сложно. Узнаешь предков? — девушка была ошарашена, если не сказать «шокирована». — В этом труде твои предки весьма толково и обстоятельно разбирают механизм действия проклятий, а также то, как с ними бороться, уничтожать и снимать. Вот тебе и тёмный и злой род Блэк, как твоих предков сейчас называют люди, которым ты служишь. Кстати, этот труд является полноценным учебником в Дурмстранге, а также рекомендуется к изучению в других учебных заведениях. Так то. — Этого. Не. Может. Быть. — спустя несколько минут молчания высказалась Нимфадора. — Ага, как скажешь. — насмешки в моём голосе не заметил бы только глухой.