Песчинка

Глава 53 Вернувшиеся авроры, сопровождающие усталых, но с противно-довольными рожами подростков, довольно скалились и отпускали шуточки, от которых что Невилл, что Гарри были пунцовыми. Подростки даже Рона не стали проведывать — тут же скрылись в своих комнатах. Аврор вернул мне пузырьки с зельем. — Не понадобилось. — усмехнулся мужчина, широко улыбаясь. — Они как вошли в комнаты, так и не выходили до последнего. Орлы! — Нет, — я отрицательно качнул головой, пряча зелье. — это говорит о профессионализме их учителей. — Так это, — заговорил другой аврор, подозрительно довольный. — может и третьего вылечить, что бы того самого, — широко улыбнулся он. — тоже к «учебе» приступил? — Нет. Все они в равных условиях, и это только Рона вина, если он всё пропустит. — даже Тонкс согласно кивнула, всё ещё не в силах оторваться от книги, явно кровь играет, блэковская кровь — это далеко не вода, и один случайный Тонкс её сильно не разбавит, как бы ни старался. Если всё и дальше пойдёт как надо, то уже к концу этого учебного года у меня появится союзный род. — Хотя, я дам ему шанс. — вздернув подбородок, приняв одухотворенный вид, продолжаю. — Все заслуживают второй шанс. Даже малолетние обжоры и пьяницы. Немудреная шутка вызвала успех, да и у меня незаметно поднялось настроение. Остаток вечера я провел в этой же компании. Простые люди, без специальной обработки мозгов «Светом», везде в чём-то похожи, с простым народом не очень сложно найти общий язык. Мы посидели, авроры позволили себе только безалкогольные напитки, поиграли в карты, беседуя обо всём и ни о чём. Повздыхали, притворно, естественно, что девушек практически нет, а то можно было бы сыграть в карты на раздевание. В общем, было неплохо. На следующий день Рону полегчало, он приоделся в нейтральную одежду, и мы всей толпой отправились на прогулку по обычному Парижу. Пришлось затыкать излишнюю крикливость рыжего, а то у него какая-то дурацкая манера вопить на ровном месте: увидел что-то, тыкает пальцем и вопит, как припадошный, или начинает неумеренно громко «уговаривать» что-то посмотреть/купить/попробовать. Это раздражало всех, и в конце концов рядом с ним постоянно находился один из авроров, который тут же прописывал хороший подзатыльник, стоило Рону начать вести себя как какой-нибудь шимпанзе. Первые разы он принимался громко возмущаться, Нимфадора пыталась до него донести нормы приличия, а также нежелательность привлечения к себе излишнего внимания, особенно словечками, но отклика её труды не нашли. Поэтому поступили другим способом, понятным даже шимпанзе. Это, кстати, сработало, и уже через пару часов громкость рыжий сильно убавил, а когда он пытался что-то такое учудить в кафе, его просто вывел на улицу один из авроров, сказав, что сюда нельзя приходить с животными. Когда мы вышли из кафе, Рон был красный от стыда (ему по-мужски объяснили мотивы), злобно зыркающий на аврора, всё же промолчал, и оставшееся время прогулки вёл себя куда тише. Однако это никак не повлияло на его аппетиты, правда, я ему тут же заявил, что бюджет у этой поездки ограничен, и если Рон потратит много денег сейчас, то потом для него развлечений не будет. На эти слова он махнул рукой, а я пожал плечами. Авроры многозначительно переглянулись. Когда же мы вернулись в гостиницу, передохнули и начали собираться для посещения «новых учителей, преподающих дисциплину общения», Рон уперся, заявив, что учебы ему и в школе много, так что он лучше останется в номере. При этом он жадно разглядывал сохраненные чарами горы еды. Похоже, парни не рассказали о сути новых уроков, но мне всё равно: отказался — я не стану настаивать. С Роном в номере осталась Нимфадора, парней к преподавателям повели авроры, а я отправился к своему учителю. Теплые приветствия, хорошее отношение, честные слова и правильные (относительно слов) эмоции семьи Буаселье окончательно успокоили, без глубокой медитации удалось справиться со страстями. К моему крайнему удивлению, сегодня мне предстояло работать с зельями под руководством Виктории. На мой закономерный вопрос, а можно ли ей, беременной, да ещё и двойней, заниматься привычной работой. Женщина от души посмеялась, а потом долго, но весьма интересно рассказывала о том, что я пропустил в своем обучении — о беременности одаренных. И самое главное, с чего начала Виктория, попутно направляя мои действия, так это о гомосексуализме. Я понял, почему Гринграссы так волновались из-за Дафны, ведь подобные отношения неестественны — они не принесут потомства, если выражаться чисто прагматично, то два здоровых самца, или самки, устраивая подобные пары, не только не смогут породить детей, но и сами превращаются в «пустоцветы», при этом занимая жизненное пространство, которое могли бы занять здоровые особи. Для общества маглов это не несет угрозы, ведь всегда есть огромные семьи с плодовитыми парами, которые легко не только компенсируют «потери», но и обеспечивают естественный прирост. Для магов же это неприемлемо, особенно это касается мужского гомосексуализма, ведь природой не предусмотрена такая возможность размножения. Женская же пара вполне может найти постороннего «донора», но маги считают это проявление вредным потому, что ребёнок может быть «испорченным». Каким образом — не уточняется, но люди в это верят. Далее, мне рассказали о непраздных ведьмах и магессах. Естественно, во все детали меня не посвятили, но чётко объяснили, что одаренный человек от неодаренного отличается также тем, что беременную ведьму защищает её собственная сила. Большая часть личной, и часть родовой магии превращаются в незримый защитный кокон, практически сводя к нулю вероятности заболеваний и случайных отравлений. От направленного отравления и проклятий этот кокон, к сожалению, не спасает, к тому же, если ведьма слаба, то и кокон тоже слаб, потому у таких одаренных могут быть проблемы, однако, легко решаемые опытным колдомедиком. Ещё одна интересная деталь. В родах с проявленными Дарами, а также тех, кто старается получить в наследие ещё один Дар, время беременности отличный шанс. Путём активных практик определенной направленности на протяжении нескольких месяцев, личная магия начинает легче изменяться под нужные «оттенки», проще взаимодействует, подстраивается. Так что если Дар уже есть, то после подобных усилий матери, у ребенка он будет лучше выражен. Если же Дар ещё не обретен, то подобными шагами момент обретения значительно приближается. Обычно так и бывает: у родителей без родового Дара рождается дитя с оным. Правда, есть и другие пути, нежели поколения общего направленного приложения усилий, труда, но не об этом сейчас речь. Подводя итог, можно сказать, что беременной одаренной не вредно заниматься магией, но разумные правила безопасности тоже не стоит игнорировать. Например, сегодня в лаборатории Виктория держалась немного в стороне, защитив лицо специальной дыхательной маской, которая мне была без надобности. Вот так вот: никогда не знаешь, где узнаешь что-то новое и интересное. Как и любое другое зелье, «Рунное» требует внимания, внимания, и ещё раз внимания, чтобы не допустить какой-нибудь глупой ошибки в рецепте или процессе приготовлении. Данное зелье используется в артефакторике и ритуалистике для пропитки материалов и нанесения на основу или поверхности знаков. Не является «краеугольным камнем», но благодаря своей универсальности используется повсеместно. С другой же стороны любое универсальное средство в чем-то хуже узко-специализированного. Виктория рассказала, что её супругу поступил заказ на изготовление чемодана, навроде моего, и данное «Рунное» зелье будет использовано по назначению. Забегая наперед скажу, что через три дня помогал мастеру с этим чемоданом, на практике познавая совершенно отличную технологию создания свернутого пространства, нежели та, которой пользуюсь я. Это было не только весьма познавательно, но и крайне интересно. Поздним вечером этого же дня, мы втроем собрались за столом. Некоторое время мы почти молчали, но потом заговорил учитель. — Нам с Викторией известно о случившемся. — сделав короткую паузу, он продолжил. — Надеюсь, ты не задумал какую-нибудь глупость? — Что вы имеете ввиду? — лениво интересуюсь. — Дюнуа весьма влиятельны, Люси и Людовик занимают важные посты в Министерстве, у них большие возможности... — озвучила Виктория то, что было известно всем за этим столом. — Да, — кивнул её муж. — в их руках немало средств для защиты и нападения. — Я это понимаю. — отправляю в рот маслинку. — Также я понимаю, что сунься я им мстить, то самое простое для меня — это смерть, ведь драться придётся со всей Францией — другие аристократы просто из солидарности помогут Дюнуа. Будь это хотя бы один-два рода, я бы ещё подумал, а идти против всего государства я пока не потяну. — делаю паузу на кусочек лосося, и продолжаю. — Но и не прощу подобное унижение. — Мы это поняли, поэтому и спрашиваем. — произнес Буаселье. — Вдруг сможем предостеречь от неосмотрительности или помочь? — Вы же друзья с Дюнуа? — удивился, честно, одно дело уберечь, но совсем другое дело помощь. — Люси и Людовик — правящая аристократия, с ними либо дружат, либо враждуют, а наш род стоит на грани, сам понимаешь. — на эти слова я кивнул, ведь и сам в похожем положении, когда во многом приходится сдерживаться. — Но ведь дружба бывает разной: политическая и настоящая. — хитро улыбнулся Жак Францис Буаселье, глава рода, получившего Шанс. От меня. Я улыбнулся в ответ. — У меня появилась возможность наслать на род Дюнуа какое-нибудь родовое проклятие, и я даже серьёзно обдумывал этот вариант. — отмечая, появившееся напряжение в супругах, продолжаю. — Но поступи я так, сразу будет ясно, чьих это рук дело, поэтому этот вариант я отбросил. — Буаселье облегченно выдохнули. — Однако есть вариант с моим контрактом на поставку печатей и волшебных палочек, который предполагает мою работу исключительно через епархию Люси, однако, есть пара лазеек, поэтому я вполне могу перебросить доставку на какой-нибудь другой отдел Министерства. Отдел, которым руководит кто-то из соперников Дюнуа. — Разве в контракте нет уточнения, какому отделу идёт поставка? — неподдельно удивилась Виктория. — Есть уточнение, в котором говорится конечный адресат, но ничего не говорится об ограничениях на посредников. — я довольно улыбнулся удивлению моих учителей. — Нет, я заранее этого предательства не предполагал, и данные пункты были внесены не мною. Полагаю, Люси оставляла себе таким образом пространство для маневра, но ведь это позволяет мне, к примеру, следующую партию поставить в крайний срок, да ещё и через отдел, к примеру, лицензирования или испытаний новых изобретений... — И тогда Люси получит свой товар в лучшем случае через пару месяцев, если не позже. — кивнула Виктория, довольно улыбнувшись. — А печати? — Оговоренный контрактом объём печатей первой помощи в ДМП я уже поставил, а далее могу просто либо не возобновлять договоренность, либо так же сменить адресата, добавить в цепочку посредника, или нескольких. — пожимаю плечами. — Да и вообще, я партию таких печатей продал русским, у них там война была, и на подобный товар хороший спрос. Могу вообще перенацелить сотрудничество в ту сторону. — Я прошу тебя, ученик, как француз прошу, не отказывать в помощи моему народу. — предельно серьёзно сказал учитель, вглядываясь мне в глаза. — Не наказывай простой народ за интриги властей. В последние месяцы значительно снизились случаи гибели и инвалидности сотрудников органов правопорядка. Дабы ты знал, Франция является вратами, в которые ломится различная шваль из тёмных уголков магического мира. Наши люди не дают различным культам и просто психам наводнить Европу. — Хорошо, — я кивнул. — я согласен с вами, и не буду идти на крайности, но вы должны знать, что... — далее я поведал долгий, детальный пересказ того, что вычитал в предоставленных Дюнуа бумагах. Меня выслушали предельно внимательно, потом я выслушал несколько весьма крепких и содержательных выражений, характеризующих жизнедеятельность и мыслительные процессы руководящих страной людей. Меня немного шире посвятили в тайны местной жизни, и я узнал, что чуть ли не половина местных родов уверена, что я — креатура Дюнуа, и чуть ли не вассальную клятву им принёс. А ещё ходят шепотки, что рода Дюнуа и Тернье готовят какую-то «новость», при этом взгляды некоторых, как бы между прочим, поворачиваются в мою сторону, фигурально выражаясь, естественно. Однако, господа, я обалдел. На вопрос, почему же раньше этого не рассказали, Жак пожал плечами, ответив: «у самого должна быть голова на плечах», и мне пришлось с ним согласиться. А дальше Виктория мне дала адрес магазина, которым владеет род немецких магов-торговцев, советуя побеседовать с ними насчёт сотрудничества, ибо новости о моей затее с хогвартскими теплицами уже успели расползтись по Европе. На этом наши посиделки закончились, и мы разошлись отдыхать. Сегодня я остался в гостевой комнате у семьи Буаселье, а Тонкс меня не дёргала, так что мысли двигать в гостиницу не возникло. Позавтракав у гостеприимных учителей, отправился в гостиницу. Моя группа как раз завтракала, однако, отряд снова потерял бойца: Рон поймал растройство (селедку с молоком ел, или что-то в этом духе), и теперь засел «в засаде», громко причитая, чтобы ему дали зелья. Естественно, никаких зелий до самого обеда он не получит, взамен получив «силенцио». Неужели его никто не учил хоть немного думать, что ешь? Сам себе враг. Невилл и Гарри за столом пусть и краснели, но начали более-менее справляться со своим смущением. В эмоциях у обоих ещё и ярко расцвело предвкушающее ожидание, однако обоим сегодня светит птица «обломинго»: зелья — зельями, но несколько часов «практики» способны подточить многих, так что сегодня у них передышка. От моих слов оба заметно скисли, что вызвало просто взрыв смеха от авроров, а у Тонкс ещё и волосы перекрасились в едко-розовый цвет. Посмеялись, пошутили, а потом я обрадовал (или «обрадовал»?) всю компанию новым решением: в номере они сидеть не будут, а отправятся гулять по магической части Парижа. Сами. Авроры будут идти на расстоянии, для воспитания самостоятельности, если можно так выразиться. Никаких голосований, или ещё чего, не было. Я только напомнил подросткам, что и здесь имеется своё отделение гоблинского банка, и они могут сходить и взять себе немного денег на текущие расходы: например, купить друзьям и родичам сувениры, или подарки, или им самим что-то приглянется. Когда все разошлись, а на этот раз в номере осталась не Тонкс, я отправился к семейству Делакур. Я уже достаточно отошёл от общения с Дюнуа, чтобы лично не создать себе новых проблем. Отправляясь к Делакур я, честно признаться, опасался обнаружить и здесь затаившихся змей. А ещё надеялся на хорошее. Встретили меня всё так же хорошо, но я, не подавая виду, выдохнул с облегчением: эмоции настоящие, не скрытые. Уже это отличный знак. А уж оглушающий взрыв яркой радости для моего усиленного восприятия, чуть не стал полноценным сенсорным шоком, едва не свалившим меня с ног, но дело на этом не закончилось — Габби налетела на оглушенного меня, таки свалив с ног, при этом заливаясь веселым смехом. От Флёр ударило сильным неопределяемым коктейлем эмоций, но я как раз сконцентрировался на подавлении чувствительности, так что в этот раз меня не оглушило. В эмоциях же Пьера и Апполин преобладали веселье и некое предвкушение. «Едкости» я не ощутил ни от кого из них. Обед прошёл в тёплой атмосфере, и я, как ни прислушивался, так и не обнаружил признаков чего-то нехорошего. Когда подали чай, я решил начать разговор, но не с главной темы, а с того, что недавно узнал. — Пьер, Апполин, мне несколько неловко просить вас о подобном... — начал я, медленно, подбирая слова, оттого меня и перебили. — Не стесняйтесь, Сора, — широко улыбнулась женщина, сверкая яркими голубыми глазами. — спрашивайте! — Спасибо. — я кивнул и благодарно-смущенно улыбнулся, хотя внутри был собран и напряжен: высокая концентрация и постоянный контакт с духовным миром требовали много энергии, но я должен для себя понять отношение семьи Делакур ко мне, их честность, многое. — Дело в том, что буквально на днях до меня дошли странные слухи, — небольшая пауза. — вроде как Дюнуа и Тернье готовят для общества какую-то новость, при этом, почему-то, имеются намёки в мою сторону. — слегка свожу брови, этакая хмурая задумчивость. — У меня есть определенные догадки, но мне нечем их подтвердить, возможно, вам известно что-то большее? — говоря всё это, я краем глаза наблюдал и за девочками, так что тут же заметил, как Габриэль и Флёр нахмурились, переведя на родителей напряженные взгляды. — Тут всё просто. Для сведущих. — усмехнулась Апполин, мигом сменив оттенки в улыбках и взгляде. — Ваше, Сора, сотрудничество с Дюнуа, проживание в их доме, а также выставленные напоказ крайне близкие отношения можно рассматривать под разными углами. Однако, лишь один из вариантов легче и проще для понимания публикой: покровительство над тобой местного аристократического рода, вводящего в высокое общество своего человека. О простой дружбе подумают в самую последнюю очередь. — тут женщина усмехнулась чуть веселее, а в глазах появилось новое странное выражение. — А ещё до сих пор ходит немало слухов о том, что матриарх рода Дюнуа решила разнообразить семейную жизнь, вот и привечает «молодое, экзотическое дарование». — несколько секунд слова женщины доходили до дочерей, а затем обе покраснели, я же проглотил ругательство, вынужденный держать концентрацию. — Хорошо, пусть всё это было раньше, но ведь я покинул Францию и жить здесь не намерен — я говорил об этом на пресс-конференции, так откуда слухи? — Многие предполагают, что твоё нахождение в Британии — это какая-то игра Дюнуа. — вступил в разговор Пьер. — Что же касается слухов о неком договоре между Дюнуа и Тернье, то их исток — договор о помолвке наследника рода Тернье и младшей дочери рода Дюнуа, Милены. — я нахмурился, пытаясь вникнуть в ситуацию, попутно мониторя фон на предмет лжи. — Несмотря на десять лет разницы, Клод Тернье и Милена Дюнуа идеально подходят друг другу (есть такие процедуры во Франции). — А я тут при чём? — на мои слова улыбнулись оба супруга, но ответила Апполин, бросив косой взгляд на дочерей. — За время твоего пребывания во Франции, многие заметили, а некоторые даже проверили, доказав твою невосприимчивость к природным чарам вейл, и многие девушки успели заинтересоваться тобой, — ещё шире улыбнулась женщина, бросив насмешливый взгляд на красных дочерей. — но ты успел вовремя сбежать на острова. — Однако, — продолжил Пьер. — учитывая ваше с Дюнуа сотрудничество и близкие отношения, а также широкое мнение о твоём подчинении им же, получается закономерный вывод: ты вернешься жить во Францию, стало быть, у тебя должна быть супруга француженка. И раз уж так получается, а у Тернье имеется довольно сильная незамужняя вейла, то по логике и велению Дюнуа, ты ещё раз скрепляешь союз двух родов известным способом. Выгоды родам — море, буквально со всех сторон. — мужчина усмехнулся, отпивая чай, потому продолжила его супруга. — Слухи, тщательно подогреваемые различными оговорками, предполагают известие о твоей помолвке с Лилианной Тернье в течении недели-двух. — Ловко. — усмехаюсь, признавая шикарную интригу. Пока Габриэль и Флёр недовольно зыркали на родителей, откровенно веселящихся с реакции дочерей, я благодарил удачу. Нет, я не боюсь, что меня могли приворожить, или опоить зельями — с этой стороны я себя обезопасил очень серьёзно. Знаете, не только у простецов делают пирсинг, только одаренные таким образом размещают на себе защитные амулеты и артефакты. У меня в языке находится пусть и одноразовый, но крайне мощный артефакт анализа-защиты от любых веществ, внесенных в реестр «опасности». На это дело пришлось потратить один из александритов, коих у меня не так много, как хотелось, но на себе лучше не экономить. Кроме этого артефакта, у меня имеются и другие анализаторы зелий и ядов (даже «нейтральных» соединений — частей сложносоставных зелий), но артефакт в языке разрушает любое вредное зелье, попавшее-таки в мой рот (вдруг силой, или под чем-то вроде «Империо» заставят принять что-то?). К тому же, Лиззи, когда обнаружила «обнову», была довольна. В общем, я не боюсь ничего такого, разумно опасаюсь скорее. Удачу же я благодарил за то, что вполне себе мог угодить в липкую паутину ловушки Дюнуа. Я даже не представляю уровень способностей Люси и Людовика к интригам, потому мне даже предполагать сложно, что они могли задумать. Вполне вероятно, они могли расчитывать на мою необдуманную месть, вследствие которой я попаду в проблемы, мне ласково и нежно помогут, естественно, в самый последний момент, вынуждая признать какой-нибудь заоблачный долг, а дальше — всё совсем просто, даже для меня. Это не значит, что я бы ничего не делал сам, и вполне себе уверен, что кровь бы пролил. Чужую. Послушно превращаться в слугу или раба? Да я скорее пущу народцу «красненькую», чем опущусь на колени! Однако, мне кое-что неясно. — Прошу прощения, если невольно оскорблю вас, но мне откровенно непонятно, почему вы всё это мне рассказываете, ведь рода Дюнуа и Делакур состоят в союзе. — Верно, — кивнул Пьер. — это на самом деле так. Наш политический союз крепок и разрывать его мы не намерены. — мужчина сделал паузу. — Однако, это не значит, что и мораль у нас общая, как и выгода. — А я вам в чем-то выгоден? — подкрепляя вопрос мимикой, изогнул бровь. — Естественно. — кивнул мужчина, смотря мне прямо в глаза, пытаясь давить, но против меня такого взгляда маловато. — Ты, Сора, должен понять одну простую истину: магический мир малоподвижен, чаще — вообще инертен, многие современные «изобретатели» и «открыватели» лишь улучшают старые изобретения, дорабатывают широко известные заклинания, зелья, артефакты и так далее. Нового же, принципиально нового, не открывали или создавали уже очень давно. И Фламель с его Философским Камнем не изобретатель, так как ещё задолго до него были артефакты схожего действия. Особенно известны царь Мидас, с его «проклятием» превращать всё в золото, или Золотое Руно, способное вылечить от чего угодно и значительно продлить жизнь. По всему миру гуляют схожие легенды, так что Фламель далеко не первый. — безразлично взмахнул рукой мужчина, затем отпил из своей чашки и продолжил. — Большинство же населения магического мира даже не помышляет о новых открытиях, для них важнее не растерять то, что уже есть, что тоже не так легко, как может сперва показаться. И тут выходишь на сцену ты, Сора. Уже того, что ты успел показать, достаточно, чтобы открыть на тебя охоту. — мужчина сделал паузу, и продолжил доверительным тоном. — Открою тебе секрет: открытой охота ещё не стала потому, что королевская семья никак не определится с тем, каким образом тебя использовать, и кому выгодней отдать разработку залежей твоих знаний. — видя мою реакцию, мужчина удовлетворенно улыбнулся, отпивая ароматный чай. — Признаю, — внезапно пересохший рот вызвал легкую хрипоту. — вы меня поразили этими новостями. Однако, на мой вопрос так и не ответили. — мужчина улыбаясь кивнул, бросив взгляд на супругу. — Ты прав. И я не буду говорить, что роду Делакур неинтересны твои знания, ибо эти слова будут ложью. Как и все прочие рода со своей историей, мы заботимся о своём процветании, приобретении новых знаний и богатств. И я, как глава рода, заинтересован в этом. С другой же стороны, я ещё и отец двух прелестных дочерей, по воле судьбы обладающих необычайно сильными Дарами. Флёр, например, в силе ментальной магии превосходит даже свою бабку, и это девочка только входит в силу, ведь в двадцать один год у магов происходит очередной скачок силы. Габриэль же управляет пламенем, очень легко, огонь отвечает на малейшую её просьбу. — мужчина отпил из своей чашки, а я пытался осознать информацию о Габби, сверкающей глазищами, и невинно улыбающейся. — Подходящие партнёры девочкам для брака во Франции есть, но они, мягко говоря, не те, кто сделает моих дочерей счастливыми. Есть вариант, конечно, выдать Флёр за мужчину из рода «предателей крови», чтобы её сильная магия уходила на подпитку чужого искупления. Таким образом проблема ментальной магии будет решена, но и передать детям всю свою мощь Флёр не сможет, как и её личное развитие будет не только остановлено, но и несколько ослаблено. Теперь понимаешь, почему мы говорим с тобой так открыто и честно? — снова пытается давить взглядом, с прежним результатом, то есть никаким. — Отчасти понимаю. — согласно киваю. — Селекция, да? — с нежеланным партнёром одаренная магией девушка может в тайне пожелать, и магия, направленная сильным желанием сделает так, что даже забеременеть будет сложно, не говоря уже о полноценной передаче наследия. Нет, есть, конечно же вариант с различными средствами подчинения (вспоминаем судьбу Дзюнко, Марики и Манами), вплоть до того, что девушку можно превратить в инкубатор, напрочь выжигая разум. За тысячи лет существования, люди выдумали много чего. — Ты выбрал не лучшее слово. — поморщился Пьер. — Но оно вернее всего описывает ситуацию, разве нет? — Нет. Я вижу своих дочерей именно дочерьми, а не средством или ресурсом, но это не значит, что мне безразлично продолжение собственной линии крови и усиление рода. Спрашивать, почему они тогда не сделают ещё одного ребёнка, у Делакуров я не стал. Мне и так известно, что рождение даже двух детей для одаренной женщины довольно тяжело, так что, думаю, следующую попытку Пьер и Апполин сделают не раньше, чем через несколько лет, но не так много, как пришлось бы ждать обычной ведьме. Всё же бытие вейлой имеет свои плюсы. — Если я правильно вас понимаю, — начинаю говорить медленно, будто крадясь по минному полю, в некотрром смысле, это так и есть. — то вы говорите о... — О браке. — уверенно закончил Пьер. — О полном магическом бракосочетании между вами по всем правилам. — заметив, что я пока что не собираюсь что-то говорить, мужчина продолжил. — Мы заметили, что вы симпатизируете друг другу, хорошо ладите, у тебя стойкий иммунитет к магии Флёр, которой она пока что не овладела до конца. Мы с Апполин считаем, что из вас с Флёр выйдет отличная пара, поэтому я, как глава рода предлагаю подписать договор о помолвке тобой и моей старшей дочерью. Не скажу, что это противоречит моим планам, но уж слишком быстро как-то. Я расчитывал на разрешение поухаживать за Флёр, присмотреться поближе, изучить друг друга, а не прыгать с места в... ну, пусть будет... нет, «неизвестность» здесь не подходит. Ладно, это не так важно. Важно другое — я сейчас чувствую себя сильно растерянным, ведь даже не предполагал, что всё случится так неожиданно, как оторвавшийся с крыши кирпич, разбивший голову случайному прохожему. Снова импровизация, э-э-эх. — Прежде, чем я отвечу, прошу вас ответить на мой вопрос: вам известны японские традиции, касающиеся высокородных семей и глав своих родов и кланов? — страсти пришлось серьёзно придавить. — Признаться, Япония всегда держалась в стороне от прочего мира, а её магическая часть почти неизвестна. — ответил Пьер. — В таком случае, не касаясь деталей, вы должны знать, что я, согласно традициям и некоторым обстоятельствам, буду женат на более чем одной девушке. После моих слов повисла пауза. Пока взрослые молча переглядывались, я смог рассмотреть совсем не радостную реакцию нахмурившейся Флёр, и оживившуюся Габби, пытавшуюся поймать взгляд кого-то из родителей. — Твои слова, Сора, можно рассматривать как признание в том, что ты являешься последним мужчиной в старом роду? — с легким прищуром спросила Апполин. — Да. — в детали, пока что, вдаваться не стал, решив получить как можно больше случайных оговорок. — А поподробнее? — чуть сильнее прищурилась женщина. — Детали я расскажу только под клятву о неразглашении информации. — ровным тоном отвечаю. — Даже та-а-ак... — странный взгляд вейлы расшифровать мне не удалось. — В таком случае, я согласен на клятву, — принял решение Пьер, снова меня удивив. — Мне важно узнать детали заранее, для предотвращения возможных угроз для положения рода Делакур в обществе. — специально для меня (или не только?), объяснил Пьер. — Я понял вас, но перед принесением клятв предупреждаю: во-первых, ВСЕГО я вам даже под клятвы молчания не расскажу, считаю это возможным только при полноценном союзе и обмене стратегической информацией; во-вторых, клятва о молчании относительно некоторой части информации будет действенна не дольше года, далее эта информация перестанет быть секретной. Спрошу ещё раз, вы не передумали? — Нет. — ответ был уверенным, как и взгляд. — Хорошо, приступим... Как и всегда в случаях клятв, обетов и прочих вариантов подобных договоров, текст заранее прорабатывается, обсуждаются условия, вносятся дополнения, уточнения, полные расшифровки сложносоставных слов, и так далее. В процессе нашей работы с Пьером и Апполин, Габриэль и Флёр молчали, но вслушивались в детали, сосредоточенно хмурились, так же как и я, обучаясь неожиданным нюансам. От возможной подставы (хотя я и не чувствовал какой-либо опасности) я пытался уберечься с помощью максимально возможного в данной ситуации транса, с касанием духовного мира и линий судеб. Особенно чётко удалось увидеть только чужие линии, моя мне всё так же недоступна, однако, в процессе работы над текстом клятвы ни одна из чужих линий не изменила своего положения, не расщепилась, и много ещё чего «не». Далее прошла сама процедура клятвы, в ходе которой Пьер назвал полные имена всех присутствующих, женщина и девочки признали право мужа и отца говорить за них, и частично решать (всё, что касается рода). Озвучивать весь, полный текст клятвы не требуется, если заранее подготовлен текст, достаточно его упомянуть. В завершении процедуры лист плотной бумаги засветился, поднялся в воздух, превратился в рой голубых искр, которые разделились на два потока и впитались в мою и Пьера руки. В случае нужды, владелец может обратиться к невидимой всем, кроме непосредственных участников тонкой татуировке, охватывающей кольцом запястье. Пока клятва действует, владелец может вызвать иллюзию с полным текстом. И ещё одно ("...one more thing..."), если в текст клятвы/обета/договора внести несколько уточнений, вроде исключения намеков, случайных оговорок, способных сделать подсказку врагу, или же элементарное уточнение: «обязуюсь следовать букве и духу договора», то вероятность обхода клятвы сводится практически к нулю. Когда с этим было покончено, настал мой черед объясняться. — Итак, о клановой и родовой системе Японии. Начать следует с того, что местная родовая иерархия мало отличается от японской: есть старшая ветвь, есть побочные, но всех объединяет единый корень — основатель, маг, основавший род, тот, чья кровь в определенной доле течет во всех членах рода, а его магия являлась изначальным образцом. Далее же идут различия. В Европе нет кланов, вернее, — не дал себя перебить Пьеру, явно имеющему что сказать. — таковыми вы называете опутанные клятвами, обетами и так далее отдельные рода и семьи, под главенством одного рода, редко когда многочисленного. В Японии же все иначе. — небольшая пауза чтобы промочить горло, на самом же деле для оценки реакции. — Всё начинается с основателя, что логично. — улыбаюсь, встречая в ответ улыбки. — Этот маг должен уже иметь Дар, без него это не род, а простая семья. Получение Дара — начало отсчета полноценного магического рода. Если это женщина, то расщепление на ветви начинается только с её детей, если мужчина, то каждая жена закладывает новую ветвь, и изначально все они равны, так как имеют лишь один одинаковый для всех магический Дар. Однако, бывают и исключения, так как женами могут стать девушки из других родов, решивших вложиться в будущее, обрести верного союзника. В таком случае глава рода девушки позволяет собственному Дару не только остаться в изначальном виде у невесты, но и проявиться в ее детях, то есть новый род обретает ещё Дар, или Дары. Для этого, кстати, также есть свой отдельный ритуал, в котором участвуют оба главы, иначе магия посчитает передачу Дара воровством, и в детях девушки наследие не проявится. Прошу обратить внимание на этот момент, ибо он малоизвестен, и секретность этих сведений максимальна. — это уточнение я сделал специально, ведь данный момент оговорен отдельно: некоторые части информации не должны быть переданы никому вообще, без моего, или моего полномочного наследника, разрешения. — Это очень важная информация. — Пьер был необычно хмур и сосредоточен. — Ранее считалось, что Дары нельзя передавать между родами, а ежели передача всё же происходила, случай признавался уникальным, так как вычислить закономерности не представлялось возможным. Сора, ты можешь объяснить детали? — Могу, но передать информацию вы всё равно не сможете. — пожимаю плечами. — Передача возможна только в трёх случаях. Первый. Если в венах девушки течёт кровь вейлы, дриады, фейри или другой магической расы. В таком случае, разрешение на передачу происходит вместе с разрешением старшего в роду/семье на замужество девушки. Это закон природы, помогающий распространению магической крови в мире, росту её силы. Второй случай, если у рода с Дарами либо нет, либо уничтожен камень рода, либо же пришло время основания новой ветви. Это может произойти даже против воли действующего главы рода, так как он должен чувствовать нужду образования новой ветви, но почему-то препятствует. Третий случай — мой случай, когда в роду остался один последний мужчина, на которого возлагаются обязательства восстановления рода и ветвей. Я, даже без алтаря могу решать судьбу женщин своего рода даже без проведения ритуалов, одним лишь словом разрешить, или запретить передачу всех, или каким-либо определенных Даров, если их несколько. — я замолчал, отпивая из своей чашки. Не сказал я кое-что, утаил, но с чего бы мне всё открывать? К примеру, в случаях, подобных моему, когда ушлые «победители» хотят присвоить наследие крови побежденных, происходит «взаимозачет» (или как-то так), и ребёнок получает полный комплект Даров не только матери, но и отца. Причём, происходит это таким образом, что об этом факте редко когда удается узнать специальными ритуалами или артефактами. Наследие скрывается до определенного времени и пробудить его может только владелец (без постороннего вмешательства — определения, вскрытия и так далее), да и то при определенных условиях. Это делается для сохранения уничтожаемой крови, а также её усиления ради выживания. Это — один из магических законов, оберегающих саму магическую кровь. Однако, мне непонятно, откуда у меня ещё один Дар, и сколько бы я ни читал специализированную литературу, ничего не могу найти. — Не сходится. — качнул головой мужчина. — Я могу назвать минимум два случая, не подходящих под твои слова. — Это не теория. — естественно, ведь мне об этом рассказывала лазурная дракона — Мэйуми-сан, уж кому-кому, а драконам известно побольше, чем даже некоторым планетарным богам. — Просто многие маги скрывают факт родства с волшебными народами, или вообще не догадываются о нём. — улыбка сама собой вылезла на лицо. — Некоторые аякаси и бакемоно весьма искусны в маскировке. — Пьер лишь сильнее нахмурился. — «Аякаси»? «Бакемомо»? Кто это? — спросила Габби, начисто игнорируя взгляды сестры, я же улыбнулся девочке. — «Бакемоно». — поправляю девочку. — Они вроде местных фейри, только со своими особенностями. Хочешь я тебя познакомлю с аякаси? — А они не страшные? — чрезмерно наигранные опаска и подозрения, нахмуренные белые тонкие бровки, но сверкающие небесные глазищи — это убийственный набор милоты. — Бывают и страшные. — не стал врать. — Они похожи на людей: радуются и грустят, смеются и плачут, несут добро и зло. Они очень разные. Но мои друзья хорошие, одна, правда, вечно сонная лентяйка, чрезмерно любящая сладости и рыбу, и всё что с ней связано. — да, Нанао, оказывается, ещё и сладости любит, а вот Мая обожает зефир, даже попискивает от удовольствия, когда его кушает, и обязательно запивает молоком. — Она что, кошка? — не снизила уровень подозрительности Габриэль. — Да, двухвостая. — с самым честными видом отвечаю, специально вызывая ещё вопросы, но задать их не дал Пьер. — Об этом вы сможете поговорить и потом. Сейчас мы ещё не закончили говорить о другом. — Габби надулась, вроде как обижаясь, но перечить не стала. — На чём я остановился? — делаю вид, что задумался, ненадолго. — Ага. Так вот. Сразу закладываются ветви, не менее трёх, но обычно их пять, редко — шесть-семь, но не больше. — увидев широко распахнутые в удивлении глаза моей официальной соперницы, специально уточняю. — Да, бывали случаи, когда у главы рода было семь официальных жен. Это не считая наложниц, обязательных для подкрепления статуса. — последнее решил добавить не столько из необходимости сразу всё объяснить, сколько из вредности, а также желания увидеть потрясенное личико Флёр. — В дальнейшем ветви приобретают личную направленность, спецификацию деятельности, зарабатывают/приобретают Дары. К примеру, боевая ветвь тренирует боёвку, усиленно тренирует, делает мощный уклон в эту сторону, и через время может получить Дар, помогающий в бою, или, наоборот — защитный. Вариантов на самом деле много. — делаю паузу на глоток свежего чая. — Далее глава уже клана, ибо род разрастается, прорастает связями с другими родами, вводит под свое крыло перспективных безродных, обзаводится слугами. — умалчиваю интересную деталь о том, как можно помочь основать род слуг, навсегда привязывая их к служению клану или отдельной ветви рода. Собственно этот вариант я и предложил Мэгги, но она ещё окончательно не решила, однако я чувствую, что всё будет так, как и должно быть. — Глава рода и клана в дальнейшем уже не обязан брать столько жен, обычно, обходятся числом от одной до трёх, плюс наложницы. — Зачем так много?! — не выдержала-таки Флёр, возмущенно хмурясь. — Всё просто. — пожимаю плечами, вызывая вспышку огненной девы. — Часть детей из главной ветви уходят в побочные и наоборот, таким образом сохраняется изначальная кровь, Наследие. — умалчиваю деталь о том, что в главной ветви почти всегда собираются Дары ветвей побочных, кроме узкоспециализированных, вроде Дара «Шёпот Морей», позволяющего буквально общаться со стихией, но это наследие нужно лишь морякам, для остальных оно бесполезно. — Японский клан — это большая семья, — вернее, так задумывалось изначально, на деле же получилась та же кастовая система, довольно жёсткая, даже жестокая, но об этом я тоже промолчу. — в котором все связаны родством. Как вы теперь понимаете, на мне лежит груз ответственности, идти против которого я не могу. — развожу руками, вроде как выражая своё бессилие, но и Флёр, и Габби, и даже их мать странно прищурились. — И каково же наследие рода Хошино? — в некотором смысле, вопрос Апполин бестактен, крайне, но в Европе это позволяется, так как существуют евгенические программы, благодаря которым родам легче найти пару для своего ребенка. — Я согласен рассказать, но в обмен на ту же информацию о роде Делакур. — изгибаю бровь, отпивая чая. — В этом секрета нет, — пожал плечами Пьер. — мой род славен боевой магией, преимущественно огненной, а также ментальной магией, также с уклоном в бой, то есть структурирование памяти для улучшения работы разума, а также его защита. Из-за этого мой род очень близок с вейлами. — на последних словах мужчина приобнял довольную супругу, улыбнувшись. — Мы не подвержены их чарам, вернее, умеем защищаться от них. — мужчина замолчал, красноречиво глядя на меня, ожидая ответа. — Род Хошино всегда были воинами. — широко улыбнулся, взглянув на Флёр и Габби, прикидывая, насколько мне хочется, чтобы эта дева стала моей. Что в ней плохого? Что хорошего? Потрясающая красота женщин этого рода, их магическая сила. Но самое главное — это характер девушки. Да, она хорошая, добрая, женственная, сильная. Люблю ли я её? Нет, но она мне дороже простой подруги, что показатель. Да и вообще в этом мире обстоятельства сложились таким образом, что романтические порывы во мне искоренили в клане Миядзаки, причём очень качественно. Не скажу, что мне самому это приятно, совсем нет, но в момент пробуждения гормонов вокруг меня специально были только весьма некрасивые женщины, мужики, старики и старухи. Мне даже мыться с ними приходилось каждый день, и каждый же день волей-неволей приходилось видеть неприятный вид их обнаженных тел. Как это связано с романтикой? Да очень просто: романтика зарождается в чувствах сексуального интереса, произрастает из вкусов человека, первых впечатлений, вроде случайно увиденной груди у наклонившейся к тебе сестры приятеля, или молодой доброй соседки, или учительницы в школе, в которую ты тайно влюблен. Всё это оставляет отпечаток, когда тело растёт, когда подобные яркие впечатления впечатываются в сознание. Взрослым разум не может быть в детском теле, взрослее — да, но не полноценно взрослым, ибо человек живёт в физическом теле, соответственно подвержен его влиянию. Вот и я подвергся. Мне, к примеру, в прошлой жизни жутко нравились брюнетки, да чтоб волосы были чернее ночи. В этой же мне пришлось приложить немалые усилия, дабы остаться натуралом, не заработать отвращение к женщинам (это было непросто, и если бы не шикигами, через которых можно смотреть удаленно, и присущий большинству мужчин вуайеризм, даже не знаю, что из меня здесь получилось), но отпечаток остался, в том числе и то, что теперь мне больше нравятся блондинки и светлые шатенки. И обязательно с хорошей женственной фигурой, а то мальчуковые фигуры большинства японок стали для меня табу. Ну, хватит, возвращаемся к изначальным размышлениям. И приходим к выводу, что козырь можно и выложить. — На протяжении полутора тысяч лет, — от озвученной цифры глаза на лоб полезли даже у прирожденной актриссы Апполин. — род и клан Хошино поддерживал на японских островах баланс между людьми и духами (имеется ввиду йокаи, аякаси, бакемоно и прочие) с помощью боевой магии, — короткая улыбка Пьеру. — преимущественно огненной. Благодаря ей, боевым искусствам, а также долголетию, даруемому духовным единением со своим тотемным зверем, мы всегда были очень сильны. — Я не совсем понимаю... — Пьер и Апполин уже немного отошли от новой информации, а вот девочки так и сидят с приоткрытыми ротиками. — Мой род всегда был одинаково близок как к людям, так и волшебным существам, в каждом из нас спит свой зверь, и если мы достаточно сильны духом, а также достаточно мудры, чтобы найти общий язык с ним (зверем), то мы выходим на уровень сильных, порой сильнейших аякаси, или фейри, если по вашему. — Это как-то проявляется внешне? — спросила весьма заинтересованная Апполин. — Всё зависит от степени единения. — пожимаю плечами. — По рассказам матери, — я это специально добавил, так, походя. — некоторые едва добирались до изменения глаз и зубов, у некоторых изменялись пальцы, отрастали мощные когти. У моей матери вырастают ещё волчьи уши и хвост, меняется оттенок кожи, а мой дед был способен оборачиваться полноценным тигром. — Так это анимагия? — женщина несколько разочаровалась в эмоциях, внешне же никак этого не демонстрируя. — Нет. — отрицательно качнул головой. — Это состояние ближе к оборотничеству, так как мы становимся не простой собакой или кошкой, а именно магическими оборотнями, приобретая лишь силу, не слабость простых зверей. — Это... — Пьер оказался несколько растерян, и это понятно, ибо подобных Даров в Европе никогда не было, а обращение друида в зверя — это та же анимагия. — интересно. — нашелся мужчина. — И у вас есть свои тренировки этих способностей? — Конечно, — я понял куда он клонит, и мне самому интересно, что из этого выйдет. — но проблема в том, что методики известны моей матери, я же к ним ещё не приступал. — заметив законный вопрос, тут же добавляю. — Это долгая история, и не думаю, что будет уместно её рассказывать сейчас. — тем более, чужим, пока ещё, людям. — Понимаю. — кивнул мужчина. — Ты, Сора, рассказал сегодня много интересного и даже удивительного. Но я не вижу причин пересматривать своё предложение, даже наоборот, я задумываюсь и о Габриэль... — от этих слов Габби как-то вся замерла. — но у нас больше нет детей, и вполне возможно, что Габриэль придётся выйти за юношу, который войдет в наш род, раз уж на тебе такие обязательства. — краем глаза вижу, как Габби вся как-то обмякла, опустила голову, спрятав лицо за волосами. Скрыв тяжелый вздох, так как я не слепой, и вполне себе видел отношение маленькой вейлы, но до последнего надеялся, что это не романтика, а меня видят в роли старшего брата. Ошибся. Такую тоску и боль не сыграть. А ведь она ещё маленькая, одного возраста с Асторией. Э-эх, чувствую не закончится это для меня добром... — Есть вариант... — ровным голосом начинаю рассказывать свою договоренность с родом Гринграсс. И чем дальше, тем сильнее расцветала одна маленькая вейла.