Песчинка

      Глава 65.4 Мать и дочь              

***

      

      Ритуал завершился совсем не так, как все (так думала сама женщина) того ожидали. К сожалению, рода всегда умели беречь свои тайны, а потому никто и никогда не мог узнать, как же был наказан член рода. А уж о самом факте обращения к Хранителю рода вообще не говорилось, не упоминалось, да и сами ритуалы было практически невозможно зафиксировать – Главные ритуальные залы всегда максимально защищены и экранированы. Да чего там говорить о наказаниях, если никто не знал, у какого рода какой хранитель если род того не желал, это только Блэки были достаточно «отмороженными», чтобы на весь свет растрепать о своём хранителе, да ещё парочка подобных им родов. Род Гонт, например, произошедший от слова «hunt» - охота, кто бы что ни думал, не скрывали, и даже открыто пользовались способностями своего хранителя – Теневой гончей, способной взять любой след, а после отследить кого и где угодно. Если задуматься, довольно опасное умение, особенно для всяких «темных» личностей. Вроде как, именно из-за их Хранителя, Гонтов и извели. Сообща: Андромеде в своё время удалось кое-что подслушать и кое-что подсмотреть, так что она знала, что в один «прекрасный» момент собрался тайный союз нескольких родов, и они общими усилиями уничтожили род Гонт, тихо, осторожно, обстоятельно. Женщине даже не раз приходила в голову мысль, что не только Гонтов уничтожили подобным образом, но и многих других, в том числе и Блэков…       Оставшись ещё на пол часа после ритуала, пока все приходили в себя, женщина частично пребывала в своих мыслях, а частично наблюдала за присутствующими. Реакция Драко на ошеломляющие для него новости не была удивительной: всем было известно, что подросток едва не молился на отца, а вскрывшаяся правда могла и сломать парня. Хорошо, что есть кому за ним присмотреть, и в постели тоже, разумеется – это Драко тоже понадобится – опытная женщина знает, какими слабыми бывают мужчины, даже самые сильные из них. Парня с болью в глазах нежно обняла его молодая супруга, что-то тихо шептала ему, пока уводила прочь. Даже порывистая Белла сдержалась, хотя Андромеда и видела, какие эмоции в ней бурлят, рвутся наружу. Стоило дверям захлопнуться, как брюнетка резко взмахнула палочкой, навешивая на двери звуконепроницаемый барьер, а после громко и совсем не по-аристократически расхохоталась, запрокидывая голову, и даже местами подвывая. Её буквально накрыло злорадным восторгом от случившегося, и женщина была более не способна скрываться: она получила самое настоящее удовольствие от результата ритуала. С некоторым волнением Андромеда перевела взгляд на Нарциссу: до самого последнего времени её сестра испытывала тёплые чувства к своему супругу, честно о нём заботилась, несмотря на отстранённость Люциуса, его холод. Но даже намёка на недовольство не было, Нарцисса выглядела слегка усталой, словно после нескольких танцев без перерыва, но «тяжелых» эмоций не было заметно, разве что вздёрнутая бровь при взгляде на их общую сестру. Мда-а-а, Беллатрисса, неудержимая, обезумевшая за годы общения с «Пожирателями»… покойная, вдруг ожила. Долгие годы Андромеда считала Беллатриссу потерянной в кровавом угаре сумасшедшей, однако когда в «Пророке» напечатали короткий некролог, в сердце будто воткнули толстую ржавую иглу. Долгие недели образ юной сестры преследовал женщину, воспоминания из детства всплывали в памяти, избирательно демонстрируя лишь наилучшие «кадры», а игла каждый раз проворачивалась, рана продолжала кровоточить. Лишь общение с Нарциссой, которое они были вынуждены годами скрывать ото всех, снимало боль, потихоньку заживляло кровоточащую рану. Кто бы мог подумать, что Белла всё ещё оставалась для неё настолько важной? Но тут вдруг она оживает, да ещё и такой, какой не была долгие годы: здоровой, красивой, улыбчивой, а не припадочной психопаткой с безумным скрипучим смехом. Совсем не удивительно, что Нарси – самая чувствительная из троих сестёр, даже упала в обморок когда увидела «покойницу», да и сама Андромеда была очень близка, чтобы поддержать её в этом занятии. Женщина перевела взгляд на Беллу, которая уже не хохотала, а просто подвывала и утирала подсыхающие слёзы. Нет, она совсем не против того, что её сестра не просто вернулась из числа покойников, но и вернула себе полноценный разум, да ещё и примерила на себя титул регента рода Блэк – уж что-что, а родственные связи в их роду всегда занимали очень важное место, если не важнейшее, но с другой стороны, - женщина перевела взгляд на того, кто устроил всё это, - слишком много информации и впечатлений, обдумать которые всё не находилось времени. Она даже дочери рассказала крайне мало – лишь часть, достаточную, чтобы заманить Нимфадору на ритуал. О том, кого она там встретит, дочь была предупреждена буквально за несколько минут, пока они шли к дому из сада. Поймав нетерпеливый многозначительный взгляд Нимфадоры, Андромеда поняла, что дочь на грани, и далее затягивать более нельзя – опасно, всё же блэковской крови в дочери много.       Аккуратно извинившись, Андромеда с дочерью покинули Малфой-мэнор. Пока они шли к площадке для аппараций в саду, Нимфадора молчала, но стоило им оказаться у своего коттеджа, как ту прорвало, но начало оказалось совсем не таким, как того ожидала женщина.        - Мама, - девушка смотрела хмуро и уверенно. – Нам нужно придумать такую отговорку, чтобы нам поверили: ты не знала о том, что было до ритуала, ты не знала о том, что Лейстрейнж не мертва, и прочем. Нужно обсудить каждую деталь, чтобы во время расследования этого дела никто не смог подтвердить подозрения относительно тебя, мама. – небольшая пауза, взгляд глаза в глаза, а потом девушка осторожно коснулась ладони матери, при этом в её взгляде читалась надежда. – Ты ведь и правда ни о чём таком не знала, правда, мама?        - Давай войдём в дом, - женщина накрыла ладонью ладонь дочери, слегка сжав, а потом одними глазами указала на просвет в деревьях их сада, сквозь который можно было разглядеть частный жилой район пригорода Лондона.       Девушка понимающе кивнула и они вместе пошли в коттедж. Как начинающий аврор Нимфадора знала о множестве различных следящих приёмов, в том числе и возможности прослушки на расстоянии, а также несложных чарах «Воздушной линзы» - аналога подзорной трубы, или бинокля – всё зависит от модификации заклинания. И само собой разумеется, что все приобретенные в училище авроров знания и навыки дочь демонстрировала матери, как единственной подруге (так уж сложилось, что настоящих друзей, даже на «дружелюбном Хаффлпаффе» завести не удалось), перед которой можно было похвастаться. Андромеда же, как мудрая женщина и мать, разумно умалчивала тот простой факт, что в старых и древних магических родах существует куда больше любопытных приёмов слежки и наблюдения, чем известно в Аврорате, и своих детей в родах учат крепко, и радовалась за умницу-дочку, нахваливая её за старание и прилежность в учёбе. Андромеда не боялась, что за ними могут наблюдать с улицы, всё же с рунами и чарами у неё всегда было «превосходно», так что потратить время на вдумчивое создание мощного барьера, да не одного – это было логично. К тому же, женщина до сих пор продолжала неторопливое самообразование, так что на данный момент защита коттеджа и приусадебного участка пропустит чужого разве что патронуса, да и то, следить через него не получится – это при условии, если кто-то раскопает один из древнейших, и наиболее охраняемых методов слежки, уничтожить который (информацию о данной модификации) старались если не все, то большинство. Но дочери об уровне защищенности дома Андромеда так же разумно не рассказывала просто потому, что её дочь подверглась влиянию радикальных идей Грюма и идее «общего блага» Дамблдора. Говоря прямо, женщина уже не могла доверять дочери полностью, не после обучения в Хогвартсе, где директор и деканы имеют все возможности основательно промыть мозги любому ребёнку. Если бы не мощнейший дар метаморфизма, то Нимфадора осталась бы никому не интересной, «средненькой» ведьмой, ведь её мать «изгнали» из рода, то есть ни денег, ни влияния, ни даже Дара не получить от союза с ними, а то и хуже – запачкаться связью с «грязнокровками» и «предателями крови». Когда же на её девочку обратили внимание далеко не последние люди Магической Британии, женщина ещё долго боролась с собой, чтобы не сбежать прочь, лишь понимание, что за границей будет хуже, останавливала её. С тем же фактом, что её дочь может быть добровольным, даже непонимающим что творит, шпионом в своей же семье, Андромеде Блэк-Тонкс пришлось просто смириться. Она надеялась, что Нимфадора, работая аврором, увидит всю нелицеприятную изнанку «сказки», речи «мудрых наставников» утратят свою остроту, и тогда мать сможет вернуть дочери здравый смысл, а потом и рассказать всё то, о чём пришлось молчать долгие годы. Теперь же ситуация резко встала с ног на голову и молчать дальше – лично толкнуть дочь в руки людей со странными взглядами и идеями, а самой навсегда превратиться в «тёмное отродье проклятого рода».       Поднявшись на три ступеньки молодая девушка и молодо выглядящая женщина прошли в дом, разуваться никто и не подумал: чары на входных дверях привычно очистили обувь и одежду от любой грязи, и слегка подсушили мантии от влаги тумана. Девушка тут же обернулась к матери, ожидая продолжения поднятой темы, но та молча отправилась на кухню заваривать чай. Нимфадора, недовольно засопев, плюхнулась в старое кожаное кресло: она с детства крепко уяснила не раз повторяемые ей слова «чай не любит спешки», и раз уж мать взялась его готовить, то следует смириться, иначе… - тут девушка недовольно скривилась и поёрзала – воспоминания розг на нежной девичьей попке не успели выветриться из буйной головы. Женщина вернулась с широким подносом, на котором, как всегда, было всё необходимое для обстоятельного распития этого «ритуального» напитка. Девушка потянулась за своей чашкой, подождала пока мать её наполнит из строго-красивого заварника ароматным напитком, и добавила себе немного молока. Несколько минут никто не нарушал тишину, за это время горячая хаффлпаффка немного успокоилась, её страсти начали принимать более осмысленную форму, появились новые, более толковые вопросы, услышать ответы на которые стало не менее интересно, чем предполагаемое участие матери в незаконном заговоре.       - Что же, дочь моя, ты уже достаточно выросла и умеешь держать себя в руках, а значит тебя можно считать взрослой. – манерно качнула головой Андромеда, старательно изображая Вальбургу, даже лицом попыталась показать что-то… этакое, но получалось не очень. – Задавай свои вопросы.       - Мама, - Нимфадора не хотела спешить и доказывать обратное той похвале, что только-только прозвучала. Подумав, девушка заговорила. – Когда ты узнала, что Беллатрисса Лестрейндж жива? – она бы никогда не призналась, но одобрительная улыбка матери значила для девушки очень много, а потому она почувствовала приток уверенности, когда увидела этот жест.        - Пару дней назад, - неспешно ответила женщина, крайне довольная тем, что от обычно неугомонной дочери не последовало пулеметной очереди вопросов и она даже сама догадалась, что её мать уж точно не участвовала в сговоре. – Но ты должна узнать и принять к сведению важную деталь. – женщина пригубила горячий напиток, поглядывая на дочь. – Беллатрисса снова «Блэк», не «Лестрейндж» - это важно.        - Важно почему? Чем? – нахмурилась молодая метаморф, на всякий случай поставив антикварную чашку на стол.        - Потому, дочь моя, что она не просто «Блэк», но и нынешний регент рода Блэк, к которому мы также принадлежим.– важно кивнула женщина, внутри улыбаясь над смесью растерянности и непонимания дочери.       - Ты же говорила, что тебя за связь с папой Блэки изгнали! – всплеснула руками девушка.       - Говорила, - женщина вздохнула, также ставя чашку на стол и возвращая взгляд на дочь. – Я не знаю, насколько хорошо ты знакома с реальным положением в стране во время войны с Неназываемым и его людьми, а вот о магических семьях и родах я тебе рассказывала. – на этих словах Нимфадора согласно кивнула: она никогда не понимала, зачем нужны эти рассказы, если из рода их изгнали, но сейчас, похоже, она получит ответ на этот давний вопрос. – Дело в том, что во время той войны магические рода фактически поставили перед выбором: либо ты работаешь с Неназываемым, встаёшь под его знамёна и принимаешь метку, либо твоя судьба ставится под вопрос. Даже так называемые «нейтральные» семьи, которые не приняли власть Неназываемого, но и не дрались против него, старались, пусть и скрытно для широкого общества, поддерживать отношения с «Пожирателями», а когда требовалось, оказывали им некоторые услуги, – на лице Нимфадоры отразилось всё, что она об этом думает, но перебивать мать не стала. И тому причиной не была какая-то особая выдержка или успехи в контроле эмоций, совсем нет, набраться терпения девушке помогло несложное успокоительное зелье, даже не зелье – настой, совсем безвредный и очень даже полезный, который добавила в чай мудрая Андромеда. Жаль только, что действие зелья недолгое. – Все всё знали и понимали, но запретить не могли, а сами «нейтралы» опасались возможной победы Неназываемого, ведь он и мстить может начать, уже открыто, не скрываясь. Он и так никогда не отличался добродушием и всепрощением, а со временем его поведение, принимаемые им решения и отдаваемые приказы начали демонстрировать нарастающее сумасшествие вместе с маниакальной жестокостью. Некоторые рода пытались бежать и кому-то это даже удалось, да вот только Неназываемый никогда не был идиотом, да и Министерство с подачи Крауча и Дамблдора резко зашевелилось, что вылилось в гибель нескольких немногочисленных родов по разным причинам, чаще всего было так, что министерские работники задерживали беженцев, и пока шло разбирательство, нападали «Пожиратели», уничтожая, как правило, только «крыс» - так их тогда презрительно называли.       - Но ведь они только хотели спастись!? – воскликнула девушка, мысли которой переместились на открывшуюся информацию.       - Верно, - кивнула женщина. – Те, кто решили бежать от войны, хотели просто спастись, и поверь мне: многим приходилось буквально на горло себе наступить, чтобы бросить свои активы в Британии, отчий дом, «облечь себя позором трусости» и бежать. Большинству для того, чтобы отбросить мысли о побеге, было достаточно нежелания стать «крысой», и они вынуждено принимали чью-либо сторону. – женщина ненадолго прервалась, чтобы промочить горло уже остывшим чаем. – Мы с Цисси сошлись во мнении, что навешивание ярлыка «труса» и «крысы» - это чей-то хитрый ход, чтобы удержать волшебников на островах. Кому-то очень умному и хитрому пришло в голову, что пример побега следует рубить на корню, чтобы, чего доброго, не побежали вообще все. А если так случится, где, позволь тебя спросить, брать новое «мясо» для войны? Кто будет воевать, пока не определится победитель? – Нимфадора задумалась над этим и была вынуждена признать, что действительно, если все убегут, останутся только главы противоборствующих сторон, да их приближенные, которые не очень часто (если верить истории) бывали на поле боя, основные удары наносили «рядовые бойцы». Девушке было неприятно об этом думать, но она знала, что в те годы воевали с Неназываемым не только Министерские сотрудники, которых было явно недостаточно для полного контроля мест, куда можно было нанести удар, но и Орден Феникса, имевший в те времена немало союзников из магических родов. Андромеда же продолжила рассказ. – Род Блэк всегда был слишком гордым, чтобы добровольно принять клеймо трусов, а потому было решено разработать план спасения рода – его выживание при любом финале войны. – женщина сделала очередную паузу, только теперь она всем видом демонстрировала желание услышать то, что и так оказалось на виду.        - Получается… - тихо прошептала севшим голосом девушка, неверяще глядя на мать. – Получается, вы с папой…        - Что, мы с папой? – усмехнулась женщина, разглядывая потрясённую дочь.        - Если тебя не изгоняли, - медленно заговорила девушка, при этом забавно хмурясь. – Если это так, тогда получается, что Блэки признали ваш брак?..        - Верно, - кивнула женщина, довольно улыбнувшись. – Мы провели брачный ритуал по всем правилам: наши руки соединил лично лорд Блэк на камне рода, как полагается. – Андромеда снова замолчала, давая возможность дочери додумать продолжение.       - А всему свету вы сказали, что вас изгнали за предательство устоев рода. – женщина согласно кивнула. – Папа тогда уже работал в Министерстве? – Андромеда улыбнулась дочери и снова кивнула. – Получается, вы спрятались у всех на виду! – выдохнула девушка. – Министерство в любом случае осталось бы целым, а вас, которые не лезли в бой ни на чьей стороне, не репрессировали бы в случае победы Неназываемого. Но зачем тогда отдали Беллатриссу Лестрейнджам, хватило бы и того, что Нарцисса стала супругой Малфоя? А ведь ещё был Регулус?       - Ты права, Нимфадора, в тех обстоятельствах этого было бы достаточно, Блэки могли заявить о своей нейтральной позиции, а сильные члены рода смогли бы обеспечить безопасность защищенного родового гнезда. Но всё пошло наперекосяк. – тяжело вздохнула женщина, которой было очень не легко говорить на эту тему, но и молчать было нельзя. – Началось всё с Сириуса – он фактически предал род, отрёкся от него, хорошо хоть кровью не подкрепил свои слова, но и этого было достаточно, чтобы он утратил право быть наследником. Он всегда был излишне порывистым и подверженым желаниям и настроениям, к тому же учился на Гриффиндоре, а этому факультету всегда позволялось так же много, как и Слизерину. Вальбурга же на эмоциях наговорила много лишнего, а потом ещё и начала шантажировать его в письмах тем, что его изгонят из рода. Видя мой «пример», Сириус не испугался, тем более был уверен, что его друзья поддержат его решение. Откуда ему было знать о плане, если он не успел достаточно повзрослеть, чтобы ему доверяли подобные тайны? – небольшая пауза, Нимфадора сидела замерев, даже дышала тихо. – Нарцисса была обещана Люциусу с раннего детства, а Беллатрисса – Лестрейнджу ещё их дедами, так что поделать ничего было нельзя. Но тут, явно в каком-то помешательстве, весь план нарушила Вальбурга, когда отправила Регулуса служить Неназываемому. Дядя Орион, когда об этом узнал, отправился за Регулусом, надеялся его перехватить, уберечь от принятия метки, но опоздал, а потом бесследно исчез, как и Регулус, только кузен немного позже своего отца. Разом растеряв весь род, всех родственников, Вальбурга помешалась, она, кажется, и сама поверила в ту ложь, что мы говорили всем посторонним, так что с нею я больше не общалась. Вот так мы и остались, фактически, только втроём: я, твой папа и ты, да иногда, тайно встречались с Нарциссой, которая при всём желании не смогла бы нам ничем помочь, случись что непредвиденное. – снова тяжело вздохнув, женщина посмотрела на дочь усталым взглядом. – Разве я могла рассказать тебе всё это, когда ты была маленькой? Когда ты ещё ничего не понимала?       В комнате повисла тишина, нарушаемая только мерным стуком старых антикварных напольных часов. Что мать, что дочь ушли в свои мысли, даже чай был полностью забыт. И если старшая дама погрузилась в воспоминания, что поднялись подобно илу от мощного гребка хвостом какой-нибудь рыбины, то младшая Тонкс думала совсем о другом. Нельзя сказать, что девушка считала своё детство идеальным, но и менять там было нечего, у других бывает и много хуже. Нет, взволновало её то, что от неё всю жизнь утаивали весьма важную информацию, которая шла вразрез со многим, что она слышала и знала, что считала истиной. Умом Нимфадора понимала, что мать кругом права, но вот на сердце было тяжело: иррациональная обида засела в груди и не желала признавать никаких доводов, главным для неё было то, что её мать не рассказала обо всём раньше. Да и неизвестно сколько бы она ещё молчала, не сложись обстоятельства именно так, как они сложились. А вдруг бы она так никогда ни о чём и не узнала? Что, если бы она всю свою жизнь заблуждалась, не зная истины? В горле образовался ком, в глазах защипало, а в мыслях всплыли слова, услышанные однажды от учителя Грюма: «…тёмные семьи все без исключения хитрые и подлые твари, они используют друг друга, своих детей и родителей, легко врут друг другу в глаза ради какой-то своей выгоды, они не знают, что такое любовь…». Неужели и её мама решила использовать дочь ради выгоды? Разве может быть так, что все эти годы Андромеда Тонкс специально отыгрывала роль, лишь бы иметь влияние и ручеек информации прямо из Министерства через дочь-аврора? Часть девушки твердила, что этого просто не может быть, а часть была уверена, что мать-слизеринка из древнего рода способна и не на такое, а потому нужно от неё бежать, и как можно дальше. Но как быть уверенной на «все сто»? Как точно определить, врёт ей мать, или нет? Противоречивые мысли уносили Нимфадору по пути сомнений в собственной семье всё дальше и дальше, она уже практически забыла, где находится – настолько увлеклась своими размышлениями, но тут её вернул в реальность голос матери.       - Выбранная роль не предполагала мгновенное обогащение, - девушка не понимала, куда клонит мать, но невольно прислушалась. – У нас просто не было возможности создать надежную легенду, но теперь эти обстоятельства над нами не сильны, потому мы смело можем воспользоваться моей частью наследства и переехать…        - Погоди-погоди, о каком наследстве речь? – девушка оказалась совершенно сбита с толку.        - После смерти твоих бабушки и дедушки нам досталась приличная сумма золотом, которой мы не могли воспользоваться – это тут же вызвало бы законные вопросы, а если бы сбежали с этими деньгами из страны, за нами бы точно начали охоту…        - Почему? Тот-кого-нельзя-называть ведь мёртв…        - Хоть Неназываемый и мёртв, но кроме него есть и другие, кто будет не против захватить остатки рода Блэк: захватить тебя, жениться и род у них в кармане – старая и надежная схема. – женщина пожала плечами.       - С чего бы мне соглашаться на такой брак? – усмехнулась девушка. – Магический брак требует согласие обеих сторон, иначе ничего не выйдет.       - Да, и ты бы согласилась, - снова пожала плечами Андромеда, встречая усмешку дочери. – Тебя бы даже не пытали, и без зелий обошлись: посидела бы где-нибудь в подземелье пару лет, или пригрозили чем – не важно, но ты бы согласилась сама. Говорю же: схема старая и отработанная, в истории каждого старого рода можно найти подобный эпизод.       - Ладно, - Нимфадора не хотела разжигать конфликт на ровном месте, бесполезно спорить, но она осталась уверена, что с ней бы подобный номер уж точно не прошёл – не из того она теста, чтобы поддаться на глупый шантаж или угрозы, к тому же она довольно сильна и умела в бою, чтобы её схватить нужно хорошо постараться. – Оставим это. Меня сейчас больше волнует то, как мы будем тебя выпутывать из сложившейся ситуации. Мама, тебя ведь подставляют! – экспрессивно воскликнула девушка. – Да за одно лишь укрывательство заключенной нам всем грозит Азкабан! – Нимфадора подскочила на ноги и принялась мерить шагами гостиную при этом размахивая руками.       - Допустим, - спокойно кивнула Андромеда. – Но это при условии, что властям станет известно, что Беллатрисса жива… - играя голосом, многозначительно произнесла женщина, внимательно следя за дочерью.       - А, это дело времени! – Нимфадора отмахнулась от слов матери, как от чего-то незначительного. – Нам нужно продумать стратегию, возможно даже получится выставить тебя свидетелем… да… - девушка глубоко задумалась, совершенно не замечая потяжелевший взгляд матери. – если всё правильно обставить, то можно даже награду получить… - вполголоса пробормотала молодой аврор, но мать её отлично слышала, и вот у Андромеды Блэк-Тонкс уже в руке замерла волшебная палочка. Нимфадора случайно обернулась и замерла, разглядев позу замершей матери. – Ма-ма?..       - То есть ты сама, лично, намерена раскрыть сведения о Беллатриссе? Даже при возможной угрозе мне? – Нимфадора на мгновенье отвела глаза, этого хватило, чтобы всё понять. – И что ты ещё решила рассказать, и кому? – тут девушка не выдержала.       - Как ты не понимаешь?! Он же спас преступников! Он устроил заговор! Он угрожает миру всей Магической Британии, этого нельзя так оставлять! – экспрессивно, с запалом выдала девушка, её глаза блестели твёрдой уверенностью в своих словах.       - Вот как? – нейтральным тоном ответил ей мать. – Ты и о нас решила всё рассказать, о Блэках? – глаза девушка снова отвела. – Прекрасно, я вырастила предательницу… - покачала головой Андромеда, но ни на миг не ослабила свою бдительность. – В твоей бестолковой голове не появилось даже мысли, как ты подставишь не только себя, но и нас с отцом, нет? Да ты понимаешь, дура малолетняя, что за один только сейф главы рода Блэк, на который Министерство может наложить лапу, нас не задумываясь распылят на месте, или состряпают ложное дело и приговорят к поцелую дементора? Наша защита всегда основывалась на сохранении тайны, стоит ей раскрыться – мы не жильцы!       - Ты излишне драматизируешь, мама… - попыталась понизить обороты девушка, чем только сильнее разозлила свою мать.       - Дура! Бестолковая дура! Ты меня чем слушала?! – повысила голос Андромеда. – Кому я всё это рассказывала, а? Ладно, пусть. – женщина резко успокоилась, а взгляд у неё приобрел несокрушимую уверенность и прохладу, от которой Нимфадора даже поёжилась. – Не знаю как тебе, глупая дочь, но мне ещё хочется пожить, потому я не позволю тебе героически убиться за чужие интересы и идеалы. – женщина едва уловимо взмахнула палочкой и никакие тренировки и рефлексы аврора не помогли Нимфадоре спастись, а беспалочковый невербальный «Протего» развеяло мгновенно. Девушка перестала чувствовать своё тело, но она могла видеть и слышать, чувствовать прикосновения к коже, пусть и сильно ослаблено. – Я не хотела этого делать, - Андромеда смотрела на дочь с сожалением, но уверенно. – но ты меня вынудила. – Нимфадора упала духом, ей стало по-настоящему плохо, ведь худшие предположения оправдываются: её мать с самого начала её не любила, растила исключительно для личной выгоды. По щекам девушки потекли слёзы обиды. Но очень быстро глаза у неё широко распахнулись от шока и непонимания. – Как же жаль, что в Хогвартсе запретили розги, - Андромеда покачала головой, взмахами палочки раздев дочь до белья, потом положив на диван понятной всем позой, и у девушки всё внутри похолодело. – Я думала, что ты уже взрослая, что ты поймёшь, если тебе всё объяснить, но оказалось, что я ошиблась. Что же, раз уж ты не повзрослела, тебя ещё нужно воспитывать… - женщина взмахнула длинным гибким деревянным прутиком, резкий свист, и по телу Нимфадоры побежали мурашки.       - Мамочка… - негромко пискнула девушка, даже не заметив, что от страха смогла частично снять чары.       - Когда мы закончим, напишешь письмо в Аврорат на имя мадам Боунс лично, а пока я буду стучаться в твой мозг, подумай, хорошенько подумай, моя дорогая дочь, что есть для тебя семья…       В гостиной прозвучал резкий свист деревянного гибкого прутика, звонкий шлепок и громкий взвизг боли и обиды…