***
- Это точно он? – с ленцой произнесла длинноволосая женщина, принимая у молодого мужчины пакет с только что купленной едой. - Без сомнения, госпожа, - уверенно кивнул молодой оммёдзи, мало кто сумел бы заметить, как его вечно сощуренные глаза блеснули. – Нам не удалось установить, что именно используется для сокрытия, Миядзаки также ничего толкового не смогли сообщить, так как после бегства Миядзаки Араты, на клановой территории их клана произошло несколько взрывов и возгораний… - Умный мальчик, - кивнула женщина, выглядящая не старше тридцати лет, ни лицо, ни голос не выдавали её реальный возраст. - Вы правы, госпожа, - продолжал улыбаться мужчина, уделяя внимание своей еде, при этом не забывая контролировать цель наблюдения (слежки). – Проведенное расследование подтвердило, что перед побегом, Арата-кун тщательно подготовился, однако, не все его закладки были активированы, поэтому можно с высокой долей вероятности предположить, что парня вынудили ускорить свой план, - мужчина отправил в рот первый кусочек мяса, и через несколько секунд продолжил. – А также есть мнение, что Миядзаки многое умолчали, потому мы не можем быть уверенными в том, каким знаниями располагает Арата-кун… - Тем более, что мальчик провёл довольно много времени в путешествиях, - кивнула женщина, и отпила из своего пластикового стакана. – Я уверена, что любой бы за такой срок сумел разучить пару-другую новых трюков. - Да, артефакты со скрытым пространством хранения очень похожи на китайские поделки. Драгоценные металлы и камни, практически полная внутренняя изоляция активной магии, да и полное отсутствие внешних эффектов от работы с артефактом – это явно китайская технология. - Лан? – перевела на напарника взгляд женщина, выглядящая как уставшая сотрудница какого-нибудь обычного офиса. – В отчетах упоминалось, что Лан Юшенг принимала участие в боевых действиях на стороне людей, и были выдвинуты предположения, что она сталкивалась с мальчиком. Есть ли вероятность, что с того момента у них налажен контакт, и артефакты с этой стороны? – несколько монотонно произнесла женщина, больше внимания уделяя своей якисобе, чем обсуждаемой теме, или нынешней работе. - К сожалению, - мужчина посмотрел на вывеску над магазином, в который только что вошёл высокий молодой японец, потом опустил взгляд на рекламный плакат в окне магазина, и отправил в рот новую порцию выносной еды. – Наши заморские «друзья» решили, что информация по нашему мальчику стоит чего-то-там секретного, а своих агентов на их территории у нас нет, поэтому точно определить, так это, или нет, мы не в состоянии. – мужчина пожал плечами, и снова принялся за еду. - Хммм… - протянула с набитым ртом женщина, с виду, заинтересованная исключительно своей пищей. – Не понимаю, почему вы их терпите. Вам всего-то и обошлось бы выделить одну никому не нужную гору под деревню общине они, и у вас в руках появился бы преданный, и готовый на что угодно отряд численностью под три десятка воинов, остановить которых очень и очень нелегко. Закинули бы этот десант вашим «друзьям» - сразу бы зауважали, - женщина продолжала говорить малоэмоционально и в основном монотонно, да ещё плечами пожала, будто её предложение настолько очевидно, что и говорить не стоило. Её же собеседник решил промолчать на её реплику просто потому, что и сам уже предлагал нечто подобное, и к нему даже прислушались, однако, кланы и имперские чиновники так и не смогли договориться в плане того, где именно выделить не одну гору, о которой говорила напарница, а несколько – для полноценной общины монстров, этакого городка. Да, Япония, и конкретно император, получили бы под свою руку верных монстров, целую полноценную общину, то есть очень мощную силу, которую можно повернуть против кого угодно. В некоторой степени, именно эта оговорка и стала решающей, ведь император может повернуть подобные силы и против своих же, а не только наглых и жадных «янки». Многие согласны с тем, что «друзья» уже давно заслужили «дружеского» жеста в свою сторону, но уж слишком разобщены ныне кланы, многие не доверяют не то, что соседям, или императору, но даже собственным вассалам, придумывая всё новые, и новые клятвы. Каждый боится и трясется за себя, не желает смотреть на общую картину до тех пор, пока угроза не станет таковой, что уже в прямом смысле вышибает клановые врата. А потому вопрос о создании новой силы так и не был решен, а «друзья» продолжают выискивать всё новые методы обогащения на всем вокруг себя. - Как думаете, госпожа, зачем мальчик вернулся? – мужчина решил сменить тему разговора. - Не знаю, - женщина безразлично пожала плечами, с куда большим интересом и удовольствием уделяя внимание своему десерту – мороженному, чем рядом стоящему человеку. – Может, решил вернуться на родину, ностальгия замучила? - Это – вряд ли, - мужчина искренне усмехнулся, переводя рассеянный взгляд со стены магазина на его окна на третьем этаже, где размещен большой книжный магазин, в котором также есть отдел оккультной литературы, которой торгует клан нэдзуми (крысы-оборотни), получивший на данное предприятие полноценную лицензию. Вроде бы, они даже сами печатают специфическую литературу, которая была написана многие сотни лет назад даже не на бумаге, а на бамбуковых пластинках, или ещё на чём подобном, архаичном, но подобные тексты не продают без осведомления Канцелярии о клиенте. Но никто никогда не поверит, что нэдзуми – полностью честны, ведь они те ещё хитрецы, с другой же стороны, никто не видел текстов клятв, которые были принесены в обмен на лицензию, мало ли, что там? – Мальчик пробыл в Киото всего пару дней, и слухов о том, что монстры зашевелились, не было. Однако, он был в Исэ, и даже встречался с будущей высшей жрицей, и её опекуншей, а это уже странно… - мужчина случайно мазнул взглядом по виднеющимся сквозь стёкла книжным полкам, где мелькнул знакомый силуэт, и перевел взгляд выше. - Что говорят духи? – без проявления особого интереса спросила женщина, методично работая маленькой пластиковой лопаткой, доедая уже третью порцию (в крохотной, размером с кофейную чашечку, баночке!). - Ничего особенного, - пожал плечами мужчина, отправляя в мусорный бак пакет от еды. – Прибыл на территорию храма, преподнес подношение Оленю, потом пообщался с будущей жрицей, помолился, и отбыл… ах да, в докладе от монаха было сказано, что он угощал девочку сладостями… - Хм? – женщина на мгновенье замерла, а потом продолжила есть мороженое, как ни в чем ни бывало. – Понятно… Мужчина краем глаза уловил необычную реакцию напарницы, он ожидал ещё хоть чего-то, хоть крохотного намёка на то, что же она поняла, но ничего не получил. Всё его естество буквально дрожало от неясного предчувствия, он чувствовал, что это важно, но даже надави он присягой, и сопутствующими клятвами, всё равно ничего бы не получил, а потому его единственный шанс – был – это увидеть намёк на намёк на это «понятно», которого женщина ему просто не дала. Мужчина едва сдержался, чтобы не поступить глупо и тупо – спросить прямо, ему это стоило немало сил – не проявить свой интерес, ведь если он сделает всё правильно, всегда есть шанс, что напарница когда-нибудь всё же уронит зёрнышко-намёк, если поверит в его «слепоту» и «безразличие». - Вот мне и интересно, зачем же Арата-кун вернулся, - допив свой напиток, мужчина отправил пустой стакан в мусорку. - Увидим, - безразлично пожала плечами женщина, даже не глянув на собеседника, и никак не среагировав на то, что из магазина вышел тот, за кем они ходят вот уже второй день, и направился вверх по улице. Женщина, не бросив на парня даже взгляда, неспешно двинулась в ту же сторону, куда шёл парень, не поднимая глаз от своего лакомства. Женщина двигалась довольно медленно, и не смотрела вокруг, однако, ни разу не споткнулась, и ни с кем не столкнулась. Её напарник следовал с нею рядом, тоже мало внимания обращая окружающему миру (но это только на первый взгляд), полностью погрузившись в чтение бумаг. Их медленный и неторопливый шаг сначала позволил цели слежки начать отрываться от них, однако, скоро он остановился ради общения с тройкой бойких девиц-зазывал, которые много улыбались, что-то говорили парню, а одна даже взяла его под руку – явно нацелились затащить очередного красавчика в новое заведение. Когда ничем не примечательная пара приблизилась к цели наблюдения на расстояние пятнадцати метров, парень распрощался с девушками, и двинулся дальше, дав честное-причестное обещание посетить их ночной клуб. Следующие несколько часов продолжались в том же духе: парень неспешно перемещался по району, посещал какие-нибудь магазины, пообедал, просто прогуливался, иногда даже с кем-нибудь общался, в основном с туристами, не знающими японский язык. Вечером же он действительно отправился в ночной клуб, в котором оставался до глубокой ночи, из которого вернулся в свой номер на такси. Пара же агентов Канцелярии следовала за парнем, очень осторожно и правильно преследуя его, но оставаясь незамеченными своей целью. Остаток ночи и первая половина дня прошли спокойно: цель не покидала своего номера до полудня, после парень отобедал в ближайшем семейном ресторане, и снова отправился бродить по городу, а пара агентов следовала за ним по пятам.***
Нажав кнопку в автобусе, краем глаза уловил сразу у нескольких пассажиров гримасы неудовольствия от того, что кто-то решил здесь останавливаться. Странные, всё же, местами люди, и мне, прожившему часть жизни пусть и в Японии, но на клановой территории, трудно понять этот сплав лицемерной демократии-толерантности с местными устоями ретроградства, шовинизма, и даже некоторой доли национализма с фашизмом. Вот вроде всё у них хорошо, но только до тех пор, пока не отходишь от «официально разрешенных» туристических путей-тропинок. На изнанке же можно разглядеть, порой, такие неприглядные вещи, что как-то разом Япония из мечты превращается во что-то… ну, пусть будет «простое». Я уверен, что многие откровенно мечтают жить в этой Мекке мира отаку, но никто из подобных людей в первую очередь не обращает внимания на то, что в тех же аниме «гайдзины», почему-то, обычно торгуют разным барахлом на улицах, или вообще не появляются на экранах иначе, чем в виде тупого балабола, который спрашивает у местного куда-нибудь дорогу. Как на самом деле живётся иностранцам здесь, в Японии, вопрос, конечно, довольно специфический, но многим стоит учитывать простой факт: любая другая страна – это другая культура, то есть полностью иной уклад жизни, иные ценности, и дело не ограничивается знанием языка, ведь даже говоря всё правильно, можно наделать кучи ошибок. Ладно, что-то не туда мысли ушли всего лишь от того, что «добрые» и «понимающие» граждане не были довольны простым фактом: какой-то пацан решил выйти в парке, и сим поступком вынуждает их задержаться на минуту-другую в пути. Интересно, как справляются с подобными взглядами местные застенчивые подростки, когда им куда-то нужно, то есть одному из всего салона парню, или девушке нужно выйти на какой-то остановке, когда забитый автобус людей хочет ехать куда-то дальше? Уверен, многие просто едут дальше, не желая «доставлять окружающим проблем». Выйдя из очень удобного, с натуральным кондиционером, автобуса, я двинулся в ту сторону парка, где разбили лагерь местные бездомные. Вот, ещё одна весьма любопытная тема: японские бездомные. Многое, очень многое можно было бы надумать на эту тему, но мусолить то, что и так всем известно, нет никакого желания. Для меня бездомные всегда делились всего на две категории: те, кому просто не повезло в жизни, и те, кто сами опустились на это дно. Первым я сочувствую, а вот от вторых меня воротит, и я никогда не скрывал своего отвращения к отвратительным, вонючим пьяницам, смердящим туалетами. С другой же стороны у меня нет к ним ненависти: хотят так жить – их дело, главное, чтобы не лезли ко мне, всё. За границей, где ещё иногда прогуливаются горожане, ближе к краю, где парк переходит в рабочий район, обосновались местные бездомные. Угловатые самодельные жилища выглядят не лучшим образом, да и запах в округе стоит… нет, слава Духам, не мерзкий, просто специфический. В первую очередь на фоне угловатых домиков из кусков фанеры, картона, полиэтиленовой пленки, и прочих доступных им стройматериалов, в воздухе явно ощущался запах гари от керосинок, ведь именно на них, в основном, готовят себе пищу местные. Дровяные костры слишком привлекают внимание, да и опасность пожара куда выше, а потому если полиция засечет хотя бы один намек на костёр, этот городок разгонят в течении часа, туда же относится и полная очистка местности от следов пребывания здесь неудобного любому политику контингента. Да и вообще, бездомные – они как камушек в туфле любому, кто либо уже у власти, либо рвётся туда, ведь один факт наличия в стране бездомных говорит о неполноценности любой как экономической, так и социальной программы развития государства. А потому, пока бездомные шарятся по углам, прячутся в глубинах парков, в общем, остаются в тени, их терпят, но как только те показываются на свет, с ними тут же начинают «бороться». Как мне удалось выяснить относительно конкретно об этой группе, то с ними уже пару раз проводилась «борьба», то есть с ними общалась полиция, выставляя ультимативную просьбу скрыться с глаз, и вот теперь они в данном парке проживают уже второй месяц. До этого были неподалеку от какого-то храма, какого именно – я не выяснял – не интересно. На входе в их лагерь, на скамейке у краника с питьевой водой, обнаружилась пара бородатых мужиков. У одного борода была действительно бородой, только какой-то серой, грязной на вид, а вот у второго только под носом было что-то более-менее похожее на усы, на лице же простая небритость редкой поросли. Оба с явным интересом следили за мной, тащившим в руке объемную сумку. - Добрый день, господа, вы сможете ответить на несколько моих вопросов в обмен на мою благодарность? – без поклонов и прочего, обязательного в Японии, обращаюсь к этой парочке. - Ну, если благодарность будет стоящей, то почему не ответить, верно, Кен-сан? – тот, что бородатый, открыто посмотрел сначала на мою сумку, а потом на приятеля. - Вы правы, Шо-сан, - важно кивнул его товарищ, поправляя треснувшие очки в толстой оправе. - Я вас не разочарую, - отвечаю, опуская сумку на асфальт. – В таком случае скажите, все ли обитатели вашего лагеря присутствуют? Много вас здесь? - А вам зачем, уважаемый? – слегка прищурился Шо, чуть подаваясь вперед. - Близится один праздник в честь забытого бога, и я бы хотел, чтобы люди отпраздновали его день, но найти единомышленников мне не удалось… - развожу руки в стороны. Бездомные переглянулись, и Шо снова заговорил. - И вы хотите, чтобы мы отпраздновали день старого бога? – несколько удивленно, вместе с тем с каплей надежды, спросил тот, что в очках. - Верно, - подтверждаю кивком. - Если мы согласимся собрать наших накама (друзей-товарищей), то что нам нужно будет делать? - Есть, пить, петь песни, молиться идолу, и больше ничего, - спокойно пожимаю плечами, уже зная, что получу согласие. – Нам ведь важно не то, насколько всё будет красиво, или "правильно", а то, что бога вспомнят, что и ему нальют чарку доброго саке, и споют для него песню, просто от души, но держа его в мыслях. - Что же, если это всё, что от нас требуется, то мы готовы пойти вам навстречу, Незнакомец-сан… - Можете обращаться ко мне просто по имени – Арата. - Хорошо, Арата-сан, - кивнул тот, что в очках, пока его товарищ уже ускакал в сторону наиболее плотной застройки палатками-шалашами муниципальной собственности. – Нам нужно некоторое время, чтобы всех собрать…э-это… а сколько вам нужно людей, Арата-сан? - Как можно больше, - пожимаю плечами. – Всем необходимым для хорошего праздника я обеспечу. Всё же я хочу, чтобы бог услышал, что его помнят, и снова явил свои чудеса… - последние слова я специально произносил так, чтобы показаться эдаким чудиком, и если судить по глазам и выражению лица Шо, то мне это удалось, однако, клеймить меня больным, и отказываться от дармового угощения и выпивки он даже не подумал, лишь кивнул мне, и двинулся к лагерю. Я же отошёл к специально облагороженной полянке, на которой предполагалось проводить пикники, пока тут не появились бездомные, и принялся неспешно выкладывать на основательный стол различную упакованную снедь, доставать упаковки дешевой выпивки, простую воду, ну и так далее. Стоит ли упоминать, что сумка у меня с расширением пространства, и почти ничего не весит, поэтому провианта у меня с изрядным запасом? Когда же подтянулись первые «ласточки», надо было видеть их огромные глаза, которые постоянно перескакивали с моей сумки, из которой я продолжал что-то вытаскивать, на стол, уже заваленный продуктами, которых точно хватит на два таких лагеря, а то и три, и обратно на сумку. - Интересная у вас сумка, Арата-сан, - задумчиво протянул подошедший Шо, оценивая объем предстоящего праздника. – Никогда бы не подумал, что в обычной сумке может поместиться столько груза… - это был явно вопрос, так почему бы на него не ответить? - Наш мир полон чудес, Шо-сан, и это – одно из них, и именно поэтому я и хочу вернуть взор забытого бога Акиямы на эти земли, чтобы чудес стало ещё больше… - говорил я это максимально вдохновенно, разве что глаза не закатывал. Бездомный смотрел на меня с подозрением, но снова промолчал, ведь кто их знает, этих сумасшедших, вдруг передумает, и отправится устраивать свой странный праздник где-то в другом месте, далеко от них? Правильно, лучше лишний раз промолчать, чем дергать Судьбу за усы. - Шо-сан, - привлекаю внимание бездомного, уже взявшегося организовывать своих товарищей для обустройства посадочных мест прямо на земле, как это здесь принято, в смысле на различных подстилочках. – Мне нужно будет, чтобы кто-то из ваших людей, кто поумней, да посообразительней, помог мне разместить вот эти талисманы вокруг этой поляны, и начертил краской вот эти надписи на вон том большом дереве. Только нужно, чтобы всё было точно, я проверю. - Не волнуйтесь, Арата-сан, - спокойно ответил Шо. – Я лично возьмусь за эту работу, и возьму в помощники пару из тех, кому можно доверить такую работу. Всё будет в лучшем виде. - Спасибо вам, Шо-сан, вы все такие хорошие люди, отзывчивые… Меня тут же принялись убеждать, что всё нормально, что всё это – плата за возможность поучаствовать в столь замечательном празднике, и так далее, согласно местному этикету, который обязывает не принимать благодарности сразу, перед этим обязателен долгий ритуал взаимных умасливаний, и отказов. Я, в принципе, не спешил, так как времени у меня с изрядным запасом, во всех смыслах, потому можно неторопливо и основательно заниматься текущими делами, перепроверять, чтобы всё было правильно…***
- Кацураги-сан, вот текущий отчет, - на стол перед мужчиной легла сшивка из нескольких листов, которые мужчина тут же принялся внимательно изучать. Его глаза, сощуренные в две узенькие щёлочки, быстро бегали по цветным диаграммам, смещались к подробным расшифровкам, и двигались дальше. - Странно, - протянул молодой мужчина, возвращаясь обратно к диаграммам, и заново просматривая некоторые части отчета. – Очень странно… Миса-чан, ты уверена, что ошибки нет? - Конечно, Кацураги-сан, я всегда проверяю трижды, перед тем, как подать вам на стол новый отчет, - ответила совсем ещё молодая девушка, с нашивкой на плече, обозначающей, что данная особа проходит двухлетнюю практику, и имеет неплохие шансы остаться здесь и после завершения практики. - В таком случае нам нужно убедиться, что данные возмущения не несут опасности городу, - серьезно кивнул мужчина, но «лисье» выражение на его лице так и осталось, разве что привычной улыбки не было. – А ещё свяжись с семнадцатой группой, и пусть они подтвердят, что объект наблюдения под контролем. - Уже выполняю, Кацураги-сан, - быстро-коротко поклонилась девушка, и тут же выскочила в коридор. - Надэшико-доно, вы готовы прогуляться по нашему, без сомнения, лучшему на земле, городу? – улыбка вернулась на лицо мужчины, когда он повернулся к напарнице, буквально развалившейся на дорогом диване, и читавшей какой-то журнал. - Хм? – женщина опустила журнал, посмотрев на текущего напарника устало-лениво-меланхоличным взглядом. - Наши приборы зафиксировали мощные возмущения магии неподалеку от одного из жилых районов, нужно проверить, нет ли угрозы людям. Несколько секунд подумав, женщина отложила журнал на журнальный столик, неспешно поднялась, и потянулась за брошенным на том же столике, пиджаком. Под белоснежной, полупрозрачной блузкой был четко различим черный лифчик, но Кацураги Аято даже не думал о том, чтобы разглядывать весьма привлекательные детали женской красоты, и на то было несколько весьма серьезных причин, а потому он просто отвернулся в сторону – от греха подальше. Мужчина не заметил, и даже не ощутил, несмотря на наработанный навык, что на него посмотрели, будто изучая, пробежались по его фигуре быстрым внимательным взглядом, при этом в глазах женщины ненадолго проявилась её истинная природа, превратив глаза в два черных провала. Уже буквально через секунду ничего нельзя было обнаружить, на месте убийственно-внимательной опасной хищницы снова была лениво-меланхоличная женщина, весь вид которой просто кричал о недосыпе и застарелой усталости. Вместе покинув открытый кабинет, пара напарников двинулась по коридору, они спустились в лифте на подземную парковку, откуда выехали на машине по нужному адресу. Примерно через час они оказались на месте. Могли бы и быстрей, но сообщений об обострении ситуации не было, а потому и не было причин использовать спецсредства – возможности данного артефакта, внешне выглядящего как самая обычная машина марки «Тойота». Вот чего не ожидал увидеть Кацураги Аято, так это довольно шумного и пышного праздника, устроенного бездомными, и если судить по гирляндам, а также талисманам, празднуют они какой-то синтоистский праздник. Очень странно, мужчина даже никогда не слышал, чтобы бомжи устраивали ритуальные гуляния. У него снова просигналило профессиональное предчувствие-догадка, и мужчина не счел нужным, сдерживать себя, а потому буквально через несколько секунд в трубке у уха раздались гудки, а затем бодрый голос ему ответил. И нет, Миядзаки Арата прогуливается в очередном торговом центре, и уж точно никак не может быть причастен к данной неожиданности. Тогда кто? А главное – зачем? Что происходит, раз даже его предчувствие настойчиво сигналит о куда большей глубине происходящих событий, чем видно внешне? Кацураги бы никогда не добрался до текущего своего положения, если бы верил своим глазам… даже после нескольких проверок, ведь магия – это магия, и она открывает широчайший выбор перед тем, у кого с фантазией и трудолюбием все в порядке. Собралась толпа бомжей, и устроила праздник в честь какого-то божества? Хорошо, это вполне возможно, даже без пресловутой «руки некоего злоумышленника», но смысл в этом быть точно должен, тем более, если это стихийное гуляние создает столь мощные возмущения не только магии, как показали артефакты слежения, но и делают что-то ещё в плане духовном. Однако, последнее Кацураги лишь неясно и неявно ощущал, да интуиция не позволяла успокоиться, развернуться, да и покинуть это место. Нет, что-то определенно здесь не так, а потому он останется здесь, и пока не выяснит, что же творится на самом деле, не уйдет. Немного подумав, мужчина снова прижал к уху телефон, только в этот раз номер абонента отличался. Недолго переговорив с другим сотрудником организации, в которой он состоит, Кацураги повесил трубку, и вернул телефон в карман, достав оттуда обычные с виду четки. Но только с виду. На свою напарницу мужчина почти не обращал внимания – он был слишком сосредоточен на решении текущей задачи, в его голове крутилось множество мыслей, идей, а потому распылять своё внимание ещё и на эту женщину, у него не было ни времени, ни желания. Сперва, мужчина решил пообщаться с бездомными, и выяснить как можно больше полезной информации. Что же, интуиция сигнализировала совсем не зря, хотя и не понятно, почему пацан, провернув такую хитрую игру, решил представиться своим именем? Нет, его бы узнали и так – стоит лишь заглянуть в разум этого простеца, который выступает в роли старосты местного подобия общины бездомных, и лицо зачинщика этой гульки тут же открывалось любому нормальному магу. Хотя, тоже вопрос: почему не изменил внешность? Получается, Арата-кун не боялся, что его узнают, установят его причастность к этой затее, смысл которой всё ещё оставался непонятным. Далее Кацураги отправился к дереву, на коре которого, как и на земле вокруг, были нарисованы ритуальные письмена и символы, которые действительно сгодились бы при высшем обращении к богу. Однако, как удивленно обнаружил мужчина, адресата для молитв не обнаруживалось, то есть либо упоминаемый в молитвах бог перестал существовать, либо его никогда и не было. Зачем же ритуал? Непонятно. С другой же стороны уж точно не ради шутки, а потому буквально через несколько секунд Кацураги Аято уже докладывал своему начальнику о сложившейся ситуации всё без исключения, пересказывая даже детали отчетов, которые поступают и на стол его босса. Выслушав подчиненного, начальник их отдела выдала ЦУ, а ещё пообещала отправить к ним подкрепление, однако, раз уж ничего явно опасного не происходит, задействована будет не тревожная группа, а другие маги, которым потребуется время на подготовку и прибытие. Использовать экстренные векторные порталы – слишком дорогое удовольствие, и отчитывается за каждый из них непосредственно начальник отдела. Время шло, а сердце Кацураги всё не успокаивалось, тревога не покидала его, и мужчина решил подготовиться на всякий случай. Навесив вокруг себя отвод глаз, он принялся творить ритуалы оберегов, защиты, и даже удачи на себя, и на свою напарницу. Ничего особенного для этих ритуалов не требовалось, а то, что было нужно, любой оммёдзи всегда имеет при себе. Таким образом к моменту, когда прибыла группа сотрудников Канцелярии Оммёдо-рё, на мужчине и его напарнице висело несколько дополнительных положительных «эффектов», наличие которых никогда не бывает бесполезным, с другой же стороны, их нельзя носить на себе постоянно. Далее ничего особенного не происходило, в том смысле чего-то такого, что отличалось бы от простого наблюдения за чужим праздником. Нет, при желании, маги могли бы легко присоединиться к простецам, но большинству просто гордость не позволяла опуститься до уровня бездомных, разделить с ними стол и выпивку, другим же было это попросту не интересно. Время шло, сотрудники магической Канцелярии наблюдали за людьми, за показаниями артефактов, фиксирующих стабильный рост духовной энергии определенного типа, которую ещё иногда называют силой веры, и ждали, чем всё это может завершиться. Они были готовы ко многому, почти ко всему, а в случае чего всегда смогут вызвать тревожную группу для поддержки, а потому волноваться было не о чем. До определенного момента. Пока на трубку Кацураги Аято, главного здесь и сейчас, не поступил звонок от шефа. - Аято-кун, у нас изменилась ситуация, - сухо заговорила его начальница, пожилая женщина со стальным характером. - Для дальнейшего наблюдения остаетесь лишь вы с Надэшико вдвоём, остальных я отзываю. - Со всем моим уважением к вам, Нарусаки-сан, но ситуация слишком непонятная, мы ведь вам докладывали, что… - Я всё понимаю, Аято-кун, - перебила его женщина. – Но на меня надавили сверху, - небольшая пауза, и женщина продолжила. – Из-под наблюдения пропал Миядзаки Арата, все свободные силы были отправлены на его поиски. - Но ведь он… - начал снова мужчина, но его снова перебили. - Вы его не обнаружили по месту своего нахождения, а по городу гулял шикигами. Отвечая на твой следующий вопрос: никто не знает, как парню удалось нас обмануть, вполне вероятно, он использует какие-то неизвестные нам, либо засекреченные на высоком уровне амулеты сокрытия. Где на данный момент сам объект, мы не знаем. - И всё же я не согласен с этим приказом, - решил настоять на своём Кацураги. – Мы не знаем, что здесь происходит, и наших с напарницей сил может не хватить, чтобы разобраться с возможными последствиями… - Первый Отдел дал ясно понять, Аято-кун, что неподчинения они не потерпят, - холодно уронила женщина, которая на самом деле была согласна со своим подчиненным, и тревожилась за него, но и не могла пойти против тех, чей начальник получает приказы напрямую от советника самого императора. - Я вас понял, Нарусаки-сан, - склонил голову мужчина, несмотря на то, что женщина его не видела. – Сейчас передам ваш приказ… - Спасибо, Аято-кун, - немного оттаял голос женщины, а в следующий миг в трубке раздались гудки. Медлить Кацураги не стал, и уже через минуту из магов здесь остались лишь он, да его напарница. Сказать, что ему не нравилась ситуация – ничего не сказать, но поступить иначе он просто не мог: когда дело доходит до уровня Первого Отдела, никто не обсуждает приказы, даже не думает, а просто выполняет то, что сказано выполнить. Всё. Таков долг и честь тех, кто работает в Канцелярии Оммёдо-рё. Мужчина тяжело выдохнул, и повернулся к наиболее шумной группе бездомных, распевавших какую-то немудреную песню. И тут его взгляд краем глаза зацепился за напарницу. Женщина расслабленно оперлась спиной об одно из деревьев, а взгляд её затянутых непроглядной тьмой глаз был устремлен куда-то правее от праздника, в сторону деревьев… подозрительно густых деревьев… и почему он этого раньше не заметил? - Что ты видишь? – тут же обратился к женщине Кацураги. - Многое, - она спокойно пожала плечами, не отрывая своих нечеловеческих глаз от того, что там видела. - Ты знаешь, о чём я! – тут же рассердился маг, пытаясь и сам что-то рассмотреть там, куда смотрела и его напарница. - Понятия не имею, - снова пожала плечами, а Кацураги едва сдержал рычание. Да, когда его поставили перед фактом, что он будет вынужден работать с этой особой, он был ошеломлен, даже подавлен, но спустя время привык, и даже нашел плюс в сотрудничестве с Надэшико. За все годы, что они провели плечом к плечу, он всего несколько раз сталкивался с подобным поведением женщины, и точно знал, что это уж точно неспроста. А ещё знал, что из-за своего положения не ответить она не может, просто нужно правильно сформулировать вопрос. - Высока ли вероятность того, что тот, кто устроил данный переполох, и является объектом твоего нынешнего наблюдения? Надэшико бросила на него короткий взгляд, словно ужалила, и у Аято по телу пробежали мурашки, но взгляда он не отводил – просто не имел права. - Да, - спустя непродолжительную паузу, он получил ответ. - Хорошо, - немного успокоился мужчина, уже доставая телефон. – Этот объект твоего интереса окружил себя какой-то техникой? – женщина снова с задержкой, кивнула, а мужчина уже начал набирать номер. – Ты сможешь сорвать эту технику? – снова пауза, и согласный кивок, а в трубке уже звучали гудки. – Тогда… Но закончить свою фразу он не успел, как и телефонный звонок. В пространстве, именно от того места, куда смотрела Надэшико, разошлась явно ощутимая волна магии, начисто спалившая микросхемы защищенного аппарата связи. Деревья задрожали, и развеялись миражом, открыв вид на небольшую полянку, в центре которой пылал высокий костёр из особым образом сложенных бревен. Рядом с огнём стоял молодой заклинатель, руки которого методично складывали мудры, а губы произносили тайные слова, от чего пламя билось, будто пойманная в западню змея, извивалось, но не выходило за пределы восьмиугольника светло-фиолетового цвета. Кацураги тут же пошел к этой поляне, на ходу изучая всё, что только видел, и восемь ярко светящихся фигур-символов резко ухудшили его настроение. - Надэшико, останови этого колдуна! – Кацураги указал рукой на Миядзаки, чтобы она уж точно не «ошиблась», а о причинах её такого поведения он подумает потом, да и доложит кому надо. Фигуру женщины на мгновенье окутало сплошным черным дымом, и вот на её месте уже стоит высокая фигура в красном кимоно с черными лилиями на нём, распахнутом, демонстрируя немалую часть груди. В руках женщины обнаружилась катана, а на лице – маска рогатого демона. Замерев на мгновенье, женщина снова окуталась черным дымом, и одним прыжком, размазываясь от скорости, оказалась у границы поляны. Однако, пройти дальше она не смогла – на её пути появилась прозрачная преграда, о которую облако демонического покрова буквально размазало, и демоницу отбросило на несколько шагов назад. Склонив голову к плечу, она выставила клинок перед собой, и снова ускорилась, но и в этот раз её усилия оказались бессмысленными – ей не удавалось пробить невидимую стену. Демоница пробовала раз за разом, и Кацураги ясно видел в её движениях нежелание выполнять приказ, но и не подчиниться она не могла, а потому продолжала биться в стену, словно мотылёк в лампу. Кацураги это не нравилось куда сильнее, чем что-либо виденное ранее, он догадывался, какой именно барьер может сдержать одну из сильнейших за всю историю Японии, ханья, но ему требовалось подтвердить свою догадку. Сложив мудру, мужчина приложил вытянутые пальцы к губам, и шепнул несколько слов, от чего одежда на нём зарябила, задрожала, и словно мираж оплыла, превратившись в то, чем на самом деле и являлась – стандартным одеянием оммёдзи. Из широкого белого рукава тут же был извлечен небольшой матерчатый кошель с наговоренными монетками. Ещё несколько слов, и металлические кругляши воссияли бело-голубым сиянием, по ним пробегали мелкие электрические разряды. Жестом сеятеля монетки отправились в сторону барьера, и спокойно его преодолели, однако, на землю упали уже самые обычные, ничем не примечательные, без капли магии монеты. Значит, он не ошибся. Миядзаки же тем временем задрал рукав своего одеяния, в другой руке блеснул танто, и одним резким движением молодой маг пустил себе кровь, без задержки протянув руку в огонь. Этот момент Кацураги отслеживал очень внимательно, и раз уж пламя не нанесло магу никакого вреда, а наоборот, даже залечило его рану, испив крови мага, то ритуальный костёр здесь не просто окно в мир духов, о нет, этот огонь – центральный атрибут, уничтожив который, можно остановить и текущий ритуал. А вот дальнейшее его сбило с мысли: вокруг огня проявилось восемь полупрозрачных фигур, определить которые не представлялось возможным потому, что они походили на детский рисунок человека «палка, палка, огуречек – получился человечек». Фигуры, взявшись за руки, кружили и пританцовывали вокруг извивающегося пламени, а ещё появился звук голосов, создававших особой пение. В руках Кацураги появились талисманы, проведя по ним ладонью, мужчина вложил порцию магии, наблюдая, как листочки бумаги превращаются в белую птицу, покрытую причудливыми черными узорами. Через несколько секунд у него в руках была бумажная птица, размером с голубя. Поднеся её к губам, мужчина принялся нашептывать сообщение, закончив, он высоко подбросил её вверх, но не успел шикигами взмахнуть крыльями даже раз, как вспышка пламени разметала клочки бумаги в стороны, а через миг и от них ничего не осталось. - Не волнуйтесь, Маг-сан, - вдруг прозвучал голос Миядзаки, и Кацураги тут же посмотрел на него. – Очень скоро ваши люди будут здесь, я уже слышу, как они идут… - Кацураги нахмурился, и сам попытался прислушаться, но ничего, естественно не уловил. – И ещё, может, вы её остановите? – молодой маг кивнул на демоницу, продолжавшую безрезультатно долбиться в барьер. – Мне её даже жаль, ведь барьер этот ей не пробить, как бы она не старалась… - Надэшико, отмена последнего приказа! – скомандовал Кацураги, решив, что раз уж злоумышленник пошел на диалог, нужно получить столько пользы от этого, сколько получится. – Зачем вам всё это, Миядзаки-сан? – без доли агрессии, лишь выражая один интерес, спросил мужчина, привычно улыбнувшись лисьей улыбкой. - Не думаю, что вы имеете право знать, Маг-сан, - задумчиво ответил собеседник, слегка нахмурив брови. – Боюсь, если я открою свои мотивы, у вас будут проблемы со своим же руководством, а потому, из моего искреннего уважения к вам, ставить вас под угрозу я не могу. Можете спросить что-то ещё, у меня есть немного времени… - маг посмотрел на кружащие фигуры, оценил явно усилившееся пламя, и снова повернулся к Кацураги, который и сам проделал всё то же самое. - Хорошо, - изображая покорность и понимание, согласился мужчина. –Тогда я спрошу другое: зачем вы, Миядзаки-сан, посещали Исэ? - Какие, однако, у вас вопросы, Маг-сан, - усмехнулся молодой маг, и покачал головой. – Хорошо, только из моего искреннего уважения к вам, я отвечу на этот вопрос. – Кацураги, почему-то, совершенно не верил в это уважение, но и чего-то оскорбительного не находил. – Дело в том, что у меня имеется долг, и в уплату оного я должен выполнить поручение одной неповторимой женщины… - И эта женщина должна что-то получить от вас? - Отчасти, вы правы, - молодой маг задумался, бросил взгляд на кружащие фигуры, чье пение стало значительно громче, и снова посмотрел на Кацураги. – Но лишь отчасти. Однако, вам нет причин волноваться по этому поводу, ибо это не затрагивает ни Японию, ни кого-либо из населения её островов. - Рад это слышать, - кивнул мужчина, только теперь ощутив возмущение пространства, предвещающее перемещение порталами, или личную телепортацию. – Но, думаю, мы с вами ещё поговорим об этом, позже, в нашем офисе, - покивал Кацураги, не снимая привычной улыбки. - К сожалению, Маг-сан, в моих планах нет пункта посещения любых государственных структур, тем более вашей, - молодой маг, будто искренне извиняясь, пожал плечами, и даже развел руками. - Это в ваших же интересах, Миядзаки-сан, если вы будете противиться нашему приглашению, нам придётся проявить настойчивость, - в свою очередь развел руками Кацураги, ощущая, что буквально через секунду появятся те, кого он так ждал, и вот раздались характерные хлопки, неподалёку от него и его напарницы начали появляться маги. –Вы должны понимать, что против такого числа опытных профессионалов у вас нет шансов, а потому лучше покоритесь. Обещаю, с вами будут обращаться достойно, и с уважением, кое вы проявили в отношении меня с напарницей, - в этот раз слова звучали более настойчиво, и улыбка пропала с лица мага. Парень в ответ лишь коротко поклонился, и развернулся к пламени, которое начало натурально реветь, а фигуры вокруг него превратились в размытую стену постоянного движения. – Жаль, что вы не научились правильно рассчитывать свои силы, Миядзаки-сан, - Миядзаки Арата! – выкрикнул мужчина лет пятидесяти, с хмурым лицом, которое говорило о неспособности этого человека идти на компромиссы. – Немедленно прекратите магию, иначе к списку ваших преступлений добавится пункт о попытке терроризма, или ещё что похуже! – буквально рявкнул Матобэ Рю, заместитель начальника Первого Отдела. Молодой маг на него даже не посмотрел, он встал точно на то же место, где был до этого, широко развел руки, словно хотел обнять весь мир, запрокинул голову, и из его рта вырвался нечеловеческий рёв, от которого вздрогнул не только не ожидавший подобного Кацураги, но и ещё несколько магов. Тут же была отдана команда на пробой барьера. В ход пошло всё, начиная столь привычными талисманами, и заканчивая элементами Западной магии с помощью волшебных палочек с прямыми заклинаниями-выключателями. Тут же раздались первые хлопки-взрывы, шипение, треск стихий, различные световые эффекты. А люди, простецы что? А ничего, когда надо, они ничего не заметят, даже если им ухо откусит натуральный дракон. Всего несколько простых заклинаний, и бездомные, и не только ни на что «необычное» не обратят внимания, не смотря ни на что. К общему удивлению, первый мощный напор не принёс результатов, вообще никаких, даже мага не отвлек от его работы. Это не могло не вызвать вопросов, но только у Кацураги, а вот сотрудники Первого Отдела, похоже, быстро догадались что к чему, и вот один из прибывших магов тут же разложил все необходимое для ритуала, и принялся с помощью перстня-концентратора оформлять картину ритуала, и уже через минуту под магом вспыхнули символы, потом перед пожилым мужчиной с козлиной бородкой проявилась перламутровая сфера, которая вскоре лопнула, пустив по округе дрожащую волну. Кацураги смотрел во все глаза, отмечая, как возле одной из женщин, длинноволосой красавицы в наряде мико, в воздухе проявилось две полупрозрачные гибкие фигуры лисиц в шляпах из соломы, с платками на шеях, и бусах на лапах. Заклинательница явно общалась со своими духами – это было заметно по их поведению. Одним махом проявились все, доселе невидимые, духи-контрактники, у кого они были, естественно. За одной невысокой, худенькой женщиной обнаружился натуральный громила под три метра ростом, с огромной дубиной в руке, и в белой рогатой маске с одной глазницей. Вот у рослого, широкоплечего мага на плечах проявилась целая группа совсем мелких духов, прячущихся под листьями кувшинок. А ещё одного мужчину, с серьезным взглядом и в очках, оплетала огромная зеленая змея, положившая голову ему на плечо. На всех без исключения проявились наложенные чары, заклинания, обереги, и прочие «эффекты». В нескольких шагах от молодого Миядзаки проявилась высокая фигура немного сгорбленной старухи с противно-насмешливым выражением лица. Она насмешливо кривила тонкие губы, и поблескивала яркими зелеными глазами, пока вокруг её руки дрожали целые диски и кольца контрольных заклинаний, которые та по мере необходимости и противопоставляла атакующим силам. Кацураги сглотнул, у него по спине повеяло холодком: ему никогда не доводилось встречать упоминаний о передаче управления человеческой магией духу, так никто и никогда не делал! Всегда! Всегда человек и дух творят свою магию сами, и управляют ею тоже сами, даже когда работают в паре! Это же ненормально! Так не может быть! Мужчина, пребывая в некоторой растерянности, посмотрел на Матобэ, который был хмур сильнее обычного, казалось, половина его лица скрылась в тени. Пожилой маг уловил взгляд более молодого мага, и тут же обратил на него внимание. - Сними подчинение с демоницы вплоть до пятого уровня! – рявкнул Матобэ, буквально впившись в Аято взглядом. - Но это опасно! – произнес первое, что пришло в голову, Кацураги. - Вся ответственность на мне! – отмахнулся Матобэ, снова возвращая взгляд на творимый ритуал. – Мы любой ценой не можем позволить ему закончить! - Да что это за ритуал?! – Кацураги нужно было понимать, ради чего он ТАК рискует, причем, не только собой, уж за себя он никогда не переживал, ведь в случае чего, о его семье позаботятся. А вот то, что сорвавшаяся с поводка демоница может устроить в городе форменный ад, это его тревожило куда сильнее. - Ритуал изъятия Духа-Покровителя Рода, - неожиданно ответил Матобэ, а у Кацураги натурально зашевелились волосы от осознания того, что произойдет, когда они сорвут ритуал. У него даже проскочила паническая мысль вмешаться, и помочь самому Миядзаки, лишь бы не случилось того, о чём он читал в некоторых книгах уже здесь, в Канцелярии. Опытный маг уловил тревоги более молодого мужчины, и снова заговорил. – О последствиях можешь не волноваться, у нас всё готово для предотвращения последствий срыва ритуала подобного уровня, - мужчина кивнул в сторону, и Кацураги проследил за ним взглядом, от чего волосы у него встали дыбом. Буквально в двадцати метрах от них, в центре ритуального узора, четверка магов творила тёмную магию, злую даже. Сколько изначально было простецов, он не мог определить по тому отвратительному сплетению плоти, что теперь из них получилась. Маги продолжали творить, а потому плоть изменялась, бурлила, перетекала, бугрилась, постепенно превращаясь в крупного гуманоида, у которого голова представляла собой что-то демоническое, в основе чего лежал бычий череп, щедро сдобренный шипами, клыками, и рогами. Исключительно жуткая, и отталкивающая фигура вздрогнула, попыталась пошевелиться, встать, но вживленные в плоть цепи и полосы металла не позволили воплощенному демону это сделать, даже захрипеть у него едва получалось, так как морду крепко сдерживала массивная железная маска-намордник. Тело этого существа густо покрывали ритуальные узоры и письмена. Ковчег Зла или Плоть Несчастий – так называется эта дрянь, уничтожается которая потом в течении нескольких поколений избранной специально для этой цели, семьи, которая должна в прямом смысле есть демона. Капля за каплей, кусочек за кусочком, пока от твари ничего не останется. Да, благодаря своей запретной природе, эта тварь способна поглотить выплеснувшуюся от срыва ритуала, магию, но разве оно стоит того? Не велика ли цена? Но, раз уж заместитель начальника Первого Отдела пошёл на такое, то значит, они готовы заплатить эту цену, вот только чьего же Духа-Покровителя пытается извлечь Миядзаки Арата? И пока Кацураги, машинально сорвав сразу четыре уровня печати подчинения с Надэшико, пытался вычислить, против кого из кланов проводит свой ритуал Арата, барьер продолжали штурмовать. Более жестко и напористо, и результаты были видны – уже несколько контрольных заклинаний в руках духа рассыпались, что только подстегнуло магов. Вот рассыпается один из трех дисков, маги готовятся провести очередную мощную атаку, в стороне проводится ритуал неясного назначения, а внутри полупрозрачные фигуры, превратившие свой хоровод в сплошное кольцо вокруг огня, разом в тот втянулись. - Быстрее! Действуйте! Не беречь сил! – буквально завопил Матобэ, срывая с груди медальон, и швыряя его на землю недалеко от себя. – Боджун! Мой второй приказ: сокруши мага за стеной, оторви руки, ноги, но оставь его в живых! Из медальона вырвалось облако алого дыма, который стремительно соткался в пятиметровую фигуру с гипертрофированными мышцами. Натуральный они старых времен, мощный, сильный, покрытый множеством шрамов. Каждый его шаг вызывал дрожь земли, а когда огромный кулак встретился с барьером, по тому разошлась видимая волна-возмущение, а в руках духа-старухи рассыпались искрами сразу два кольца заклинаний. С другой стороны барьер атаковала Надэшико, чью фигуру окутало фиолетовым туманом, густым, словно нефть, а её клинок стал чернее ночи, и он создавал крохотные бреши в защите всякий раз, как ханья атаковала. В момент, когда они отступил на пару шагов, чтобы взять разгон, и следующим ударом снести защиту, Миядзаки оставил висеть в воздухе простые талисманы, призванные зафиксировать ход ритуала на какие-то секунды, а сам полностью развернулся к новой опасности для себя. Он будто выхватил из воздуха короткое тёмное копье, что-то с ним сделал, и оно вспыхнуло яркой молнией, а затем раздался раскат грома, и они громко взревел, в его глазах появилось алое свечение, изо рта повалил дым. В руках Миядзаки появилось ещё одно копье, и несмотря на то, что маги Первого Отдела успели выставить перед гигантом щит, молниевое копье легко их преодолело, и поразило свою цель в грудь, оставив внушительную рану, даже обнажив кости. Матобэ что-то прокричал своим подчиненным, и, кажется ему, Кацураги, но мужчина ничего не смог разобрать в поднявшемся шуме. Третье копье удалось сдержать коллективными усилиями, и оно взорвалось, не долетев до гиганта какого-то метра, всех ослепив. Но совсем ненадолго, ведь каждый маг знает множество различных заклинаний, а умные еще и умеют себя лечить. Когда зрение к нему вернулось, Аято увидел, что у парня в руках появился боевой скипетр, выполненный в виде западной короны на средней рукояти, в центре короны опасно пульсировал красный камень. Губы молодого мага зашевелились, и вокруг скипетра собрались петли пламени, которые постоянно втягивались в камень, от чего тот разгорался все ярче. Они снова взревел, и нанёс новый удар по барьеру, но куда более слабый, маги творили защиту, но когда пламя полностью втянулось в красный камень, из него выстрелил красный луч, просто проигнорировавший все защиты, и пробивший дыру в шее они достаточную, чтобы его голова просто отвалилась. Пока все (очень немногие на самом деле, но так показалось Аято) пораженно смотрели на разваливавшуюся фигуру великана, которая превращалась в дым, и возвращалась в медальон, скипетр в руках парня почти повторил судьбу своей жертвы – он весь растрескался, местами оплавился, и в итоге просто рассыпался на куски. Миядзаки же по этому поводу не проявил ни досады, ни даже разочарования, он просто развернулся, и продолжил ритуал. Атаки были возобновлены, но маги понимали, что не успевают, ведь ранее высокий столб рыжего пламени заметно уменьшился как в высоту, так и вширь, при этом став ярче, и огонь всё продолжал сжиматься, а его цвет постепенно изменялся. Кацураги Аято уже просто наблюдал (как, впрочем, и всю заварушку), лишь краем сознания улавливая командные крики Матобэ, слышал прочий шум непрекращающихся атак, но его глаза следили за тем, как огонь плавно сжимался и сжимался, пока не стал слепяще-белым, а потом не превратился в сферу, которая плавно опустилась в подставленную ладонь молодого мага. Тут Аято пораженно выдохнул: глаза молодого мага ярко сияли фиолетовыми огнями, центр которых рассекали вертикальные зрачки серебристого пламени, черты лица парня заострились, на коже проявились тёмно-синие линии, волосы окрасились в серебристо-голубой оттенок. Аккуратно, даже нежно прижав к себе сферу пламени, Миядзаки обвёл глазами замерших магов, остановив свой взгляд на Матобэ, и усмехнулся, продемонстрировав набор звериных клыков за черными губами. Потом он посмотрел на Надэшико, и Кацураги почувствовал, что у него онемели ноги, и он вот-вот упадёт. Мир вокруг парня задрожал, когда он сложил всего одну простую мудру, и приложил пальцы к губам, которые прошептали всего одно слово, и по округе разнёсся громкий звон. С фигуры демоницы осыпались проявившиеся в реальности заклинания подчинения, рассыпались древние цепи, что от старости превратились из заколдованного железа в духовные путы. Надэшико, казалось, даже выше стала от того, как с неё спал груз оков. - Если захочешь просто жить, женщина из рода Ига, найди меня, - негромко произнес парень, но его слова услышали все. Он ещё с секунду смотрел в глаза Надэшико, а потом в один миг мир, с ним в центре, сжался в одну точку, и Миядзаки Арата исчез. В первые мгновенья над поляной висела тишина, причины для которой были разными: одни были удивлены (шокированы), другие просто потеряли сознание от того, что поддерживаемый ими антипортальный купол был пробит огромной силой. Ещё часть магов готовились биться с той, кто ещё недавно была послушной зверушкой на толстой цепи, а теперь оказалась свободной, и чего от неё ждать, никто не знал. Сам же Кацураги не сразу понял, что изменилось в окружающем его мире, что он так странно сейчас себя чувствовал, и пока он размышлял, Надэшико просто сбежала, вызвав облегченный вздох оставшихся магов. И лишь через долгих несколько минут до мужчины дошло: вся собранная здесь духовная магия, или сила веры пропала, исчезла без следа, будто и не было её никогда. А ещё спустя несколько часов, когда мужчина смог немного отдохнуть, на его стол опустился сильно подчищенный отчет для их отдела, в котором объяснялось, что вся эта магия изначально и собиралась для того, чтобы Миядзаки (хотя, какой там Миядзаки, ведь всем известно, у кого были такие глаза, и кого берег Дух Огненной Птицы) смог в нужный момент сбежать. Вот только в отчете не отмечалось, что за способ переноса такой, для которого используется нечеловеческая магия? Однако, все свои вопросы Кацураги, которые не вызывали бы немедленного его устранения с текущего поста, изложил на бумаге, и передал своей начальнице, а после постарался забыть прошедший эпизод, как страшный сон. Тем более, ответственность за произошедшее полностью лежит на Матобэ, как самом старшем по должности в том месте на тот момент. Ответов на свои вопросы, естественно, Кацураги не получил, как и его начальница - на свои, лишь кое-какие догадки у него появились, когда маг решил перечитать исторические хроники за последние двадцать лет, но ими он ни с кем не делился, решив, что совсем не против увидеть, как вырастет его умница-дочка, и возмужает сын…