Animagus

Второй раз Ньют без труда нашел полянку, на которой повстречал зверя в первый раз. Его там, разумеется, уже не было, но следы крови, клоки шерсти и мелкие осколки костей говорили зоологу, что прогнав человека, животное не стало сразу срываться на поиски более уединенного места. Это было странно: любое существо испугалось бы внезапного исчезновения противника, а это спокойно вернулось к своему обеду. Интересно. Саламандер вернулся на оленью тропу, и она, как он и ожидал, привела его к небольшому озерцу кристально чистой воды. Формирующий его поток наверняка исходил из недр горы, потому как Алверстоун не была такой уж высокой, чтобы ее вершина была покрыта льдом. Британец набрал воды в горсть и попробовал ее на вкус, а после достал из чемодана термос и наполнил его. Найдя приличное сухое место под деревом, Ньют разместился на ланч, вскипятил воду, насыпав туда немного чайных листьев, достал приготовленные хозяйкой бара сэндвичи с ореховым маслом. Эта сердобольная женщина средних лет держала единственное в городе питейное заведение, сдавала несколько комнат на верхнем этаже желающим поохотиться приезжим, и так метала кухонные ножи в мишень для дартса, что никто не смел с ней спорить. Вот и англичанину пришлось взять сладкие бутерброды, ведь без них он вскоре еще больше похудеет и обязательно околеет при местном суровом климате. Рыжий волшебник ел их и никак не мог понять, как что-то может быть одновременно сладким и соленым, а вот рыжую белочку, спустившуюся по стволу на его плечо, такие глупости совершенно не волновали. Привлеченная запахом орехов, она забыла о всякой осторожности, но Ньют никогда не причинил бы ей вреда. Он отщипнул кусочек промазанного арахисовым маслом хлеба и вложил его прямо в крошечные лапки отважной попрошайки. Магозоолог множество раз задумывался о том, почему животные воспринимают его иначе, не так как других людей. Да, возможно они видели его намерения в спокойных светлых глазах, но для ученого такое объяснение больше напоминало сказку. Наиболее вероятным казалось то, что Саламандер попросту не имел собственного запаха... Хрустнул сухой прутик, зашуршали листья и белочка, до этого наблюдавшая за своим странным соседом с ветки пониже, юркнула в густую крону. Ньют подобрался, озираясь по сторонам, пока не увидел недалеко от себя семейство нарлов, спешащее на водопой. Эти мнительные волшебные ежи издавали крайне много шума, как и их немагические сородичи, так что не проводить их взглядом казалось просто невозможным. И пока Саламандер отстраненно отмечал в голове, что стоит не полениться и собрать пару выпавших иголок, обладающих разными полезными свойствами, он снова упустил момент, когда уединенное озеро в чаще леса превратилось в крайне оживленное место. Снова это ощущение, когда страшно даже сделать вдох, ведь в нескольких метрах от тебя по редкой у берега лесной подстилке аккуратно и мягко ступает огромный и опасный хищник. Ньюту не нравилось называть это прекрасное создание "зверем" даже у себя в мыслях, а потому он уже придумал ему имя. Огромная кошка обладала поистине царственным видом, но суровый вид очерченных на морде надбровных буквально взывал к его воинственности - Ричард, хорошее имя. Зоолог смотрел на животное во все глаза, фанатично запоминая каждый изгиб, каждую мышцу под гладкой лоснящейся шкурой, гладил его взглядом меж острых лопаток, сомкнувшихся, когда... Вместо того, чтобы склонить голову и начать лакать воду, как это свойственно всем кошачьим, Ричард разбил идеальную гладь озера лапой и принялся слизывать влагу с гладких подушечек. Странно. Виновата ли в этом уже знакомая Саламандеру белочка или просто судьба в виде одинокой птицы вспорхнула с дерева, к которому прислонился британец, но шум в листве отвлек хищника и, заметив человека в непосредственной близости, хищник ощерился и прижал уши. Его короткий пушистый хвост дергался из стороны в сторону, а зрачки расширились, затапливая глянцевой чернотой золотисто-коричневую радужку. - Я не причиню тебя вреда. Вся структура тела этого дикого кота резко изменилась: он припал к земле, готовясь к прыжку, напоминая взведенную пружину. Ньют понимал, что успеет аппарировать, но хотел попытаться наладить контакт, хотя не особо рассчитывал на успех. - Я буду просто наблюдать. Честно. У меня и оружия то нет, только чай... Ричард зарычал на него, скаля огромные клыки. Он потом обязательно предложит удивительному чудовищу это имя, а пока Ньют вылил остатки чая через плечо, бросил термос в чемодан и трансгрессировал подальше от чащи. Кажется, он забыл под деревом пакет с сэндвичами... Предприимчивая белочка с этим разберется. = Ньют приходил к озеру каждый день. Белочка встречала его с искренней радостью и уже прилично набрала в весе на сэндвичах с арахисовой пастой. Пару раз за магозоологом наблюдал любопытный лисенок, начавший уже линять и ставший из огненно-рыжего каким-то куцым, с серыми подпалинами на спине и лапах, но все еще ярким хвостом, словно он вымазался в грязи. Саламандер же был поглощен слежкой за Ричардом. Сначала хищник нещадно его гонял, но Ньют был настойчив и осторожен, так что мощные лапы и когти ни разу его не достали. Каждый раз, когда британцу везло пересечься с животным, Ньют представлялся и вел с Ричардом безответный диалог. "Ты не против, если я буду звать тебя Ричард?" "Я сделаю пару зарисовок?" "У тебя невероятно выразительная морда. Кажется, ты меня просто ненавидишь." Саламандер смеялся сам над собой, но вскоре гигантская кошка перестала обращать на него внимание. Хищник спокойно пил при зашедшем на его территорию человеке, дремал на плоском камне, цепляя вытянутой лапой водную гладь, резвился в озере и плавал. И при этом не велся ни на какие уловки, чтобы продолжить сближение. Когда очередная попытка прикормить хищника проваливалась, Ричард смотрел на Ньюта с нескрываемым скепсисом. И нет, ему это не чудилось. Этот огромный кот вообще был поразительно умен, даже слишком, и это наводило на определенные мысли. - Ты ведь не можешь быть человеком, Ричард? Хищник фыркнул и дернул ухом, как будто бы подтверждая нелепость и невозможность этой идеи. Ньют невольно улыбнулся. Температура все опускалась, он подобрал под себя ноги, туже замотался в шарф и подогрел чай в термосе заклинанием. Кончик носа и костяшки покраснели, не от мороза, но от влажного стылого холода, исходящего от водоема. Горное происхождение не даст ему покрыться льдом, даже когда начнет сыпать снег. Карандаш выпал из ослабевших пальцев в пожухшую листву и вечно зеленые сосновые иголки. Волшебник задремал, так и не закончив очередной набросок фантастического зверя, которого в своем блокноте назвал Гигантским Вампусом. Хотя каждое свое суждение о Ричарде маг сразу же ставил под сомнение. Линяет ли он и вскоре станет белым? Или характерная серебристая проседь в его мехе признак возрастных изменений? Эти животные живут по одиночке? Есть ли другие? Стоит ли их поискать, поднявшись выше по горным склонам? Действительно ли он понимает каждое мое слово? Столько вопросов без ответа. Саламандер проснулся от того, что у него затекла спина. Поза, в которой он свернулся в корнях огромного дерева, была крайне неудобной, на виске и части лба у него теперь красовался рисунок коры, но все это теряло какую бы то ни было важность перед тем фактом, что всего в нескольких метрах от него лежал Ричард. Ньют распахнул глаза и остатки сна как рукой сняло от осознания, что вот, только руку протяни, упрешься подушечками пальцев в, наверняка, мягкий приятный на ощупь черный мех. От его тела исходило такое плотное тепло, что Саламандер невольно зажмурился, представив, как жарко должно быть лежать вплотную, прижиматься к мягкому животу хищной кошки. Темп его дыхание изменился, вырывая Ричарда из дремы. Он поднял крупную голову со скрещенных лап, смерил человека испытующим взглядом из-под полуприкрытых век и лег обратно. Золото лилось из его настороженного взгляда сквозь решетку ресниц, и Ньют последовал его примеру, устроившись более удобно. - Ты прекрасен... Хищники всегда имели специфический резкий запах: их пот был острым и его запах раздирал ноздри, из пасти душно воняло смертью, остатками застрявшего в зубах и подгнившего мяса. Магозоолог привык к разным "ароматам", но Ричард был лишен даже этого недостатка. Он пах мускусом, тиной и хвоей, и Ньют засыпал окутанный этим теплым запахом под гулкое урчание хищника.