Кларк ведёт Лексу за поводок и слушает, как Октавия напевает ей песенку в наушнике. Наушник достаточно маленький, и его не увидеть, даже если волосы откроют ухо. Хотя, если присмотреться…
Кларк бы злилась на Октавию, но её песни помогают не думать о том, что Лекса идёт и откровенно пялится на её открытые ноги. Каждый раз, когда Кларк замечает этот взгляд, она дёргает за поводок.
«Я знаю, как тебе нравится моё пение. Принимаю заказы… Так, дай-ка подумать. О! Я знаю, спою тебе Бритни Спирс».
Кларк глубоко вздохнула. Октавия до сих пор помнит, как Кларк пела в своей комнате её песни, и не устаёт напоминать об этом.
— Как тебя зовут? — вдруг спросила Лекса.
Кларк остановилась на последней ступеньке.
— Тебе не нужно моё имя. — «Она знает моё имя…» — пронеслось у неё в голове.
— Ты про меня всё знаешь. Я спрашиваю только имя.
Октавия перестала петь и замолчала.
Кларк уже машинально дёрнула поводок на себя, и тут произошло совсем неожиданное… Лекса громко выдохнула, чем вызвала у Кларк резкий ступор.
«Иди вперёд! Скоро мы с тобой об этом поговорим», — строго сказала Октавия, и Кларк знала, что та имеет в виду её реакцию на Лексу.
Но Кларк не хочет об этом говорить, потому что даже себе не может объяснить, что с ней происходит. Она всю дорогу думает о том, чтобы сказать Лексе своё имя. Почему она хочет сказать ей своё имя?
Они пришли в пункт назначения. Это чиллаут, откуда Кларк наблюдает за поединками. И сейчас её задача — посвятить Лексу в то, чем она занимается. Но Кларк и об этом забывает. В голове только озвучивание собственного имени и момент, который был упущен.
Кларк кивком показала, чтобы Лекса села на другую сторону спиной к огромному окну, но Лекса не двигается. Кларк дёргает поводок на себя, и Лекса нагибается, оказываясь лицом к лицу с Кларк.
— Кларк… — произносит она своё имя Лексе в губы и сама балдеет от того, насколько это интимно вышло. Голос был хриплый и… Лекса, глядя в голубые глаза, приоткрыла рот в попытке что-то сказать.
— Что? — хрипит брюнетка в ответ.
— Кларк Гриффин, — кивает она, рассматривая лицо брюнетки, которое до сих пор её завораживает аккуратными чертами, и Кларк по сей день кажется, что это самая прекрасная девушка, которую она видела.
Может быть, для кого-то лицо Лексы было бы обычным, но почему-то для Кларк оно… Хочется остановить взгляд на каждом участке: на щеках, рассмотреть аккуратный маленький носик, пухлые губы и подольше задержаться, рассматривая зелёные глаза с длинными ресницами.
Лекса всё ещё стоит и не двигается. Она как будто позволяет Кларк рассматривать себя, а может быть, она делает сейчас то же самое. Кларк не ощущает того, что поводок всё ещё туго натянут; её выдергивает из размышлений голос брюнетки.
— Лекса, — брюнетка вытягивает вперёд руку, и Кларк растерянно роняет на неё взгляд.
«Кларк, что проиходит? Я даже дышать перестала… Приди в себя! Не позволяй ей это делать! Ты как мотылёк, который летит на огонёк… Сама себя проанализируй. Остановись хоть на секунду и подумай, что она делает! И ты ей позволяешь!»
Кларк, пока слушала ругательства Октавии, образовала паузу в рукопожатиях, но Лекса всё ещё ждёт.
«Кларк, не делай этого».
Но Кларк хочет это сделать. Она хочет положить свою ладонь в руку Лексы, и она кладёт её. Медленно и неуверенно, не сводя взгляд с их рук. Кларк чувствует, как Лекса чуть пошатнулась, и эта слабость… Как будто Лекса почувствовала то, что почувствовала сама Кларк.
«Кларк, чёрт тебя подери! Остановись!»
Кларк понимает, что Октавия сейчас вскочила с удобного кресла и начала наматывать круги по серверной. Она всегда так делает, когда нервничает. Но Кларк это не волнует, она думает сейчас только о том, что большой палец Лексы проводит по её указательному пальцу.
«Кларк!» — кричит Октавия, и Кларк дёргается, а Лекса выпрямляется.
Кларк злится. Она знает, что по ней видно, что она злится. Но не на себя и не на Лексу, а на Октавию. Кларк кажется, что её подруга сейчас влезла не в свое дело. И это заставляет Кларк ещё больше не понимать себя. С какого момента это перестало быть делом Октавии? Почему Кларк так позволяет Лексе всё это… Почему она хочет заглянуть дальше и посмотреть, что будет, если…
И Октавия, и её мат в ухе никак не помогают. Октавия знает, что Кларк не играет. Она знает, что Кларк не смогла бы
так играть. И это Кларк скрыть от своей подруги не может.
— Что ты пьёшь?
— Я не пью.
Кларк кладёт поводок на столик и поправляет салфетку.
— Будешь пить воду? — Кларк исподлобья рассматривает Лексу.
— Я буду Голубую лагуну с мармеладными акулами.
— С акулами.
— Как в «Sugar Factory».
— Я знаю. Хорошо.
— И где же ты возьмёшь акул?
— Это не должно тебя волновать.
— А если я захочу, чтобы были не акулы, а… например, пираньи. — Лекса тянется вперед, нависая над столом.
— Тогда тебе будет проблематично его пить. Если тебе, конечно, дороги твои губы. — Кларк опускает на них взгляд.
— Тебе нравятся мои губы? — Лекса тянется ещё.
— Тебе они ещё понадобятся.
— А тебе?
— Лекса, — прерывает её Кларк, замечая, как та замирает. Да, ей нравятся её губы, но она опять поймана в ловушку и не знает, что ответить.
«Кларк, если ты сейчас позволишь ей так себя вести и будешь ей в этом помогать, я спущусь к вам! Ты меня знаешь! Ты что, запала?! Сейчас же прекрати всё это!»
Что-то в груди ёкает от обиды на подругу, но Кларк поддаётся, несмотря на следующее утверждение Лексы:
— Они тебе нравятся.
Кларк резко встаёт и берёт поводок со стола. Дергаёт его на себя, и Лекса чуть ли не падает с диванчика.
— Садись! — она указывает взглядом на пол рядом с собой.
— Что?..
— Сидеть.
— Ну вот ещё.
— Села, — Кларк дёргает ремень вниз, а после медленно начинает тянуть поводок к полу и присаживается сама на корточки. Дёргает его резко вниз, и Лекса садится, тоже на корточки, оказываясь напротив.
— На колени.
— Мне больше нравится доминировать.
— Не здесь. Садись! — Она ещё раз дергает. И видит, как Лекса слушается. Непонятно почему… Почему она подчинилась? Кларк поднимается. Внутри чувствует некое облегчение, что Лекса так быстро поддалась.
— Можно я сяду напротив?
— Это твоё место, — отвечает Кларк, отпивая коктейль. — На полу.
— Посмотри мне в глаза и повтори то же самое. — Кулаки Лексы сжались, и её голос зазвучал угрожающе.
Кларк поворачивается и смотрит на Лексу, поднося палец к браслету. Она не хочет нажимать на него. Она хочет, чтобы Лекса перестала так говорить, чтобы не пришлось этого делать. Она чувствует Октавию, она знает, что та почувствует слабость Кларк снова, и ей не хочется, чтобы подруга это видела.
— Ты не успеешь нажать, если я тебя ударю.
Лекса встаёт и делает шаг в сторону Кларк, но блондинка не нажимает.
— Сядь, — она отворачивается. — Можешь сесть на диван.
На протяжении часа в тишине Кларк слушает Октавию и её речь о том, что Лекса хитрая и что Кларк дура. Октавия почти никогда не позволяет себе переходить границу и всегда соблюдает субординацию, но сейчас Кларк знает, что это оправдано. Но она не хочет думать, что Октавия права. Она думает, что всё, что у них с Лексой происходит, это естественный процесс, а не запланированный.
Кларк чувствует на себе изучающий взгляд Лексы.
— Сколько тебе лет?
Кларк какое-то время молчит, соображая и дослушивая монолог Октавии.
— Двадцать пять.
— Ты красивая.
— Ты тоже красивая, Лекса. Можно я посижу в тишине? — спокойно отвечает Кларк, игнорируя комплимент и отвечая своим уже на автомате.
— Но мне скучно, — Лекса поджала губу и внимательно смотрит на Кларк, которая не сводит с неё взгляд.— Ты молода для того, кто занимается всякими плохими вещами.
— Ты ещё младше.
К ним зашёл администратор.
— Мисс Гриффин, начинаем.
Кларк кивнула и, дождавшись, когда мужчина выйдет, взяла пульт, что лежал в подлокотнике дивана, и нажала кнопку.
Огромное стекло за спиной Лексы стало прозрачным.
— Что это? — дрожащим голосом спрашивает брюнетка.
— Это всё принадлежит мне. Наслаждайся. — Кларк осуществила план, и настало некое облегчение, что, может быть, сейчас всё и прекратится. Может быть, Лекса перестанет испытывать ту сторону Кларк, к которой та ещё не успела привыкнуть.
— Вот дерьмо! — выдыхает Лекса, забираясь коленками на диван и почти прислоняясь к стеклу.
— Кери, ещё одно матерное слово или ругательство, и тебя ждёт разряд. — Кларк подошла к стеклу и встала рядом с Лексой, которая проигнорировала её угрозу.
— И это всё твоё?
— Да.
— Но как?
Кларк смотрела на Лексу, и ей хотелось тяжело вздохнуть. Она не должна отвечать на её вопрос, но ответ пронёсся в голове, и она не любит его. Она не любит думать и тем более говорить о том, что это всё подарил ей отец после смерти, хотя она хотела бы совершенно другого будущего.
— Мы же не в твоём особняке?
— Нет.
— Когда вы меня перевезли? И где мы?
Кларк, не отвечая на вопрос, просто стала наблюдать за девушкой, которая спустя минуты три взяла коктейль со стола и уже с интересом стала наблюдать за поединком, что не могло не вызвать у Кларк улыбку.
— Тебе нравится?
«Кларк, прекрати улыбаться как школьница, серьёзно. С каких пор у тебя это дерьмо вызывает улыбку?»
— Мне нравится, — ответила Лекса, взглянув на Кларк. — Откуда у тебя это? Я имею в виду, ты же совсем ещё…
— Этот бизнес принадлежал моему покойному отцу.
— Это и фитнес-клуб — это всё, что у тебя есть?
— Нет. Не задавай слишком много вопросов, тебя становится слишком много.
«Правда, ты тоже это заметила?»
Кларк хотела закатить глаза на реплику подруги, которая наверняка в этот момент сделала то же самое.
«Между прочим, Кларк… Пока ты там напиваешься, Лекса изучает весь зал. Она уже обшарила глазами каждый уголок».
Лекса действительно больше ничего не говорила. Она смотрела за стекло, а Кларк и впрямь напивалась.
«Кларк, ты хоть кивни, что ты меня слышишь. Ты не понимаешь, что происходит? Она сделала всё, чтобы ты перестала быть бдительной. Она сейчас предпримет попытку свалить, я тебе отвечаю. Она уже давно на бой не смотрит. Я пятой точкой ощущаю, как она строит планы в своей голове и, клянусь, если она попробует, и ты это допустишь… Я пожалуюсь Мэй, и она тебе пропишет такие пиздюли, что мало не покажется. Спроси у неё. Отвлеки её. Что ты сидишь, как… Боже…»
Кларк никак внешне не реагировала на слова Октавии. Может, та и была права, а может и нет. Она уже нетрезвая, и Лекса слишком спокойная для человека, который строит коварные замыслы. Кларк не хотела думать о том, что… У неё есть браслет. Она всегда сможет им воспользоваться если что.
— Ты так внимательно наблюдаешь, — обратилась к ней Лекса, чем вырвала из размышлений. Кларк кивнула и снова отвернулась.
Лекса встала с дивана и приблизилась к Кларк, чем вызвала некий дискомфорт в теле блондинки.
— У тебя там кто-то, кого ты знаешь, или ты просто любишь смотреть?
— Там есть мои бойцы.
— Ты всегда такая спокойная. — Лекса подошла совсем вплотную, встав за спиной Кларк. Блондинка напряглась и задержала дыхание. — Иногда мне кажется, что ты напряжена.
Кларк боится повернуться. Она не знает, как лучше себя повести. Она может, и она должна снова поставить Лексу на место. Но почему-то любопытство берёт над ней верх. Она ждёт… и Лекса не мешкает — она делает небольшой шаг и прижимается своей грудью к спине Кларк.
«Твою мать! Кларк…»
— Соблюдай дистанцию, — произносит Кларк и прекрасно слышит, как сильно дрожит её голос и сколько в нём волнения.
«О, Боже…»
Октавия, кажется, уже прикрыла лицо ладонью, и это единственное, что она может сказать своей подруге, которая уже совсем перестала слушаться и делает всё, чтобы сделать наоборот тому, что хочет от неё Октавия.
Кларк кладёт палец на кнопку на браслете и медленно разворачивается лицом к брюнетке. Она держит его там на случай, если Октавия окажется права.
— Прости, я помню. — Голос Лексы тихий, и она сама выглядит спокойно в отличие от хозяйки браслета.
Лекса, не моргая, смотрит в глаза Кларк. Она кладёт свои пальцы на запястье блондинки, чем вызывает мурашки, и вынуждает Кларк дрогнуть всем телом. Дрогнуть, но не нажать.
«Кларк… умоляю, услышь меня… Отойди от неё, ради Бога!»
Лекса прикрывает глаза.
«Кларк!»
Лекса полностью кладёт свою ладонь на запястье Кларк, а после убирает руку блондинки от браслета.
«Кларк! Ты здесь вообще? Ты меня слышишь? Я тебя прошу, отойди от неё! Господи, где тут Мэй оставила вторую кнопку по активации этого грёбанного ошейника! Кларк…»
Кларк осознаёт, что Октавия ищет, куда нажать… Она осознаёт и принимает все слова Октавии, но она не хочет им поддаваться. Она как в трансе наблюдает за Лексой.
— Прости, не хочу тебя пугать, — брюнетка делает небольшой шаг, вынуждая Кларк пятиться назад, пока та спиной не упирается в стекло.
«Кларк, прошу… Боже, где же она… Кларк, нажми на браслет! Дерьмо. Ты не понимаешь…»
— Лекса, я… — Кларк хочет её остановить, но не потому что боится, а потому что она не знает, что с этим делать. Всё тело как ватное, ноги дрожат, и она никогда ранее такого не ощущала.
— Ш-ш-ш, — Лекса перебивает блондинку, — просто… — Она обхватывает второе запястье, на котором браслет, и в итоге в ладонях Лексы обе руки Кларк.
Лекса зажимает Кларк к стеклу, и блондинка хочет уже остановить Лексу, но не делает этого… А в ухе обречённый стон подруги.
Лекса в паре сантиметров от лица Кларк и, кажется, в этот момент перестала дышать не только Кларк, но и Октавия. Блондинка бегает глазами по лицу напротив, и в момент, когда взгляд Лексы упал на её губы, она готова уже отступить или остановить брюнетку, но та лишает её этой возможности — она поднимает руку к лицу Кларк и кладёт ладонь на щеку.
«Кларк, я вызвала охрану. Я вызвала Мэй, так что прости, но ты совершаешь ошибку».
Руки Лексы на щеках Кларк, но та расслышала слова Октавии, и наваждение отпустило её. Она дёргается, чтобы отойти, но не успевает сделать этого — рука Лексы на её шее и что-то зажимает, лишая возможности даже пискнуть.
«Вот дерьмо!»
Кларк дёргается уже всем телом, но Лекса тут же перехватывает её руку, разворачивает к себе спиной, и Кларк уже не чувствует ничего…
***
— Кларк! Хэй!
Блондинка открывает глаза и осматривается.
— Ну что же, босс, я прошу прощения, но ты — дура.
Кларк, щурясь, смотрит на Мэй, которая пожимает плечами.
— Где… где Лекса?
— Лекса… Лекса? Ты серьёзно? — голос Мэй становится строгим. — Ты знаешь, что она сделала?
— Что? — Кларк присаживается на диван. Она понимает, что пришла в себя в вертикальном положении…
— Она провела приём, который мог сломать тебе шею. Сломать шею! Чуть сильнее и всё!
— Но не сломала же, — усмехается Кларк, потирая место, которое Лекса недавно зажала.
— Она ударила тебя по лицу, закинув твою голову назад, твои шейные позвонки… Господи, тебе плевать что-ли?
— Нет, — отвечает блондинка, всё ещё ощущая слабость во всем теле. — Мне не плевать, просто… Где она?
— Она в отрубе. Достигнув дверей, её ошейник прописал хороший разряд.
— Она в порядке?
— Да. А вот охранники, которые с ней встретились, не очень.
— Хорошо, — выдыхает Кларк.
— Ничего хорошего. Пойдём, я провожу тебя сначала к врачу, а потом — домой.
***
— Скажи мне, о чём ты думала? — Октавия развернула Кларк к себе лицом.
Они десять минут назад покинули комнату, в которой лежала Лекса.
— Я просто… Отстань, хорошо? — Кларк не хотела продолжать этот разговор.
— Нет, мы поговорим. Слушай, ты знала прекрасно, что она будет с тобой флиртовать. Она это проделывала не раз. С тобой, между прочим. Чем ты думала? Почему? Я хочу тебя понять! Она ведь могла тебя убить!
— Лекса, помнишь, я тебе говорила, чтобы ты не испытывала меня? Так вот. Ты это сделала.
— И как тебе?
— Мне не понравилось.
— Да? Странно… Никто раньше не жаловался.
— Ты не бойся так, всё будет хорошо. Лучше, чем было.
— Я — консерватор. Понимаешь, я люблю, когда всё стабильно. Я бы даже сказала, что я — ретроград.
— Да? Тогда я — новатор и либерал.
— Хреново.
Кларк улыбнулась, вспомнив их диалог.
— Ты что улыбаешься? — Октавия толкнула подругу в кресло и села на корточки напротив нее. — Кларк?
— Она остроумная.
— Что, прости?
— Остроумная, Октавия. Это когда…
— Кларк! Ты сейчас пошутила?
Кларк вспомнила, как провела пальцами по предплечью Лексы, от чего у той побежали мурашки, и снова улыбнулась, чем разозлила подругу ещё больше.
— Нет, я не пошутила. Блейк, а чего я должна была ожидать? Что она не сделает этого? Я жива, все живы, ну…
— Ну?! Ты серьезно? Почему ты мне врёшь? Ты не ожидала этого! Ты стояла как… как… Она тебе нравится?
— Она харизматичная, — улыбнулась Кларк, закинув ногу на ногу.
— Кларк, тебе нравятся девушки?
— В смысле?
— В сексуальном плане? — Октавия нахмурилась. Этот вопрос был серьёзным, и Кларк убрала улыбку с лица.
— Ну… Нет. Просто она меня бесит. Она — хамка, грубиянка. Она дерзит, флиртует и… бесит меня. Она меня иногда так бесит своей дерзостью… А когда она вот была такой…
— Она тебе нравится! О, Боги!
— Блейк!
— Кларк! Твою мать, ты что, действительно не понимаешь?
— Что?
— Она воспользовалась этим. Она ещё раз воспользуется! Да, мы её используем, и она имеет право хоть шею тебе свернуть, но её жизни ничего не угрожает. И ты не миссис Зло и… просто мы можем всё сделать быстро и разойтись. Я не знаю. Но ты усложняешь всё.
— Чем? Тем, что она мне нравится?
— Так она всё-таки тебе нравится!
— Блейк!
***
Кларк провела следующие два дня, настраивая себя на дальнейшую работу с Лексой.
Она всем видом давала понять друзьям, что она не жалеет ни о чём. Не жалеет о том, что как дура стояла перед Лексой, что как дура поддалась её чарам, что позволила себя обдурить. Что позволяла поддаться тому новому, что зародилось в ней. Она это показывала всем, но ей не давал покоя ком, образовавшийся внутри с момента, когда она очнулась. Обида на себя и на Лексу.
Она убеждала всех, что сможет дальше работать с Лексой, что этот случай показал ей то, что она и так ожидала, хотя это была неправда. Она убеждала себя, что сможет и дальше смотреть в глаза Лексе и ничего не чувствовать. Даже обиду. Только холодный и циничный расчёт.
В комнате Лексы теперь есть груша и другие вещи, намекающие на занятия спортом. Всё идет по плану, всё, кроме состояния блондинки.
По плану был танец. По плану был БДСМ, и Кларк, которая и без того боялась на себе это практиковать, опасалась ещё больше, зная, с кем придётся практиковать всё, что было ранее ей незнакомо.
И если бы ей не удалось убедить Мэй и Октавию, что всё под контролем, никто бы не допустил того, что планировалось на этот вечер.
Кларк стояла в комнате Лексы и смотрела на неё, пока та спала. Смотрела долго. Она боролась с желанием подойти ближе, ведь за ней следит Октавия. Она знала, что второго такого случая подруга не допустит, и если Кларк хочет участвовать в этом дальше, ей придётся соблюдать правила.
И только сейчас, стоя напротив Лексы, она задалась вопросом, а почему она вообще хочет сама лично участвовать в этом? Почему она так усердно всем доказывала, что справится?
— Ты умеешь танцевать?
Лекса проснулась, но не ответила. Она свесила ноги с кровати. Она смотрит на блондинку, которая чувствует смущение, пусть и в тусклом свете, но она видит, что девушка сидит в нижнем белье.
— Станцуешь для меня?
— Я так понимаю, что если я скажу, что не умею, мне придётся? — спокойно отвечает брюнетка, и это спокойствие вызывает у Кларк улыбку облегчения. Она не должна улыбаться, она должна злиться, но не может.
Ей вдруг показалось, что… что она скучала?
— А ты быстро схватываешь.
— Я хочу переговорить с Рейвен. Мы сможем найти способ отдать тебе деньги. Я не хочу унижаться перед тобой.
— Смотря с какого угла посмотреть, Лекса.
Брюнетка встаёт и уверенно идет к Кларк, которая всё ещё улыбается, но улыбка становится нервной. Она боится. Боится, что Лекса сейчас снова её обидит. Она сейчас скажет что-то грубое. Скажет, как ненавидит или что-то типа того. И никто не должен знать, что Кларк это беспокоит. Никто…
Но Кларк смело взглянула Лексе в глаза, когда та подошла к её ногам. Лекса присела на корточки и раздвинула ей ноги. Сердце Кларк прыгнуло в горло.
«Кларк, всё под контролем? Я тут, если что!»
Кларк как оцепеневшая сидит с раздвинутыми ногами и смотрит в зелёные глаза. Кларк не замечает за собой того, что всё ещё улыбается. Она не дышит, и биение в горле заглушает ворчание Октавии в ушах.
Лекса кладёт ладони на ноги Кларк, и лицо блондинки расслабляется, улыбка спадает… взгляд темнеет. Она хочет встать и уйти. Она чувствует себя прикованной к креслу. Она переоценила свои силы. Она недооценила Лексу. Снова.
Руки Лексы поднимаются выше, и в момент, когда они касаются интимного места блондинки… Кларк слышит грубый голос Мэй в наушниках, который действует на неё, как лопатой по затылку.
«Гриффин. Я. За тобой. Слежу».
И пока руки Лексы скользят по ногам, грозясь задеть самое интимное место, блондинка быстро рисует на своём лице ухмылку и, наклоняясь, тянется к брюнетке. Кларк долго смотрит в зелёные глаза, соображая, что можно сделать дальше. Она видит, что Лекса нервничает. Она видит и то, что та боится. Видит, но не доверяет.
И для недоверия ей не нужно, чтобы Октавия или Мэй ворчали что-то ей в наушник.
Кларк кладёт ладони на плечи Лексы и замечает, как та облизывает губы, которые, наверное, пересохли, как и губы у неё самой. Она смотрит на губы брюнетки, и её ладони невольно сжимаются сильнее. Хочется сжать ещё сильнее и сказать, что… что «ты, Лекса, меня обидела…» Кларк тянется вперед, и её губы почти касаются губ Лексы.
Кларк хочет думать, что покорность Лексы и этот тёмный взгляд — не игра. Она хочет верить, что Лекса хоть что-то чувствует тоже. Что она тоже что-то чувствовала там, стоя в чиллауте.
«Кларк, ты что задумала? Мне стоит переживать?» — строго напоминает о себе Мэй.
Лекса дёргается назад, но Кларк ещё сильнее сжимает её плечи. Злость и обида не дают ей отпустить. Обида на человека, который имеет полное право её ненавидеть.
— У тебя красивые губы, — шепчет Кларк, чувствуя, как першит в горле, из-за чего её голос становится хриплым. Кончики их носов соприкасаются, а тело Лексы в её руках начинает дрожать.
Кларк готова поклясться, что тело в её руках дрожит. И это же невозможно сыграть? Или возможно?
Лекса снова дёргается. Нет, никакая это не игра. Лекса боится, или это Кларк так действует?
«Кларк, я не Октавия. Я шибану эту девчонку током, если ты продолжишь. Тебе ясно?»
— Кларк, я… прости… я…
«Кларк, либо ты что-то делаешь, либо ты примешь удар и на себя, пока твои руки на её плечах. Ваш интимный момент не вселяет в меня уверенность, а когда я не уверена в чём-то… ну, ты знаешь».
Мэй была правой рукой отца и ей тридцать пять. Мэй была дочерью телохранителя и близкого друга её отца. Она росла в Китае до двадцати лет, и она обучена всему, что должен знать телохранитель. Она не будет шутить, и пусть даже в ней больше человечности и доброты, чем в большинстве людей, которых Кларк знала, это не помешает ей, не думая, остановить того, кто может навредить Кларк.
И она не Октавия.
— Не нервничай так, Лекса. — Кларк чуть отстраняется и тянется к уху. — Ты будешь моей чёртовой игрушкой. Послушной. Податливой. Ты будешь делать всё, что я скажу. Потому что… потому что у тебя был всего один шанс. И ты сделала неверный выбор.
Кларк отстраняется, наблюдая за растерянной брюнеткой. Блондинка быстро встает.
— Сегодня. Сегодня ты будешь мне танцевать. Ты больше никто.
Кларк быстро подходит к двери и скрывается за ней, чувствуя предательски подкатывающий ком.
— Сама ты никто! Чёртова сука! Я для тебя пальцем не пошевелю, можешь убить меня прямо сейчас! Сука…
Кларк сжала кулаки. Она сделала, что было необходимо, но почему-то ощущение, что именно она сейчас что-то испортила, а не Лекса.
«Умница».
Хочется развернуть время вспять и просто подойти к Лексе, и попросить выйти на ринг. Хочется узнать, что бы почувствовала Лекса и сама Кларк, если бы им друг от друга ничего не нужно было.
Если бы Лекса не хотела её ограбить, и если бы Кларк не хотела «ограбить» Лексу.
