***
«Ты парень или девушка?» «Как тебя зовут?» «Ты ведь не спишь, да?» «Подожди… Сколько тебе лет? «Я левша, а ты?» Не встречая ни намёка на сопротивление, Тэхён обрушил на парня нескончаемое количество информации и вопросов, он всё писал и писал, диалог выходил односторонним, но кого это вообще волновало? «Я, кстати, Тэхён. Мне сегодня исполнилось девятнадцать.» — Поздравляю, Тэхён. — Чонгук шепчет еле слышно и бегло оглядывает строчки аккуратно выведенных слов, у него — этого Тэхёна — довольно красивый почерк для левши, он никогда не встречал людей, которые бы так ровно и, главное, совсем понятно писали левой рукой, а, может быть, просто никогда не обращал внимания. Когда монолог бесконечных рассуждений и вопросов доходит до предплечья, Тэхён вдруг замолкает и снова начинает рисовать звёзды и смешного кота, выписывает на подушечках пальцев своё имя, а потом только думает, не слишком ли сильно перестарался. Он бы стёр это всё и продолжил рассказывать о себе, пытаться узнать что-то о предназначении, но уверенности в том, что собеседник уже прочитал предыдущее, не было и нет. Когда фантазия заканчивается и рисовать становится нечего, Тэтэ выводит большой четырехлистный клевер на коленке и затихает, ждёт непонятно чего и внимательно следит за стрелкой часов, та почти дошла до двенадцати, но сна ни в одном глазу. А потом он замечает, как вся его писанина начинает исчезать. Тэхён ждёт нескончаемого потока боли, как в первый раз, но его нет, и парень улыбается — хоть что-то, это уже хорошо. «Надеюсь, ты не настолько мелкий и я не умру от старости и одиночества.» Блондин не уверен, кому всё это пишет и старается избегать слов с отсылкой на пол. Возможно, с той стороны находится красивая до чёртиков девушка, а, может, милый до дрожи парень, других вариантов Тэхён не предполагает и не видит, их просто не может быть, он уверен. Чонгук же хмыкает и стирает всё влажной салфеткой, ему, на самом-то деле, хочется возмутиться, что он младше этого ненормального всего на год, что, в принципе, и делает, выводит чёрной гелевой ручкой что-то про дурацкого хёна, который слишком много о себе возомнил, и ставит кучу восклицательных знаков в конце, но ответа не поступает. Почему не работает? Или только Тэ такой особенный? Не то чтобы брюнету шибко хотелось и было не всё равно, но это ведь нечестно, верно? Минут через двадцать он видит надпись, выведенную до невозможности маленькими буквами и совсем непонятно, будто Тэхён желал, чтобы Чон помучался или не понял совсем. Вопреки всему он понимает, корпит над этими кошмарными загогулинами минут пятнадцать, а когда до него всё-таки доходит смысл написанного — щёки мгновенно краснеют и глаза блестеть начинают, Гук не был готов к такому. И это вообще нелогично. Весь этот чёртов Тэхён нелогичный. «Знаешь… Мы совсем не знакомы, но я уже тебя люблю.» Идиот. Чонгук бы хорошенько дал ему по голове баскетбольным мячом или чем потяжелее, но может только смущаться и ощущать бешеное сердцебиение. Вся эта неразбериха знатно расшатала его нервы и что-то втёрла ему на уровне подсознания, он ведь не должен так реагировать на какого-то парня, который якобы являлся его парой и… Творит какие-то странные вещи на грани фантастики. Нет, Гук, конечно, знал о подобном явлении, у него даже в школе есть такая знакомая парочка. Но это наследственное, разве нет? По крайней мере ему так говорили, к тому же, в его семье не было никого, кто бы имел предназначение и был повязан судьбой с другим человеком. Парень в очередной раз допускает мысль, что ему просто снится, в доказательство щипая себя за бедро. Больно. Ладно, он сдаётся. Хорошо. В глубине души Чонгук даже бесконечно радуется и салютует ромашками. Но почему тогда это работает в одну сторону? Есть какая-то оговорочка или дополнительный пункт под звёздочкой? «Думаю, я должен идти спать. Уже давно за полночь.» Чон удосуживается посмотреть на время впервые за вечер. И правда, совсем поздно. А потом он зависает на несколько секунд и думает, есть ли шанс, что они с этим странным парнем живут в одном городе? «Я живу в Тэгу, так что… Спокойной ночи.» Увы, нет. Но часовой пояс один и тот же, от этого становится как-то тепло. — Спокойной ночи. — дублирует и устраивается под махровым пледом. Гук понятия не имеет, что будет дальше и как они смогут общаться вообще, но ему так хорошо, что он мгновенно забывает об этом. Где-то в огромном Тэгу один маленький Тэхён тихонечко хихикает в подушку и думает, что это прогресс и, кажется, он нравится своей паре — блондин очень старается в это верить.***
Следующие несколько недель проходят слишком быстро и в***
«У меня волосы теперь цвета снега, представляешь? Хён говорит, что я похож на облачко, но, на самом деле, вылитый Канеки, точно тебе говорю!» Чонгук улыбается тепло и представляет, как пропускает шелковистые выбеленные пряди сквозь пальцы, прикрывает глаза и буквально ощущает их мягкость. Ему иногда хочется плакать от собственного бессилия и вредности Тэтэ, тому хорошо, захотел — написал, рассказал, поделился, а Гук может только читать и отвечать извечным молчанием.***
Проходит несколько месяцев, и он решает поделиться своей тайной с Чимином, а когда тот показывает полностью исписанную руку в ответ, хочется закатить истерику и спросить, почему Пак даже не удосужился ему ничего рассказать, но они сидят в кафе — общественное место как-никак — и старший, будто прочитав его мысли, объясняет, что не знал, как Чон может отреагировать, да и сам боялся этого по началу. Он с тёплой улыбкой говорит, что Юнги замечательный и использует его как записную книжку, когда тому внезапно на ум приходит именно-та-самая-нужная-и-подходящая-одна-на-миллион строчка для текста новой песни. Услышав знакомое имя, Чонгук давится только что съеденным кусочком чересчур сладкого трюфельного пирожного и переспрашивает для верности, включает одну из полюбившихся песен и уточняет ещё раз. Либо матушка-фортуна повернулась к нему физиономией в кои-то веки, либо судьба действительно существует, но этот Юнги оказывается тем самым, и брюнет слёзно умоляет передать хоть что-нибудь. Вся четвёрка недоумевает, каждый по-своему, но самым младшим от этого только радостнее. Тэхён узнает, что его предназначенного зовут Чон Чонгук — он долго смакует имя, произносит его по несколько раз с разной интонацией и думает, что шёпотом оно звучит прекраснее всего, – что ему 18 и осталось подождать всего ничего, что младший дуется, потому что хён отвергает какое-либо общение кроме подобного способа, что Чонгуку очень нравятся россыпи звёзд по всей коже, и старший в тот же вечер рисует их целое море чёрной пастой и огромного нарвала синей. Гук не смеет смывать всё это целую неделю, только когда рисунок сам начинает стираться, любовно обводит его влажной салфеткой, прежде фотографируя на память.***
Тридцать первого августа Чонгук отсчитывает секунды до своего дня рождения и ровно в двенадцать часов ночи выводит чернильное аккуратное «Я люблю тебя.». Он настрого запретил Чимину говорить дату, пригрозил их дружбой для верности, желая сделать Тэхёну сюрприз, так что было вполне ожидаемо не получить ответ — старший, скорее всего, спит и совсем ничего не подозревает. На утро же Тэ не может понять толком ничего, плачет безостановочно и заходится счастливым смехом, прижимает ладонь к груди и ему впервые в жизни становится так хорошо.