Заслужи мое одобрение

Время не летело с той скоростью, с какой хотелось бы. И тем не менее, урывать недолгие часы своего личного счастья удавалось, ведь Себастьян не изменил традициям появляться на пороге своего омеги после каждого дня. Порой Сиэль уговаривал оставаться на ночь, чтобы иметь возможность понежиться в любимых объятиях дольше. А еще он стал потихоньку строить жизненные планы и делиться ими со своим спутником. Что касается Себастьяна, нельзя было не отметить его изменения. Он стал морально себя перестраивать, что, конечно же, давалось не без труда. Сколько себя помнил, родители готовили его для того дня, когда он сможет служить своим хозяевам и быть достойным семьи Михаэлис. А теперь… меньше чем через месяц у него настанет новая жизнь. Он станет тем, кому всегда должен был прислуживать. Смириться с этим очень не просто. — Интересно, какой статус ты получишь? — полюбопытствовал омега в очередную ночь, когда они нежились в постели. И он водил пальчиком по голой груди альфы, особенно много внимания уделяя шраму. Его прикосновения приносили приятные мурашки и альфа… почти приспособился. Словил себя на мысли, что получает от этого удовольствие. А еще он научился наедине не только называть молодого графа по имени, но и перешел на не официальный тон. — Кто знает, — тихо подал голос, в ответ поглаживая молодого графа по плечу. — На все воля твоего отца. — Граф или барон? Граф Михаэлис, — мурлыкнул омежка, — не возьмете ли вы мою скромную персону в женихи? — Вы, да скромная персона? — усмехнулся Себастьян, приподнимаясь на локте и заглядывая в синие глаза любимого омеги. — Не верю. — Я очень скромен. Когда дойдет до брака, узнаешь, что я очень спокойный, покладистый и скромный. — Я узнал очень важную черту, — тише заговорил альфа, свободной рукой нежно погладив по лицу, заодно убрав пару прядей, — каким ты бываешь нежным, чутким, заботливым, любящим, невозможно привлекательным, хрупким и отзывчивым. Сиэль тихо и смущенно рассмеялся. — Неожиданно. Я и не думал, что все так во мне совмещается… — Я вижу это, — с теплой улыбкой ответил юноша и наклонился к лицу омеги. Но вместо поцелуя в губы, оставил нежный поцелуй на лбу. — Я люблю тебя... — И я вас люблю, господин моего сердца. — А вот это мне нравится, — расплылся в довольной улыбке Сиэль, обнимая нависшего альфу за шею. Несмотря на быстро развивающиеся отношения, пара все еще не переступила черту дальше объятий и поцелуев. Себастьян мог без страха и лишних переживаний касаться своего омеги, дарить поцелуи и гладить, но чтобы коснуться самого интимного или ласкать губами что-то еще, кроме губ… он не был к такому готов. Чтобы такое пересилить, нужно снова себя морально подготавливать. Сиэль как-то пошутил, что до течки у них ничего не будет, а там готовиться морально некогда будет. — Время позднее. Нужно ложиться спать. — Пожалуй, ты прав. Тебе рано вставать. А вот это расстраивало. — Тогда ложимся? — с хитринкой в глазах спрашивает альфа, будучи все еще захваченным омегой. — Я то уже лежу, — хихикнул Сиэль, но руки не расцеплял. — Мой господин, — вновь перешел на официальный тон, опираясь ладонями по обе стороны от головы омеги, — отпускайте или мне придется упасть на вас. — Падай. Позволить-то позволил, но не тут-то было. Себастьян не мог так просто придавить собой хрупкого омегу. Он и прикасаться без трепета научился совсем недавно, а тут… — Ну же, смелее, — шептал коварный хозяин. Он совсем не боялся почувствовать чужую тяжесть. Наоборот, хотел этого. — Но вы такой… хрупкий. — Ничего. Это так кажется. У меня все-таки неплохая мускулатура, — пытался успокоить Сиэль. Трудно было согласиться. Имея возможность обнимать омегу, и, однажды видеть его полуобнаженным, Себастьян мог назвать его куколкой. Красивой и утонченной. Такую сломать очень просто… и страшно. И все-таки альфа попробовал. Однако если услышит хоть один писк или стон, тут же подорвется. Сначала он с ладоней перенес опору на локти, и только затем стал плавно опускаться вниз. Тяжело, спору не было, но это все равно оказалось слишком приятным делом. Сиэль, стоило любимому опуститься, крепко его обнял. И чтобы им было обоим удобнее, слегка раздвинул ноги и согнул в коленях. Так их поза приобрела очень горячую форму. Что у альфы, что у омеги пришлась приятная дрожь. А если бы Себастьян двинулся немного вперед, их плоти бы соприкоснулись. — Спокойной ночи? — с улыбкой ответил полувопросительно, зарывшись пальцами в смоляные волосы. Альфа едва не замурлыкал, получая массаж головы. С самого детства он любил, когда его гладили по волосам. Особенно яркие воспоминания связаны с покойным дедушкой. — Это вопрос? — Вдруг ты еще хочешь поговорить. — Единственное, что я хочу, это увидеть ваше умиротворенное спящее лицо. Во сне вы выглядите еще прекраснее, чем наяву. Словно ангел. — Правда? — удивился Сиэль. — Такая разница? — Мне нет смысла врать. Спустившись чуть ниже, альфа устроил голову на груди омеги, заменяя подушкой. Сердцебиение приятно успокаивало, в дополнение к этому Себастьяна все еще гладили по голове. Он стал закрывать глаза, отдаваясь приятному чувству и захватывающему сознание сну.

***

На следующее утро произошло то, чего Сиэль ждал больше всего - вернулся домой хозяин поместья. Сложно сказать, хорошо ли все прошло, или же напротив. Он просто устал с дороги и решил пару часиков уделить сну. Ради новостей молодой граф буквально под дверью сидел, в ожидании, когда отец проснется. Как-то после обеда Рейчел застала сына за этим делом, мягко говоря, ошалев. — Сиэль, ты чего под дверью сидишь? — Новости жду, — приложив палец к губам, омега прислушался. Все та же тишина. — Ну-ка поднимись немедленно, — шикнула недовольно мать. Повысила бы и голос, да боялась супруга разбудить. — Не хватало еще, чтобы ты как ребенок караулил отца у дверей в спальню. Ты уже взрослый, пора и вести себя по-взрослому. — Моя личная жизнь решается. Все равно, как выглядит со стороны. — Поднимись! — все же повысила голос графиня, сверкая глазами. Сиэль послушно встал. — А теперь марш в свой кабинет. Мисс Эвербейл уже прибыла. У тебя по расписанию через десять минут занятие по немецкому. — Терпеть его не могу, — буркнул омега, но послушно отправился в кабинет. Раздражающий язык ему преподавала не менее раздражающая личность. Мисс Эвербейл напоминала гадюку. Или мегеру. Как по внешности, так и в действии. Когда ей что-то не нравилось, она начинала шипеть не хуже змеи, а ее вытянутое лицо, искаженное злостью, порой пугало. И, что подметил Сиэль, за время их занятий, та никогда не улыбалась. Часто хмурилась, была равнодушной, но не в хорошем расположении духа. Споры и ругань с ней проводились каждый урок. Молодой граф из принципа выучил немецкие ругательства. Но когда-нибудь ему обязательно аукнется. — Заставляете себя ждать, молодой человек, — с порога с недовольством ответила женщина, что-то еще поправляя в идеально заколотой назад прическе. Насколько сильно нужно было затянуть волосы, чтобы они так выпрямились… кошмар. — С радостью бы заставил подождать еще, — проворчал омега. Как же его раздражала дама. Особенно сегодня, когда решалась его личная жизнь. — Не умничайте. По причине вашей хандры было пропущено слишком много занятий. Полагаю, вы хорошо подготовились к нашему сегодняшнему занятию, в противном случае у вас возникнут проблемы, молодой человек. — У меня одна проблема, и сейчас это не немецкий. — Садитесь на свое место и показывайте заданный материал, — с хмурым видом приказала мисс Эвербейл и хлопнула указкой по столу. — Я не сделал. Сиэль сел на свое место. Тему он понял и задание видел, не сложно, но делать не хотел. Голова была забита своим спутником. А сейчас он сидел, как на иголках, переживая, что скажет отец, когда проснется. — Причина? — голос женщины похолодел. — Замуж хочу. Жду решения отца. — Ваша личная жизнь мне совсем не интересна. Но если вы хотите выйти замуж нужно получить образование. А с таким небрежным отношением к учебе, вы ничего не добьетесь в этой жизни. — Ну почему же, — фыркнул Сиэль, — если я буду сходить с ума по одной учебе, не останется времени на простую жизнь. А личная жизнь у меня и так строится. — В вашем случае лучше быть неучем? Прискорбно, — разочарованно протянула женщина и поднялась с насиженного места. Гадюка, выпрямилась в свой большой рост. Тощая фигура и темный цвет одежды выдавал в ней все признаки ядовитой змеи. Того и гляди, набросится. — Lass mich in Ruhe, alte Frau, ich bin in Trauer*, — произнес Сиэль, положив голову на руки. — Да как вы смеете?! — зашипела гадюка, грозно нависая над наглым мальчишкой. — Не выполняете заданное, а теперь еще дерзите! — Wir tun können zur zeit, wenn Sie so wollen**. — Берите листок с чернилами и записывайте на немецком все то, что я буду диктовать на английском, — перешла в режим атаки мисс Эвербейл. Прижимать ее к стенке не стоило, она и яд может выпустить. И конечно, прекрасно зная, что запись омеге даётся куда сложнее, разговорной речи, специально перешла на самый сложный этап. Для мальчишки даже полезно. За одно, если успеют, под конец занятия пройдутся по ошибкам. Сиэль, скрепя сердцем, подчинился. Его заветное желание - побыстрее избавиться от этой змеи. Как в прямом, так и в переносном смысле. Если бы ему приказали совершить первое убийство, первая в списке оказался бы преподаватель по немецкому. Она словно нарочно тянула время. Взяла одну из книг с полки, пролистала пару страниц и, видимо отыскав подходящий текст, преступила к диктовке. Дополнительным раздражением стало неспешное хождение по кабинету, звуки каблуков и сам голос гадюки. Вскоре Сиэль перестал задумываться, что пишет. Он только и успевал переводить. Вот ведь мегера. Омега просто посылал ей мысленные ругательства, желая, чтобы та побыстрее ушла. Но не все было так просто. Закончив с первой страницей, мисс Эвербейл обрадовала проверкой, а там и, если перевод вышел корявым, проверка ошибок. Но у Сиэля было примерно пять минут на отдых, пока гадюка забрала лист и стала проверять, так и не перестав расхаживать по кабинету. Когда время занятий подошло к концу, а грымза отпускать не хотела, упорно заставляя переписывать предложения с ошибками, в дверь кабинета постучались, а затем вошли. И вошедшим оказался Себастьян. — Прошу прощения, мисс Эвербейл, но у молодого господина через пятнадцать минут занятие на фортепиано. — Мы ещё не закончили, — нахмурилась женщина, окидывая слугу недовольным взглядом. — Сожалею, но график уже составлен. Сиэль и слова вымолвить не мог, удивленно смотря на альфу. Что он вообще тут делает? А преподаватель громко фыркнула и, в своей манере, прошипела задание, пообещав, что за невыполнение его сделает пять ударов указкой по рукам. После чего, с гордо поднятой головой, вышла из кабинета. Себастьян прикрыл за ней дверь. — Ты что тут делаешь? — С добрым утром, Сиэль, — улыбнулся альфа, по привычке поклонившись. — Мой дядя был слишком занят, поэтому попросил предупредить мисс Эвербейл, что она сбивает график. — Ты вовремя, — с улыбкой ответил молодой граф и привычно уже обнял любимого за шею Себастьян в свою очередь, обнял за талию, немного приподнимая над землей. Все сложнее становится уходить ранним утром из покоев хозяина и не видеться до позднего вечера, но сегодня Танако пошел навстречу. Себастьян думал, по дороге в кабинет молодого графа, что дядя сделал это нарочно. — Из-за этой Медузы Горгоны портится все настроение. — Немецкий самое любимое занятие? Мне уже доложили, как вы его не любите, — с мягкой улыбкой, наблюдая за детской реакцией омеги, ответил Михаэлис, и отпустил того на пол. — Скорее из-за этой мегеры. Нет никакого желания его учить. — Но насчет занятия по фортепиано я не врал. Вам действительно пора идти. — Поцелуй меня, — Сиэль провел по щеке любимого. — И сегодня я стану прилежным учеником. Слишком рискованно им придаваться любовному моменту, когда в особняке кипит жизнь и в кабинет может войти кто угодно. Если бы Себастьян умел сопротивляться прекрасной синеве глаз… но это выше его. С замиранием сердца он коснулся нежных губ. Каждый раз, пробуя целовать самостоятельно, он словно готовил себя к прыжку. Сиэль моментально ответил, делая поцелуй почти несдержанным. Риск? Да плевать. Сейчас существовали только любимые губы. И, естественно, не хотелось, чтобы это заканчивалось. Но нужно... — Придешь ночью? — спросил, оторвавшись от любимых губ. — Как и всегда, — со смущенной улыбкой ответил Михаэлис. Дыхание после столь жарких поцелуев всегда сбивалось. Но сложнее всего скрыть эмоции. На лице все читалось. Все, что происходило недавно. — Люблю тебя, — Сиэль с хитрой улыбкой прижался чуточку теснее к альфе. — Мой господин, — понизил свой голос почти до шепота, — мы играем с огнем. — Знаю, — пробежался пальчиками по плечам, — но я хочу урвать от нашей встречи все. Когда им еще предоставится сегодня шанс быть вместе? Разве что ночью… но до темного времени суток еще так далеко. А они сейчас вместе… так близко друг другу… так желанно близко… Себастьян спустил одну ладонь на бедро хозяина и немного приподнял ножку, а свободной крепче обнял за талию. Он как-то видел, случайно проходя мимо, что омегам такая поза очень нравится. Особенно когда их прижимают к какой-нибудь поверхности. В стенах особняка, среди слуг, творится много удивительных вещей. Сиэль приятно удивился. Его нерешительный, скромный и до безумия очаровательный альфа решил зайти чуть дальше в ласках. Никаких возражений. Сиэлю и самому было интересно, что да как. И такая поза делала их еще ближе. Это первое, что позволил себе Себастьян, с волнением следя за реакцией. У молодого графа чертята в глазах плясали. Он явно не был против. И это позволило альфе немного расслабиться и приступить к следующему шагу, раз уж они начали так далеко заходить, наплевав на риск. С плавным разворотом он осторожно прижал хозяина к стене, недалеко от двери, и склонил голову, губами прижимаясь к шее. С губ слетел тихий вздох. Вновь любимый смог поразить. С таким рвением и действиями... Сиэлю только и оставалось действовать на инстинктах: отвечать и поддаваться вперед. Вот только на этом запал у Михаэлиса иссяк. Дальше столь пошлых прелюдий он не видел среди слуг, поспешно уходя подальше. Но, кажется, кое-что уже мог додумать сам омега, обхватывая лицо своего мужчины ладонями и с жаром целуя. Альфийская сущность, учуяв запах возбуждения, стала подавать свои первые признаки и, словно по волшебному щелчку, раскрыла божественный, умело сводящий с ума, запах омеги. Земляника со сладким оттенком… И зверь внутри юноши заставил перехватить инициативу, действуя с тем напором, какого еще никогда не показывал. Задирая ножку омеги еще выше, он стал нежно ласкать внутреннюю сторону бедра, та рука, что обвивала талию, стала добираться до кожи. — Через сколько у меня занятие, говоришь? — прошептал Сиэль, подставляясь под новые жаркие поцелуи, которые оставляли после себя ощущение ожога. Дыхание сбилось, сильная дрожь не давала спокойно стоять на ногах и желание... Боже мой, как же сильно хотелось получить от любимого больше... — Пятнадцать… нет… теперь десять, — между поцелуями хрипел альфа, приподнимая хозяина над полом. И тот обхватил дрожащими ножками талию своего мужчины. — Отлично! — простонал Сиэль от удовольствия, с радостью принимая новую позу, что позволяла ему прижаться еще теснее к любимому, обхватывая его бедра, цепляться в широкие плечи и сходить с ума. Как нуждающийся в чем-то очень сильном и желанном, альфа водил носом по шее омеги, дыша его запахом. Как в прошлый, их незабываемый первый раз. Но сейчас… он стал пробовать кожу на вкус. И казалось, что сладость с легкой кислинкой оставалась на языке. Сдерживать стоны оказалось невыносимо. Молодой граф и представить себе не мог, что его мужчина может быть таким... горячим, пылким и несдержанным. — Сиэль, — с возбуждением прохрипел Себастьян, дурея от близости, запаха, стонов, всего своего омеги. — Д-да?.. — Нужно… остановиться... С трудом выговорил слова, от которых были против их сущности. Что одна, что вторая. Как… как возможно прерваться, когда они стали столь зависимы?.. Когда отстраниться, значит, перестать дышать. — Знаю... — на выдохе прошептал Сиэль. — Но это очень трудно. Альфе пришлось прибегнуть ко всей своей выдержке, чтобы не просто отстраниться, а усмирить внутреннего зверя, недовольно скалящегося. Ведь на протяжении того момента, как Себастьян прижал хозяина к стене, именно сущность им руководила. — Что-то мы заигрались...  Ноги Сиэля совсем не слушались, дрожа от возбуждения. Альфа тоже был не в лучшем состоянии, до его обоняния все еще доходил запах омеги, не приводящий к адекватному состоянию. И все же желание близости постепенно спадало. Еще бы открыть окно, впустить в кабинет свежего воздуха, и все будет замечательно. Вот только хозяин… его ноги совсем не слушаются, он все еще цепляется за слугу. Себастьян решил подхватить его на руки и донести до кресла. А там уже и окно открыть. — Кажется, — Сиэль пытался справиться с новыми для него чувствами, — мы перестарались. — Прости, — с раскаянием тихо подал голос альфа, осторожно усаживая омегу, — мне не следовало так… набрасываться. Это на меня совсем не похоже… — Но ведь я тебя попросил, — Сиэль с теплой улыбкой погладил по плечу. — И я тебя не остановил. Оба виноваты. Юноша присел на одно колено перед хозяином своего сердца, послушно принимая от того ласку. А сам не смел больше коснуться. Не хотел рисковать. — Не хочу с тобой расставаться, — с сожалением произнес омега. — Но сейчас нам пора вновь разойтись до вечера. — Возможно, мы увидимся раньше. Твой отец должен нас вызвать к себе, поделиться новостями. — Откуда ты знаешь, что он нас вызовет сегодня? — Я не знаю, я предполагаю, — приподнял уголки губ в слабой улыбке, — есть ли смысл оттягивать нашу связь? — Отец настолько коварен, что в любой момент может передумать. — Передумать? — Сводить нас. — Но… — альфа растерялся, — тогда где логика? Он так долго отсутствовал, пытался найти выход из положения, и так просто возьмет, да передумает? — Не бери в голову, — Сиэль слегка наклонился совсем невесомо поцеловал любимые губы. — Я думаю, он все равно переживает, что я влюбился в простого парня. — Если бы не переживал, не стал идти навстречу, — тихо ответил юноша, облизав нижнюю губу после поцелуя омеги. Сам не заметил, как это сделал. — Что же, — Сиэль хихикнул, — не долго нам скрывать наши отношения. Я уже жду не дождусь, когда официально стану твоим.