Иллюзия счастья.

Я по-турецки сидел на кровати и задумчиво вертел на пальце подаренное Джейком кольцо. Время тянулось медленно, густой субстанцией просачиваясь в тело, разум, душу, и своим вязким неприятным ожиданием заменяло жизненные соки. Изнутри сжигало чувство невосполнимой утраты. Почему? Сам не знаю. Просто предчувствие. Если бы оно имело хоть какую-либо телесную оболочку, если бы его можно было созерцать, я непременно разорвал бы его на мелкие ошметки, чтобы оно не грызло мое сердце, не выжигало в нем огромную зияющую рану. Было какое-то противное ощущение законченности. Будто я доживал последние минуты своего счастья. Какого-то призрачного… Как будто оно уже в прошлом. А теперь… просто конец. Звук телефона неприятно резанул слух. Я протянул руку и вынул мобильник из кармана куртки, которая тут же лежала рядом со мной. Джейк любит меня… Казалось бы, что может быть прекрасней этих слов? Только почему они выглядят как последние? Прощальные… Я не стал отвечать. Просто не хотел ставить непроизвольную точку. Только до боли сжал кулаки, оставляя следы на подушечках ладоней. Мерзко. Мерзко чувствовать, что ты ничего не можешь сделать, что жизнь уходит от тебя, просто машет тебе ручкой, а ты сидишь и тупо глядишь ей вслед. И кто в этом виноват? Ты сам! Потому что не обращать внимания на волнение и страх, которые вовсе не пустые, они имеют под собой почву, казалось нормальным. Одно только «Всё будет хорошо» превращает тебя в идиота, заставляя слепо верить в истинность этих слов. Глупо игнорировать шестое чувство. А признавать свои ошибки вовремя бывает жизненно необходимо. Лучше поздно, чем никогда? Нет, дорогие мои, лучше всё делать своевременно! В начале первого в груди болезненно сжалось, дыхание перехватило и мне неожиданно стало не хватать воздуха. Я как рыба, выброшенная на берег, ловил губами живительный кислород и проталкивал его в глотку. Через пару минут состояние нормализовалось. Но… так же резко на меня обрушилась паника. Что-то не так, что-то произошло с моим Джейком… Непослушными пальцами я лихорадочно набирал номер телефона Патрика. Минуты ожидания тянулись вечность. — Адам… — наконец услышал я его голос. Трагичный. Слишком… От которого повеяло могильным холодом. Я весь сжался под гнетом неизвестности и слишком явной очевидности. — Что с ним? – без каких-либо лишних слов спросил я. — Он… — парень замолчал. — Рик, пожалуйста, перед тем как у меня остановится сердце… я хочу знать… что с моим Джейком? – а сердце у меня остановится в любом случае. Либо от этого гнетущего молчания, либо от того, что я услышу. — Адам, он… В припадке какого-то сумасшествия я метался по комнате, сжимая холодными пальцами трубку телефона, из которой доносились еле слышные звуки сирены. — Патрик, я умоляю тебя! Скажи, что он не… — Джейк разбился, Адам… — мне будто вырвали сердце. Это не больно. Это смертельно. Всё вокруг как будто замерло, остановилось, перестало существовать. Я перестал жить. Неужели… мой Малыш… я не могу в это поверить… — Где он? – только и смог выговорить я. — Адам… я не хочу, чтобы ты это слышал… это слишком грубо, — измученным голосом проговорил Рик. — Скажи мне! – закричал я. Я не мог просто так здесь сидеть. Зная, что он там… — Он… его вынимают из машины. Дверь заклинило. Боже, Адам, я не могу это видеть! Это страшно… — Рик, он… ум… — я не смог договорить это слово. «Джейк» и «смерть» — я никогда не смогу это совместить. Никогда. Даже если это будет правдой, горькой, разрушающей, уничтожающей весь мир. И я никогда с ней не смирюсь. — Нет! Адам, Джейк живой! Его увозят в больницу! – после некоторой заминки выкрикнул он. – Я поеду с ним. Позвоню тебе, когда узнаю, в какую больницу его повезут. Жди! – и с этими словами, прежде чем я успел что-то сказать, Патрик положил трубку. Я тяжело опустился рядом с кроватью и закрыл лицо руками. Неужели это происходит с нами? Почему? За что я должен всё это чувствовать? Всю эту боль, будто какой-то изощренный маньяк издевается над моим сердцем, режет его на куски, дырявит насквозь. За что Джейк сейчас там мучается? Возможно, теряет последние секунды своей драгоценной жизни. Без меня… Ничего не соображая, в каком-то тумане, я лег на пол и свернулся клубком, поджав под себя ноги. С удивлением обнаружил, что каким-то чудом еще не плачу. Хотя, нет… показалось. Мои щеки уже давно были мокрыми от слез, а я даже не заметил. Состояние было шоковым, просто фатальным. Я не мог сконцентрировать свой взгляд абсолютно ни на чем, поэтому закрыл глаза. Слезы текли не переставая и утопали в мягком ковре. А мне было всё равно. Меня с головой накрыла какая-то бездумная отрешенность. Но так не должно же быть! И вскоре я понял, в чём причина. Просто мне очень плохо. Безумно больно. И эта боль всё заглушает. Всё, что я чувствовал или мог бы чувствовать. Просто одна сплошная боль. В каком-то совершенно сумасшедшем экстазе от своего состояния я горько усмехнулся. Потому что сейчас я был никчемным. Не мог помочь своему любимому человечку. А мог хотя бы молиться. Но нет, даже на это я не способен. Противно даже от той мысли, что я здесь тупо лежу, пока он там… нет, я не хочу думать о смерти… Не знаю, сколько я так пролежал, но из этого жуткого оцепенения меня вырвал Патрик. — Адам! Джейка увезли в больницу святого Антонио. – сообщил он. Я резко поднялся. — Ты там? — Да. — Я сейчас приеду! – быстро схватив куртку, я выбежал на улицу. Ночной холод пробрал до костей. Я как будто очнулся. И на меня окончательно обрушилась реальность. Я потерял слишком много времени в своем бездействии. Через пару минут я уже ехал в такси, всматриваясь в яркие витрины и вывески, горящие в темноте ночного города… *** Патрик встретил меня уже на входе и без лишних слов повел внутрь. — Джейк сейчас в реанимации. – заговорил он наконец, когда мы уже были на нужном этаже. – Но доктора я еще не видел. Дальнейшие полчаса мы просидели молча. Каждый думал о своем. Не знаю, какие мысли посещали голову Патрика, но выглядел он подавленно и измученно. Изредка Рик поднимал на меня глаза, но быстро отводил взгляд, и на его лбу образовывалась еще одна морщинка. Что он видел на моем лице? Может быть, некую отрешенность, может даже апатичность… Или боль, сковавшую тело и душу и безраздельно властвующую над сердцем, и неисчезающий ужас в глазах. Я глубоко вздохнул, но вздох этот скорее походил на стенания зверя, находящегося на огненном одре. — Я пойду схожу за кофе, — не выдержал Рик. – Тебе принести? Я кивнул, даже скорее по инерции, чем из прихоти. Не знаю, что со мной происходит. В душе хочется истерить, метаться по больнице и пролаживать путь к Джейку. Но весь этот тяжкий груз случившегося так крепко навалился на меня, что не давал двигаться, мешал даже дышать. Я амеба. И за это себя ненавижу. Вернулся Патрик с двумя стаканчиками кофе, а буквально через пару минут к нему подошел врач. Я тут же вскочил с места и подошел к нему. — Как Джейк? — А вы кем будете мистеру Майнерсу? – спокойно спросил он. — Парень. – ни секунды не колеблясь выпалил я. И мне было абсолютно всё равно, как это выглядит со стороны, и что в это момент подумал доктор. Но бурной реакции, как можно было предположить, не последовало. Либо он был терпим к этому, либо уже просто давно привык. — Хм… состояние тяжелое, но стабильное. Думаю, если всё будет в порядке, завтра мы переведем его из реанимации в палату, и вы сможете его навестить. А пока… идите домой… — доктор сочувственно на меня посмотрел, но я отрицательно мотнул головой. – Ну, как знаете… — Мистер Гэмбэл, можно вас на пару слов? – Патрик отвел его в сторону и о чем-то спросил. Гэмбел коротко ему отвел и удалился. — Адам, ты бы, правда, поехал домой. На тебе лица нет. — Рик, хоть ты… не начинай. Сам прекрасно понимаешь, что я никуда не пойду. — Ладно. Больше мы не проронили ни слова. Всю ночь я не сомкнул глаз, пока Патрик тихо посапывал, приютившись в кресле. Я всё думал, думал, думал… Голова разрывалась от разных мыслей, и я не мог этого остановить. Не мог просто отрубиться. Время тянулось неимоверно долго. Ближе к утру Рик уехал, забрав у меня ключи от квартиры, чтобы привезти кое-какие вещи Джейка. А я остался в больнице. В томительном ожидании, когда, наконец, смогу увидеть своего Малыша. Знаю, это будет еще больнее. Но лучше так, чем пустота… *** Тихо и осторожно, будто боясь сделать лишнее движение, стать источником шума, я вошел в палату. Ноги казались ватными, а пальцы дрожали. Я не знал, куда деть руки. «Будто он может меня сейчас видеть…», горько усмехнулся я. Подошел к кровати и остановился. Нужно всего лишь поднять глаза… Но я почему-то не решался. Неужели мне стыдно? Да, так и есть. За то, что не уберег, не удержал, за свою слабость и за эту нерешительность. Медленно скользя взглядом по ножке кровати, я старался не вернуться в изначальную точку опоры – пол. Наконец, моему взору предстала вся картина. Джейк, бледный, с темными кругами под глазами, лежал на кровати, казалось, совершенно безжизненный. От его тела тянулись тонкие проводки пищащих аппаратов, левая рука была в гипсе, голова перебинтована. На лице – мелкие ссадины, синяки и один большой порез на скуле. Дышал он неровно, но всё же дышал. И это было главное. Я тихо присел на стул возле кровати и взял его холодные пальцы в свои руки. Я облегченно вздохнул, ощущая некое спокойствие, которое странным образом проникало мне в душу каждый раз, когда Джейк был рядом со мной. А вот когда его не было, я постоянно волновался. Теперь же, снова находясь подле него, я вновь ощущал покой, несмотря на всю сложность ситуации. На миг мне показалось, что его пальцы дрогнули, и я с надеждой поднял взгляд на его лицо. Но ни одного признака, что Джейк очнулся, я не увидел. Слёзы, долгое время копившиеся во мне, опять потекли из глаз... Можно сказать, что на это время я поселился в больнице. Изредка Патрику удавалось выгнать меня домой, но я быстро возвращался, не в силах выносить давящую тишину пустой квартиры. Это было действительно жутко. Как будто из нашего уютного уголка взяли и вынули душу. Одному мне там нечего было делать. Да и мысленно я всегда оставался в больнице. Смысла нет бесполезно терзать тело, когда в нем нет души. Оно тогда всего лишь существует. А я хотел быть там, где жило мое сердце – рядом с Джейком.