Я настоящий!

Фриск

«Как можно? Как можно? Как можно?! Не по мне это. Ужасно. Это неправильно». — Санс?! Санс?! Я здесь! Я была там, как и те облачка воздуха, выдыхаемого вместе с моим зовом. Зовом, что искал хотя бы намёк на присутствие Санса. — Потише, сахарок, в этом лесу мы с тобой не одни, — Фэлл произнёс это несколько смиренно. Монстр вообще странно себя вёл после того… «Нет, не было такого». …поцелуя. «Нет! Это было ради Санса. Это было ради Санса». Навязчивый и вкрадчивый шёпот в голове не смолкал, окутывая сознание паническими разрядами. Я боялась… Я смела думать, что Санс действительно не пришёл за мной. Что я обидела его, что предала его старания, его чувства. Но… понимала: это не так. Он бы не оставил меня здесь, не расценил бы моё заступничество за Фэлла как измену. Потому что Санс сильный и понимающий. Я всегда восхищалась непоколебимостью его разума — прочный фундамент, который мог вынести любое потрясение. А меня шатало. Из стороны в сторону. Несмотря на решимость, что переполняла сердце, я была такой шаткой сейчас. Всё чаще я непроизвольно касалась пальцами еловых стволов, пока прикосновения не переросли в царапанье шершавой твёрдой коры и без того обломанными ногтями. Точно так же негодование и страх царапали душу. «Санс… Где же ты?» Каждый раз, когда я поворачивалась в правую сторону, во мне загоралась надежда, что вот сейчас Санс появится слева, позади или впереди. Каждый раз, когда отводила взгляд влево, верила и ждала звук его мягкого голоса справа. И так с каждым поворотом. А Фэлл молча брёл за мной. Странно, но я не чувствовала, чтобы он испытывал какое-либо торжество, хотя, когда я смотрела на него, ожидала увидеть эту острую улыбку, язвительно сверкающую верхним золотым клыком. Но монстр был хмурым, а уголки его рта — опущены. Это заставляло меня тревожиться. Ещё и вечер наступал… В тот миг не было хуже слова, чем слово «смеркалось». Для меня оно значило, что день позади. А это, как минимум, четыре часа… Около четырёх часов я не могла найти Санса! «Мы просто разминулись. Мы просто разминулись». «Он не пришёл». «Всего лишь не повезло… Лес Снежнеграда огромен». Я позабыла о голоде и об усталости, но ресурсы моего тела исчерпали себя; пускай перезапуски и возвращали мне здоровье, я всё же была обессилена собственным отчаянием. И, как бы глупо это ни звучало, мне становилось неудобно таскать Фэлла за собой. Будто бы я… понапрасну напрягаю его. Я продолжала просить: «Принюхайся, пожалуйста», «Ну же, посмотри наверху», «Фэлл, проверь там, я, кажется, слышала что-то!». Хотя я прекрасно знала: он вполне может соврать мне. Что он ничего не увидел и не учуял. И я не винила его. Не винила даже в том, что он потребовал того поцелуя. Его желания, его страсть… Я сама разожгла это в нём. Как бы то ни было, Фэлл оставался местным Сансом со своими привычками, чувством юмора и взглядом на вещи. Мне ли не знать, насколько привязанным мой милый монстр может стать. «Хорошо, что его чувства неглубоки. Он успокоится». Вы понимаете, что я ошибалась. Мы оба попали в капкан. Огромные башмаки Ториэль натёрли мне ноги, и я болезненно морщилась от каждого шага, ощущая липкую кровь на подошве. Тяжесть безразмерного пуховика Фэлла висела на плечах, а по телу градом струился пот. «Неужели мне правда придётся остаться здесь навсегда?» Я повернулась к своему сопровождающему, ощущая сильное напряжение в груди. Но я верила, что Санс не оставил меня. Было бы мерзко даже делать предположение о том, что он не пришёл! Тогда почему столь отвратительные и порочные мысли продолжали биться в голове?! Что за мрак поселился в моём разуме? Последствия перезапусков и смертей? Третий? Да… Вдруг встреча с ним не прошла бесследно для моего рассудка? Но настоящие безумцы не должны замечать начало своего сумасшествия. Я осознавала себя и происходящее, видела перед собой понурую фигуру Фэлла, наблюдала приближение темноты, что окрашивала белый снег в голубоватые тона и превращала серые деревья в чёрные силуэты, многорукие и скрюченные, словно бы от многолетней чахотки. Этот лес был безобразен в своём равнодушии. И поведение Фэлла совсем не укладывалось в его… рамки. Глядя куда-то под ноги, монстр тихо произнёс: — Сахарок… «Столь ласковое прозвище…» «Не смей думать, что это что-то большее». «НЕ СМЕЙ!»  — Зачем ты называешь меня так? Перестань, — я стиснула голову пальцами, желая раздавить поганые мысли. Не знаю, обратил ли монстр внимание на эти жесты, но он продолжал говорить также тихо и скорбно: — Я должен кое-что сказать тебе… Я дивилась тому, откуда в его голосе столько печали, и испытывала сильнейший дискомфорт от этого. Всё моё нутро верещало: это не в порядке вещей — если Фэлл чувствует себя так. Всё равно мне казалось до ужаса неправильным, что Санс, пускай принадлежащий другому миру, настолько омрачён. Ведь каким должен быть Санс? Улыбчивым, с хитринкой в глазах, скрывая под видимой беззаботностью мощь сильнейшего монстра, старшего брата и товарища. Но вид Фэлла выражал лишь бесконтрольное смятение. Я просто не смогла оставаться равнодушной… Просто не могла. Я мягко спросила его: — Что? Он взглянул на меня, и я почувствовала страх. Не мой — его. Когда он сделал шаг вперёд, я невольно попятилась, пытаясь избежать давления этого чувства, но стёртые в кровь ноги отказались слушаться, и я оступилась наиглупейшим образом. Фэлл тут же ринулся ко мне и, поймав, посмотрел в глаза столь откровенно, что в этой красной радужке на секунду промелькнул отблеск его души. Будто бы мне грозило падение не на мягкий снег, а в бездонную пропасть. Но когда он сказал следующее, я поняла, что действительно находилась на краю обрыва: — Тебе нельзя касаться этого, Санс мёртв. Я чувствовала спиной тёплое излучение звезды сохранения, и ужас постепенно сковывал тело. Когда Фэлл выпрямился и поставил меня на ноги, осознание только что минувшей катастрофы ещё не пришло, но меня забила дрожь. Медленно обернувшись, увидев проклятую звёздочку, я тут же закрыла лицо ладонями. Мне надоело это место. Как же мне надоело это место! «…Санс мёртв… …Санс мёртв……мёртв…», — гулким эхом звучали в голове последние слова Фэлла. «Значит, то была ложь. Он возвращался за мной». Гнев тягучей волной вскипал в душе, я хмурилась до посинения в глазах, до противного скрипа сжатых зубов. Знание о столь несправедливой клевете и непростительном обмане не могло сдерживаться внутри. Приближаясь к Фэллу, я выставила руки вперёд и с силой толкнула его. — Как ты мог пытаться сделать из него…. КАК?!  КАК ТЫ СМЕЛ ГОВОРИТЬ МНЕ, ЧТО ОН НЕ ПРИШЁЛ! — Крик, смешанный со слезами исторгался из меня, взбудораживая гнев. — ТЫ ОПЯТЬ УБИЛ ЕГО! ТЫ МОНСТР! «А я ведь тоже начала думать, что Санс не пришёл». — П-п-постой! — Фэлл и не сопротивлялся моим толчкам, пятясь к дереву позади. — Сахарок, я не… — А я дура, могла пресечь эту бессмыслицу ещё в прошлом таймлайне! — Фэлл упёрся спиной в ствол, и я просто стала барабанить кулаками по его груди, да так сильно, что чёрный пуховик сполз с моих плеч на снег. — Зачем… Зачем я побежала защищать тебя?! Ты всё равно ничего не понял! «Это я убила Санса!» Сил больше не было: вырывающийся из груди судорожный плач ослаблял мои удары. Фэлл легко схватил меня за запястья, сцепляя точно клешнями. Я тут же принялась вырываться, но монстр держал слишком крепко, и я просто склонилась к земле, поливая снег горькими слезами. Подумать только… ещё бы секунда, — и мой… мой славный и добрый Санс был бы мёртв навсегда! А я бы всю оставшуюся жизнь думала, что он решил не возвращаться за мной — за такой мерзкой девицей, что предала его любовь. Жила бы в неведении, что он погиб за меня! Погиб, пытаясь спасти меня! Но ведь Фэлл прекратил свою ложь. Он сознался. Какой я ужасный человек… Эти мысли… этот поиск причин… Почему я об этом думала даже в такой момент? Мне стоило рассуждать просто: Фэлл обманул моё доверие, поступил как последний… подонок. Что же со мной? Зачем я искала ему оправданий? Непростительно… — Я не убивал, слышишь?! Я больше не убивал! Услышав его восклицание над головой, я подняла глаза. Что-то тёмное застилало мой обзор, и я щурилась, когда смотрела на этого мучителя. Горькая усмешка тронула мои губы. — Как мне верить тебе после того, что ты сделал… — Я говорю правду, сахарок… — Он притянул меня, заключая в объятия столь жадные, что я даже услышала, как его душа с той стороны невольно прильнула к самой стенке грудной клетки шепча: «дай мне, дай её мне». — Санс проиграл в битве с Третьим. Я застал его лишь в момент смерти… Чёрт, да послушай же! — Я извивалась, чтобы выскользнуть из его рук. — Он не сможет защитить тебя! Он слишком слаб! — Это не так! — Я уже плакала навзрыд, поддавшись своей истерике, и оставила попытки вырваться. — Мне всё равно, что произошло там! Я просто… Я просто хочу к Сансу! — БЛЯДЬ, НО Я ВЕДЬ ТОЖЕ САНС! — взревел Фэлл. Он резко сомкнул ладони на моей голове, насильно заставляя смотреть в его метавшие молнии глаза. Скелет говорил отрывисто, тяжело дыша, делая акцент на каждом слове:  — Ну, как. Ты. Не понимаешь. Ради тебя я рискую всем, что у меня есть в этом чёртовом мире! — Фэлл! У тебя нет ничего! НИ-ЧЕ-ГО! Ты эгоист! «У него правда ничего нет. Он одинок и забит». «Нет, опять эта мягкость, опять это пресмыкательство! ПОШЛИ ПРОЧЬ!» Просто хотелось кричать, но я молчала, чувствуя, как он отстраняется, а я опадаю на землю, как и эти снежинки вокруг нас. «И он признался мне… Зачем?» И был лишь один выход из этой ситуации. Выход, что сначала полностью лишит воздуха, чтобы затем дать возможность дышать в полную силу. — Убей меня, — прошептала я еле слышно, хотя и думала, что говорила в полный голос. — Что? — Ты должен убить меня, — я говорила сквозь зубы, смотря на монстра снизу вверх. Фэлл опешил и невольно приподнял руки, качая головой не в силах произнести что-либо. — Убей меня! Это единственный способ вернуть Санса! — Какое-то ехидство охватило моё нутро. — Ну же, в прошлые разы тебе ничто не мешало позвать своего босса или угрожать мне повторной встречей с Третьим! Что не так сейчас?! Его губы сжались в тонкую линию, и он в замешательстве уставился на снег под ногами, будто избегая моего взгляда. «Ему стыдно». — Я не могу… — сказал он. — Раз ты не можешь, тогда я сама это сделаю! — Я поднялась и направилась прочь от рощи, не отряхивая ледяной снег с голых коленей. — Набреду на Папируса, наткнусь на острую ветвь или просто замёрзну насмерть! Но Фэлл преградил мне путь, снова крепко прижал, рыча в самое ухо: — Никуда ты не пойдёшь, Фриск, — он впервые назвал меня по имени, отчего мне стало не по себе. — Я не дам тебе умереть. Никогда больше руки не подниму на тебя… И никому другому не позволю! Он заверял это так горячо и рьяно, и я убедилась: Фэлл не отпустит. Что-то заставило монстра открыть мне правду в последний момент, и это что-то так же не желало отдалять меня от него. Какое страшное отчаяние шло от нас… Его отчаяние от одиночества и моё отчаяние за Санса. — Прошу, Фэлл… я молю… Просто убей меня, — повторила я, хотя и знала, что он откажется. — Послушай, сахарок… Я сильнее. Я смогу тебя защитить, — бормотал монстр в ответ, потираясь носом о мои волосы. И я так же бормотала. — Я буду несчастна всю свою жизнь, зная, что Санс погиб, пытаясь меня спасти. Что из-за неудачного стечения обстоятельств: моей задержки в баре, моего заступничества за тебя… — Я прервалась, изливая рыдания в его свитер. — Пожалуйста… Фэлл! Ты же ведь не… В тебе ведь есть что-то светлое. — Я приложила ладонь к месту, где находилось его сердце. — …Сжалься… Я… Я… буду с тобой, если ты хочешь. Моя рука перестала чувствовать биение его души. Она замерла. — Что? — Он отшатнулся, изумлённо смотря мне в глаза. — Что ты сказала? — Клянусь, Фэлл! — я вывела пальцем невидимый крест на груди. — Клянусь собственной душой, если Санс снова будет жив, я не уйду, я останусь с тобой и дам всё, что ты пожелаешь. Только… пожалуйста. Пусть он будет жить… Мне больше ничего не нужно. Как тяжко было произносить это. Как больно впивалось осознание того, что я даю непреложный обет, нерушимое слово… Поклявшись на душе, я обрекла себя на вечную разлуку с любимым Сансом. «Ну ничего… ничего… Зато он будет жив». И на тот момент это действительно было главной наградой для меня. Санс должен жить. Вся моя семья пропадёт без него… Он смотрит на людей в самом здравом ключе, он знает, как нужно вести с ними диалог, как не позволять им пользоваться твоим доверием, что нередко случалось с Папирусом. — Ты… Ты уверена? — Голос Фэлла был полон замешательства. Я просто молча кивнула и, раскинув руки, сделала несколько шагов назад.  — Д-думаю, если ты пристрелишь меня из бластера, я не успею п-почувствовать боли. — У тебя голос дрожит, — Фэлл не торопился призывать смертоносный череп, но я твёрдо посмотрела на него. — Ну же, сделай это! Руку монстра медленно окутывало красноватое свечение магии, но в глазах самого Фэлла по-прежнему читалась неопределённость. Чтобы развеять все сомнения в нём, я громко произнесла: — Сделай это, и я буду твоей! Он вздрогнул и тряхнул головой, будто пытаясь прогнать назойливую мысль. Кажется, я даже услышала, как нервно он сглотнул скопившийся в горле ком. «Ну что с ним? Не так давно он был готов на всё, лишь бы я осталась здесь». Вот Фэлл осторожно поднимает левую ладонь, собирая в пальцах сгустки магии, и материализует позади себя череп бластера, в глазницах которого сверкают алые зрачки. Я была готова принять эту смерть, снова взять на себя грех самоубийства или… это Фэлл берёт на себя грех убийцы? Я не знала, да это было и неважно, когда на кону стояла жизнь Санса. Высокие частоты звука, с которым собиралась энергия смертоносного луча, прорезали барабанные перепонки. Это напомнило мне писк тысяч мышей, которые когда-нибудь найдут способ добраться до… Я закрыла, а затем широко распахнула глаза. Что-то со свистом пролетело в нескольких сантиметрах от кончика моего носа. И я услышала, как это что-то врезалось в дерево. И оно не упало на снег… «Нет… Нет!» Душа ушла в пятки. ОН стоял в нескольких метрах от нас, с вытянутой вперёд рукой, которой секунду назад метнул топор. Скалился и жадно смотрел прямо на меня. Я чувствовала себя абсолютно опустошённой, будто бы в тот момент кожа и мясо сползали с моего скелета, чтобы в страхе убежать прочь. — Ну, наконец-то, косточка… — проговорил Третий, смачно и очень громко облизываясь. — Я соскучился! Я надеялась, что бластер выстрелит сейчас. Но… глупый Фэлл… Почему ты такой мальчишка?  — Фэлл, скорее! — позвала я. Но, взглянув на него, я увидела, как широко и самоуверенно Фэлл улыбается. Теперь вместо сутулого и хмурого монстра передо мной стоял гордый франт, высокомерно взирающий на Третьего, который теперь тоже обратил на него внимание. Лицо Фэлла было преисполнено какого-то азарта, гримаса Третьего выражала сосредоточие, несмотря на то, что в ней продолжало сквозить безумие. — Фэлл, давай же… Но монстр прервал меня: — Фриск, я докажу тебе! — Что ты… Не дослушав, он ринулся к Третьему, ведя за собой парящий бластер, в пасти которого горел красный шар чистой энергии. — Сахарок, смотри, я сильнее, чем твой Санс! — воскликнул он, направляя череп на противника. — Я одолею любого! Боже, несмышлённое дитя в теле взрослого монстра… К чему его фанфаронство? Зачем ты так хотел произвести впечатление? Всё произошло так быстро, что я даже не успела осознать случившееся. Бластер выстрелил, и Третьего отбросило в сторону. Фэлл залился своим рокочущим смехом, который я узнаю теперь из миллиона других. — Видела?! Ты это видела, милая? — Старший скелет направился… нет, он побежал ко мне, не скрывая своей радости. — Я защитил тебя! Монстр сжал мои руки в своих. И они были настолько горячими, что согрели меня чуть ли не полностью. Поразительно, но Фэлл был действительно счастлив и улыбался… Я никогда больше не увижу, чтобы он так улыбался. И никогда больше его лицо не будет сиять столь искренней радостью. Наклоняясь ко мне, он восторженно говорил. — Санс не смог так. Он был сильно ранен, а Третий меня даже пальцем не тронул! Может, теперь ты захочешь быть со мной без пр… Страшная тень возникла прямо за ним. — СЗАДИ! — только успела воскликнуть я. Громкий хруст, и вместо последнего слова Фэлла до моих ушей донесся его сдавленный хрип. Бросив быстрый взгляд на дерево, куда впился топор Третьего, я убедилась в своей догадке: на стволе осталась лишь отметина от лезвия… Теперь топор торчал в затылке Фэлла. Из его раны тонкой струйкой бил фонтанчик крови, а зализанные пряди волос пришли в полнейший беспорядок. Я с ужасом наблюдала за тем, как он закатил глаза и рухнул на колени. Чувствовала, как его пальцы рефлекторно разжимаются, отпуская мои ладони. Фэлл упал в снег, а тот, тая под разгорячённостью его крови, стал жадно впитывать её в свою белизну. Глупый Санс Фэлл… Ты был так самоуверен и пострадал от этого. С горечью на сердце я смотрела, как тело моего сопроводителя обращается в прах, горку которого остаётся венчать окровавленный топор. Несмотря на то, что он сотворил, мне снова стало жаль его. Третий поднял своё оружие, ногами рассыпая в разные стороны останки Фэлла, нисколько не гнушаясь такого надругательства. Он встал на его место, прямо передо мной. Некое замещение… Но этот отвратительный запах… К горлу подступала тошнота, с которой было невозможно справиться. Эта вонь заполняла изнутри. — Вот мы и одни. — Безумец закинул рукоять на плечо и выпрямился, прожигая меня взглядом пустой глазницы. Он знал, что моя смерть приведёт к откату времени, и один лишь Бог ведал, что было в голове этого страшного и больного Санса. Бежать! Я рванула, но, зная скорость Третьего, бежать было бесполезно. Он сцепил кривые и худые пальцы на моей руке, потянул, больно растягивая кистевые сухожилия и, разворачиваясь, припечатал к дереву. — Бац! — Топор снова вонзился в кору, прямо рядом с моим ухом. Кажется, он отрезал мне прядь волос. — Куда это ты намылилась, а? — Красный зрачок в выпученном глазе неестественно дрожал. — Скажи-ка, я позволял тебе уходить? — Он наседал голосом, постепенно повышая тон, пугая меня ещё сильнее. — Всё по-честному: я нашёл тебя, а значит, — я выиграл. Я зажмурилась и отвернулась, лишь бы не чувствовать то зловоние голодного желудка, исходившее из его рта. — Нельзя нарушать правила. — Он осуждающе поцокал, качая головой, а затем схватил меня пальцами за подбородок, поворачивая в свою сторону. — Тебе страшно? Не бойся, косточка. Ничего плохого не случится. Пока Третий разговаривал, я чувствовала, как его указательный палец прощупывает мне щёку, слегка надавливая на неё. Мучительно ждала, когда это наконец прекратится, но монстр вдруг остановился на уголке моих губ… Третий хмыкнул и принялся медленно оттягивать их, проникая грязным ногтем в полость рта и поцарапывая щёку с внутренней стороны. Я отключила голову, чтобы не сойти с ума, стараясь не думать ни о чём, мысленно представляя на месте этого безумца своего Санса. — Скажи, Восьмая, я, наверное, не настолько вкусный как ты? — вкрадчиво спросил он. — А ты бы хотела попробовать сама себя? Готов поспорить, малышка, ты была бы в восторге. «Когда же это прекратится…» Он продолжал елозить грязным пальцем у меня во рту, водя по зубам и беззвучно считая их. — Ишь ты, а у тебя все на месте! Может, поделишься клыками с моим братом? — Третий вдруг отнял палец и просто схватился двумя руками за мою челюсть, резко раскрывая её. Я чуть не подавилась собственной слюной от боли. Это начинало походить на приём у стоматолога-психопата… — Знаешь, косточка, когда берёшь себе лошадь, в первую очередь смотри на её зубы. Это показатель здоровья, — Третий внимательно изучал мой рот. —  А ты, я смотрю, выглядишь очень здоровой. Завидую я тебе. Он отпустил меня, и я, наконец, почувствовала что-то наподобие облегчения. Я серьёзно приготовилась к тому, что он этими руками вырвет мне несколько коренных зубов. Боль от сведённой челюсти продолжала пульсировать в скулах. И Третий собирался не то, чтобы не отпускать. Он, видимо, очень хотел мучить свою жертву. — Ох, как же я голоден… Снова почувствовала холодные и костлявые пальцы на своих щеках, а затем… о боже… его загрубевший язык принялся рьяно облизывать лоб, нос и глаза, оставляя на коже вязкую слюну. — Прошу, прекрати! Но монстр и не думал останавливаться. «Что делать? Боже, что делать?» Он приступил к моему уху, засасывая его вместе с волосами, издавая склизкие звуки, которые я слышала слишком отчётливо… Сейчас существовало лишь тяжёлое сопение, шум втягиваемой слюны и запах разложения. Я даже не обращала внимание на то, что его рука снова взялась за мою грудь… Ушной хрящ начали прощупывать его зубы. «Что делать? Что делать?» Я начала яростно перебирать варианты спасения. Один глупее другого… Я даже вспомнила ситуацию из фильма, который не так давно смотрела с Сансом… «Это не сработает». — Переговоры! Зубы разжались. Третий с интересом взглянул на меня, а я, воспользовавшись его замешательством, протараторила: — Санс, ты ведь хочешь есть, да? Как давно ты ел нормальную пищу? Моё сердце бешено стучалось о рёбра, и Третий рассмеялся: — Зефиринка, самый лучший деликатес — это твои ушки! Он снова потянулся ко мне, но я выставила руки вперёд, отчего скелет удивился ещё больше. — Ого, и откуда вдруг столько храбрости? — усмехнулся он. Но ты ошибался. В тот момент я боялась, как никогда раньше не боялась. Однако я должна была пользоваться любыми лазейками. Голод питал безумие и силу, а так же был его слабостью. Если всё, о чём он думал — это еда, то… — Пойдём со мной, — и ты наконец-то насытишься! Он молчал. — Я могу накормить тебя и Папируса! Это даст Сансу, мне и Фэллу ещё один шанс… И я была готова цепляться за этот шанс до последнего, даже находясь под прицелом устрашающего взгляда Третьего, который в своей разнородности пугал больше, чем его обладатель. Пустая глазница. В её черноте пряталась, наверное, сама Преисподняя. И красный глаз, искрящийся безумием и… нескончаемой болью.