Дорога в бесконечность

Париж. Лувр. Забавно смотреть на самого себя. Митос щурится, сохраняя на лице благожелательную маску. Экспозиция поистине потрясает. Неизвестный благодетель тряхнул мошной, и весьма уважаемый музей выродил из своих запасников выставку. Сплошные шедевры. Изящные мазки Врубеля и Филиппа Жака Де Лоттербурга. Эпичные полотна Жоржа Фредерика Уаттса, яркие краски Васнецова, монументальность Арнольда Беклина и изящность и красота композиций Бенджамина Уэста. Гравюры Альбрехта Дюрера. Тончайшие линии беспощадного резца. Точность образов, красота композиции, эмоции и действие. Апокалипсис в исполнении великого художника и гравера выглядит свершившимся фактом. Митос смотрит на изображения Всадников, мечтательно прикрывая глаза. В его памяти - пыль и комья земли, поднимаемые копытами скакунов, крики пытающихся сбежать, ярость бросающихся под меч защитников, в последний момент понимающих, что все их усилия - ничто перед его искусством. Там запах разложения и крови, карканье воронов, обреченность пленников. Он открывает глаза, переходя в следующий зал. Огромное помещение посвящено статуям. Мрамор, бронза и медь, серебро и дерево, слоновая кость и обсидиан. Каждая статуя установлена на своем постаменте, подсвечена так, чтобы выставить ее в наилучшем ракурсе, иногда закрыта стеклянным колпаком. Мужчина улыбается. Множество Смертей смотрят на него со всех сторон. Они прекрасные и ужасные, милосердные и беспощадные... У каждой в руках орудие труда. Изредка серп, чаще всего коса. Митос насмешливо фыркает. Он умеет пользоваться этим инструментом, но никогда не использовал его таким образом. Глупо и неудобно. Он же не крестьянин, в конце-то концов! Лишь некоторые держат в руках меч. Митос слегка поводит плечами, вспоминая тяжесть клинка в руке, ностальгически вздыхает и переходит в последний зал. И замирает. Огромное помещение поражает тишиной. Посетители двигаются на цыпочках, переговариваясь шепотом, словно опасаясь разбудить это. В центре зала стоит статуя. Это человек, воин, отдыхающий после тяжелой битвы. На нем нет доспехов, только простая рубаха до колен, свободные штаны, заправленные в подобие сапог, перетянутых ремешками, длинный широкий плащ с капюшоном. Мужчина шести футов роста стоит, опираясь на длинный прямой меч, поднеся левую руку к лицу, словно готовясь снять закрывающую его маску, попирая ногой отрубленную голову какого-то бедолаги. Высеченная из мрамора статуя выполнена настолько искусно, что создается впечатление жизни, застывшей на какой-то миг, и никто из посетителей не хочет разбить эти чары стазиса. Митос прикрывает глаза, поддаваясь моменту ностальгии. Он и не знал, что тот скульптор остался жив. Впрочем, теперь это не имеет значения. Мужчина подходит ближе, слегка касаясь виска в шутливом приветствии и уходит, не обращая внимания на группу дорого одетых джентльменов, внимательно изучающих статую с безопасного расстояния. *** У Митоса много пороков, которым он с удовольствием предается, если есть соответствующее настроение. Самый любимый порок из очень длинного списка - лень. Митос обожает часами валяться в кресле, почитывая книгу, наслаждаясь тишиной и покоем, и крайне не любит, когда кто-то мешает этому прекрасному занятию. Особенно таким варварским способом. Бывали времена, когда он веками не имел ничего подобного, поэтому возможность валяться и ничего не делать ценится очень высоко. Митос раздраженно фыркает, закатывая глаза, но упорно пытается не обращать внимание на Зов, буквально пронизывающий все его существо. Мужчина сосредотачивается на тексте, но все бесполезно. Зов ввинчивается в уши, от него гудят кости, дергаются мышцы и стремительно портится настроение. Митос очень терпелив, но не в этом случае. Зов перебирает нервы, словно струны, мужчина сжимает зубы, откладывая книгу и собираясь. Удобная одежда и обувь и кое-что, что будет огромным сюрпризом для наглецов. *** Хорошо иметь много денег и связей. Жан-Клод Дюбуа довольно щурился, наблюдая как его подчиненные заканчивают приготовления. Десятилетия поисков увенчались успехом. Неслыханная удача! Сначала была обнаружена статуя, а затем, словно подарок судьбы, поисковой команде попалась древняя рукопись. Потребовалось больше десяти лет на расшифровку и прочее, но их усилия были вознаграждены. То, что когда-то начиналось как игры прыщавых юнцов в тайное общество и стремление к мировому господству, превратилось в преуспевающую корпорацию с крайне сплоченным советом директоров и очень интересным уставом для избранных. Мужчина самодовольно дернул уголком губ, после чего продолжил наблюдение за деловитой суетой, проходящей в жутковатой тишине. Деньги обеспечили все, что необходимо. Отдельный зал, глухоту и слепоту охраны, отключенную сигнализацию, специфические вещички, вроде грубого обсидианового ножа возрастом в пару тысяч лет, специалистов, знающих как и что надо делать, а также "жертвенных ягнят", улыбающихся в наркотическом дурмане. Пожилой мужчина с пронзительным взглядом темных глаз властно махнул рукой, помощники поставили на колени что-то тихо мычащего парня у ног статуи, прямо на каменную плиту, исполняющую роль алтаря. Взмах каменного ножа распорол горло, кровь хлынула водопадом. Зазвучали ритмичные строки на древнем языке давно мертвого народа, члены клуба для избранных потрясенно переглянулись, когда воздух резко похолодел. А затем на плиту ступила нога в грубом ботинке, тонко свистнул воздух, и ведущий ритуал старик рухнул рядом с жертвой без головы. *** Митос хмыкнул, небрежно закидывая меч на плечо. Под ногами хлюпала кровь и тихо шелестела плотная пленка, которой предусмотрительные наглецы закрыли пол. Очень удачно. В воздухе витают тяжелые запахи крови, нечистот и страха. Практически все мертвы. Те, кому повезло больше - остались целыми, невезучие валяются кусками. Единственный оставшийся в живых человек жалко скулит в углу, потеряв весь свой лоск. Митос небрежно дробит ударом ноги обсидиановый нож и шагает прочь, скользнув взглядом по залитой кровью статуе. Глаза в прорезях маски сыто блестят. - Со мной не торгуются. Митос щурит глаза, перед тем, как исчезнуть. До него доносится эхо чьего-то искреннего восхищения. Он делает шаг, все еще чувствуя раздражение. Мехико. Сеньора Розалина устало вздохнула, пытаясь уследить за внучкой. Малышка ходит среди статуй, изображающих Смерть, сжимая ручками мешок со сластями и сувенирами. Как и положено, девочка соответствующим образом загримирована и одета: к Дню Мертвых в Мексике относятся крайне ответственно. Розалина улыбается, когда ее внучка восхищенно смотрит на статую, раскинувшую крылья, что-то тихо шепча, а потом, бдительно оглядевшись, лезет на стоящую рядом табуретку и запечатлевает на черепе в короне нежный поцелуй. Женщина улыбается, но все веселье пропадает, когда она видит как изящная мужская ладонь треплет девочку по волосам, оставляя на память о благосклонности ангела белую прядь.