***
Несмотря на попытки выдавить из себя бодрость и воодушевление, Кайло давно задавался вопросом, смогут ли они выбраться. Битая карта ничем не могла помочь им, припасов — смешное до слез слово, если употреблять его в отношений четырех маленьких пакетиков, которые приходится делить пополам и еще пополам — становилось все меньше. Что, если она права? Что, если они никогда не выберутся отсюда? И человеком, который затащил их сюда, был он сам. Эта мысль преследовала Рена в минуты отдыха и во время переходов, не покидала его мозг, засев там, как заноза, вокруг которой вызревал болезненный нарыв. Большую часть времени они проводили молча, погруженные в свои мысли, и у Кайло, к сожалению, было слишком много времени на размышления. Они сидели в темноте, отдыхая после утомительного пути, и что-то изменилось. Неуловимо, но все же. Кайло не один это понял — он почувствовал, что Рей крепко сжала его руку. Вряд ли она сделала это осознанно. Что-то пугало ее, что-то… Ощущения от браслета были неясными, но Кайло медленно и тихо передвинул свободную ладонь на световой меч. Было очень тихо. Они оба сдерживали дыхание, и казалось, что сердце стучит оглушающе, так, что любой может услышать. Хватка на его руке стала болезненной, и Кайло быстрым движением снял меч и нажал на кнопку. Бледно голубой свет ослепил его в первое мгновение, и только потом Кайло увидел странные тонкие мохнатые столбы, уходящие вверх. До него сразу дошло, что это — лапы твари, похожей на паука, а туловище с поблескивающим зевом рта в брюхе склонилось над Рей. Длинный тонкий отросток — язык? — касался ее лица, ощупывая подживающую рану. Рен рубанул мечом по ближайшим ногам, и раздался тонкий писк, на грани ультразвука, неприятно режущий ухо. Тварь ловко удержала равновесие, удерживаясь остальными ногами за пол и стены, а язык, обманчиво мягкий, теперь заострился и как стрела бросился в сторону Кайло — и немедленно был отсечен. Тварь сделала несколько шагов назад, а они вскочили. Высота твари была впечатляющей — на выпрямленных ногах туловище почти упиралось в потолок. Рей с отвращением вытерла лицо, а потом, вспомнив, что все еще держит Кайло за ладонь, отпустила ее. Тварь, медленно перебирая ногами, отходила назад, попискивая. Лишенная своего главного оружия, она не перестала быть опасной, и они следили за ней, пока существо не скрылось в темноте коридоров и не затихло. — Должно быть учуял кровь и шел за нами, — заметил Кайло. — Или их тут много, — Рей поежилась. На его непонимающий взгляд, она ответила: — Еще когда мы только покинули ту пещеру, сразу после обвала, я чувствовала какое-то присутствие в темноте. — В любом случае придется спать по очереди, — Кайло нахмурился. Это было очень глупо — считать, что никто их тут не потревожит. Говорил же хозяин кантины о местной фауне… — Надо идти. Оно может вернуться. Теперь проходы расширились, потолки стали выше, а углы были скруглены. Там было очень много светящихся жил — настолько, что иногда выключали световой меч. Ручьи бежали, убранные в каменные желоба. Стены покрывала истершаяся затейливая резьба, а температура стала совершенно приемлемой. Но в остальном их дела были плохи. Еды оставалось все меньше, а проходы, очевидно, шли под уклоном вниз. Несмотря на все их попытки вернуться, найти верное направление, они лишь уходили дальше и глубже, все чаще делая остановки. — Я могу снять его с тебя, — снова предложил Кайло на одном из привалов. Они почти не разговаривали, и после долгого молчания его голос был хриплым и непривычно громким. В ответ Рей молча протянула ему руку. Она подозревала о чем-то таком, но все же удивилась, когда Рен поднес ее запястье ко рту, и быстрым движением провел браслетом по внутренней стороне губы. Раздался тихий щелчок, и на браслете появилась темная полоска, быстро превратившаяся в щель. — Анализатор ДНК, да? — запоздало повторила Рей, снимая браслет и пряча его в карман. — Именно, — ответил Рен. Вздохнув, он поднялся на ноги и повторил заезженную фразу: — Нужно идти.***
Рей гадала — как долго они тут уже? Сколько дней или недель? Цикл сна и бодрствования у них давно сбился, и пробуждения больше не могли быть подходящими вехами для измерения времени. Слабость и апатия, тьма вокруг, изредка сменяющаяся сумеречной мглой и тупое желание отыскать подъём — теперь они пытались ориентироваться на холодные сквозняки. Постепенно температура вокруг снова стала падать, но Рей не давала себе радоваться. Ни к чему лишние надежды. Однажды им дорогу преградил самый настоящий водопад. Вода низвергалась из круглого отверстия в потолке и попадала в почти такое же отверстие в полу. Воздух вокруг полнился мелким водяным туманом. Препятствие казалось непреодолимым, но потом в свете меча они разглядели нишу, почти сглаженную потоком. В стену были вбиты крупные вертикальные скобы, и воспользовавшись этим небезопасным путем и рискуя упасть, они перебрались на другую сторону. Там было гораздо холоднее. Ровный пол постепенно сменился каменистым, но вместе с тем снова начал слышаться знакомый звук — потрескивание породы. Не сговариваясь, они прибавили шагу. Подъем был еле заметен, но даже он усложнял ходьбу, они оступались и спотыкались, стремясь быстрее покинуть этот участок коридора. В маленьком пространстве грохот от схода даже небольшого куска породы был оглушающим, и вызывал полное ощущение, что обваливается весь потолок. А здесь обвал, хоть и локальный, короткий, заблокировал весь коридор, засыпав его камнями. Точка обвала была не над ними, а позади, это и спасло их жизни. Волна воздуха толкнула вперед, сметая людей, как пушинки, раскидав их в разные стороны. Единственное, что Рей успела увидеть — как пылево-каменистая завеса накрыла Рена, погас световой меч, и все вокруг скрыла тьма. *** Рей сама не поняла, как оказалась в стороне от обвала. Она не запомнила ничего, кроме момента, когда вокруг наступила полная темнота. Нащупав стену, девушка слепо двинулась вперед, шажок за шажком, и чем дальше она шла — назад? Или все же вперед? — тем сильнее крепла ее уверенность в том, что это бесполезно. У нее не было фонаря, не осталось еды. Не было смысла пытаться. Но Рей упрямо продвигалась вперед, держась за стену, тихо бормоча под нос строки кодекса джедаев, потому что это было единственное, что она смогла вспомнить. Она повторила его девятнадцать раз, а на двадцатом споткнулась и упала. И лежа на холодном камне, чувствуя, как впиваются острые скальные осколки в тело, Рей вдруг ощутила понимание всего. Сложно было описать это ощущение. Оно шло не из видений, не из ее разума и вообще не извне. Оно шло изнутри. Есть великая Сила, и ей плевать, погибнут ли тут адепт светлой стороны Рей и адепт тёмной стороны Кайло Рен. Великая Сила не горевала, когда выстрел «Старкиллера» уничтожил систему Хосниан, не расстроила бы ее и гибель системы Илиниум. Это для Рей, песчинки в потоке, были важны другие. Для Силы едино все — жизнь и смерть для нее лишь части вечно движущегося механизма, где зубец шестеренки сменяет зубец и двигает другие шестерни. Совершит поворот шестерня, и на место погибших придут другие. И история повторится вновь. Но что же главное? Равновесие, о котором говорил ей мастер Скайуокер — каково оно? Уж точно не связано оно ни с войнами, ни с перемириями, ни с самонадеянными песчинками, вообразившими, что могут повлиять на движение мирового механизма. Но обвал начинается с падения камня, а одна песчинка может застопорить целый механизм. А Сила — сама и механизм, и механик — найдет того, кто сможет запустить его вновь. Это будет Рей или не Рей. Но будет. Вопрос лишь — когда и где, и сколько жизней погибнет до этого — тех жизней, что так важны для песчинки Рей. В этот момент Рей поняла, что гибель Хана Соло, к которому она привязалась всем сердцем за такое короткое время, возможно и была такой песчинкой, что сдвигает лавину. Сознание девушки разделилось: пока одна часть Рей по-прежнему сожалела, горевала и мечтала о мести, вторая размышляла над последствиями своих и чужих поступков. И выходило у этой второй, что смерть Хана Соло не была злом — потому что для Силы нет понятия зла. И если Рей хотела стать тем, кто вновь запустит механизм и вернет равновесие, ей тоже было нужно отказаться от этих понятий. Другое дело, что она этого сделать никак не могла. По крайней мере в одиночку. Рей открыла глаза — что было совершенно бесполезно в кромешной тьме — и увидела свет. Слабый отблеск светящейся отметки, извещающей, что рядом находится санитарный пункт.***
Перед лицом смерти принято вспоминать свои грехи. Или вроде того. И хоть Кайло Рен убеждал себя, что не погибнет тут, часть его все же начала перечислять дурные поступки — зачем? Их уже не исправить. И Кайло готов был признать их дурными. Но ошибки за собой признавать не хотел. Он имел цель — и цель требовала жертв, как древнее кровавое божество. А если все же ошибся? Кайло приказал голосу убираться, но тот продолжил: «Ошибся стороной, ошибся решением. Ходячая ошибка, что на одной, что на другой стороне, сплошное разочарование». «Я добился многого!» — отвечал Кайло сам себе. «Ты добился лишь того, — возражал ему голос внутри головы, — что завел себя в ловушку». «Я бы все равно оказался здесь». «Здесь — на пороге смерти? Да, все мы смертны. Никому не под силу обмануть главного вершителя, даже одаренному. Будь ты трижды хитер, как Хан Соло». — Он был глуп и слаб, — прошептал Кайло. «И умер, — подтвердил голос. — И ты умрешь. Но признайся себе хотя бы сейчас, что ты не умнее и не сильнее глупого и слабого Хана Соло. Ты еще глупее, потому что возомнил себя чем-то иным. Чем-то бОльшим и значительным. А ты никто. Пустое место. Кенотаф чужих надежд». — Я Кайло Рен, — сипло прошептал Кайло. — И моего имени боятся. «Его забудут спустя десятилетие. Тебе не внушать такого ужаса как Дарт Вейдеру когда-то, стоило ли пытаться?» «Стоило! — извернувшись, Кайло пополз вперед. — Всегда стоит». Он продвинулся ненамного — ногу зажало, и каждая попытка ее вытащить лишь расшатывала ненадежное укрытие, защитившее ее от камней. «Так чего же стоит тебе попытаться подумать головой и признать, кто ты на самом деле? Сын-неудачник, внук-недоделок. Убийца». «Да, - подумал Кайло. - Лучшая характеристика. Я убийца. Я уничтожаю все, желая того или нет. И я тоже буду уничтожен». Потому что все смертны. Все конечно, и наши действия определяют нашу судьбу.***
Равновесие — это не конечная точка. Это путь. И чтобы пройти по нему, необходимо оставить за спиной все, что может тебе помешать. Даже если кажется, что без этого нельзя обойтись. А кому как не Рей знать, что обойтись можно малым? Зрение в темноте ни к чему. «Почему ты хочешь найти его? — спросил ее один из воображаемых голосов. — Уходи, ты вышла на верный путь, а он пусть остается, и эта планета станет ему гробницей». — Потому что каждый заслуживает, чтобы за ним вернулись, — честно ответила Рей. — Тем более путь я знаю. Она отыскала в кармане комбинезона браслет и решительно защелкнула его на руке. Некоторое время она привыкала к нему — и внутри нее просыпались медленно, как боль, приходящая после анестезии, чужие ощущения. Ломящая боль в голове и колене, жажда… Рей на секунду стало дурно, но она сжала кулаки, впиваясь в кожу обломанными ногтями, чтобы собраться. «Где же ты? — подумала девушка. — Куда мне идти?» Она двинулась обратно в густую тьму, медленно, охваченная уверенностью, что поступает абсолютно правильно.***
Нога болела уже не настолько сильно, и ей даже можно было слегка подвигать в той щели, в которой она оказалась, но Кайло решил пока не рисковать. Он долго и тщательно ощупывал землю вокруг себя, ища меч, выпавший из его руки, когда его садануло камнем по голове. Рен проверил несколько раз — ничего. И каждый раз чувствуя, что паника и страх подступают чуть ближе, заставлял себя сосредоточиться на другом и вытягивал пальцы чуть дальше, чтобы охватить большее расстояние. Наконец ему повезло, и самыми кончиками пальцев он дотронулся до металлической рукояти. Вытянув руку на пределе, так, что заныло плечо и спина, Кайло сумел, мало-помалу, подкатить ее к себе. Схватив рукоять крепко, будто боясь, что она самовольно вырвется из пальцев, он поднял руку и нажал на кнопку, привычно щурясь, чтобы не ослепило. Кайло приподнялся, опираясь свободной рукой о землю, и осмотрелся. Завал не был таким сплошным и монолитным, как ему представлялось в темноте, но разобрать его самому не представлялось возможности. Выдергивать ногу было себе хуже — можно было вызвать новый обвал, и тогда бы его присыпало по-серьезному. Если бы он мог сосредоточиться и использовать Силу… Но только не на этой планете. То, что он отделался столь малой кровью, не имея снаряжения, было чертовски удивительно. Возможно, запас его удачи все еще не иссяк. Нужно было попробовать выбраться. И Кайло начал медленно, по одному, отгребать от себя камни, следя, чтобы сверху не осыпались, стараясь расширить отверстие возле ноги. Камень за камнем, осторожно, с оглядкой… Иногда ему просто хотелось лечь и плюнуть на все. Закрыть глаза. Но Кайло упрямо расчищал место, иногда останавливаясь, когда ему казалось, что насыпь вот-вот придет в движение. Его слух уловил шаги. Кайло перевернулся на живот, поморщившись от боли в ноге и уперся рукой в пол, второй поднимая меч повыше. Сначала из смутной тьмы соткались очертания человеческой, медленно бредущей фигуры, а потом он рассмотрел ее лучше. — Рей? — чужое имя сорвалось с его губ еле слышным шепотом. — Да, — последовал ответ. Девушка подошла ближе и уставилась на Кайло, щурясь от света: — Тебе помочь или сам из-под завала выберешься? Кайло хотел спросить, как она оказалась здесь, но кое-что иное привлекло его внимание. Кусок камня со следами крови, ударивший его по виску, лежал совсем рядом. От удара о пол он раскололся пополам, и в бледном свете меча кайбер-кристаллы, заполнявшие эту секрецию, переливались ясным белым светом, будто сами сияли изнутри.***
Идти приходилось медленно, с остановками, беречь ногу, но теперь это был не просто путь в никуда — у него была цель. Они чувствовали воодушевление. Рей жадно рассматривала светящиеся метки, а мусор, оставленный предыдущими путешественниками, вызывал у нее чувство, сходное с умилением. Кайло шел, прихрамывая, изредка проверяя, на месте ли секреция с кайберами, которая так дорого им далась. Пол пошел чуть под уклон, и тут и там в свете меча поблескивали лужи. Наконец они достигли шахты, бредя в воде по щиколотку. Веревку они давно потеряли, но подняться можно было и без нее, тем более, что лестница все еще сохранялась — лишь бы скобы не выпадали. Поэтому, передохнув немного, они начали подъем, показавшийся им обоим очень долгим, дольше, чем весь их путь. Болели ушибы, тела, ставшие вдруг тяжелыми и неповоротливыми, тянули вниз, пальцы норовили разжаться — а внизу ждали лишь тьма и камень. Когда наконец показался покосившийся край платформы, оставшейся от подъемника, и Рей, уцепившись пальцами за сетчатый пол, подтянулась и перекатилась через край. Ей казалось, что она больше не сможет сдвинуться с места. Казалось, что платформа под ее спиной плывет куда-то. Следом за Рей вылез Кайло, и тоже растянулся на платформе рядом с ней, тяжело дыша. — Мы почти дошли, — сказал он. — Нужно собраться. У меня плохое предчувствие. После недолгого (или долгого, у них ведь не было часов) отдыха, они вновь двинулись в путь. Дорога казалась им гораздо длиннее, и они двигались осторожнее. Было очень холодно, приходилось прятать руки. Меч они почти не включали — им казалось, что метки на стенах дают достаточно света, чтобы рассмотреть путь, а выход из штрека виднелся вдали — серый размытый прямоугольник. Спуск на лед тоже был непростой задачей, в первую очередь из-за холода и из-за отсутствия веревок. Приходилось искать углубления и выступы, подолгу повисая на руках. Каких-то десять метров до прибрежного льда показались бесконечными, а в конце Кайло едва не сорвался из-за больной ноги. Их возгласы эхом разнеслись по всей пещере, и путешественники затихли, прижавшись друг к другу чтобы согреться немного. Давящее ощущение беды и усталость давно изгнали кратковременное ощущение душевного подъема. — Осталось совсем немного, — сказал Кайло. — Нужно быть осторожнее на льду. У озера расположилась целая компания. Гуманоиды, но в большинстве своем не человекоподобные, одетые как обычные рабочие. Увидев бредущие к ним из темноты фигуры, они явно оживились. — А мы ставили, что вы не вернетесь, — заметил один из них. — Ну как, нашли кристаллы? — Нет, — сухо ответила Рей. — Врут, — определил один из рабочих. — А давайте мы у вас в карманах посмотрим, — предложил первый. — Если впрямь так — разойдемся. Рей подобралась, приглядываясь к противникам. Она будто переместилась назад во времени на Джакку. Ситуация та же: большие и сильные жмут маленьких и слабых. Она стояла насмерть там, постоит и здесь. Но тут Рен шагнул вперед, снял световой меч с пояса и активировал, недобро глядя на горняков. Будто и не было долгого изматывающего похода и травм — его движения были медлительными, но эта медлительность была обманчивой. Вряд ли он представлял из себя угрожающее зрелище — в синяках и порванной одежде, и его жест вызвал лишь ухмылки. Для противников это стало роковой ошибкой. Не с самоконтролем, но с фехтованием у Кайло Рена никогда не возникало проблем. Но с последним убитым противником силы словно покинули его, выключенный меч выпал из руки, и Рей пришлось поддержать Кайло, чтобы он тоже не свалился. Она подняла меч, сунула его в карман и одеревеневшим хриплым голосом сказала: — Идем. Рей хотелось почувствовать стыд, почувствовать хоть что-то, кроме равнодушия по отношению к убитым, но она не могла. И вспомнить, говорил ли что-нибудь о таком кодекс джедаев, тоже.***
Кантина была полна, как и в тот день, когда Рей впервые ступил туда. Они с Реном выделялись даже на фоне неброско одетых, а иногда и откровенно неряшливых и грязных посетителей — истощенные, в порванной одежде. На них косились, а когда они дошли до стойки, то вокруг них моментально образовалось пустое пространство. Рей чувствовала на себе неприязненные и любопытные взгляды. Рен выглядел спокойным, и даже безразличным, просто очень утомленным. — Быть того не может, — негромко произнес Эмиль. — Вы вернулись. — Вы помните, что обещали нам? — изрек Кайло. — Конечно, — ответил хозяин. В ответ Кайло достал из кармана и положил перед ним на стойку небольшой кайбер-кристалл. — Особый старательский, — благоговейно прошептал Эмиль. — Сколько пожелаете… — И комнаты, — добавил Кайло, подкатывая кристалл грязным пальцем к нему поближе. — Осталась всего одна, — Эмиль слегка преувеличенным жестом прижал руки к груди. — Но я держал ее специально для вас. — Нормально, — ответила Рей безжизненно. Эмиль протянул им карту-ключ и сказал: — Прошу! — А что за особый старательский, о котором он говорил? — спросила Рей, когда они вошли в крохотный темный номер — близнец того, в котором обретался тут Рен. Кайло негромко рассмеялся. — О воде, — сказал он. — В нашем случае — о горячей воде.