I'll never be your dog

На следующий день я продолжала надеяться, что со стыда можно разлететься на молекулы, и я вот-вот дойду до данного агрегатного состояния. С такими планами на ближайшее будущее я и не намеревалась подниматься с кровати. Обреченно втыкала в потолок, тускло ненавидя себя, и иногда для разнообразия наотмашь прикрывала лицо подушкой. Наверное, это странная реакция на поцелуй для сколько-то-там-летней женщины, таким должно быть не больше пятнадцати. Сей возраст, вероятно, играл в другом месте, потому что периодически, на меня что-то накатывало, и я лыбилась как умалишенная, находя в первопричинах своего стыда некие сомнительные поводы для внезапной радости и гордости. Что-то вроде: меня поцеловал Джаред Лето! Сгрызите свои ногти по локоть, завистливые ублюдки! Тем не менее, пока дом оставался погруженным в тишину, мое психоэмоциональное состояние можно было назвать относительно спокойным, а вот когда пространство стало наполняться приглушенными звуками я занервничала, опасаясь, что кто-либо из братьев Лето может вспомнить о моем существовании. Я даже не понимала, с кем больше боюсь столкнуться лицом к лицу: с Джаредом или Шенноном, мне было одинаково стыдно перед обоими. С первым шорохом в доме я затаила дыхание, будто в моем обыкновении дышать с ревом поломанной бензопилы, который непременно услышат. Больше часа мне везло, а к середине второго до слуха донеслись приближающиеся к моей комнате шаги. Я совсем перестала дышать, а после стука в дверь вообще прикинулась дохлой. Можно подумать, у того, кто за дверью, рентгеновское зрение! Первые три скромных постукивания я напрочь проигнорировала, вторые, более решительные, заставили меня приподняться на постели, воровато оглядеться в поисках дополнительного укрытия и, только когда к третьей череде стуков прибавилось голосовое извещение, пришлось выдать себя. - Анна, мы с Шенноном собрались в город. Поедешь с нами? - Нет! - на поиски убедительного основания много времени не понадобилось. - Я себя неважно чувствую. Мне казалось, это достаточный аргумент, чтобы Джаред развернулся и ушел, но вместо этого тот бесцеремонно вошел в мою комнату, и я лицом к лицу столкнулась с проблемой, от которой здесь пряталась. Я густо покраснела - по крайней мере по ощущениям щеки достигли температуры раскаленной сковороды - и в это же мгновенье мне резко захотелось нырнуть лицом в подушку, а лучше в сугроб, чтобы не только не видеть мужчину, но и дать щекам охладиться. Под взглядом Джареда неловкость моего положения достигла планетарных масштабов. - Температура? Что-то болит? - Джей на мгновение застыл на пороге, все еще сжимая дверную ручку в ладони, но потом решительно приблизился к кровати. Мне сразу вспомнилось прочитанное про его мизофобию, поэтому вместо ответа я лишь наигранно кашлянула и распласталась на кровати. Изображать больную - то еще приключение, я вам скажу, и оно явно не соизмеримо с моим талантом. Не сработало совсем. Джей не только не отшатнулся, а даже ускорился и в следующую секунду без тени брезгливости возложил ладонь на мой лоб. От неожиданности я заметно вздрогнула, да что уж, меня чуть пот не прошиб, а в башке панически засвербела мысль: вскочить и унестись на всех парах в неизвестном направлении. На кухню, например, чтобы чайник поставить. - Ну температуры у тебя нет, - заключил Джаред присаживаясь на край кровати. - Но мы все-равно заедем в аптеку. Что тебе там купить? - Ничего. Сама справлюсь, - бурчу себе под нос, прячась под одеяло с головой. Его яркие глаза обезоруживают, внушают отступиться от намеченного ложного и отныне говорить только правду. Да и красив он настолько, что невозможно смотреть без каких-то пошлых мыслей в голове, особенно после вчерашнего. Особенно после этих снов. И еще больше из-за того, что в этих снах мне непреодолимо хотелось принадлежать ему. - Мы все же что-нибудь купим от плохого самочувствия. Я попрошу огромную пачку таблеток для симулянток вроде тебя. Чаю принести, кстати? Градусник в нем нагреешь хотя бы. Выныриваю из-под одеяло и грозно смотрю на него: - Ну вот, теперь мне еще больше стыдно. Ты, должно быть, собой доволен?! - Уже не очень. Если тебе было настолько неприятно меня целовать, могла бы оттолкнуть, - смотрит на меня с какой-то обидой во взгляде, но через мгновенье самодовольно улыбается, - хотя я не припоминаю, чтобы ты меня останавливала. - Мне не было неприятно, мне неловко сейчас, - молчу полминуты, потупив взор. Вроде бы просто думаю, мысль проносится в голове, но через мгновенье она без моего ведома срывается с языка. - Почему ты меня поцеловал? Зачем? - глаза ретиво поднимаются на мужчину, смотрят пристально, выжимая из оппонента ответ. Словно и не мои вовсе, а той другой, которой я когда-то была. Джаред тут же меняется, улыбка исчезает, взирает на меня каким-то демоническим взглядом, от которого становится до одури некомфортно, мозг начинает напрягать свои шестеренки в попытке разгладить съежившееся время, разъять слипшиеся образы и что-то припомнить. Нечто неуловимое, ускользающее, далекое, но до боли знакомое. И казалось бы в тот момент, когда это нечто вот-вот воплотиться в четкое воспоминание, Джей встает с моей кровати и, не глядя на меня, бросает: - Захотелось! Сказал, как отрезал. Сбил напрочь то ускользающее, неуловимое и далекое, что секунду назад монохромно зависло в чертогах разума, но от его "захотелось" в башке истерически с утроенной силой затрепыхались новые смыслы, в попытке воссоздать совсем другой неясный образ. Джей почти уходит, делает пару шагов к двери, но в спину прилетает очередной вопрос от меня. - Я тебе нравлюсь? Кажется, что вопрос останется без ответа, но Джаред по пути к двери делает оборот на триста шестьдесят градусов, в середине которого с усмешкой бросает: - Определенно! Неужели после вчерашнего это не очевидно?! И, кстати, заканчивая ответ на предыдущий вопрос, мне показалось, что и ты этого хотела. Разве нет?! - И выходит из моей комнаты. Я остаюсь с гнетущим чувством непонимания того, что сейчас происходило: откуда этот зуд в голове, что за события за ним стоят, что в конце концов за вопросы. В итоге концентрируюсь на последнем. Удивляюсь своей смелости, задавать подобное, но с каким-то ощущением провала, будто именно вопросами спалила свои чувства без остатка. Но его ответ греет душу получше мнимого недомогания с температурой. Я ему нравлюсь! Распластываюсь на постели с глупой улыбкой на лице. Может, мне все же пятнадцать, просто я так плохо сохранилась?! Этот, не факт, что правдивый, но определенно льстящий нутру ответ придает мне уверенности, энергии и ускорения. Деловито вскакиваю с кровати и, прихватив чистое белье, прошмыгиваю в ванную комнату. В планах быстро принять душ, прихорошиться и заняться делами, чтобы к возвращению братьев был готов обед. Теперь и с Шенноном столкнуться нестрашно, скорее не терпится, чтобы пройти эту дурацкую стадию неловкости, которую я сама придумала, и забыть обо всем. Возвращаются они ближе к вечеру, когда обед, пару часов проторчавший на плите в боевой готовности, переместился в холодильник и плавно трансформировался в возможный ужин, а то и чрезмерно сытный завтрак следующего дня. Зато оба брата в приподнятом настроении, вваливаются в дом шумно, со смехом, как закадычные друзья. После нескольких напряженных дней и вчерашнего разговора с Джаредом эти изменения несказанно радуют. - Где блин ближайшее зеркало?! - помпезно вопрошает Шенн, расторопно скидывая обувь. - Я жопой чую, что поседел. Не умеешь ты водить, Джей! Чтобы я еще хоть раз доверил тебе машину?! Особенно с таким ценным грузом, как я! Да ну нафиг! - А ты в следующий раз не налегай на пиво! Я, значит, его благородно довез, спас от лишения прав, а вместо благодарности в меня летят упреки?! Ну подумаешь слегка заплутали?! Ты здесь дольше, мог бы и подсказать правильный путь. А тот мусорный бак я просто не заметил, да в том тупике и не развернуться по-другому. Тут Джей замечает меня, с любопытством наблюдающую их мизансцену с дивана, и лучезарно улыбается. Он определенно входит в раж, так что дальнейший апломб в спектакле воспринимается разыгранным сугубо для меня. - А тот столб, на который ты нас чуть не накрутил?! - продолжает Шеннон. - Нелепое стечение дорожных обстоятельств. Кто же знал, что здесь такие узкие, искривленные улочки?! - А как тебе тезис: не уверен - не гони? - снова деловито ворчит Шеннон. - Детский лепет! И вообще, обошлось же! Успокойся уже! - А та бабулька, которую ты чуть не сшиб на пешеходном переходе? - Не сшиб же! - парирует Джей. - Реакция у меня отличная, я же не выжрал галлон пива в отличие от некоторых! Я, кстати, не сильно преувеличиваю, правда же почти галлон! А то, что ты приложился лбом о панель, так сам виноват, пристегиваться надо было. - Ага. А то, что бабулька мою машину яйцами закидала, тоже моя вина? Это же определенно из-за того, что я не пристегнут был и пива много выпил!? - Вполне возможно, кстати! Не удивлюсь, если она с улицы учуяла твой сногсшибательный алкогольный смрад, а потом еще заметила, что не пристегнут. Да и я, знаешь ли, успел надышаться. Не удивлюсь, если и сейчас не совсем трезв. Так что точно из-за тебя, к гадалке не ходи! - А ты не забыл, что в машине вытрезвитель устроил?! Всю дорогу с открытыми окнами ехал, яйца можно было отморозить! - Тут Шеннон смотрит на меня и несколько тушуется. - Ой, простите великодушно, можно было отморозить все на свете и себя целиком тоже. Короче, Джей, машину все-равно тебе мыть, благодаря тебе ее так мастерски уделала старушка. Снайперша, блин! - Хорошо, но не сегодня. - Джей плюхается на диван рядом со мной, невзначай закидывает руку на мое плечо и продолжает заговорщицким тоном. - Буду надеяться на ночной дождь, который ее отмоет без моего участия. И, кстати, он все врет, я водитель от бога! А тебе уже лучше, как я посмотрю, - подмигивает, зараза, продолжая утреннее разоблачение. - Но витамины мы все-равно купили. Чем занималась? Демонстративно кошусь на его руку, но не убираю. Пусть думает, что мне некомфортно, хотя тепло от его прикосновения разливается по коже и проникает куда-то под ребра, заставляя сердце замереть на долю секунды, а потом, ликуя, забиться снова. Эхом проносится ощущение, что я ему нравлюсь. Неповторимое переживание, как вообще жить без него!? Делаю непринужденную моську и отвечаю, будто совершенно не счастлива от его внимания. Даже умудряюсь вложить немного упреков в свои слова: - Готовила обед, думая, что вы приедете с минуты на минуту, но вы, как выяснилось, предпочли моей готовке галлон пива. - Это Шеннон, я скорее галлон зеленого чая. И, уж поверь, от такого количества чая я носился в туалет не с меньшим энтузиазмом, чем брат. - Какие излишние подробности про вас двоих! Руки-то хотя бы мыл?! - показательно кошусь на его лапу на своих плечах в попытке разыграть брезгливость, но взгляд строптиво смещается. Останавливается на его шее, замечает вздувшуюся венку, и мой неподвластный логике разум находит ее чертовски сексуальной. К счастью, дальнейшее развитие мысли прерывает плюхнувшийся на диван Шеннон. Он не менее технично, чем его брат парой минут назад, закидывает свою руку на мои плечи. И хотя рука Шеннона на мне лишь номинально, поверх руки Джея, мне все равно становится до одури неловко. Хочется убежать от них обоих, окончательно растерявшись, что вообще тут происходит, но я по обыкновению просто каменею. - Не скучала? - интересуется Шеннон. Ответить я не успеваю, Джаред оказывается быстрее и словоохотливее меня. - А теперь брат решил и тебя одурманить своими алкогольными парами. - Джей аккуратно, невзначай перекладывает лапу Шеннона на спинку дивана. - Рекомендую дышать с подветренной стороны, чтобы не захмелеть. Это значит с моей. - Ой, неужели в том баре в зеленый чай остроты для ближайших родственников подмешивали?! А вообще, Анна, я бы был осторожен с людьми без вредных привычек, черт знает, в чем заключается их темная сторона?! Может, они долбанутые на всю голову?! Со мной вот все ясно: курю, выпиваю, блужу иногда. - А после галлона пива начинаю философствовать, - продолжает вместо брата Джей. - Поблудить-то и я не против, - заявляет, игриво приподнимая бровь и смотря исключительно на меня. Потом, округлив глаза, прикрывает ладонью срывающуюся улыбку. - Неужели я это в слух произнес?! Стыд-то какой! Безотчетно улыбаюсь, сложно сдержаться при таком откровенном фарсе, тем более в исполнении чрезмерно обаятельной наглой морды. Джей вообще слишком хорош в мимике и улыбается чертовски заразительно. Но это заявление и откровенные планы поблудить, явно кричащие, что поблудить он намеревается со мной, элегантным не назовешь. Лестно, конечно, но... Голливудский актер, называется! Мог бы как-то изысканнее их оформить, если, конечно, он не преследовал цель окончательно меня смутить. И через секунду я, действительно, смущаюсь. Бойко поднимаюсь с дивана, но прежде чем ретироваться наверх, нахожу в себе остатки здравого смысла, чтобы, пусть неумело, но хотя бы как-то расставить точки. - Кажется, общая тема нашлась, мне к ней добавить нечего, так что я, пожалуй, пойду почитаю. Если что, в холодильнике можно найти ужин. Полагаю, два блудливых философа сообразят, как его разогреть. - Да подожди! Куда ты все время убегаешь? - несется мне вслед голос Джареда, но я проворно взбираюсь по лестнице. - Вот почему она убегает? - вопрос теперь, очевидно, адресуется Шеннону. - Тебе честно ответить? - басит тот. - Нет! Никак не надо, - успеваю услышать недовольный тон Джея, прежде чем скрываюсь в своей комнате. К теме блуда я, конечно, могла кое-что добавить, возможно эта тема не была мне столь чужда, как хотелось бы или казалось в тот вечер. А спустя три ночи навязчивых, мучительно правдоподобных снов, я даже могла бы мастерски поддержать разговор, смущая собеседников излишне пошлыми подробностями. Эти три ночи были как проклятье. Сны обволакивали все сознание, умело манипулировали оттуда каждой клеточкой моего организма, подменяли и подминали под себя моральные принципы, все доброе, светлое, вечное, оставляя после себя одно неуправляемое желание. Они были такими яркими, запоминающимися, что простирались и на явь, подолгу не отпуская после пробуждения. На третье утро, столкнувшись в коридоре с Джаредом, я поняла, что окончательно пропала. Мне больше не было стыдно за свои сны, мне не было неловко видеть мужчину, которому я отдавалась в них самозабвенно и с удовольствием, потому что сам Джаред стал моим наваждением. Кажется, я упрямо влюблялась, и с этим стоило смириться еще пару дней назад. В тот вечер я ложилась спать, предвкушая продолжение сновиденческого сериалити, исполненного трепетным, эротическим содержанием. Наверно давно стоило себя отпустить, не воспринимать эти сны как кару, как что-то грешное и недопустимое, а просто наслаждаться тем, от чего в реальной жизни я удираю, сломя голову. И отпустить себя действительно получилось. Где-то в закутке недремлющего сознания, я дожидалась Джареда с таким нетерпением и досадой, будто визави опаздывал, а я первой явилась на свидание. Но когда он появился, все что было "до" стало неважным, я попросту растворилась в происходящем. Даже не растворилась, а активно влилась вопреки обычному сценарию. Отбросив предрассудки, я сама притянула его к себе, смело расстегнула молнию на джинсах и торопливо стянула их вниз вместе с нижним бельем. Джаред, кажется, был озадачен такой инициативой, но спустя мгновенье нашелся и вырвал бразды правления. Вроде бы, я приближалась к очередному оргазму, когда в дверь нашего номера начали стучать. Это меня неимоверно взбесило, потому что оргазм, который казался таким близким, резко сдвинулся во временных рамках на минуты или даже больше. - Кого, блин, черти принесли? - с полустоном вопрошаю я, все крепче вжимаясь в торс Джареда. - Кажется, это я, - отвечает, будто в его словах железная логика. - В смысле? Ты же здесь?! - обхватываю руками его шею, словно опасаюсь, что Джей сейчас растворится в воздухе, и упиваюсь каждым толчком в свое тело. - Но это же сон. - Сон?! - удивленно распахиваю глаза, и все исчезает. Передо мной пустая темная комната, внутри меня дремучие неудовлетворение. Стук в дверь повторяется наяву. Невольно сжимаю бедра, как будто все еще надеюсь нащупать в себе мужской орган. Увы во мне только жгучее возбуждение, пронзающее, дезориентирующее и разочарование от упущенных сновиденческих перспектив. Дверь в спальню открывается, быстро моргаю, начинает казаться, что недавний сон повторяется. На пороге моей комнаты Джаред, обнаженный по пояс, правда вместо джинсов на нем домашние спортивные штаны, избавиться от которых еще проще. Стоп! Командую своим мыслям. - Эй, с тобой все в порядке? - голос тихий и оттого слышится хриплым и очень сексуальным. Киваю, пытаюсь побороть в себе желание откинуть одеяло и призвать его в свою постель. - Нормально себя чувствуешь? - мгновенье робко мнется на пороге, но затем проходит в комнату. - Я спускался на кухню попить, возвращался и услышал стоны за твоей дверью. Подумал, если тебе снится кошмар, то лучше разбудить. Таращусь на него не в силах что-либо ответить. Кошмар, ага! Еще и разум расставляет сумбурные акценты, выхватывая из пространства только то, чем озабочено возбужденное тело. - Так, - Джаред присаживается на кровать и тут же водружает ладонь на мой лоб. - Все-таки болеешь?! Ты же вся мокрая! Приподнимаюсь на кровати вслед за его ладонью. Джаред включает ночник на прикроватной тумбочке, и мягкий желтый свет разливается по его лицу. Тень расписывает его щеки неимоверно длинными ресницами, строго очерчивает профиль, идеально правильный нос, концентрирует внимание на губах. - Нет, просто... - пододвигаюсь ближе, и не в силах контролировать себя впиваюсь в его губы. Прежде чем прикрыть от удовольствия веки, замечаю, как ошарашено вспыхнули его глаза. Он отвечает на поцелуй спустя пару секунд и тут же окутывает меня пленом своих рук. Сгребает в охапку, и я размещаюсь на его бедрах. Льну к нему всем телом, проклиная майку, что сейчас на мне. Нестерпимо хочется соприкасаться с ним кожа к коже. Борюсь с желанием полминуты, точнее выбираю меньшее из двух зол. Почему-то кажется, что он вот-вот одумается и оттолкнет меня, поэтому страшно прервать поцелуй и упустить магию момента. Но все же решаюсь. Отрываюсь от его губ, сбрасываю с себя крепкие мужские руки, снимаю в одно мгновенье майку и вновь вжимаюсь в его торс. Ощущения одурманивают, словно наши тела с разными полюсами и способны породить молнию, воззвать солнце среди ночи или привести к апокалипсису во всей вселенной. В его объятьях непристойно приятно, в них удушающе тесно и безмятежно хорошо одновременно. От переизбытка тактильных удовольствий пропускаю момент, когда и как оказалась на середине постели, пригвожденная к ней весом Джареда. Но его напор и решительность, точно такие же как во сне, возбуждают еще больше. Уверенным движением он стягивает с меня трусики, избавляется от своей одежды и, нависнув надо мной, замирает, будто некий тумблер щелкнул в голове ровно за секунду до порыва резко войти в меня. Перестает целовать, смотрит мне в глаза, словно пытается считать мысли, узреть в них всплеск сопротивления, испуга или просто дает мне время одуматься. Провожу рукой по его волосам и приподнимаю голову, пытаюсь притянуть его за плечи, но Джей перехватывает мои запястья и вдавливает в матрас. Продолжает что-то искать в моем взгляде, а может и в себе, словно сомневается в рациональности повисшего между нами влечения. Устало прикрываю веки. Не понимаю, что его останавливает, но все мое тело буквально умоляет сделать выбор: уйти или войти, что угодно только быстрее. Возбуждение почти болезненное от его близости, скручивает все изнутри, не отпускает и терпеть больше невыносимо. Если не Джей, то пусть хоть спасительный эротический сон его снимет. На мгновенье кажется, что это и есть сон. Сон или порождение моей вывихнутой психики. Опасливо открываю глаза и с облегчением выдыхаю - Джей не исчез. Тусклый свет ночника расчерчивает лицо полутенями, точно также как во снах, и это подталкивает к действиям. Оставляя руки пригвожденными к постели, приподнимаю голову и целую его. Понимаю, что завтра мне будет удушающе стыдно за сегодняшнюю ночь, за столь откровенное предложение трахнуть себя, но сейчас нестерпимо хочется воплотить навязчивые сновидения. И кажется, Джей находит то, что искал: ответ, сигнал, призыв - неважно. Отвечает на поцелуй, томит слишком долго, и я уже намереваюсь вырвать руки и самолично взять в них инициативу, но Джей, предугадав, крепче сжимает мои запястья. Удовлетворенно выдыхаю, предвосхищая события, когда он коленкой раздвигает мои ноги, но рано радуюсь. Он разводит в стороны мои руки, все также стальной хваткой сжимая запястья, налегает всем телом и просто продолжает целовать. От досады кусаю в нижнюю губу, но его это только веселит. Вижу улыбку, когда Джей отрывается от меня. - А кому-то, кажется, чужда была тема блуда. - Вот думала с ней ознакомиться, но ты, по всей видимости, не собираешься меня просвещать. - Так не терпится? Исступленно молчу, прикрыв веки. Даже не знаю, чего хочу больше, стукнуть его по роже или чтобы он меня трахнул. Чувствую, что Джей освободил мое запястье, чувствую его пальцы на подбородке и прикосновение губ к губам. Снова целует, но я мстительно остаюсь безучастной. Минуту - на большее меня не хватает. Освободившейся рукой прижимаю его голову к себе, скольжу влажными губами по губам и позволяю проникнуть языком. И вот он бартер! Джей медленно входит в меня, точно издевается, но этого достаточно, чтобы я запрокинула голову, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями. Кажется, что мы отнюдь не половинки одного паззла, он слишком большой или я слишком маленькая. Тесно даже мне, особенно в границах собственного сознания, от наслаждения распирает, с губ срываются еле слышные стоны. Они как шепот, но за ними скрываются тонны эмоций. Каждое его движение во мне порождает отклик, дурманит голову, порабощает. Мое тело подчиняется, оно первым меня предает, отказывается принадлежать хозяйке, льнет к Джею каждой клеточкой, будто вознамерилось слиться с ним навсегда. Я будто бы в собственном сне, абсолютно такая же, готовая на что угодно, лишь бы он продолжал мной обладать. Сны и явь в башке переплетаются, и чтобы отличить одно от другого, размыкаю веки. Смотрю сквозь ресницы на него: красив, сейчас даже больше обычного, страсть придает ему особый сексуальный шарм. Он тоже смотрит на меня, но чуть самодовольно, словно весь спектр удовольствия, запечатленный на моем лице, усиливает его ощущения. Закрываю глаза, когда все осязаемое, зашкаливает по всем радарам восприятия, когда отчетливо понимаю, что явь на десятки, сотни, а то и тысячи порядков ярче снов. Мягкая поступь оргазма завораживает, заставляет обратиться внутрь себя, сконцентрировать внимание на переживаниях. Она медленно приближается, как далекая океанская волна. Такая же, должно быть, по цвету, как радужка Джареда. Он тоже по мне чувствует ее приближение, ускоряет темп, наваливается на меня всем весом, выбивая остатки воздуха из легких, проводит ладонью по моей шее и через мгновенье впивается в нее губами. Не сомневаюсь, что оставит засос, но эта метка становится даже желанной - жадный напор его губ невыносимо приятен, немыслим до трепета кончиков пальцев. Все, что я чувствую, множится в геометрической прогрессии и доходит до пика, до точки невозврата. Внутренний голос будто бы призывает меня запомнить человека, одаривающего меня килотоннами наслаждения, и я открываю глаза. По краям зрения все размыто, в фокусе только плечи Джея. Успеваю порхнуть поцелуем по его шее, и звонкий сладостный стон неконтролируемо вырывается из меня. Заглушаю его, прикусив зубами кожу Джея. Подступавшая океанская волна превращается в цунами и сметает все на своем пути, всполохи сознания в закутках моего разума гаснут от ее смертоносного удара. Оргазм - это маленькая смерть, кажется, так говорят французы. К жизни меня возвращает мягкий реанимирующий поцелуй Джея, и я растерянно хлопаю ресницами. Не понимаю, насколько растянулся момент забытья, но точно знаю, что повлек его переизбыток удовольствия. Контуженная реальность собирается воедино пучком прояснения в башке, и хоть в обмороке я не была, восприятие всего внешнего только сейчас возвращается ко мне из некого анабиоза сознания. - Эй, с тобой все в порядке? - слышу вкрадчивый шепот Джея прямо в правое ухо. - Кто бы знал?! Это нужно как-то осмыслить. В ответ слышу от него странный хмык, то ли неуверенный, то ли наоборот самодовольный. Он устраивается справа от меня, оплетая руками, словно плетями. Носом убрав прядь волос, невесомо целует в шею, и тогда мысль в моей голове окончательно сформировывается: - Кажется, ты только что обратил меня в свою религию блуда. И новый хмык теперь абсолютно точно слышится самодовольным.