Добровольность

Ганнибал Лектер поселился в Бостоне, вернее, в тихом респектабельном пригороде совсем рядом с морем. Видимо, он испытывал любовь к Восточному побережью, а возможно, хотел иметь возможность в нужный момент сбежать в Европу. Его дом, старинное здание с небольшой колоннадой, выглядело внушительно и элегантно в свете угасающего дня — прибежище человека, знающего себе цену. Над дверью притаился почти незаметный глазок камеры, и наверняка где-то была спрятана сигнализация: совсем не лишние меры предосторожности. Звонок еле слышным эхом прокатился внутри дома. Уилл ждал, стоя на пороге, как когда-то; это уже становилось традицией. Он не звонил второй раз: Ганнибал точно был дома, и если он захочет открыть, то откроет. Прошла половина вечности, и вот дверь без скрипа открылась. Ганнибал стоял на пороге, в белой рубашке и белом фартуке, и в его взгляде было напополам удивления и удовлетворения. — Здравствуйте, доктор Лектер. — Здравствуй, Уилл. — Ганнибал чуть улыбнулся, но не прибавил больше ничего, лишь стоял и смотрел. Уилл откашлялся. — Можно мне войти? Ганнибал кивнул и отошёл. Новый дом был похож на тот, старый, но сейчас Ганнибал отбросил осторожность и позволил себе обставить его в своём причудливом вкусе. Уиллу казалось, что раньше он видел чёрно-белую копию, а сейчас смотрит на цветной оригинал. Удивительно, как быстро Ганнибал заполнил собой всё пространство, присвоил его, изменил. Они вновь, как когда-то давно, прошли на кухню. Там было так же стерильно чисто, как и всегда, и пахло чем-то вкусным. — Вымой руки и помоги мне, — велел Ганнибал, проходя к столу. Уилл повиновался. Пожалуй, если бы Ганнибал сейчас попросил его убить кого-то, он согласился бы без раздумий. Он тщательно вымыл руки приятно пахнущим мылом и вопросительно поглядел на Ганнибала. Тот повернул к нему подставку для ножей, и Уилл взял один, с матовой металлической рукояткой. — Нарежь морковь, пожалуйста. На столе, стоящем посредине кухни и вплотную примыкающим к плите, лежала разделочная доска. Уилл взял со стоящего там же блюда очищенную ярко-оранжевую морковь, примерился и начал нарезать её аккуратными ровными кружочками. — Я не планировал увидеть тебя когда-нибудь вновь, Уилл. Морковка закончилась, и Уилл взял вторую. Нож равномерно стучал по доске — приятный домашний звук. — Вы знали, что я приеду. — Я рассматривал этот вариант. Твой страх оказался слабей твоей привязанности. — Во мне больше нет страха, — возразил Уилл. — Вы говорили, что я начинаю с него и им заканчиваю. Сейчас я вновь не боюсь. — Я не собирался убивать тебя. — Спасибо. — Уилл закончил со второй морковкой, но нож не положил, лишь развернулся, чтобы оказаться лицом к лицу с Ганнибалом. — Но я бы приехал всё равно. — Зачем? Уилл пожал плечами, словно речь шла о чём-то, что он объяснял уже много раз. — Вы вернули себе имя и свободу. И если бы не я, то вы бы до сих пор были месье дю Берри. Разве я не заслужил хотя бы разговора? — Мы можем поговорить, если ты так хочешь. Но сначала я бы поужинал. Ганнибал протянул руку, чуть не коснувшись его, и забрал доску с морковью. Он придирчиво посмотрел на неё, но ничего не сказал и отправил в одну из кастрюлек, стоявших на плите. Уилл отошёл, чтобы не мешать. В руках Ганнибала оказалась сковородка с чем-то, пахнущим просто изумительно. Одно неуловимое движение — и сковородка вспыхнула, столб огня взметнулся вверх и чуть не задел Уилла. Тот отпрянул, а Ганнибал, не обращая на него внимания, несколько раз перемешал содержимое и быстро погасил пламя, накрыв его крышкой. Это было недвусмысленное предупреждение. И это одновременно было демонстрацией собственных умений. — Поужинаешь со мной? — Да. С удовольствием.

***

Ужин прошёл наполовину в лёгком, ни к чему не обязывающем разговоре, наполовину в таком же приятном молчании, под аккомпанемент тихой музыки. Уилл плохо замечал, что он ест, только знал, что это вкусно, и глотал вино из бокала. Он был рядом с Ганнибалом, ел его еду, говорил с ним и задавал ему вопросы. Его не прогнали, ему даже в каком-то роде были рады — он хорошо ощущал это. Сейчас, в присутствии Ганнибала, ему казалось, что пустота в его сознании наконец-то заполняется. Ганнибал настоящий был почти таким же, как и образ, хранимый Уиллом; мелкие привычки, движения, еле заметные отблески эмоций — всё это он узнавал с какой-то странной радостью. Это походило на возвращение домой после долгого путешествия. — Уилл, нам стоит отложить разговор, — заметил наконец Ганнибал, ставя бокал на стол. Уилл удивлённо глянул на него. — Ты слишком устал. Тебе необходимо отдохнуть. Ты ждал достаточно, и одна ночь не изменит ничего. Ганнибал был прав. У него и правда глаза слипались — от долгой выматывающей дороги, сытной еды, вина, а ещё от тёплого мерцающего чувства полноты и правильности происходящего. Уилл всё-таки помог убрать со стола и загрузить посуду в мойку. После этого Ганнибал провёл его в гостевую спальню, пожелал спокойной ночи и ушёл. Уилл осмотрелся: комната была небольшой, с низковатым широким окном над такой же широкой кроватью. Он задумался на секунду о том, кого же Ганнибал принимал или собирался принимать в этой комнате, но от усталости мысли путались, и додумать Уилл не смог. Он закрыл изнутри входную дверь, а сам нырнул во вторую, ведущую в ванную. Там он наскоро принял душ, растёрся громадным белоснежным полотенцем и заснул через несколько минут после того, как рухнул в кровать. Проснулся он поздно и не сразу понял, где находится. Было тихо, или это толстые стены заглушали звуки снаружи, но казалось, что, кроме него, в доме нет никого. Окно выходило на запад, и сейчас вокруг было чуть сумрачно, но сразу становилось ясно, что день жаркий и солнечный. Высвободив одну руку из-под одеяла, Уилл протянул руку к телефону: почти десять. Он снова завернулся поплотней и попытался понять, что же он чувствует, проведя ночь под одной крышей с Ганнибалом. Много времени для этого ему не понадобилось. Он был почти счастлив и хотел, чтобы это длилось как можно дольше. Что-то в Ганнибале изменилось за вчерашний вечер; от него исходило ровное тепло, притягательное и уютное. Он правда был рад видеть его. Уилл нашёл Ганнибала на кухне, сидящим за накрытым столом. Одной рукой он держал чашку с кофе, а второй — планшет, на котором вдумчиво читал что-то. Его пронзительно-синяя рубашка почти светилась в утренних лучах. Ему вообще шли оттенки синего, начиная от этой сияющей лазури и заканчивая выцветшим хлопком больничного комбинезона. — Доброе утро, Уилл, — не отрываясь от чтения, сказал Ганнибал. — Садись и ешь, я уже позавтракал. Это было сказано так, как будто Уилл каждое утро спускался на кухню, и Ганнибал каждое утро готовил ему завтрак. — Спасибо, доктор Лектер. — Уилл придвинул стул и сел. — Что это? — Омлет Сакромонте. Я научился готовить его, когда жил в Гранаде. Уилл попытался вспомнить, знает ли он что-то о том времени, когда Ганнибал жил в Гранаде, и не смог. Но омлет был превосходным, а кофе в расписанной изнутри чашке — горячим и крепким, и он решил получше расспросить об этом позже. Пока Уилл ел, Ганнибал продолжал листать что-то, время от времени слегка прищуриваясь или хмуря бесцветные брови. — Итак, — начал он, отложив наконец своё чтение, — я хочу услышать, почему ты всё-таки приехал сюда. Уилл глубоко вдохнул. — Доктор Лектер, — начал он, и слова прорвались сами, потекли потоком. — Я не хотел приезжать. Я хотел забыть всё, не знать вашего адреса и никогда больше вас не видеть. И если бы я мог это сделать, я бы сделал. Я боялся вас, это правда, но я сам не понимал, насколько глубока связь между нами. Сначала я думал, что вы убьёте меня, но потом понял, что вы меня бросаете, как бросают ненужную вещь. Но я не вещь. Ганнибал молчал и слушал. — Так вот, — переведя дух, продолжал Уилл. — Теперь я знаю, чего я хочу. Я хочу видеть вас и быть рядом с вами. И я знаю, пусть даже вы сами не признаётесь себе в этом, что и я нужен вам. Никто не знает вас так хорошо, как я. Никто, кроме меня, не знает точно, на что вы способны. Вас боятся или ненавидят, но не хотят увидеть. И вам совершенно некому готовить завтраки. Повисла тишина, но не спокойная, как до этого, а напряжённая, натянутая. — Я никогда не считал тебя вещью, Уилл, — проговорил наконец Ганнибал. — Иначе ты бы не сидел теперь рядом со мной. — Это... хорошо. — Когда тебе возвращаться в Куантико? — неожиданно спросил он. — В конце августа. — Думаю, ты не злоупотребишь моим гостеприимством, если останешься до конца каникул. Уилл ошеломлённо моргнул. — Останусь с вами? Ганнибал утвердительно кивнул. Слов у Уилла не осталось, и он лишь сидел и улыбался во весь рот, глядя на него. — Доктор Лектер, — сказал наконец он. — Спасибо.