Обратная сторона улыбки

POV Арсений       Прошло уже ровно 20 дней, а значит, сегодня Антон должен сделать выбор, будет он жить или же всё-таки сделает свой последний шаг в манящую бездну. Возможно, мне удастся его отговорить лично. Ничего не сказав Антону, я пару дней назад приехал Воронеж и поселился в гостинице рядом с единственной на этот момент открытой крышей. Арсений - "Антон, ты помнишь, что сегодня нужно сделать выбор?" Антон - "Да. Я уже его сделал. И даже присмотрел подходящую крышу." Арсений - "Ты уверен?" Антон - "Да! Я уже не раз говорил, что не отступлю." Этот подросток пробуждает во мне такую бурю эмоций, что хочется выть от безысходности. Мне хочется его и убить и обнять одновременно. Что мне с этим делать? За такой, казалось короткий срок, я уже успел привязаться к этому парню. И.. Возможно полюбить его? Но одно я знаю точно, я не смогу без этого паренька. Я выглянул в окно и увидел стремительно приближающуюся к зданию с открытой крышей худощавую фигуру, светлые волосы легонько ерошил ветер. Сомнений не было. Это Антон. Мой Тошка и правда не отступил. Нет. Я не могу этого допустить. Телефон издал пронзительную трель. Звонил Антон. -Алло? Антон? -Да. Арс, я уже поднимаюсь на крышу. -Стой! Не делай этого! -Не могу. Я всё решил. Он скинул. Он отключился! Я должен его остановить. Я собрался как в армии, пока горит спичка и вылетел на улицу. На улице был дождь. Не просто дождь, а ливень. Большие капли холодной воды разбивались об землю, все старались уберечь себя от воды, прятались под козырьки магазинов или в открытые подъезды. Но не я. Я бежал в подъезд дома через дорогу. Только бы успеть. 9 этажей. Всего каких-то 9 этажей отделяют меня от человека, которого я просто обязан спасти. Нет времени ждать лифта, поэтому я, быстро преодолевая все ступени пешком, открываю дверь на крышу. В моих глазах, пожалуй, навсегда застыла картина того, как Антон неспеша идёт к краю. В горле застыл ком, я не мог ему крикнуть даже банальное «стой». В момент, когда Антон уже одной ногой почти шагнул в пропасть, я успел схватить его. Он слегка вздрогнул и обернулся. -Арсений? – в его глазах отражалось всё: страх, счастье, смущение, удивление. В его зелёных глазах отражался целый мир. Мой мир. -Привет. -Привет? Нифига себе привет. Что ты тут делаешь? -Тебя спасаю, дурашка. Я отвёл это худое тельце от края. -Поговорим? -Давай. Я расстелил свою куртку на мокрой крыше. Мы сидели и молчали, не зная, что сказать друг другу. Вдруг я почувствовал тепло. Антон прижался ко мне, он меня обнял, уткнувшись носом в плечо. -Спасибо тебе, Арс. -За что? – я, правда, не видел смысла благодарить меня за что-либо. -За всё. За то, что был со мной в последнее время, за то, что спас меня. За всё тебе спасибо. -И тебе спасибо, Тош. -А мне-то за что? -За то, что ты есть. Он улыбнулся так ярко, так солнечно, так тепло, что тучи, висевшие над городом, вмиг разошлись, уступая место яркому весеннему солнцу и весёлой цветной радуге. -Арс. -Да? -Ты такой редкий. Как птерадуктель! -Как кто? -Птерадуктель. -Антон. Птерадактель вообще-то. -Я знаю. Но птерадуктель интереснее. В это мгновенье небо наполнилось нашим заливистым смехом. Моим более басистым и взрослым и его таким детским и добрым. -Я тебе обещал рассказать про дядю. Помнишь? -Тош, ты уверен, что надо это делать прямо сейчас? -Да, Арс, я обещал уже давно. -Ладно, говори. Антон немного отстаранился от меня и поднял край своей футболки вверх. На его теле были ужасные огромные синяки. Некоторые были почти чёрного цвета, некоторые – багряного, совсем редкие – синего цвета. -Это делал он, мой дядя. -З-за что? -За каждую маленькую ошибку, за всё, что, по его мнению, надо было сделать по-другому. -Антон, как ты жил всё это время? Почему ты не сказал раньше? Я бы что-нибудь придумал. Обязательно придумал. Ты понимаешь, что Он не стоит шрамов на твоих запястьях, он не стоит твоей пролитой крови! -Возможно, но я ничего не могу с этим поделать. И ты тоже не можешь. -Я могу убить его. -Не стоит. Всё в порядке. -Да ни черта не в порядке, Антон! -Ты не представляешь, как я хотел это услышать. Давай решим всё позже, а сейчас мы рядом. Сейчас есть только Мы. И никого более. И пусть все мир подождёт. Это чудо снова обняло меня, прижалось всем телом. Он не хотел отпускать меня, а я не хотел отпускать его. И кто знает, сколько мы тут просидели обнявшись? Час? Может два? А может и целую вечность. Никто не вёл счёт времени. Да это и не было нужно. Влюблённые часов не наблюдают. Так ведь говорят? Или не так? Не суть. Я скажу больше. Влюблённые не наблюдают ничего за пределами их маленькой идиллии. Так и мы видели лишь друг друга. Все остальные были попросту неважны.