***
В гостиной Слизерина было как всегда шумно и весело. Ежевечерние посиделки с привычным алкоголем и сплетнями продолжали размеренный уклад жизни избалованных пижонов. Потомки чистокровных двадцати восьми сидели в узком кругу негласной элиты школы и обсуждали последние новости и события магического мира. Майлз Блетчли восседал на высоком табурете спиной к пылающему камину и вслух зачитывал сводки «Ежедневного пророка». Остальные глумились и открыто ржали над остроумными, по их мнению, комментариями сокурсника. В подобном участвовали в основном парни, девчонки же тихо переговаривались между собой, обсуждая последние модные тенденции и горячие сплетни. Драко отрешённо оглядывал прохладное пространство и медленно потягивал виски из бокала, мыслями находясь далеко от сборища эгоистичной, не знающей бед молодёжи. Его мысли наполняли иные события, которые не были известны кому-то из присутствующих. Он медленно прокручивал недавние события в Мэноре. Прошла уже неделя, но произошедшее продолжало коварно давить на нервы. Даже выверенная с самого детства выдержка не спасала и не помогала спокойно воспринимать случившееся. Всё это время он старался даже мысленно не возвращаться в ту ночь, но выходило плохо. Он как мог отгораживался от мук совести. Заталкивал глубже в подсознание чувство вины и страх того, как просто и легко ему дались пытки. Но с каждым днём душевное смятение притуплялось. Конечно, сильнейшей мотивацией для этого служило желание сберечь мать от последствий его провала. Ведь поддайся он душевным метаниям — выдаст себя. Усилия подавить эмоции были успешны, но выливались в новые кошмары. К старым ужасам в подсознание добавились новые. Теперь в ночных видениях мелькала тёмная зловонная камера с висящим в кандалах мертвецом. По большей части пережить содеянное вышло благодаря Грейнджер. Сама того не ведая, она отвлекала его от тяжёлых мыслей, не грузила расспросами, а просто была рядом. За это он был неимоверно ей благодарен. Гермиона молча принимала его после тяжёлых собраний, робко, но взаимно льнула и мирно засыпала в его объятиях. Находясь рядом, Драко чувствовал больше моральное удовлетворение, чем похоть. Он ощущал ответное желание и притяжение, но её поведение явственно показывало, что она пока не готова к близости. Факт доверия с её стороны подкупал, поэтому он не торопил события, пусть гормоны и взрывали мозг. Присущая молодому человеку циничность рвала и метала, желание порой затмевало здравый смысл, как и в последнюю их ночь. Тогда он чуть было не совершил ошибку и не принудил, поступаясь воспитанием и принципами. Стоило Грейнджер призывно крутануть бёдрами и прижаться к возбуждённому паху, как в голове возникла соблазнительная фантазия: он прижимает её к себе, сдирает хлопковые шортики, опрокидывает на живот и наваливается сверху. От подобной картины нутро скручивало желанием, неудовлетворённость била по нервам не хуже Круциатуса! Неужели Грейнджер не понимает, как на него действует? Как распаляет, стоит лишь прикоснуться?! Словно нарочно столь двусмысленно жмётся, дразнит изгибами, подстёгивает жаром дыхания, изводит своей податливостью и невинностью. Испытывает его на прочность! Но вот парадокс — их долгие нежные поцелуи успокаивали и дарили Драко лёгкий драйв. С каждым днём его нежные объятия и умелые поцелуи делали своё дело. Раскрепощали и располагали её к более смелым поступкам. Она уже вполне безбоязненно садилась к нему на колени и уверенно целовала в ответ. Даже недавний дерзкий петтинг её не напугал, а дал толчок к пониманию, что он даёт ей возможность сделать первый шаг. Драко чувствовал, что уже скоро робость окончательно спадёт и она будет полностью принадлежать ему, а пока давить не стоило. Поэтому после того случая он больше не приходил к ней, лишь наблюдал издалека в Большом зале и на редких совместных дисциплинах. Драко сильно беспокоили уроки её курса у Кэрроу, но благо он смог найти общий язык с призраками замка. С Миртл был налажен контакт ещё в прошлом году, но слезливый призрак редко покидал уборную для девочек и пользы сейчас никакой принести не мог, а вот Кровавый Барон был куда лучшим осведомителем. Привидение Слизерина было злобным и несговорчивым, но ввиду событий нынешнего года помогало. Драко сумел убедить скользкого дворянина, что не намерен вредить студентам, а наоборот, старается сдержать Пожирателей, которым, к слову, надоело скрывать садистские порывы. Нападения на учеников возникали вспышками, резко и безосновательно. Это показывало их угасающее терпение. Он уже пять раз стирал память нескольким ПСам, буквально вытаскивая студентов из-под палочки. Подобная ответственность нервировала, но иначе Драко поступить не мог, ибо привык доводить дело до конца. К большой досаде, Малфою пришлось один раз стереть память и Гермионе. Она не вовремя зашла в библиотеку, когда Треверс пытал Круциатусом гриффиндорца с младшего курса. Тогда Барон выловил Драко в одном из коридоров третьего этажа с вестью о новом нападении. Чёрт, что же тогда было! Он ворвался в библиотеку и застал Грейнджер, сражающуюся с Треверсом. Гермиона слабела от града сильных заклинаний, но держалась. Нужно отдать ей должное: Грейнджер не билась в истерике, не расплакалась и не растерялась, она держала бой с приспешником и боролась с Драко плечом к плечу. В тот момент в её глазах он увидел гнев и решимость во что бы то ни стало защитить ребёнка. Такого мнения был и Драко, но не мог позволить ей запомнить эту перепалку. Он знал, она это так не оставит и обязательно подставится. Посему принял твёрдое решение освободить её от терзаний. Зная не понаслышке, какой упрямой может быть Гермиона, он был уверен, что случившееся обязательно повторится и он может попросту не успеть. Когда завязался бой, Драко постоянно отвлекался на неё, следил, чтобы Грейнджер не попала под заклятия матёрого убийцы, который не гнушался сыпать смертельно опасными проклятиями. От одного такого его спасла Гермиона, невербально поставив мощный блок, сила которого повалила несколько стеллажей. Это случилось совсем недавно, буквально неделю назад, и, детально вспоминая те события сейчас, Малфой уверился в желании видеть рядом с собой именно такую девушку. Волевую, собранную и храбрую. После случая в библиотеке, обдумывая дальнейшие ходы и способы изворотливо противостоять новому режиму в школе, Драко обратился к Снейпу с предложением созвать собрание приведений, не только принадлежащих факультетам. Северус так и сделал. Вскоре в стороне не остались и портреты, тайком шпионя за ситуацией. Все старались помогать студентам и преподавателям. — Тео, вы с Асторией уже назначили дату официальной помолвки? — заинтересованно протянула Панси, отпивая из бокала глоток эльфийского вина. — Дафна говорила что-то о Рождественских праздниках. Драко перевёл задумчивый взгляд на Нотта и усмехнулся, увидев на его лице усталую гримасу. Ещё бы! Астория ещё в начале июня подробно распланировала приём по случаю помолвки, свадьбу и дальнейшую жизнь с Теодором. Младшая Гринграсс была не по годам хитра и умело вертела своим папочкой. — Панс, — с долей раздражения протянул Тео, — что за привычка влезать без мыла во всё, что тебя не касается? По гостиной Слизерина раскатом прошёл стройный смех однокурсников. — Что?! — возмущённо взвилась брюнетка и мельком посмотрела на Блейза, который раздражённо отвёл глаза и качнул головой. — Я просто проявляю участие, Нотт… — Мне всё равно. Если у тебя есть такое желание, то спроси у неё. Закрыли тему, — холодно оборвал её Теодор. В гостиной повисла напряжённая тишина. Тео поднялся с дивана под прицелом множества глаз и лёгкой походкой поднялся в спальню. Драко понимал его, поскольку знал каково это — подсознательно готовить себя к браку с навязанной родителями девицей. Хотя у Нотта всё было намного проще, он с самого детства знал Асторию, учился с ней и проводил вечера в гостиной факультета на протяжении всей учёбы. Однако, чтобы тесно узнать и проникнуться к Астории как к девушке, он был достаточно закрытым человеком. Это произошло ещё до поступления в Хогвартс, маленький мальчик замкнулся в себе после трагичной смерти матери. Чтобы как-то встряхнуть сына, Нотт-старший однажды привёл отпрыска на одну из встреч «без галстуков». Нотт активно работал с зарубежными представителями знати и продвигал свой бизнес за границей. В возрасте десяти и двенадцати лет Драко и Алекс познакомились с Тео, но знакомство со сверстниками не возымело эффекта. На первых курсах он пытался возобновить общение, но Теодор держался особняком и быстро наскучил Драко, тот переключился на Крэбба и Гойла. ― Пойдём отсюда, ― бросил Блейз, вставая следом за Тео, ― надоело. Забини залпом выпил остатки виски в бокале и быстрым шагом направился прочь из гостиной. Драко вздёрнул бровь, но выспрашивать не стал. Причиной скорого побега была Панси. Она, хихикая, завершила разговор с Милли, неспешно отставила бокал на столик и грациозно поднялась, явно с намерением подойти к Блейзу. Драко встал и последовал за другом. — Вы снова поругались? — догоняя Забини, спросил Драко. Он стал замечать в приятеле всё больше нервозности и отсутствие желания пересекаться с Паркинсон. — Мы и не мирились, — сухо отозвался Блейз. Поведение Паркинсон всегда было эксцентричным и взбалмошным, но в целом Панси, вопреки расхожему мнению, не была стервой. Её отцу хватило мозгов и мужества оградить дочь от служения Лорду и не позволить хлебнуть той тьмы, что медленно поглощала Драко. Но поведение Панси в последнее время неприятно удивляло. Возможно, послужила этому ситуация в школе или же присутствие и участие в наказаниях однокурсников, а может, всё сразу, ведь Панси была единственной дочерью и наследницей династии Паркинсонов, поэтому родители всеми силами её оберегали от происходящего. А здесь она резко окунулась в настоящее, без прикрас и мнимого спокойствия. Жаль, но Панси не понимала всей серьёзности ситуации и не желала отходить от придуманного ею образа, что из года в год всё сильнее путало и накручивало неверные, по сути, придуманные ею самой понятия о мироустройстве. Эти псевдоправильные взгляды настолько глубоко впечатались в её образ, что Панси уже не представляла себя другой, полностью слившись с придуманным образом мышления и поведения. Рвение соответствовать идеалам факультета и старание строить из себя другого человека окончательно запутали и превратили её в совершенно противоположного человека — не ту, какой ребята её знали ещё до Хогвартса. Это раздражало и всё сильнее отталкивало от неё Блейза. ― Поговори с ней. Драко был рад, что сам вовремя одумался. Теперь, всё более детально обдумав, понял: ещё ничего не потеряно и в его силах изменить дальнейшую жизнь. Главное, не отступать и не сдаваться. Это требовало определённых усилий и храбрости, о которой в себе до недавнего момента Драко и не подозревал. ― Знаешь, я потерял к ней интерес, ― утомлённо протянул Забини, нервозно засовывая руки в карманы брюк. ― Я устал от её капризов и посредственного поведения. Строит из себя невесть кого, сколько можно, ведь детство давно прошло, а она продолжает рисоваться. Это выглядит дёшево и неимоверно злит. Знаешь, что она устроила при знакомстве с моей матерью? Она довольно дерзко осадила её по поводу отношения к текущей войне, представляешь? Назвала её, правда завуалированно, предателем, ― Драко покачал головой, встречаясь взглядами с брюнетом. ― Но мама всё поняла. Выказала мне нежелание видеть эту особу в своих невестках. Я растерялся и не знаю, что делать. — Такое поведение весьма в духе Паркинсон, — пожал плечами Драко, — избалованная, не знающая забот и лишений. Она же всегда была такой, Блейз. — Да, но нормальные люди взрослеют, — с негодованием высказал Блейз. — Ты кардинально поменял свои взгляды. Я рассчитывал, что и она придёт в себя, но, видимо, зря. Как мне поступить? «Что ответить Блейзу? Спросить, любит ли он её? Хм-м… глупо и банально. Да и правду Забини не скажет». ― Понимаю, ― Драко хлопнул его по плечу. Блейз удивлённо дёрнул подбородком. Такое проявление чувств со стороны Малфоя было редким, даже не свойственным гордой натуре. ― Я не менялся, Блейз, а всего лишь начал думать своей головой. Чтобы понять суть вещей, мне понадобилась хорошенькая встряска. Панси — девушка, да и родители её оберегают, словно нежный цветок, поэтому она не изменит отношение к жизни, — Драко вскинул подбородок и, приподняв бровь, проговорил: — Решение ты должен принять сам. Блейз остановился у поворота в западное крыло, хмуря брови, перевёл взгляд ореховых глаз в темноту коридора и кивнул, делая шаг за поворот. Слышимые в коридоре приглушённый смех и ругань заставили парней остановиться. Они, не сговариваясь, замерли и выглянули за поворот. Компания стояла примерно в десяти шагах от них, и, приглядевшись, Блейз смог разглядеть мощную, приземистую фигуру Монтегю и худощавого высокого Пайка. Двое других стояли к ним спиной, поэтому точно сказать, кто это, было трудно. ― Что-то происходит, ― оборачиваясь через плечо, обратился Забини к Драко. Тот уже вглядывался в сумрак прохода со странным выражением на лице. Блейз вновь посмотрел на спорящих о чём-то студентов и разглядел-таки женскую фигуру. Она оказалась знакомой, кажется, это была Турпин. Мулат снова посмотрел на Малфоя. Его серые глаза похолодели, желваки на скулах заходили ходуном. ― Драко, это Турпин и… — Бут, — выплюнул блондин, покручивая в руке палочку. — Блейз, можешь кое-что сделать? — Конечно, — обескураженно ответил Забини. — Когда я поведу Турпин в один из ближайших отсюда кабинетов, ― Драко оглянулся и слепо осмотрел темнеющий коридор за спиной, ― проследи, чтобы эти идиоты отвели Бута в заброшенный класс заклинаний… — В смысле? — …и оглуши их. Я подойду позже, — Драко мельком взглянул на Блейза. В голове быстро просчитывались ходы и обдумывались предстоящие диалоги. Забини с подозрением несколько секунд всматривался в лицо Малфоя. — Хорошо. Получив положительный ответ, Драко кивнул. Подозрения Блейза подтверждались прямо сейчас. Реакция Драко была неоднозначной, поскольку ещё ни одна девчонка не вынуждала его потерять контроль над эмоциями. — Так это правда? — О чём ты? — Ты и Турпин… — Блейз, сейчас не вре… Договорить Драко не успел. Монтегю выпустил из палочки вспышку неизвестного заклинания. Бут, стоявший с Лизой, быстро толкнул её прочь от заклятия и вступил в дуэль. В этот же миг в коридор рванул Драко.***
Гермиона подскочила на месте, Бут резко обернулся, заслоняя её собой. К ним вальяжной походкой приближались двое. ― Сладкая парочка выясняет отношения? — протянул высокий. Гермиона не смогла разглядеть его лицо в сумраке коридора. Стало ясно — это не Пожиратели, а студенты. — Идите куда шли, — не преминул осклабиться заведённый Бут. — Терри, успокойся и не смей зарываться! — шикнула Гермиона, предупредительно дёргая его за мантию, но он нервно вырвал рукав из цепкой девичьей хватки. — О, Когтевран, — подходя ближе, прыснул мощный на вид парень. В нём Гермиона без труда узнала капитана сборной Слизерина по квиддичу — Грэхэма Монтегю. — Да ещё и полукровочка… Бут, ты же знаешь правила — к этому отребью запрещено прикасаться. «Плохо. Очень плохо», — подумала Гермиона, как можно незаметней выуживая из кармана палочку. — Терри, прошу тебя, не вступай в спор, не провоцируй! — шептала она. Но Бут словно не слышал и, подобравшись, перешёл в наступление: — А ну повтори?! — угрожающе рыкнул он, делая шаг вперёд. Гермиона видела, на что способен Монтегю. На уроках Тёмных искусств слизеринец без зазрения совести и сожаления терзал запретными заклинаниями провинившихся студентов даже своего факультета. Вторым оказался Пайк — высокий худощавый студент, постоянно вившийся с третьего курса рядом с Малфоем, а после, на пятом, состоял в инспекционной дружине. В прошлом году его не было видно, как и других слизеринцев, но теперь, почувствовав вольность и безнаказанность, змеи повылезали погреться в лучах правления своего декана. «Что-то явно произойдёт!» — нервно сглотнув, подумала Гермиона и сжала палочку в руке, готовая в любой момент отразить проклятье. — А, ты глуховат, что ли? — протянул Пайк. Он демонстративно прикрыл ладонью рот, наклонился и по слогам прогнусавил: — С по-лу-кров-ка-ми як-шать-ся за-пре-ще-но, — и визгливо захохотал над собственной шуткой. Грэхэм скалился вместе с приятелем, по дуге обходя ребят. Гермиона пристально следила за их перемещениями и поняла, что эти двое их окружают. — Бут-Бут-Бут… — поцокал Грэхэм. — За это полагается наказание. — Заткнись, горилла! — рявкнул Терри. — Не смей её оскорблять! Кривая улыбочка вмиг покинула лицо слизеринца, меняясь гримасой злобы. — Как ты меня назвал?! — низким голосом пророкотал квиддичный охотник. Это прозвище бытовало лишь в слизеринских кругах. И то негласно. — Горилла, — без малейшего намёка на страх, протянул на согласной Терри. — Бут! Дурак, дементор тебя задери! — едва слышно простонала Гермиона, тихонько вставая в боевую стойку. — Я тебя не боюсь. Монтегю натянуто рассмеялся, на миг запрокидывая голову и выгибаясь назад всем телом. — Пайк, ты слышал? Слышал?! — Грэхэм молниеносно занёс палочку и выкрикнул: — Круцио! В эту же секунду Гермиона почувствовала рывок в сторону и с силой впечаталась спиной в стену. От удара дыхание спёрло, голова загудела, но её быстро отпустило, что позволило подняться на ноги. — Экспеллиармус! — выкрикнула она, борясь с головокружением. Пайк выставил щит и направился к ней. — Гадкая полукровка, сама нарвалась! Грэхэм, кончай с Бутом, я нашёл нам развлечение! На крики из библиотеки так не вовремя выбежала Менди и застыла в десятке шагов от них. — Менди, беги! — выкрикнула Грейнджер. Когтевранка растерянно попятилась и уже обернулась, чтобы рвануть за помощью, но не успела. Пайк довольно метко отправил в неё оглушающее и с плотоядной ухмылкой, всем корпусом вновь повернулся к Гермионе. — Инпедимента! — Грейнджер пару секунд словно заворожённая смотрела на распростёртую на каменном полу студентку, теряя жизненно необходимые секунды, и поздно направила палочку на надвигающегося слизеринца. Выбитая из колеи внезапным устранением лизиной подруги, она напрочь позабыла о преимуществе невербальной магии. Но Пайк успел отклониться и замешкался в шаге от неё. Воспользовавшись этим, Грейнджер уже мысленно произносила: «Ступефай», но скользкий змеёныш вновь выкрутился. Перехватил её запястье с палочкой и вывернул его, вынуждая хваткой разжать пальцы. Палочка выскользнула из руки и прокатилась по полу. — Ну что, полукровочка, — прогнусавил Пайк, неприлично близко придвигаясь к её лицу, — как нас зовут? — Пусти меня! — Гермиона отчаянно забрыкалась. — Отпусти, урод! Усилием воли Грейнджер не позволяла панике поглотить разум. Снова! Снова её зажали в угол, снова пытаются сделать с ней что-то непотребное! «Да что же это такое!» — Монтегю! — раздался знакомый голос. Это был Драко. Гермиона, Пайк и Грэхэм одновременно обернулись. Терри воспользовался моментом и с успехом пустил в Пайка Ступефай. Обездвиженный парень повалился на пол, наваливаясь всем своим весом на Гермиону. Она не успела отскочить в сторону и теперь была придавлена к полу. Её опалила вонь какого-то алкоголя с нотками застоялого пота. Она предприняла попытку освободиться и стряхнуть бессознательное тело, но не вышло. Гермиона отчаянно осмотрела пол и заметила свою палочку в полуфуте от себя. Ещё раз предпринимая попытку освободиться, Гермиона попыталась дотянуться до лежащей неподалёку волшебной палочки. Она дёрнулась и боком почти стряхнула с себя его тушу — ведь дотянись она до палочки, сможет полностью освободиться! Спустя пару секунд ей всё же удалось выползти из-под гадкого парня и перекатиться на живот. Она вскочила на ноги и бросилась к заветному атрибуту, но совсем рядом раздался тихий голос: — Акцио палочка, — Гермиона обернулась и застыла. В двух шагах от неё стоял Забини и направлял на неё свою. Она закусила губу и с тоской проследила, как её орудие послушно прыгнуло к нему в руки. Забини медленно подошёл к Пайку и, не сводя с Гермионы прицел, проверил сокурсника. — Оглушён! — громко осведомил Блейз. — Стой на месте и без глупостей. — А, Драко, — протянул Грэхэм, отбивая заклинания Бута. — присоединяйся, развлечёмся. — Малфой, и ты притащился! — послышался озлобленный возглас Бута. — Не опасаешься уползти отсюда вместе со своими дружками в виде слизняков, как на пятом курсе? Драко холодно взглянул на когтевранца и скривил губы в презрительной усмешке. Он не стал утруждать себя в ответе, лишь послал в Бута заклинание мягких конечностей. Его ноги разъехались по каменному полу, словно он стоял на льду, а руки тут же обмякли, и пальцы выпустили оружие. Грэхэм немедленно призвал трофей в свои руки и повернулся к Драко. Терри же что-то невнятно выкрикнул и, опасливо взглянув на Блейза, прошептал: ― Пожалуйста, не трогайте её, отпустите. Можете делать со мной всё, что захотите, только отпустите её. Гермиона сглотнула нарастающий жгучий ком в горле и перевела глаза на Забини. У него был такой вид, словно он оказался здесь по ошибке, но, заметив её взгляд, подобрался и, не меняясь в лице, покачал головой. В страданиях Терри была виновата она… Нет, не только она, но и Малфой. Если бы он не потащил её в школу, не придумал авантюру с Оборотным зельем, не укрывал её под чужой личиной, то, возможно, ничего бы этого не произошло! Гермионе не пришлось бы играть на чувствах невинного парня, изображать из себя другого человека! Терри бы не захотел с ней поговорить. Их бы вообще в этом чёртовом коридоре не было! — Малфой, не мешай исполнять наказание! — свирепо прошипел Грэхэм. — Теперь ты — не лезь! Он злобно насупился и подошёл вплотную к Драко. Малфой и бровью не повёл. Стоял в обманчиво спокойной позе и поверх вихра русых волос Монтегю посмотрел на Гермиону. — Кто сказал, что я мешаю? Я помогаю вам, олухам, — хмыкнул Драко, переводя холодный взгляд на загонщика. — Да? И в чём же? — сощурился Грэхэм. — Хотя бы в том, что дежурящие сегодня ПСы не похвалят за такое, ― кивнул он в сторону Гермионы и Бута. ― Зачем этим заниматься в коридоре школы, в который может заглянуть патрульный, если можно просто засунуть кретина в один из ближайших классов и заглушить помещение. Глаза Гермионы поневоле расширились, стоило ей услышать столь гнусное предложение от Драко. Она оглянулась и пристально посмотрела на красивый анфас Малфоя, словно только сейчас смогла его разглядеть. Грейнджер не могла поверить, что это предлагает именно он! Тот, кто все это время оберегал её и защищал? Тот, кто укрывал в собственном доме и… «Нет, не может быть!» — Малфой! Что между тобой и… ― как всегда Бут не вовремя подал голос. — Терри, замолчи! — выкрикнула Гермиона, судорожно соображая, что же делать дальше. Возможно, это какой-то ход. Ведь не может Драко так изощрённо играть? Нет, он просто тянет время? Или… — Послушал бы ты девчонку, Бут, иначе будет хуже, — размеренно проговорил Драко. — Обезъяз! — произнёс он заклинание, придуманное его крёстным для вот таких вот болтунов. «Не дай Мерлин когтевранский идиот наведёт на ненужные мысли Монтегю и подставит Грейнджер!» Драко было всё сложнее себя сдерживать, поскольку ситуация становилась патовой. Малейшее неверное слово — и все его усилия пойдут прахом! Терри ошалело выпучил глаза и беззвучно раскрывал и закрывал рот, шевелил губами, безуспешно силясь выдавить из себя хоть малейший звук. Лишь мычал. — Ну так на чём мы остановились? — Драко деловито постучал указательным пальцем по подбородку, нарочно избегал встречи с зелёными глазами. Он буквально чувствовал её негодование и непонимание. — Ах да, наказание. Забирай Бута, я чуть позже присоединюсь, ― заметив ещё больше нахмуренную мину Грэхэма, пояснил: ― Ты же не думал, что я пропущу такое веселье? С десяток секунд бугай сверлил Малфоя взглядом, затем конвульсивно дёрнул щекой и повёл рукой, указывая большим пальцем за спину, задумчиво пробубнил: — А девчонка? — Она пойдёт со мной. — Не понял. Глазёнки бегали по холёному лицу уверенного в себе блондина, выискивая фальшь, но мимика была безукоризненно холодной. — Я отведу её к Амикусу. Малфой поначалу не поверил в то, что сам же сказал. Теперь нужно придумать, как отвязаться от Кэрроу и не подставлять Грейнджер. — «Блять! Час от часу не легче…» ― он скривил губы в фирменной ухмылке, ответно рассматривая широкое лицо капитана команды Слизерина, намеренно игнорируя фигурку Гермионы на заднем плане. Драко знал, что она всё прекрасно слышит, и, какова будет реакция на сказанное и содеянное, он мог сейчас только предполагать. — А, — подкидывая в воздух волшебную палочку Бута и снова её ловко ловя, потянул он. — Ну ладно, а этот олух ведь под Силенцио, верно? — Драко пришлось подтвердить сказанное небольшим кивком. — Прекрасно! Не нужно и усилий прилагать — его всё равно никто не услышит. Круцио! Бут выгнулся на камне, запрокинул голову, напрягая шейные мышцы и жмуря глаза, широко раскрыл рот в немом крике. Он бы заскрёб пальцами шершавую кладку пола, но заклинание продолжало действовать и конечности лежали безвольными культями. Гермиона судорожно вдохнула, смотря на происходящее широко раскрытыми глазами, но выдохнуть уже не смогла. Горло сковал спазм ужаса, лёгкие покрылись ледяной коркой, причиняя неимоверную боль… На «тренировках» в классе Кэрроу подопытные студенты так не выкручивались, их не поглощала настолько явная агония! Значит, сам Амикус применял проклятье только в полсилы, а здесь… — Нет! — наплевав на Забини, Гермиона сорвалась с места. — Злобная тварь! Прекрати! — она не видела ничего и никого. Терри беззвучно выворачивался от скручивающих спазмов, изо рта и носа хлынула кровь, заливая серый камень коридора. Она виновата. Во всём виновата лишь она! Она подставила, она попросила его выйти и поговорить не в библиотеке! Гермиона, казалось, бежала на одном месте, не продвигаясь ни на дюйм. Бут был всё ещё так далеко, корчился в муках… Внезапно её кто-то перехватил поперёк тела и дёрнул назад. Гермиона по инерции обхватила твёрдую руку и согнулась, пытаясь высвободится. — Пустите! — обречённо выдохнула она. — Монтегю, сволочь, прекрати! Грэхэм отвлёкся и снял заклинание. — Драко, заткни уже деваху, уж слишком она визжит, аж уши закладывает, — он брезгливо посмотрел на обмякшее тело Бута, подопнул его и обернулся. — Или я её усмирю своим способом, — поиграв бровями, Монтегю легкомысленно двинул бёдрами, делая акцент на причинное место. — Молодец, Грейнджер, — раздался совсем рядом с ухом горячий шёпот, — подыграй мне. Всё-таки опасения оправдались, и Драко не зря стёр ей память о столкновении с Треверсом! Если бы она помнила о пытке щуплого гриффиндорца, то не усидела бы на месте. «Глупая! Моя глупая девочка!» Он держал её крепко, сжимая в другой руке палочку, готовый отразить любой выпад со стороны Грэхэма. И вот, вышеупомянутый прерывает пытку и, поворачиваясь к ним, делает недвусмысленное телодвижение, показывая, как готов наказать Гермиону. Подавив в себе порыв послать в урода заклятье кастрации, Драко сильнее прижал к себе тело Лизы Турпин. Гермиона в его руках, а значит, в безопасности. Касаться её было непривычно и странно, ведь он уже привык к хрупкому стану Гермионы. Лиза же была выше её на голову и гораздо мощнее, округлее. Под ладонью скользнул немаленький холмик груди, но это не вызвало и малейшего интереса. — Продолжай сопротивляться, Грейнджер, — шептал он ей в волосы, прижимаясь щекой к виску. — Не вызывай подозрения, что я на твоей стороне. Гермиона моргнула и напряглась. Значит, поймал её Малфой. Продолжать? Она и не собиралась прекращать! «Ловец хренов!» — со злостью подумала она, отчаянно забилась в руках, затрепыхалась всем телом, как будто птица в силках. В Гермионе взыграла оглушительная ярость, затмевая здравый смысл, размывая разум в одну цветную кляксу! Её зелёные глаза нашли бесчувственную фигуру Терри и зафиксировались на буром пятне крови под ним. Чувство вины и ответственности за подставленную под удар чужую жизнь разъедало изнутри. Было больно от осознания, что когтевранец мог быть сейчас в коме или вообще мёртв, только лишь из-за её происхождения! В голове гудело, в висках стучало, щёки неприятно стягивало, знаменуя о беззвучно пролитых слезах… Тело когтевранца отдалялось, Монтегю неприкрыто ржал, сгибаясь пополам, и что-то высказывал, пока Гермиона всё дальше и дальше плыла по коридору, продолжая биться в сильных руках. Она яростно что-то выкрикивала, даже рычала, срывая связки, но не слышала своего голоса. Лишь шум прибоя в ушах… Но вот смех Грэхэма постепенно стих, и перед ней закрылась дверь. ― Гермиона! ― её довольно грубо привалили к стене, и прохладные пальцы обхватили пылающие щёки. ― Тш-ш, малышка, тише… — успокаивающий шёпот проникал в уши. Её обхватили те же руки и стали покачивать, массируя затылок, а она всё плакала, силясь выдавить из себя хотя бы скудный всхлип; только бы ослабить сковавший грудь обруч. ― Успокойся, иначе я не сниму чары. Тише. Драко было больно видеть её в таком состоянии. Он прижимал её к себе и чувствовал дрожь тела и частое прерывистое дыхание. Как только он высказал предупреждение, Гермиона дёрнулась в объятиях. Мотнула головой и сильно ударила кулаками по плечам. Малфой отстранился, но не отпустил её. ― Что? ― встречая свирепый взгляд, тупо спросил он. Гермиона сжала губы, затем приоткрыла их, явно пытаясь издать звук. ― Да, я наслал на тебя чары немоты. Иначе ты привлекла бы внимание. Гермиона повела плечами и скрестила руки на груди. ― Хорошо, ― отпуская её, он отошёл на шаг. Грейнджер закусила губу, прикрыла глаза и жестом показала, что успокоилась. Драко повёл палочкой и прошептал: — Фините. И зря. ― Ты сошёл с ума! ― взревела Гермиона. ― Как ты мог так поступить! Это… это так по-слизерински! ― Малфой было дёрнулся с намерением зажать ей рот, но она спешно скользнула по стене в сторону, увиливая от его руки. ― Не смей ко мне прикасаться, двуличный кретин! ― Что?! ― повторил он. Не глядя, споро махнув пару раз палочкой в пространство кабинета, наложил на класс заглушающее. ― С чего бы это? ― С того, что ты ― эгоистичная задница! ― выкрикнула Гермиона, отошла от Драко на несколько шагов и опёрлась ладонями о парту. ― И я не желаю иметь с тобой ничего общего, ― уже более слабо выдохнула она. Эффект Оборотного зелья начал сходить. Ведь она не планировала надолго задерживаться в библиотеке, поэтому не приняла дополнительную порцию. По коже пошёл характерный зуд, глаза, нос и горло слегка зажгло, а живот скрутило узлом. Гермиона навалилась на стол локтями и бессвязно, сквозь выдох простонала. ― Грейнджер, что… ― Драко оказался рядом и наклонился, заглядывая в лицо. На миг его затопило беспокойство, что в неё пустили каким-то заклятьем отложенного действия, но это оказалось Оборотное зелье. Эффект почти схлынул, явив процесс обратной трансформации. Гладкие волосы стали виться, закручиваясь в упругие спирали, личико слегка пошло рябью, отчего Гермиона заслонилась ладонями и глухо взвизгнула. Драко обхватил её за плечи, чувствуя, как она теряет в весе и росте. Он прикрыл глаза и выдохнул, зарываясь носом в пышные кудрявые волосы. Теперь перед ним его Гермиона, и плевать, что она на эмоциях говорила или ещё только скажет, главное жива. ― Всё, всё хорошо, потерпи немного, ― бормотал он, удерживая в руках хрупкое тельце. Гермиона вновь начала слабо толкаться, но упорства Малфою не занимать. ― Нет, Грейнджер, я не отпущу тебя. Что бы ты себе ни надумала ― это неправда. Я не могу вызывать подозрение ни у одного из обитателей Хогвартса, ведь за этим последуют сокрушительные последствия, ― быстро, но размеренно говорил Драко. Гермиона что-то яростно проговорила в его плечо и снова толкнула, но он не ослабил объятия. ― За мои промахи может пострадать Нарцисса… и ты. Я этого не хочу. Гермиона замерла и подняла голову, в неверии смотря в серые глаза. ― Пытка Бута была меньшей из зол, поскольку Монтегю состоит в любимчиках Кэрроу, ― продолжил он, видя, что теперь Гермиона внимает его словам. ― Если бы я настоял на… ― Но ты сказал, что отведёшь меня к Амикусу, ― перебила она его. ― Да, и с этим я разберусь. ― Подожди, ― отходя от Малфоя, Гермиона вновь обхватила себя руками. ― Где теперь Терри? Драко чуть нахмурился. ― Какое тебе до него дело? ― грубо выпалил он, не сумев совладать с резко нахлынувшим раздражением. Всё-таки ревность никуда не ушла. Он не станет ни с кем ею делиться! ― Малфой, очнись! ― взмахивая руками, прокричала Гермиона. ― Его где-то сейчас добивают твои дружки, и всё из-за меня! Я не могу позволить… ― Ты никуда не пойдёшь! ― ловя её, твёрдо отчеканил Малфой. ― У тебя нет волшебной палочки, она у Блейза. Посмотри на меня! ― Драко перехватил её за локти и грубо повернул к себе, наклонился на уровень глаз и исподлобья пристально смотрел, уговаривал: ― Пайк и Монтегю мне не друзья и никогда ими не были. Блейз должен их заманить в одну из аудиторий и оглушить, не позволив продолжать пытки. Пойми, я не рассчитывал, что Грэхэм додумается и воспользуется заклинанием немоты. После я сотру им память. Они ни о чём не вспомнят. ― Как у тебя всё просто, ― уже тише проговорила Грейнджер, замирая под пристальным взглядом серых глаз. ― Мою жизнь ты тоже просчитал? ― враждебно сощурила она глаза. ― Сколько ещё ты намерен потворствовать своим эгоистичным порывам? Драко молчал. Он прекрасно понимал, о чём речь, и был полностью с ней согласен. Порой он был уверен, что зарывается. Зацикливается на своих играх и планах. Он до жути боялся запутаться, подставить под удар, неверно спланировав дальнейшие действия или же неудачно просчитав диалог, загнать всё в настолько глубокую задницу, из которой будет попросту не выбраться. ― Молчишь? В страданиях Бута виноваты мы! Ты это осознаёшь?! ― Что мне маленькая агония сокурсника в сравнении с настоящими пытками и убийствами, что происходят ежеминутно за стенами этого замка! ― не выдержал Драко. Видит Мерлин, он не хотел ставить её в известность всего бреда, что творится вокруг. ― Я самолично недавно пытал одного из ПСов в собственном доме, и всё из-за того, что он накапал на меня Лорду. А ты предъявляешь такую мелочь, как слегка потрёпанный имбецил?! Драко чувствовал, что начинает заводиться, и, чтобы всё окончательно не испортить, мысленно попытался себя успокоить и вернуть так долго тренируемое самообладание. Но у Гермионы Грейнджер была одна незыблемая способность — выводить его из себя. Драко плотно сомкнул челюсти и пару раз с трудом выпустил носом воздух, усыпляя взбрыкнувших внутри демонов. ― Кто? ― побелевшими губами прошептала Гермиона, словно не слыша упоминание о Буте, сделала шаг назад. Драко проследил за её движением и резко выдохнул через нос. Гермиона в неверии смотрела в побледневшее лицо Малфоя. Он всегда казался ей слабым и трусливым, но остров в Тихом океане столкнул их, и задиристый горделивый парнишка раскрылся с другой стороны. Она не подозревала, что за личиной высокомерного и трусливого аристократа так долго мог скрываться храбрый юноша. Поначалу, в первые несколько секунд, Гермиона испугалась. Не каждый может пытать человека, пусть и убийцу. И сколько же должно быть злобы и ненависти в душе, чтобы истязать живое существо… ― Роули. Гермиона взметнула взгляд и сделала ещё один шаг назад, упёрлась в соседнюю парту бёдрами. «Боится». От её жеста лицо Драко в судороге дёрнулось, выдавая чувство сожаления и… боли? ― Как ты его пытал? ― отгоняя догадку, дрогнувшим голосом спросила она. ― Это не важно, Грейнджер. Важно другое ― меня начали подозревать… ― Малфой! Что тебе помешает пытать и меня… «Что за глупости она несёт?!» ― Этого не будет, ― холодно и чётко тут же ответил он. Грейнджер думает, что он сможет поднять на неё руку? Блажь! ― Даже не смей думать о таком! ― Драко подошёл к ней почти вплотную и опёрся руками о парту по обе стороны от неё. ― Ты поэтому боишься? Не стоит. Этого не произойдёт. ― А если тебе поставят ультиматум? Я или Нарцисса? ― вскидывая подбородок и бегая взглядом по его лицу, спросила Гермиона. Его лицо тут же вытянулось, меж бровей пролегла морщинка. ― По понятным причинам ты выберешь для пытки грязнокровку, а не маму. И это нормально, ― грустно закончила она и отвернулась. Драко застыл, обдумывая сказанное. Если это и произойдёт, то… он не сможет сделать выбор. Если подумать, то она права ― выбор был бы очевиден, спроси она его об этом несколькими месяцами ранее, но, задаваясь этим вопросом сейчас, он не мог сделать выбор. Скорее сам встанет под проклятье. Почему? ― Эй, ― он отмер и провёл фалангами по предплечью. ― Рубашка снова велика, ― зачем-то протянул он и хмыкнул, осматривая каждую складку на запылённой сорочке. ― Дай-ка я поправлю, ― он слегка надавил на её руки, прося опустить их вдоль тела. Она, словно в прострации, подчинилась и открытым взглядом пробежала по его лицу. Действительно, за эту неделю он немного похудел и побледнел. Под глазами появились лёгкие, но заметные с такого расстояния тени. Он держался, но было заметно, что моральных сил оставалось все меньше. Драко провёл ладонью за её спину, поправляя сбившуюся от рьяного сопротивления ткань, поддёрнул полы рубашки на талии, погладил по пуговицам вверх к вороту, поправил узел галстука. Выполняя нехитрые манипуляции, Драко был сосредоточенным и грустным. Он несильно зажал между пальцами край галстука и провёл по нему к шее. За пальцами последовал и взгляд серых глаз. ― Не называй себя так, договорились? ― тихо проговорил он, всё ещё разглядывая серебристо-синий галстук. ― Я не позволю этому случиться. Ни мать, ни ты не пострадаете, если будете следовать оговорённым нами условиям. ― Каким? ― Не высовываться, ― встречаясь с ней взглядом, прошептал Драко. ― Сидеть тихо и не привлекать внимание, что бы ни произошло, ― более твёрдо закончил он. ― Но может случиться форс-мажор, что тогда? ― Я работаю над этим, Грейнджер, ― обхватывая ладонью её щёку, твёрдо проговорил он. ― Поэтому не забивай голову такой ерундой, об этом подумаю я. ― Я тоже подстрахуюсь. Но ничего криминального, ― кивнув, уверила она. ― Заколдую пару вещей, так, на всякий случай. ― Хорошо, ― нежно потирая большим пальцем её скулу и пристально глядя в глаза, протянул он. ― Хорошо. Гермиона окончательно расслабилась. Сомнения в его выборе отпали, и страх ушёл. Он не причинит ей вред. Доверие грозило обрушиться, но устояло. Драко ещё несколько секунд вглядывался в карие глаза, а затем поцеловал в уголок губ. Гермиона вмиг прикрыла глаза и повернула голову, повторяя его движение. Малфой скользнул ладонью в волосы и затянул её в полноценный поцелуй. Гермиона ответила. Оказывается, она скучала по его губам и рукам, ей не хватало его объятий и поцелуев, его столь осязаемой уверенности; поэтому смело обхватила широкие плечи и крепко прижалась к его груди. Он же обхватил её за талию и, приподняв, посадил на парту. Драко не заметил, как начал углублять поцелуй, делая его более страстным. Это чревато, он жутко соскучился по её телу. Ведь именно из-за этого он перестал появляться в её комнатушке. Боялся сорваться, взять силой; и вот теперь Грейнджер вновь подпускает его слишком близко, раздвигает нежные коленки, тянет его к себе за лацканы пиджака, отвечает на поцелуй, покусывает губы и играет с его языком своим. Мурлычет, проводит ноготками по коже над краем ворота… Дразнит. Нагло дразнит! — Стой. Не верится, но прервал поцелуй сам Драко. — Что… — в непонимании выдохнула она и потянулась за новыми ласками. Малфой обхватил ладонями её лицо и пристально посмотрел, ловя опьянелый взгляд. «Она хочет меня», — это был уже не вопрос. — Чуть позже, — прошептал он, — не сейчас. Мне нужно завершить начатое, да и место неподходящее. Согласна? — Да, — кивнула она и прикусила губу. Щёки залил румянец смущения, когда её захлестнуло осознание жгучего желания. Низ живота скрутил сладкий спазм, а между ног повлажнело. Она действительно хотела Драко. И это уже не казалось чем-то грязным. — Вот и хорошо, — Драко провёл большим пальцем по её щеке и мимолётно поцеловал в губы. Он сделал шаг назад и воспроизвёл дезиллюминационные чары. — Так будет безопасней. Я не смогу тебя проводить, поэтому осторожно возвращайся в комнату и ни на что не отвлекайся. Вскоре я принесу твою палочку. Почему-то у неё не возникло и мысли возразить. Гермиона кивнула и, отпустив его ладонь, вышла из класса.***
Драко стоял на пороге особняка друзей. Поначалу он появился у небольшого коттеджа на соседнем острове, но дом пустовал. Сведя два и два, он пришёл к выводу, что ребята перебрались обратно на привычное место жительства, и оказался прав. Современный дом встретил светом и теплом. Правда, некогда благоухающий сад сгорел дотла, как и гордость Алекса ― теплица с редкими растениями. Вокруг дома чернела обгоревшая пустошь, но ребята не унывали. ― О Боги, Драко! ― едва открыв дверь, радостно взвизгнула Кэрри и кинулась ему на шею. ― Как же я рада тебя видеть! Почему не предупредил?! Я бы обед приготовила! Драко тепло улыбнулся и обнял в ответ. Кэрри всё больше и больше ему нравилась. Настолько искреннее к себе отношение Драко чувствовал лишь от матери. Общение с людьми всегда проходило в подчёркнуто-прохладных рамках аристократического воспитания. Для Драко это было нормой, но только до знакомства с американкой. Паркер была другой: искренней, мягкой и доброй ― не из их круга. И это очень нравилось Драко. ― Здравствуй, ― поздоровался он. ― Решение вас навестить возникло спонтанно, поэтому я не стал предупреждать, ― лукавя, ответил Малфой. План поговорить с Алексом назрел довольно давно, но оповестить о визите не было времени. — Алекс здесь? ― Да, ― кивнула Кэрри. ― Он в мансарде. Представляешь, нашёл старую детскую кроватку кузины и теперь на всё утро пропал на чердаке, ― подходя к лестнице, весело щебетала она. ― Алекс! ― прокричала она, запрокидывая голову. ― У нас гости, спускайся! ― в ответ послышались отдалённый возглас и торопливые шаги. ― Проходи, что же на пороге-то стоишь! Кофе? ― Не откажусь, ― кивнул Драко и прошёл в холл дома. Обстановка с последнего посещения не поменялась и напоминала о том вечере, когда они впятером с помощью портала появились в этих стенах. В ту ночь Гордон избил и чуть не изнасиловал Грейнджер… Драко прикрыл глаза, отгоняя неприятные воспоминания, переключаясь на насущную проблему. ― Святой Вампус, Драко! ― прогремел Алекс, спешно спускаясь по лестнице в обычной футболке и домашних брюках. ― Как я рад тебя видеть, дружище! Алекс обхватил руку Малфоя чисто мужским рукопожатием и, коротко хлопая по спине ладонью, заключил в объятия. Кэрри рядом сияла и чуть ли не подпрыгивала на месте от переполняемых её эмоций. Она была так рада видеть друга своего любимого целым и невредимым. Всё это время от Драко не было известий, и Алекс переживал за него, как за младшего брата. Хотя он так его и воспринимал, ведь они выросли вместе. ― Как ты, брат? Как Нарцисса? ― Всё хорошо, ― улыбнулся Драко и проследил за уходящей Кэрри. ― Мы довольно давно не виделись, но я исправно получаю от неё письма. ― Насколько всё плохо? ― серьёзно спросил Алекс, жестом приглашая Драко в гостиную. ― Лорд захватил Министерство, ему удалось привлечь магов Америки. Кстати, как вы? ― он намеренно поменял тему, незачем занимать время обсуждением успешных подвижек Волдеморта в захвате власти. Алекс покачал головой и ответил: — У нас всё хорошо. Как видишь, мы вернулись обратно сразу после отправки родителей Гермионы. — Как всё прошло? ― Ты знаешь, без эксцессов, ― ответил Алекс, ― даже как-то странно, потому что никакой слежки не было. Правда, мне пришлось применить запрещённое зелье. Алекс перевёл взгляд за спину Драко и чуть нахмурился. ― Видишь, Ал, я управляюсь сама, ― Кэрри демонстративно выставила вперёд палочку. ― Прекрати, это уже не смешно, ― проворчала вполголоса она. По приказу её волшебной палочки на журнальный столик опустился поднос с кофейником и чашками. ― Иди сюда, Драко, присаживайся. Она уселась с ногами на диван, кивнув Малфою на соседнее кресло. Алекс хмыкнул и присел рядом с ней, обнял со спины и положил ладонь на её живот. ― Что за зелье? ― садясь на предложенное место, спросил Драко и принял небольшую чашку, по мановению палочки наполненную ароматным напитком. Движение Алекса не прошло мимо его глаз. Он вспомнил, что Кэрри беременна, но за довольно широким хлопковым худи изменения были не заметны. Вероятно, срок был ещё совсем мал. ― Ничего криминального. Это зелье — аналог внушающих чар, — продолжил Алекс, нежно поглаживая живот своей девушки. — С помощью него я убедил Алана и Джейн, что я их турагент. Они сели на самолёт и отправились в Австралию с подкорректированными мною воспоминаниями. У них никогда не было дочери, и они никогда не жили в Англии. После я проверил рейс. Посадка в срок. Ниточки оборвались. Кэрри всхлипнула и, закусив губу, кивнула, а Алекс с досадой пошевелил челюстью. Для Драко поступок друга значил многое. Он опустил взгляд на собственные руки и проговорил: ― Спасибо, я перед вами в долгу. ― Драко… ― Нет, правда, Алекс, ты же делал это по моей просьбе. Я тебе должен. Фрейзер угрюмо промолчал и кивнул, зная, что спорить сейчас не стоит. Попытки переубедить Малфоя, когда он в таком настроении, равны нулю. ― А где Гермиона? ― спросила Кэрри, заправляя прядь русых волос за ухо. ― Как она? Ты не взял её с собой? ― Она сейчас в Хогвартсе, спит. В Англии глубокая ночь, ― отпивая глоток, ответил Драко. ― Драко, там же, как я понял, рой Пожирателей, как?.. — озадачился Алекс. ― Она под Оборотным зельем. ― Ого, ― протянула Кэрри, поражённо вздёргивая брови, и вновь переглянулась с Алексом. Сказанное на миг обескуражило ребят. Алекс всем видом показывал неодобрение. ― Зачем ты вообще потащил Мелкую в гнездо с ПСами, Драко? Это же такой риск, ― напряжённо продолжил Алекс, пристально, с толикой осуждения смотря на друга. ― Я знаю, но в тот момент иного решения не было. На вокзал было совершено нападение рейдом ПСов. Среди них был Гордон, поэтому другой идеи, как забрать её с собой, у меня не возникло. Алекс кивнул и мимолётно, скорее неосознанно, чем специально, поцеловал затылок Кэрри. Драко отвёл взгляд. В груди что-то дёрнулось — зависть? Скорее всего, ведь и он хотел того же, но не мог себе позволить. Что ему сделать, чтобы Грейнджер перестала его сторониться и полностью доверилась? Да, она всё больше к нему тянулась, но всё же было что-то, что пока не давало ей чувствовать себя рядом с ним спокойно. Драко очень хотел, чтобы она позволила прикасаться не только к телу, но и к душе. После столкновения со слизеринцами он снова хотел применить к ней Обливиэйт, но её реакция была вполне адекватна, и он передумал. К тому же после тех событий он видел её лишь издалека. Грейнджер запиралась в своей каморке за гобеленом и блокировала вход. Драко боролся с собой, чтобы не взломать чары, но останавливал себя. Раз Грейнджер нужно пространство, он его ей предоставит. Может, это и к лучшему, поскольку подпустить к себе кого-то настолько близко значило подставить под удар. Чёрт, его разрывали противоречия! ― Я видел сводки, ― кивнул Фрейзер. ― Немаги всё объяснили терактом. Вероятно, с ними неплохо поработали стиратели памяти вашего Министерства? ― Верно, Отдел магических происшествий и катастроф усердно работает, — отрешённо проговорил Драко, пристально разглядывая кофейную гущу на дне чашки, на автомате вспоминая значение загогулин из курса Прорицаний за третий курс, и мысленно отвешивал себе оплеухи за распущенные нюни. — Под контролем Яксли, ныне министра магии Англии, ― пояснил Драко. ― Но не стоит в это углубляться, ребята. Вы всё равно этого не коснётесь. Я здесь не за этим. Кэрри и Алекс вновь переглянулись. ― Мы слушаем тебя. ― Если что, я могу выйти, ― пожимая плечами, Кэрри поёрзала на подушках и свесила ноги с дивана. ― Не стоит. В этом нет необходимости, ― успокоил её Драко. ― Я пришёл попросить о помощи. Снова. ― Всё что угодно, Драко, ты же знаешь, ― с ходу кивнул Алекс, принимая сосредоточенную позу. ― Дела в школе обостряются. Крёстный как может сдерживает ПСов, но садистские порывы всё чаще берут верх. Я волнуюсь за Грейнджер, поэтому мне нужен запасной план. Место, где я мог бы её спрятать. Сами понимаете, она не последний человек в этой глупой войне, — отставляя пустую чашечку на стол, пояснял Драко. — У меня на примете нет подходящего места. Отпускать её в штаб Ордена я не намерен. Алекс, рассматривая друга, подозрительно сощурил глаза. Он видел, как Малфою тяжело об этом говорить и посвящать кого-либо в свои опасения. Если Драко пришёл сам и озвучил вопрос, не увиливая в обычной для себя манере, значит, ситуация и впрямь серьёзная. ― Укрытие, ― сразу понял Фрейзер. Драко кивнул, с облегчением опуская плечи. Оказалось, он был крайне напряжён. ― Дай подумать… Алекс аккуратно отстранил от себя Кэрри и встал с дивана. Он скрестил руки на груди, натягивая мышцами хлопковую ткань на спине и руках, обхватил пальцами покрытый аккуратной щетиной подбородок и начал медленно ходить по комнате, обдумывая варианты. По поведению Алекса и напряжённой позе Драко Кэрри всё поняла. Такого рода вопросы мужчины хотят обсудить наедине. Осмотрев столик и найдя в допитой чашке причину тактично покинуть гостиную, Кэрри поднялась и, взмахнув палочкой, поманила столовые приборы за собой, вышла из гостиной. ― Знаешь, у отца есть шале в швейцарских Альпах, помнишь? Я могу связаться с матерью и узнать, давно ли они с отцом там бывали и намерены ли посетить в ближайший… год? Драко кивнул, преисполненный благодарности за помощь. Если всё получится, то он отправит туда Гермиону. ― Грейс не выдаст истинную причину вопроса или ты не поставишь её в известность? Алекс серьёзно смотрел на Драко. Он понимал, что тот имеет в виду. Контры у него были только с отцом. Мать же принимала в конфликте теневую сторону. Раз примирить родных мужчин не удавалось, старалась держать баланс в более или менее спокойных ― прохладных отношениях. Только благодаря её мудрости Гаррет не применял силы в способах подавить сына. ― Нет. Это не в её принципах. Отец прислушивается к её мнению и не подвергнет сомнению её доводы. Я попрошу не ставить его в известность, ― Драко удовлетворённо кивнул. ― Побудешь здесь? Я сегодня же узнаю подробности. ― Нет, Ал, не могу, ― Драко встал с кресла и поправил пиджак. ― мне нужно обратно. Держи меня в курсе. ― Конечно. Тогда я отправлю записку с эльфом, ― Алекс вновь пожал ему руку, но не спешил разжимать рукопожатие, привлёк тем самым внимание Драко. ― Ты любишь её. Фрейзер не вопросительно, а утвердительно озвучил очевидное, поскольку знал по себе, что пойти на такое Драко могли подвигнуть только высокие чувства. — Ал, я… Впервые за долгое время Малфой стушевался. От неожиданности такого вопроса он пару раз глупо хлопнул губами, как выброшенная на берег рыба, не находя слов для ответа. Любил ли? А как это — любить? Драко не знал. Или знал? Неужели упрямая, гордая, совершенно-не-для-него девчонка заставила испробовать это чувство? Ведь он изо всех сил пытался помочь, уберечь её. Одно лишь присутствие гриффиндорки вызывало в Драко чувство спокойствия и нежности. Любил ли? Дать положительный ответ он не мог, как и опровергнуть твёрдое утверждение друга. Когда это перестало быть просто похотью? Алекс поймал озадаченный, даже потерянный взгляд Малфоя и кивнул каким-то своим мыслям. Он всё понял ещё несколько недель назад. Не может человек рисковать собственной жизнью только лишь из-за банального, капризного «хочу». — Передавай Мелкой привет, — он отпустил ладонь и криво улыбнулся, показывая, что ответ не требуется. ― Да, и поздравь её от нас с наступлением совершеннолетия, ― за спиной раздался голос Кэрри. Она поравнялась с Алексом, улыбнулась и крепко обняла Драко на прощание.***
Коридор восьмого этажа встретил Гермиону редкими факелами и звенящей тишиной. Она тяжело привалилась к стене, где мгновением ранее исчезла резная двустворчатая дверь Выручай-комнаты. Грейнджер обхватила голову руками, пытаясь выветрить болезненный звон в висках и направить в привычное русло всклокоченные мысли. Она медленно приходила в себя после очередного контакта с диадемой. Злой предмет нашёптывал ей разные страшные вещи, и сопротивляться власти украшения становилось с каждым разом всё сложнее. Гермиона твердо убеждалась в огромном риске раскапывать это дело в одиночку. Осознание корня положения дел вновь неприятно кольнуло ― она одна, а рассказать Малфою, единственному, кто знал, что она в Хогвартсе, цели и мотивы задуманного не могла, поскольку прекрасно понимала, что он не позволит ей в этом копаться. За последние дни она посетила волшебное хранилище три раза, пытаясь распознать магию предмета, но все попытки оказались провальными. Во время изучения предмет вызывал смешанное чувство страха и спокойствия. Такой дисбаланс угнетал и путал сознание. После последнего затянувшегося сеанса ей приснился кошмар, но упрямство не позволяло зациклиться на ужасах, ведь Гермиона понимала, что нащупала нечто очень важное. Обдумывая это, она вспомнила старую истёртую книжку, которую годом ранее откопала в Запретной секции: «Волхование всех презлейшее». В ней упоминалось всего лишь одним неясным тезисом о неких крестражах. Обыскав всю Запретную секцию сейчас, Грейнджер не могла её найти, что больше заставило уверовать в мысль о темномагических предметах, поисками которых теперь заняты Гарри и Рон. Тем более после такого итога Гермиона не имела права отступить. Взять, к примеру, упоминание артефакта в день её появления в школе. В тот вечер Малфой назвал диадему «он». Не «оно» и не «она», а именно — «он». Из этого напрашивался вывод: украшение не простое, и в нём что-то сокрыто. Интуиция подсказывала, что в тиаре заключена разгадка. «Что, если это и есть крестраж Того-кого-нельзя-называть? Но как он появился в школе?» Была догадка связать его появление с попыткой Тома Реддла устроиться преподавателем Защиты от тёмных искусств, но сколько в ту пору было магу лет? Восемнадцать? Гермиона сначала сильно сомневалась, что настолько молодой волшебник способен применить, а главное — обуздать тёмную магию такого уровня. Но постойте! Это же Тёмный Лорд. Сомнения в этом факте чуть было не оборвали ниточку, но, поразмыслив, Гермиона уверилась в догадке, так как Том Реддл изначально был не простым студентом, а одарённым и очень способным волшебником. При каждом контакте с диадемой Гермиона чувствовала тяжёлую безысходность и давление на психику. В моменты нахождения рядом с украшением её накрывали депрессивные мысли об одиночестве, предательстве и скорби, хотя откуда они могли взяться, если в данный отрезок её жизни всё было более или менее хорошо. Последствием сеансов изучения была физическая слабость, словно своими чарами диадема вытягивала жизненные силы, вследствие чего она аккуратно отдалялась от Драко. Понятно, что Драко быстро заподозрил бы неладное и стал задавать вопросы, на которые Гермиона не хотела отвечать. Поэтому она решила временно прекратить с ним общение, пока не разберётся с артефактом в Выручай-комнате. Гермиона отдавала себе отчёт, что, отталкивая Малфоя, поступает по меньшей мере глупо. Но она не хотела его в это впутывать. Узнай Драко, чем она занимается, не ровен час, снова что-нибудь придумает и где-нибудь запрёт. С него станется. Это может сильно помешать в помощи друзьям. Поэтому она заблокировала дверь в каморку и всеми силами избегала его в коридорах и на совместных уроках. Гриффиндорка была твёрдо уверена, что способна противостоять силе предмета. Вспоминая события прошлых нескольких дней, Гермиона беспокоилась по поводу реакции слизеринцев на неё, но гадкие змеёныши не подавали виду, судя по всему, Драко действительно стёр им память. Менди, как и Терри, больше ей не докучали. К слову, Бут успешно пришёл в себя в Больничном крыле и не вспоминал о злополучном вечере, а Менди помнила только их разговор в библиотеке. Вероятно, Малфой и им подкорректировал память. Это, несомненно, существенно облегчало Гермионе жизнь и освобождало от игры в прятки. Тем более когда её эмоциональное состояние оставляло желать лучшего. Ещё раз вздохнув полной грудью, Гермиона отошла от стены и нетвёрдым шагом направилась к лестницам. «Сейчас, ещё немного, и всё пройдёт», ― подбадривала она себя, слегка касаясь ладонью шершавой стены. Волшебная палочка была слабо сжата в руке и опущена вдоль тела. Пользоваться ею Гермиона не рисковала, но всегда держала при себе, мало ли кого встретит по дороге на четвёртый этаж. Раздвоение в глазах почти прошло, да и гудение в голове исчезало ― это ободрило, и Грейнджер прибавила шаг. Выходя в коридор с заброшенными классами, Гермиона услышала голоса. Она резко остановилась за каменной статуей и медленно выглянула. Совсем рядом во тьме коридора двигались по направлению к ней несколько силуэтов. ― …сэр? — из-за звука торопливых шагов Грейнджер расслышала фразу не полностью. — Затаскивайте в любой класс, — раздался ленивый хриплый голос. «Амикус Кэрроу! — обеспокоенно подумала Гермиона, старательно всматриваясь в темноту коридора. — А кто остальные?» В скудных бликах дальних факелов виднелись шестеро, одним из которых был Амикус. Остальные, по всей видимости, старшекурсники. Гермиона, стараясь не издавать звуков, наклонилась вперёд, попыталась разглядеть студентов и ужаснулась. Она не сразу поняла, что увидела знакомую фигуру Лаванды Браун. Отблески золота в волнистых волосах девушки подтвердили её личность. Лаванду держали двое, но она не оказывала сопротивления. Её безвольное тело завели в ближайший класс, даже не потрудившись заблокировать дверь. Гермиона пару секунд боролась с собой, напоминая об опасности и обещании Драко, но… Но это же её однокурсница! Пусть между ними всегда были недопонимания и Браун довольно глупа, но всё же она ни в чём не виновата! Гермиона не могла просто уйти! Нет! Гермиона, сжав волшебную палочку, медленно, но уверенно подошла к приоткрытой двери класса. — Молодец, Блетчли, — хвалил Кэрроу, — неплохое исполнение Империуса. Всё так, как я показывал. Голоса были звонче, видимо теперь, не в коридоре, сдерживать голос не было надобности. Раздался хохот. — Прикажи ей снять блузку, — подкинул идею Монтегю. — Всегда хотел посмотреть на её первоклассные сиськи. Его предложение встретили одобрительным улюлюканьем. Гермиона закусила губу и заглянула в дверную щель. «Мерлин! Этот придурок неисправим!» — Гермиона сильнее сжала волшебную палочку, следила за бесчинством в заброшенной аудитории и судорожно обдумывала, что же делать дальше. Насколько позволял обзор, она разглядела худощавую фигуру Кэрроу. Он взмахнул палочкой, и запылённый, захламлённый класс озарили три плавающих огонька. Гермиона испуганно отпрянула от двери, опасаясь быть пойманной. По уму ей бы бежать за помощью, но увиденное в неясном — какая ирония — интимном свете заставляло ноги прирасти к полу. Кэрроу восседал за учительским столом. Гермиона смогла рассмотреть, в какой позе он сидел. Его худые ноги были широко расставлены, одна рука была опущена на подлокотник и держала палочку, а вторая поглаживала пах, пока Браун рваными движениями снимала галстук и рубашку. — Напомните-ка мне, ребята, статус её крови? Что-то я не рассмотрел значок. — Чистокровная, сэр, — подал голос Блетчли. — И что же она такого натворила? Ведь знаете, практиковаться с подобной развязкой я разрешаю только на полукровках. — Как раз-таки из-за отсутствия принадлежности к статусу, сэр, — продолжил Майлз, — да ещё она заступилась за мелкого пуффендуйца. Одним словом — заслужила наказание. — Хгм, — удовлетворённо выдохнул Амикус, когда форменная блузка была скинута. — О, да! — надрывно воскликнул Монтегю. — Сэр, могу я потрогать? — Нет! — резко пресёк Кэрроу. — Вы будете смотреть и учиться. Сними заклятье, Майлз. Слизеринец повиновался. Стоило проклятью прекратить действие, как Лаванда пошатнулась и часто заморгала, а после, спустя несколько секунд, взвизгнула и в страхе оглянулась. — Что вы… Не надо! Я не хочу! Я не… — но это всё, что она смогла вымолвить. Кэрроу взметнул оружием, и она вновь замерла, слегка трепыхаясь всем телом. Он немного провернул запястье, и Лаванда лёгкой походкой направилась к нему. Дыхание Гермионы участилось. Она не могла поверить, что в стенах её любимой школы может твориться нечто ужасное! Она видела, как по приказу палочки Пожирателя её однокурсница взбирается на преподавательский стол и садится на столешницу, собирая форменной юбкой и коленями комья пыли. Грудь, затянутая в розового цвета лифчик, размеренно вздымалась и опускалась, словно Браун делала всё это по собственной воле. За действиями Лаванды жадно следили слизеренцы. Они обступили стол и, противно смеясь и тихо переговариваясь, рассматривали её тело. Крэбб и Пайк громче остальных пускали пошлые шуточки, а Монтегю наматывал на палец кудрявую прядь, хоть как-то удовлетворяя этим своё желание. К сожалению, Гермионе было хорошо видно все действия Амикуса. — Ну что же, дети, — с оскалом на губах и иронией в голосе проговорил он. — Смотрите и учитесь, как нужно правильно применять Империус. Блетчли, ты делал всё верно, но не совсем корректно, так как, управляя волей человека, нужно в первую очередь быть нежным, — протягивая гласный звук последнего слова, почти промурлыкал он и вновь вильнул волшебной палочкой. Мановение атрибута заставило Браун свесить ноги со стола и, широко их разведя, поставить ступни на подлокотники кресла. Кто-то из присутствующих присвистнул, кто-то рассмеялся, а Кэрроу продолжал что-то объяснять, попутно заставляя Лаванду раздеваться. Гермиона в ужасе смотрела на происходящее и не могла шелохнуться. Увиденное повергло её в шок, поскольку, как только Браун сняла бюстгальтер, Амикус обхватил ладонями и с силой сжал тяжёлую грудь. Гермиона прикрыла ладонью рот, только бы не издать ни звука, и перевела взгляд на Лаванду. Та под воздействием проклятья, видимо, не чувствовала боли, лишь выгнулась навстречу пальцам и, прикрыв глаза, запрокинула голову. — Видите, ей нравится, — осклабился Амикус. — Цыц! — громогласно прикрикнул он, пресекая попытку одного из слизеринцев прикоснуться ко второй груди. От неожиданности Гермиона дёрнулась, пошатнулась и задела дверное полотно. И как же неудачно совпало! Протяжный скрип старых петель разнёсся по захламлённому классу, привлекая внимание всех присутствующих. — Кто это у нас там? — заинтересованно протянул Амикус. — Майлз, проверь. Гермиона была готова уже побежать от злополучного класса, но услышала то, что заставило её остановиться: — А мы пока проверим, такие ли у девчушки кудряшки под юбкой, какие на головке? Осознание остановило Гермиону. Пока она будет бежать по коридорам в поисках помощи, Лаванду могут изнасиловать и убить! Она не позволит этому случиться! Она не позволит страдать кому-то вновь по её вине! Пусть даже сама пострадает! Гермиона застыла за дверью, прислушиваясь к приближающим шагам. Когда Майлз подошёл к двери, быстро сунула волшебную палочку в проём и яростно прошептала оглушающее. Блетчли не успел даже понять, что произошло, вероятно, подумал, что дверь скрипнула от сквозняка, отлетел вглубь кабинета. Слизеринцы и сам Амикус тут же встрепенулись, вмиг теряя всякий интерес к Браун. Она, словно сломанная кукла, расслабленно опала на стол. Студенты галдели наперебой, один из них ринулся проверять самочувствие Блетчли, а двое других медленно и опасливо подступали к двери. Гермиона уже без страха распахнула дверь и наслала Экспеллиармус в кого-то из парней. Заклинание попало в цель, вызывая чью-то палочку прямо в руки Гермионе. Она, недолго думая, сунула её в глубокий карман мантии и вступила в бой. С трудом, но ей удалось оглушить Пайка и Крэбба. Монтегю сыпал заклинаниями: от простых и безобидных, вроде Таранталлегры, до излюбленного Круцио. Амикус же спокойно стоял в стороне и, прищурив глаза, наблюдал за дуэлью. Он не сводил с Гермионы взгляда, осматривая её с ног до головы. Грейнджер билась с Монтегю так, словно это он посмел подобным образом к ней прикоснуться. Её разъедали ярость и злость на недалёких, морально опущенных уродов. Собрав в кулак все силы и концентрацию, Гермиона пустила в Монтегю заклятье Флипендо. Оно отбросило слизеринца в стену. Там он и затих. — Львица, — протянул Амикус, скалясь и заинтересованно разглядывая Гермиону. — Девочка, какая страсть и азарт! Одно удовольствие наблюдать за тобой в дуэли! Ты не думала присоединиться к рядам избранных и служить Тёмному Лорду? Из тебя выйдет неплохой боец! Гермиона, стоя в боевой позе, лишь вздохнула и со всей яростью прошипела: — Да я скорее погибну, чем встану на сторону сумасшедшего! — Да как ты смеешь, девчонка! Амикус вскинул палочку. Гермиона сумела увернуться от летящего в неё красного луча, и совсем рядом на каменной стене образовалась внушительная вмятина. Тем временем Браун пришла в себя и опасливо спряталась за столом, неловко прикрываясь руками. Она несколько секунд просто глупо хлопала глазами, приводя мысли и восприятие в норму. В первые мгновения гриффиндорка не поняла, где вообще оказалась, помнила только, как возвращалась из душевой и застала четырёх слизеринцев над издевательством парнишки с младших курсов. Тогда она недолго думая вступилась за пуффендуйца, но сумела лишь разоружить Крэбба. Больше она ничего не смогла вспомнить. Лишь густой туман в голове. Поспешно оглядев пол в поисках одежды, она обнаружила ворох ткани в трёх шагах от себя. Девушка, что спасла её, яростно сражалась с Пожирателем, отвлекая его внимание на себя. Лаванда утёрла град слёз и судорожно сглотнула вязкую слюну, подгадывая момент для удачного рывка. Ей нужно было добраться до вещей и палочки. И вот студентка вынудила Кэрроу уклониться от очередного заклинания, удачно вставая к ней спиной. В этот момент Браун подскочила с места и подбежала к вещам. Выхватив волшебную палочку, она выпрямилась и дрожащей рукой навела её на противника, но Амикус, услышав поспешные шаги, уже развернулся. В пылу дуэли Гермиона и Амикус поменялись местами, сместившись вглубь комнаты. Грейнджер скользнула взглядом по преподавательскому столу, увидела, что Браун пришла в себя и уже обзавелась собственной палочкой. — Лаванда, убегай отсюда! — Нет! Я не брошу тебя здесь! — надрывно выдохнула Лаванда, не сводя прицел с мужчины. — Ты можешь не справиться… «Вот же…» — раздражённо подумала Гермиона, ставя очередное Протего. — Лучше позови на помощь! — она резко её перебила, с помощью Локомотор отправляя в Амикуса одну из парт. — Я справлюсь! Лаванда испуганно перевела взгляд на храбрую сокурсницу и с сомнением сделала несколько неловких шажков к двери. — Ты уверена? — Да, чёрт бы тебя побрал, Браун! — прошипела Грейнджер, стараясь выпадами вновь развернуть Кэрроу от Лаванды. — Какая самонадеянность! — высоко захихикав, протянул Амикус. — Ты уверена, что справишься со мной?! Да я прикончу тебя раньше, чем эта шлюха добежит до поворота! — взревел он, смыкая челюсти и надувая от усилия тонкие губы, безжалостно отправляя в Гермиону заклятие Депримо. Услышав угрозу, Лаванда ещё раз посмотрела на девушку и, увидев уверенный кивок, кинулась к двери. Теперь осталось надеяться, что сокурснице удастся позвать на помощь, а Гермионе хватит сил продержаться до прибытия подмоги. Иначе она пропала. «Пусть так! — упрямо думала она. — Я выдержу, что бы он со мной ни сделал!» Силы иссякали, казалось, прошло несколько десятков минут. Время тянулось, на удивление, очень медленно. Частота проклятий увеличивалась, словно Кэрроу изначально только играл с ней, выматывая и давая ложную уверенность в своих силах. Она уставала и пропускала заклятья, отчего на теле возникали болезненные ожоги и порезы. — Сдавайся, девчонка, тебе не справиться со мной! — скрипуче хохотнул Пожиратель. Гермиона выбивалась из сил всё быстрее. В голове мелькнуло: «Это конец», когда её отбросило на одну из парт. Грейнджер неслабо приложилась плечом, но что было сил оттолкнулась локтями и встала на ноги, вновь принимая оборонительную позу. Перед глазами начало плыть и искриться от нависших над импровизированной ареной магических огоньков. — Какая ты смелая! — глумливо присвистнул Кэрроу, сверкая тёмными глазами из-под нависших век. — Но отвага тебе выйдет боком! Эвердо статим! Гермиона отскочила в сторону и отвлеклась буквально на секунду. Её рывком подбросило вверх, но она не ударилась о потолок класса, а зависла в воздухе над полом. Запястья сдавили грубые верёвки. Разлепив глаза, она увидела совсем рядом узкое лицо Амикуса. — М-м-м… Когтевранка! — протяжно и как-то восторженно констатировал он, проводя кончиком волшебной палочки по нашивке на мантии. — А мне казалось, Гриффиндор. Так безрассудно и бесстрашно противостоять Пожирателю смерти… Кэрроу обхватил тощими пальцами её подбородок, впиваясь кончиками в щёки. Гермиона мотнула головой, пытаясь высвободиться из костлявой клешни, но он держал крепко. Амикус рассмеялся и оказался непозволительно близко. Её обоняния коснулась гнилостная вонь из его рта, отчего тут же захотелось сплюнуть. Она вновь мотнула головой, на этот раз более слабо. Амикус, скалясь и не сводя пристальных глаз, высунул тошнотворный, слюнявый язык и провёл им по подбородку, намеренно задевая губы. Гермиона с усилием разомкнула челюсти, причиняя себе боль, прихватила зловонный белёсый язык и прикусила отвратительную плоть. Кэрроу замычал, отстранился и с немалой силой влепил пощёчину, заставляя голову Гермионы резко отклониться влево. От рывка в шейных позвонках что-то хрустнуло, а кожу обожгло жаром и сильно засаднило. — Гнусный извращенец… — шипя, выдавила из себя Гермиона. — Вот мразь! — с тихим хохотом вымолвил мужчина. — Ты за это заплатишь! — он облизал губы, втягивая и без того впалые щёки, медленным, всасывающим движением собрал слюну и сплюнул кровянистый сгусток Гермионе на лицо. Она лишь брезгливо зажмурилась и сжала губы, чувствуя на них отвратительную секрецию, но не собиралась оставаться в долгу. Адреналин бил в виски, сердце заходилось в бешеном ритме, выгоняя из головы всякие потуги страха и паники. Её храбрая натура встала на первый план, затмевая здравый смысл. Она, насколько было сил, напрягла бёдра и лягнула гадкого развратника. Наблюдая за её реакцией, Кэрроу лишь рассмеялся. — У-у-у, какая ты дерзкая! — он потянулся к её лицу и слюняво прихватил зубами кожу на щеке. Гермиона слабо мотнула головой, издавая едва различимый рык. — Но-но, куколка, не артачься. Он с ухмылкой провёл всей ладонью по её шее и задержался на груди. Его глаза замерли на значке «Полукровка». Вероятно, ранее он его не заметил. Уголки его губ в презрении опустились, а без того тёмные глаза вмиг почернели. — Тварь зеленоглазая! — выплюнул он. Крылья носа затрепетали, под тонкой кожей отчётливо вздрогнули желваки. — Признаться, — ледяным тоном протянул он, не отрывая взгляда от надписи, — я планировал позабавиться с тобой, но… ты оказалась мерзким отродьем! Мне расхотелось касаться такого дерьма, как ты! — Пожиратель вновь с большей силой сдавил её лицо, брезгливо оттолкнул и отёр руку о полу мантии. — Я потерял к тебе интерес, отребье. В лучшем случае отделалась бы малой кровью, но ты осквернила меня своей грязью… «Какая ранимая сволочь…» — с иронией пискнул голосок в голове Гермионы. — …посему планы меняются, и я не стану к тебе прикасаться ничем, кроме хлыста и заклинаний. С этими словами Кэрроу сделал шаг назад и, занося палочку, гаркнул: — Проверим тебя на прочность. Настолько ли твоя воля тверда. Круцио! Гермиону выгнуло в пояснице, каждую мышцу пронзила сильнейшая боль, казалось, их одновременно разрывало на волокна. Не в силах сдерживать крик, Гермиона раскрыла губы, закричала. От пронзаемой тело боли она не ощутила противный привкус чужой крови и слюны во рту. Лишь опутывающую адскими кольцами агонию. Внезапно боль отступила, оставляя после себя пульсирующее давление. — Я… не сдамся! — просипела Гермиона, против воли сглатывая противную жижу. — Не доставлю тебе удовольствия! Кэрроу взорвался смехом. — Да? А вот я так не считаю, мерзость! Знала бы ты, как изо дня в день меня воротит от вас — мугодья! Как чешутся руки свернуть каждому шею! Вы, — ткнул он пальцем в её направлении, — оскверняете своим существованием весь наш обособленный мир! Полукровки! — выплюнул он. — Вы на одной, самой низшей ступени с грязнокровками! Ниже, чем домовые эльфы! Ничто! — Ты жалок… — едва слышно проговорила Гермиона, но изувер расслышал. — Что ты сказала?! Я заставлю тебя умолять, ты будешь выть, чтобы я прикончил тебя, скверна! Явно не дожидаясь ответа, Амикус взмахом палочки удлинил канаты и привязал к возникшему в потолке железному кольцу, чуть опустил её вниз, чтобы мыски туфель касались пола и позволяли хоть немного найти опору. В следующую секунду Гермиона вздрогнула от резкого хлёсткого звука о каменный пол. — Проси о пощаде, грязь! Но Гермиона не проронила и звука, жёстко смотря на тощего выродка, гордо вскинула подбородок. Кэрроу дёрнул палочкой, и нервы вновь разъела оглушающая боль от Круциатуса. В этот раз боль распространялась в глубине тела, разливаясь расплавленным железом по венам, напрочь их сжигая; после — от пяток по ногам к позвоночнику поползли жгучими змеями электрические разряды, дробя каждый позвонок. Боль была адской, неимоверно выматывающей. Гермиона уже мало что соображала. Она была буквально энергетически истощена. Сначала диадема ею полакомилась, затем этот поединок, а после все оставшиеся силы потратила на старания не прогнуться под мерзкого упыря. Боль резко оборвалась, позволяя вздохнуть и открыть мокрые от слёз глаза. Она посмотрела вниз. Кэрроу держал в руке палочку, из которой вился упругий хлыст. Он, скалясь, плотоядно облизался. Мыском сапога подцепил её под коленями и отвернул от себя. Теперь перед её глазами висела покосившаяся меловая доска. Сознание ощутимо поплыло от перенесённых болей, превращая ощущение пространства в вязкую смолу, в которой она увязла по самое горло. Лишь слабые импульсы не позволяли впасть в беспамятство… И тут спину обожгло огнём. Резкая боль всколыхнула адреналин в крови, вынуждая сознание проясниться. Гермиона вскрикнула, сводя лопатки от жгучей боли. Отрывисто и часто дыша, Гермиона расслышала неторопливые шаги. Пожиратель обходил её вокруг, любуясь своей работой. Странно, но он ничего не говорил, только удовлетворённо кривил губы. Гермиона прикрыла глаза, только бы не видеть эту костлявую морду. «Я не сдамся… где же помощь…» — она пыталась отвлечься, но мысли наслаивались и тянулись густой патокой. Казалось, это кошмар. Очередной кошмар, от которого она вот-вот очнётся. Но хлёсткая боль возобновилась, вырывая из груди резкий визг-крик. Тормоша её, заставляя вспышками возвращаться в этот ужас, а затем вновь погружаться в мимолётное забвение от нестерпимой боли… «Нужно проснуться… Гермиона, проснись! Проснись!!!» Но спасительное пробуждение не наступало. Боль возобновлялась, оставляя после себя нарастающий жар. По коже что-то медленно струилось. Тёплое, густое. «Нет, это явно не сон! Проснись! Проснись же, Грейнджер! ПРОСНИСЬ!» — стучало в голове. Нет, это не её мысли, не её внутренний голос или интуиция… Что же это? Что её зовёт? Она кричала? Возможно. Уже не понимала, что происходит, крепко жмурила глаза и кусала губы, сглатывая привкус крови… Она слышала и чувствовала всё словно со стороны. Сознание медленно растворялось, освобождало от себя бренное тело… Гул то нарастал, то стихал, таща за собой что-то ещё — голоса. Резкие крики… Её ли? — Драко… — неосознанно позвала она. Может, это он? Или… А что, если это смерть? Что, если она умирает и именно так душа покидает тело? Плача и завывая в последней агонии… — Драко. Мысли превратились в единый гул, боль в теле перетекала в одну сплошную пульсацию, не позволяя распознать осязание собственного тела… …а потом наступил покой, поглощая сознание, убаюкивая разум… погружая в долгожданную и призываемую ею тьму…