Отыщу тебя

      В лицо ударил порыв прохладного ветра, погода не жаловала теплом по большей части из-за заполонивших территорию школы Дементоров. Драко раскрыл губы и, казалось, впервые за сегодняшний вечер вдохнул полной грудью влажный шотландский воздух. Беспокойство о Грейнджер нахлынуло вновь: как она, удастся ли Гетуру полностью вылечить её? Останутся ли шрамы от порезов и ожогов? Выживет ли она вообще?       Вопросы крутились в голове, злость граничила с паникой, в груди что-то сжалось от дисбаланса чувств, причиняя физическую боль.       Драко стоял на склоне и бесстрастно всматривался в даль. Ему панически не хотелось идти в укрытие и обнаружить хладный искалеченный труп Гермионы. Он отчётливо чувствовал ответственность за неё, ведь он…       Драко опустил взгляд и слепо посмотрел вниз на едва видимый берег Чёрного озера. Несомненно, за свою дерзость он может поплатиться пусть не жизнью, но здоровьем. Реакция на наказание Кэрроу зависела от настроения Реддла, но Драко было просто плевать на последствия, главное — он отомстил за её страдания.       — Не стоило идти за мной, Блейз, — не сводя взгляда с едва видимых в ночных сумерках трибун квиддичного поля, бесцветным тоном проговорил Драко. Он расслышал шуршание травы за спиной. В том, что это Забини, сомнений не было, поскольку Уизли не пошла бы за ним — не настолько дура, а Лонгботтом уж подавно.       Забини пожал плечами, поравнялся с Драко и также устремил взгляд на стадион.       — ПСы разошлись, Амикуса Трэверс левитировал в лазарет.       — А гриффиндорцы?       — По-моему, ушли к себе.       Через несколько секунд Блейз продолжил с более осторожной интонацией:       — Ты же не сотрёшь мне память?       Драко устало хмыкнул.       — Не думаешь, что я бы уже это сделал?       — Ладно, — протянул в нерешительности Блейз. — Что теперь?       Драко искоса взглянул на Забини. Если он боялся исполнения угрозы, то зачем пришёл? Видя, как он нервно проводит ладонью по макушке и в той же манере зажимает губы, понял: Забини хочет о чём-то спросить, но не решается, поскольку не хочет попасть под горячую руку. Он же не в курсе, что гнев и ярость Драко уже отпустили.       — Говори, — глухо подтолкнул Малфой.       Брови Блейза дрогнули, язык тела явственно показывал нерешительность и смятение. Это не удивило Драко, так как Забини не умел маскировать эмоции. Сейчас он был похож на робкого мальчишку.       — Лихо ты, — протянул он.       Это была риторическая оценка произошедшего, и Драко промолчал. Не было смысла пояснять и анализировать свои поступки. Вопреки ожиданию, торжества или удовлетворения от содеянного не наступило, только моральная слабость и… тишина. Ярость почти отпустила, остались только пустота и тяжесть. Вот, значит, что ощущают невольные палачи, бесстрастно опуская рычаг гильотины… Всё же, оказывается, он не бездушная тварь.       — Почему она?       Как только Блейз сумел разглядеть девушку на руках Лонгботтома, сначала не поверил своим глазам, поскольку на Грейнджер была форма Когтеврана, а после понял, почему Драко так остро реагировал на Лизу: под её внешностью скрывалась Грейнджер — второй, после Поттера, раздражитель. Что же изменилось?       — Сам не знаю, Блейз. Оказалось, она зацепила меня очень давно.       Блейз беззвучно хмыкнул. Ещё бы — давно. С первого курса…       — Этим летом мы встретились вдали от Англии и… мне сорвало крышу…       Зачем он всё это рассказывает, да и кому, Блейзу? «Совсем мозгов лишился», — горько заключил Драко, но продолжил рассказ. Оказалось, если поведать часть из наболевшего, становится легче.       На удивление, Забини спокойно выслушал короткое повествование, кивнул и больше ни о чём не спрашивал.

***

      Швейцарские Альпы встретили Драко тёплыми утренними сумерками. Сооружённый Алексом портал перенёс его на массивную деревянную мансарду дома. Драко и раньше был здесь, но довольно давно — в пятнадцать лет на рождественских каникулах. Он медленно осмотрелся и, найдя парадную дверь, вошёл в шале.       В доме было тихо и, несмотря на довольно ясное ранее утро, темно. Из-за сумрака было сложно разглядеть убранство, но очертания мебели всё же просматривались. Впрочем, Малфою было чихать на обстановку.       Безмолвие дома нервировало, дыхание от волнения участилось, пальцы с силой сомкнулись на обычном американском центе, который служил многоразовым порталом.       Драко поспешно сунул его в карман пиджака и сорвался с места, устремляясь наверх. Взойдя на площадку второго этажа, он без труда нашёл помещение, где находилась Гермиона. Под одной из дверей поблёскивал голубоватый свет — действие эльфийской магии. Стремительно войдя в комнату, он замер в коротком изумлении, ибо ни разу в жизни не видел ничего подобного.       Над большой кроватью в волнах голубого света парила Гермиона. Её тело зависло, словно в невесомости — или жидкости — она будто плавала в этой неведомой субстанции. В магическом световом коконе Грейнджер была похожа на призрака, что напугало ещё больше, однако она не двигалась и было не ясно, в сознании ли она.       Драко быстрым шагом преодолел расстояние и, глубоко дыша, остановился у самой постели, едва не окунувшись в эльфийскую магию. Он неосознанно протянул руку и попытался к ней прикоснуться, но преграда была плотной, упругой, пружинила под ладонями и не позволяла дотронуться.       Он что-то выкрикнул, сам себя не слыша, и совершенно безумными глазами посмотрел на Гетура. Эльф выполнял лечебные манипуляции, окутывая обнажённое тело плотными волнами голубого света.       Драко постарался успокоиться и не мешать, но его переполняло беспокойство.       Он беспомощно осел на колени, не в силах оторвать взгляд от израненного тела. Ожоги и порезы от проклятий кровоточили, рубцы от хлыста нарывало, кожа вокруг них воспалилась и приобрела сизый цвет.       — Мистер Драко не должен быть здесь, — запинаясь, пропищала оказавшаяся рядом Элни. — Мисс очень плохо. Раны пока не поддаются излечению. Гетур старается вылечить юную мисс, но выходит плохо…       Драко в упрямом протесте сжал челюсти и прикрыл глаза. Он не хотел уходить.       — Это таинство эльфийской магии, мистеру Драко лучше уйти!       Эльфийку отвлёк Гетур, он что-то прохрипел на незнакомом Драко языке — вероятно на их родном наречии — и через узловатые пальцы направил поток радужного света, от которого распятая над постелью фигура Гермионы вздрогнула, а затем до предела выгнула спину и раскрыла глаза. Они светились голубым светом, заполняя свечением тёплую, кофейного цвета радужку.       Драко, не в силах сдвинуться с места, во все глаза с трепетом наблюдал за творившейся магией.       — Мистер Драко должен уйти! — визгливо повторила эльфийка, вытесняя Малфоя из комнаты. Драко, ошарашенно наблюдая за неведомым ранее исцелением, пятился назад до тех пор, пока перед ним не захлопнулась дверь. Он привалился спиной к стене напротив и сполз на пол.       С отсутствующим видом Драко просидел в тёмном коридоре примерно два часа. Гипнотизируя радужное свечение под дубовой дверью, на поверхности сознания он ощущал внутреннюю опустошённость и ступор. В глубине же бушевал шторм, сокрушительный ураган эмоций: беспокойство, ярость, разочарование и отрицание. Смесь чувств не позволяла успокоиться, а лишь накручивала взвинченное состояние. Циничная натура, некогда с успехом взращённая Люциусом, вновь напоминала о себе глумливым наставительным шёпотом о вине самой Грейнджер. Старательно сваливала все грехи на неё, твердила, что он, как всегда, ни к чему не причастен, но…       Драко медленно поднял голову и устремил взор в высокий потолок. Массивные балки из тёмного дерева окрасились золотым цветом грядущего рассвета, играли тёплыми древесными оттенками. Он тяжело сглотнул и резко выдохнул, выталкивая из лёгких весь воздух. Собственный просчёт причинял боль, страх перехватывал горло тугим обручем. Осознание её страданий непривычно жгло и душило нутро. Впервые в жизни Драко грызли совесть и страх за неродного человека. Он боялся, что Гермиона не выживет по его вине, из-за его эгоистичных поступков, ведь он даже сейчас не хотел её отпускать, не желал отдавать даже самой смерти.       Мысль заставила подняться. Несмотря на затёкшие мышцы от статичной позы, он споро вскочил и в один шаг оказался у двери. Подёргал за ручку, надавил на полотно — ничего. Свечение под дверью не утихало, что подвигло Драко ещё раз, более настойчиво, предпринять попытку открыть эту дракклову дверь, но она упрямо не поддавалась. В гневном порыве он со всей дури несколько раз ударил по ней кулаком, но ответа снова не последовало. Прислонившись лбом к дереву и прикрыв глаза, он устало выдохнул, сглотнул неприятно жгущий кадык комок и продолжил ждать.       Спустя несколько часов тревожного ожидания и хождения загнанным зверем у порога спальни сияние под дверью прекратилось. Подойдя к дверям, он прислушался к звукам. Было тихо. Предпринял новую попытку проникнуть в комнату, и на этот раз дверь подчинилась. Аккуратно толкнув дверное полотно, Драко прошёл в помещение, залитое солнечным светом. Он напряжённо остановился у косяка и не мигая уставился на постель. Грейнджер лежала на животе, всё ещё окутанная голубоватым светом. Её спина была прикрыта толстым слоем марли, который успел пропитаться кровью. Ловко перебирая в воздухе тонкими ручками, Гетур накладывал последние лечебные чары. Когда радужный свет будто впитался в её кожу, эльф матери обернулся и поклонился молодому хозяину.       — Гетур выполнил работу, сэр, мисс в стазисе.       — Поясни, — приказал Драко, переводя требовательный взгляд на эльфа.       — Путь выздоровления долог, господин, — скрипуче ответил Гетур, делая к нему пару шагов, — тёмные проклятия сильны и имеют непредсказуемый эффект. Гетур сделал всё возможное. Теперь нужно только наблюдать за мисс, поить лечебными настойками и обрабатывать рубцы мазями, — эльф щёлкнул пальцами, и на прикроватной тумбочке появился глубокий поднос со всевозможными баночками и пробирками.       — Как долго она пробудет в таком состоянии?       — Мисс придёт в сознание, когда длительный эффект проклятий иссякнет. Господин позовёт Гетура через несколько часов, чтобы он поменял повязки, — эльф старательно прятал глаза, не в его привычке поучать хозяев.       — Я сам, — холодно отмахнулся он. Им двигало патологическое желание вылечить Грейнджер. «Только бы ей больше не было больно».       Понимая, что наказания за указ не последует, эльф подытожил:       — Гетуру пора уходить. Гетура ждёт госпожа.       Драко дёрнул подбородком и взглянул на эльфа.       — Было ли к Гермионе применено насилие… сексуального характера? — натянуто спросил он.       Озвучить вопрос было трудно и тревожно, но ему нужно об этом знать. Гетур пожевал губы и поднял взгляд затуманенных старостью глаз. Пауза, которую выдерживал эльф, сковала лёгкие, и в чаянии Драко болезненно задержал дыхание. Ожидание показалось ему длительным, пусть на самом деле прошла всего пара секунд.       — Нет, господин, — выдал, наконец, прислужник.       — Хорошо, — едва слышно выдохнул Драко, возвращая взгляд к Гермионе. — Ступай, отдохни, и… по возможности не говори матери о произошедшем.       — Гетур будет скрывать до последнего, если это угодно молодому сэру, — поклонился он, — но до тех пор, пока госпожа не спросит.       Получив невербальное согласие, домовик трансгрессировал.       Драко подошёл ближе к кровати и пробежал взглядом по узкой спине. Грейнджер была такая хрупкая и маленькая… Тонкое одеяло прикрывало только её бёдра, ноги же были открыты взгляду Драко: правая вытянута и лежала розовой пяткой вверх, другая — чуть согнута в колене.       Гермиона сейчас была настолько беззащитна в этой позе и в лучах утреннего осеннего солнца, что Малфой невольно засмотрелся на игру света в каштановых волосах. Она была настолько чертовски соблазнительна, что он невольно потянулся рукой к её ноге, но, не донеся до гладкой икры ладонь, отшатнулся.       «Что же я, совсем ополоумел?! Она очень слаба», — тормозя себя, подумал Драко. От неуместного порыва возникло желание хорошенько себе вмазать!       Сокрушённо покачав головой, юноша подошёл к тумбе и тихо стал перебирать набор зелий и мазей. На подносе имелись снадобья на все случаи: от бодроперцовой настойки до крошечного бутылька с напитком Живой Смерти. Рядом стояла приземистая фарфоровая пиала с крышкой. В ней обнаружились чистые компрессы для перевязок.       Вздохнув, Драко вновь перевёл взгляд на Гермиону, наклонился, аккуратно убрал прилипшую прядь с бледного лица и кротко прижался губами к прохладному лбу. Жара нет — это хорошо.       — Выздоравливай, малышка, — проводя губами по виску и слегка массируя пальцами затылок, едва слышно прошептал Драко, — ты нужна мне.

***

      Из поверхностного сна его выдернуло тревожное бормотание. Драко открыл глаза и поморщился от неприятного ощущения во всём теле — он заснул, сидя в кресле, от этого затёкшие и одеревеневшие мышцы ныли и протестовали каждому движению. Находясь в полусне, он размял шею и медленно повёл плечами, дабы разогнать кровь. Повторное бормотание подтолкнуло его замереть и нахмуриться. Последовавшие за ним стон и тихое мычание полностью разбудили и заставили рывком подняться. В комнате было темно, но не возникло сомнений, что эти звуки издаёт Гермиона. Малфой стремительно выхватил волшебную палочку и подбежал к постели. В свете сотворённых магических огоньков он смог разглядеть Гермиону. Она лежала на подложенной им подушке и едва заметно вздрагивала. Прикоснувшись ко лбу, Драко заволновался сильнее ― она была горяча как уголёк.       — Гермиона, — тревожно прошептал он, быстрым движением откидывая со спины неумело заплетённую им косу, и поражённо выдохнул: — драккл подери…       Марлевые компрессы багровели, пропитанные коричневыми пятнами. Накануне днём Драко сделал уже порядка трёх перевязок, но улучшений не было, теперь ещё и горячка наступила.       «Очевидно, я что-то делаю не так?» — с тревогой размышлял он, аккуратно снимая бинты с воспалённых рубцов. Нарцисса обучала его только необходимым для экстренной помощи медицинским заклинаниям. Да, Малфой хорошо разбирался в зельях, но не настолько! К такому он оказался не готов! Мать твою, он же не колдомедик!       Когда он обрабатывал раны зельем, Гермиона дёрнулась и вскрикнула. На секунду ему показалось, что она очнулась, но нет. Драко поставил флакончик с лекарством обратно на тумбочку, взял жаропонижающее зелье и быстро обошёл кровать. Скинув обувь, он залез на неё и прилёг рядом с Гермионой. Её по-прежнему лихорадило и знобило, всё тело было покрыто испариной, щёки покраснели, а губы были сухими и потрескавшимися.       Зафиксировав пальцами подбородок, Драко маленькими порциями влил ей в рот лекарственный напиток и нежно погладил горло, помогая проглотить содержимое.       — Гермиона, — прошептал он, проводя костяшками по горячей, влажной щеке. — Ты справишься, детка, борись.       Голос предательски дрогнул, и Драко сухо сглотнул. Приподнимая обмякшее тело над постелью, тыльной стороной ладони он почувствовал, насколько подушка и волосы на загривке были мокрыми. Трепетно положив её голову к себе на плечо, Драко обнял её как можно крепче, пытаясь сдержать лихорадку.       — Тш-ш, всё хорошо, — прижимаясь губами к макушке, успокаивающе шептал он. — Всё будет хорошо.

***

      Так прошли почти двое изнуряющих суток. Гермиона так и не очнулась, но жар спал, за что измученный недосыпом и нервами Малфой был готов в голос благодарить Мерлина. Он удивлялся отсутствию брезгливости, когда с помощью левитации поднимал Гермиону над постелью и сам вручную менял постельное бельё, по-магловски омывал её измученное лихорадкой тело прохладными салфетками, пытаясь тем самым понизить высокую температуру. Все его усилия не прошли даром, и вот уже через десяток часов непрестанного контроля и наблюдения жар окончательно спал.       Делая новую перевязку, Драко был рад, что у Гермионы сильный организм, и гордился своим терпением. Он с великим облегчением убедился, что рубцы прекратили нарывать, воспаление остановилось, остались едва затянувшиеся раны, но это должны поправить бальзамы и мази, которые оставил Гетур.       Ему пришло в голову применить лечащее заклинание, чтобы ускорить процесс выздоровления, но он опасался навредить вторжением человеческой магии в эльфийскую.       Закончив очередную перевязку и убедившись, что Гермиона спит, Драко спустился на первый этаж и, осматривая убежище, бесцельно прошёлся по дому.       Грамотно обставленное шале буквально заставляло расслабиться, интерьер был нацелен на отдых от мегаполиса и городской жизни. Насколько помнил Драко, в доме было три спальни, две ванные и хозяйский кабинет с небольшой библиотекой. Бледные губы дрогнули в мягкой улыбке.       «Гермионе здесь понравится».       Он остановился у большого раздвижного окна в столовой и посмотрел на зелёные луга и горы. Ниже по склону было выстроено большое селение. Драко не мог сразу вспомнить название городка, но оно навязчиво вертелось на языке.       «Если мне не изменяет память — это деревня Гриндельвальд».       Улыбка растянулась шире, когда прояснились воспоминания о давнем Рождестве в этих краях. Драко помнил, как он и Алекс шалили, используя зачарованные розыгрыши на ни в чём не подозревающих магловских жителях деревни.       Передёрнув плечами, Драко чуть нахмурился, разглядев в стекле своё отражение: волосы в беспорядке, рубашка — с выпущенным левым краем, измята. Поморщившись от неприглядного вида, он фыркнул и пошёл к лестнице. Медленно поднявшись, заглянул к Гермионе. Та спокойно спала, на лихорадку не было и намёка. Прикрыв в облегчении глаза, Драко притворил дверь и зашёл в соседнюю комнату. Стягивая с себя одежду, устало прошлёпал в ванную.       Освежившись, он надел пижамные брюки и бухнулся на постель. Голова гудела и кружилась от усталости, глаза закрывались сами собой. Опасность миновала, жизни Грейнджер больше ничего не угрожало. На этой мысли Драко с лёгкостью забылся сном.       Проснулся он словно от толчка, резко сел и осмотрелся по сторонам. Комната была погружена в сумрак. Встряхнув головой, Драко прислушался к внутренним ощущениям и понял: усталость прошла и чувствует он себя довольно бодро. Нащупав под подушкой рукоять волшебной палочки, он наколдовал несколько огоньков, спустил на пол ноги и размял плечи. Взял с прикроватного столика наручные часы проверить время: циферблат показывал четыре утра. Довольно рано, но он найдёт чем себя занять. Внезапно за стеной послышался звон стекла. Драко вскочил на ноги и быстро вышел из спальни.

***

      Калейдоскоп ощущений окутывал плотной оболочкой. Боль во всём теле, чувство невесомости и пустоты. Странный вакуум медленно перетекал из прохладного в чудовищно горячий, словно её окунали в растопленную смолу и она горела в аду… а ещё шёпот и приятные прикосновения. Время от времени к ней что-то или кто-то прикасался так трепетно и осторожно; нежные руки, горячий шёпот… Как она ни старалась, не могла разобрать слов, всё казалось далёким гудением. Только интонация, успокаивающая, дающая надежду на освобождение из окутанного страданиями мрака.       Она хотела кричать, срывая голосовые связки, умолять, чтобы неведомая сила оставила её, выпустила из убивающих объятий, когтями разрывающих спину. Жуткая боль не позволяла связно мыслить. Гермиона пыталась позвать на помощь или банально заплакать, но не получалось… и лишь нежные руки даровали успокоение и притупляли боль.       В моменты покоя она проваливалась в гулкий колодец. Пребывание там было краткосрочным и тревожным. По сути, её разум оставался не подавленный мучениями, и она всё понимала, но физические увечья сковывали путами беспомощности. Собственное, кажущееся инертным тело не желало подчиняться приказам. До сего момента.       Забвение никак не отпускало, борьба, казалось, длилась вечность. Находясь на границе беспамятства, она постаралась стряхнуть с разума звенящий, тягостный вакуум и медленно открыла глаза.       Поначалу показалось, что она всё ещё находится в глубоком, тёмном колодце. Перед глазами всё расплывалось, спину по-прежнему неимоверно жгло и саднило. Она моргнула несколько раз, зрение медленно возвращалось в норму. Через некоторое время она смогла с трудом поднять голову и неловко оглядеться.       Её окружали темнота и тишина. Когда зрение полностью прояснилось, Гермиона разглядела едва различимые очертания мебели.       Она определённо лежала в кровати. Гермиона попыталась подняться, но не смогла, сил хватило только на то, чтобы переместить ослабевшую руку и провести ею по простыне к лицу. Кровать широкая, намного больше той небольшой, что стояла в комнатушке у школьной библиотеки. Если она не в Хогвартсе, то где тогда?       Гермиона разлепила сухие губы и хрипло позвала:       ― Эй, кто-нибудь… ― ответом была тишина, горло сковал спазм. Сухо сглотнув, Гермиона вновь предприняла усилие и повернула голову вправо, подняла на этот раз правую руку и потянулась. Под ладонью что-то звякнуло ― видимо, тумба с чем-то стеклянным. ― Помогите.       Дверь открылась, и раздались быстрые уверенные шаги.       ― Тш-ш, не шевелись, ― Гермиона зажмурилась, когда неожиданно вспыхнул тёплый свет. ― Слава Мерлину, ты пришла в себя.       «Драко? Это Драко?» ― подумала она и попыталась приподняться, но он придержал её за плечо, не позволяя перевернуться на бок. Понимание, что он рядом, придало ей сил и существенно прояснило разум, но слабость никак не хотела покидать тело.       ― Грейнджер, ― Драко присел на корточки и, опустив голову на уровень её лица, посмотрел в затуманенные карие глаза. Она была здесь, вернулась к нему… Бегло оглядев бледное лицо, он убрал прядь со лба и нежно погладил большим пальцем чуть влажный висок. ― Как ты себя чувствуешь?       ― Не знаю, ― беспомощно выдохнула она. ― Пить.       ― Да, сейчас, ― Драко коротко улыбнулся и поднялся на ноги. ― Кинси.       — Господин звал Кинси? — низко кланяясь, дрожащим писклявым голосом осведомился эльф. Домовик трясся как осиновый лист, опасаясь гнева хозяина, ведь Драко не пояснил причину своей досады в прошлый раз.       — Принеси что-нибудь питательное, но лёгкое для Гермионы, стакан воды и кофе. Ступай.       — Будет сделано, хозяин, — поклонился домовик, разогнулся и по щелчку длинных пальцев исчез.       ― Зачем ты так? ― так же хрипло спросила Гермиона, устало прикрывая глаза. ― Он так боится тебя…       ― Тише, ― обращая на неё всё своё внимание, прервал он, ― ты только очнулась и слаба, но находишь силы вступиться за домового эльфа? Ты неисправима, ― покачал он головой и принялся осторожно снимать вновь пропитанные кровью компрессы.       Гермиона дёрнулась и зашипела.       ― Всё-всё, сейчас будет полегче. Не трогай! ― прикрикнул он, когда любопытная вяло потянулась пальцами через плечо к ране. ― Какая же ты глупая!       ― Прости, ― выдохнула она и обмякла. ― Что со мной произошло?       Драко на миг замер с занесённым над рубцом тампоном. «Она не помнит?»       ― Тебя пытал Кэрроу, ― натянуто ответил Драко, возобновляя обработку ран. Гермиона слегка дёрнулась от жжения зелья. ― В заброшенном кабинете восьмого этажа тебя нашли Уизли и Лонгботтом.       Она не ответила, лишь кивнула в знак того, что слышит и понимает его. В это время в комнате появился Кинси, поставил поднос на столик у трёхместного диванчика, который стоял у окна, и с почтением поднёс в тонких ручках доверху наполненный водой стакан.       Драко забрал стакан у прислужника и помог Гермионе сделать несколько глотков.       — Как Нарцисса?       ― С госпожой всё хорошо, ― воодушевлённо ответил эльф, радуясь, что гнев хозяина поутих, ― всё время мадам проводит в библиотеке или в своих покоях. Старший господин…       ― Мне не интересно, чем занят Люциус, ― холодно прервал его Драко, ― я спрашивал только о матери.       ― Да, хозяин, ― запнувшись, пропищал прислужник и низко поклонился.       — Иди.       Эльф щёлкнул пальцами и исчез. Гермиона устало опустила голову на подушку и закрыла глаза.       ― Что ты там делала? ― Драко не хотел тревожить её допросом, но не смог совладать с праведным волнением и гневом. ― Ты понимаешь, что могла погибнуть? ― он отставил стакан и взял несколько флакончиков с подноса. ― Насколько же нужно быть безрассудной и совершенно лишённой чувства самосохранения дурой, чтобы полезть на Пожирателя смерти! ― высказывая всё это, Драко не терял контроль и сосредоточенность. Он чётко наносил нужные снадобья и менял компрессы, фиксировал их бинтами. ― Чем ты думала, м? Неужели всегда чётко работающие мозги в этот год дали сбой?!       ― Драко, я должна была, — не открывая глаз, слабо отвечала она, — они хотели изнасиловать её…       ― А если бы изнасиловали тебя? Тебя?! ― повысил он голос и сжал в ладони отрез бинта. ― Драккл, Грейнджер…       ― Прости…       Драко вздохнул, помог ей повернуться на бок и поднёс к губам фиал с укрепляющим зельем.       ― Ладно, ― отрывисто согласился он, вновь поворачивая её на живот. ― Поговорим об этом позже, а теперь постарайся заснуть.       ― Драко.       ― Да.       ― Спасибо, ― горько молвила Гермиона и трогательно зарылась носом в подушку, словно прячась от него.       Драко ощущал, как вновь поднявшая голову злость обернулась облегчением. Пустоту внутри заполнила радость ― Гермиона жива и обязательно выздоровеет.       Он с минуту постоял рядом и тихо вышел за дверь, давая Грейнджер отдохнуть. Стремительно прошагал на улицу, в чём был, босой прошёлся по влажной от росы траве и остановился у самого склона.       Утро только вступало в свои права, рассвет едва теплился за могучими хребтами гор, прохладный воздух трепал светлые волосы; Драко скрестил руки на груди и впервые за сутки позволил позитивным мыслям прокрасться в свой разум.       Теперь всё будет хорошо. Должно быть.

***

      Прослонявшись по дому несколько часов, Драко зашёл в кабинет отца Алекса с намерением взять какую-нибудь книгу и осмотрелся.       Всевозможных изданий, как магических, так и магловских авторов, было довольно много. Просторное помещение в благородном тёмно-синем цвете было одновременно уютным и бодрящим ум. Не отвлекало от работы и не мешало течению мыслей. Подхватив интересующий том по зельям, Драко поднялся к Гермионе. Осторожно зайдя в комнату, он присел на диван возле окна, немного отдёрнул плотную портьеру и начал читать.       Прошёл примерно час, когда Гермиона завозилась на кровати.       ― Привет, ― раздался сиплый голосок.       ― Привет, ― Малфой встретился с сонным, улыбающимся личиком Грейнджер. ― Спи, ещё рано.       ― А почему ты не спишь? ― Гермиона с радостью осознала, что чувствует себя намного лучше. Настолько сильной слабости уже не ощущалось, но и сил, чтобы подняться на ноги, не было. Но это лучше, чем аморфно валяться на кровати и быть обузой. Сжав и разжав пальцы, размяв круговыми движениями запястья, Гермиона предприняла попытку приподняться над подушкой, на которой всё ещё лежала для удобства перевязки и обработки ран, но её остановил Драко. Он отложил книгу, которую читал, и резво подошёл к постели.       ― Куда это ты?       ― Я чувствую себя уже намного лучше, и… ― неловко замялась она, ― мне нужно в туалет.       ― Подожди, ― смягчился Драко и помог ей сесть.       Он трепетно прикасался к израненной спине и, приподнимая Гермиону, придерживал за талию и локти, чтобы она смогла свесить ноги с матраса. Стоило ей выпрямиться, простыня сползла, оголяя небольшую высокую грудь. Драко отвёл взгляд, не желая, чтобы от приятного и соблазнительного вида мысли стройным ходом спускались ниже позволительного. Смущаясь, Гермиона слабо ухватила край ткани и натянула её до подбородка.       Впервые за несколько дней девичьи щёки залил румянец, а глаза заблестели, что не могло не радовать Драко.       ― Не находишь, что смущаться глупо? ― присаживаясь рядом, протянул он. Гермиона закусила губу и опустила взгляд, насколько было сил прижимая простыню к груди. Он ухмыльнулся и мягко обхватил её поперёк живота одной рукой, другой аккуратно отогнул ближайший к нему компресс. Рубцы выглядели уже намного лучше, кровоточили, но не так сильно и почти полностью подсохли. ― Крепко обними меня за шею и скажи, если будет больно, ― приказал он, подхватил её под колени и поднял на руки.       Гермиона вцепилась в его плечи и шумно втянула носом воздух, когда мужская ладонь скользнула чуть выше поясницы. То место резануло болью, но Гермиона стерпела и не издала ни единого звука. Это не та боль, из-за которой можно было стенать и выть. Теперь она уж точно об этом знала.       ― Я же просил, ― с едва заметной обидой прошептал Драко. Упрямство этой девчонки убивало!       ― Да, но это не такая боль, на которую можно пожаловаться. Не настолько больно.       Драко остановился у двери ванной и повернул голову. Их лица оказались в нескольких дюймах друг от друга, и вот опять, стоило Драко посмотреть в её глаза и скептически поднять бровь, как Грейнджер упрямо вздёрнула подбородок и поджала губы. В глазах искрился протест и упорное: «Ты меня не переубедишь!» Покачав головой и выдохнув тихий смешок, Драко зашёл в ванную и аккуратно поставил её на ноги.       ― Держись за меня, ― её ноги от слабости дрожали, но руки цепко держались за рубашку. Когда Драко скинул ткань, Гермиона тесно прижалась в намерении спрятать наготу, но запоздало поняла, что зря это сделала. Драко слегка дёрнулся и неосознанно кончиками пальцев нежно провёл от края трусиков по линии талии к рёбрам.       ― Дальше я сама! ― спешно выпалила Гермиона, сглотнула и часто заморгала.       ― Уверена? Тебе нечего стесняться…       ― Да, более чем, спасибо, ― перебила она, довольно неуклюже ступила назад и, если бы не он, то со всего бы маху уселась на бортик мраморной ванны.       ― Аккуратней, Грейнджер! ― строго пробурчал он. Гермиона, прикрываясь одной рукой, стыдливо спрятала лицо за ладонью другой. ― Не нужно тараторить, ― его начало забавлять её смущение, ― в этом нет ничего постыдного. Вроде мы подобное уже обсуждали.       ― Угу, ― промычала она. ― Выйди, пожалуйста.       Драко заправил непокорную волнистую прядь ей за ухо и невесомо провёл пальцем по алой щеке, хмыкнул и вышел из уборной.       Несколько минут из-за двери не доносилось ни звука, но после послышался финальный звук слитой воды, ещё через минуту приглушённое: «Заходи».       С помощью Драко Гермиона благополучно помыла руки и, добравшись до постели, с удовольствием налетела на еду. Пусть это и было всего лишь куриным бульоном с несколькими кусочками хлеба.       ― Почему ты не ешь? ― жуя, спросила Гермиона.       ― Я в любую секунду готов подхватить ложку и накормить тебя, ― саркастично проговорил Драко, спокойно наблюдая, как Гермиона жадно поглощает столь неприглядную пищу.       ― Ха-ха, ― проглотив, вымолвила она. ― А вообще прости, что так неприлично себя веду, просто оказалось — я безумно голодная, ― подытожила она, выпивая почти залпом очередной стакан воды.       ― Не удивительно, ты провела в горячке двое суток, — пожал плечами Драко, наблюдая за вздёрнутыми бровями. — А вообще, всё в порядке, ешь, я ещё и не такое видел, сидя все семь лет бок о бок с Крэббом и Гойлом.       При упоминании этих двоих Гермиона помрачнела и остервенело вонзилась зубами в краюху. Драко, улавливая её настроение, сжал губы и замолчал. Некоторое время в комнате было слышно только позвякивание ложки о фарфор.       ― Что ты там забыла? ― не выдержал Драко.       ― Что? ― промакивая губы салфеткой, переспросила Гермиона.       ― Что ты делала так поздно на восьмом этаже?       Она опустила взгляд и свернула салфетку. Так хотелось, чтобы это оставалось тайной, ведь, если Малфой узнает о её вылазках в Выручай-комнату…       «О Мерлин! Теперь я не смогу продолжить её изучение!»       ― Где мы, Малфой?       ― Не увиливай от ответа, Грейнджер! ― холодно произнёс он.       Однако девчонка продолжала упрямо буравить его взглядом, и Драко решил уступить:       ― Мы в надёжном месте. Это шале родителей Алекса.       Гермиона кивнула и огляделась. Очевидно, они не на Британских островах, обстановка комнаты разительно отличалась от привычной английской. В спальне преобладали натуральные цвета и материалы. Стены, как и мебель, были из массива дерева, много текстиля и меха.       ― Мы в лесу? ― вздёрнула она брови.       ― Почти. В горах.       ― Ну да, шале, ― задумчиво протянула Гермиона. ― Я люблю природу, ― радостно выдохнула она в надежде своей реакцией увести разговор в другое русло.       ― Не удастся, Грейнджер, ― словно прочитав мысли, продолжил напирать Драко. ― Ты ответишь на мои вопросы.       Гермиона медленно затеребила в руках салфетку, просчитывая дальнейший разговор. Стоит ли рассказывать всё, включая планы на изучение и помощь Гарри и Рону? Драко многое знает и может помочь, но есть риск, что он… предаст. Выдаст Волдеморту все её наработки, тем самым…       «Стоп, Грейнджер, Малфой ведь множество раз показал на деле искреннее желание помочь! Хватит!»       ― Хорошо.       Драко с подозрением посмотрел на неё, присел в кресло и, сцепив пальцы, повторил вопрос:       ― Что ты делала на восьмом этаже?       ― Я… ― неуверенно начала она. ― Я была в Выручай-комнате.       ― Зачем?       Возникло позорное желание соврать и наплести с три короба о тайных свиданиях с Бутом или ещё с кем-то из школы, но напряжённое выражение лица Малфоя вовремя остановило от столь несуразной и весьма опасной лжи. Тем более помня, каким он может быть ревнивым.       ― Я изучала диадему.       ― Что, прости? ― переспросил он. Нет, Драко всё отлично расслышал, просто ему показалось, что сказанное имело другой смысл. Ан нет, всё так. ― Я же просил больше не подходить к ней! ― вскочив на ноги, он в два счёта преодолел разделяющее их расстояние и угрожающе навис. ― Что за тупое любопытство! Она опасна!       ― Это может помочь выиграть войну, Малфой! ― выкрикнула она и судорожно вдохнула, когда от порыва эмоций согнула спину и задела бинты спинкой кровати.       Негодование медленно отпустило. Драко сжал челюсти и придержал её за плечи.       ― Ложись и продолжай рассказывать, а я пока нанесу мазь и поменяю компрессы.       Гермиона кивнула, послушно легла на подушку и начала рассказ.       Драко сосредоточенно втирал мазь. Ему следовало бы догадаться, что её пытливый ум не успокоится, пока не разузнает всё об этом артефакте. Гермиона вынесла предположение, что это некий крестраж ― вместилище части души Волдеморта. Гермиона привела несколько фактов, указывающих на это. Драко предполагал, что это имело место быть, ибо Люциус после событий на Чемпионате мира по квиддичу, показывая свою коллекцию экспонатов в Мэноре, обмолвился о небольшом золотом кубке как о «Нём», хотя, выглядела посудина скорее как чаша, а не кубок.       Тогда-то Драко и задумался о нестыковке.       В прошлом году, наткнувшись на чёртову диадему, он испытал те же ощущения — украшение было заколдовано таким же образом. Название этих предметов он не знал до сего дня.       ― Ну, раз уж старик убедил в этом Поттера, ― с усмешкой проговорил Драко, ― кто я такой, чтобы отрицать.       ― В ту ночь, когда было совершено вторжение в школу, Гарри и Дамблдор достали одну реликвию, принадлежащую Салазару Слизерину, ― глухо парировала Гермиона. ― Это медальон. Он достался слишком большой ценой, но оказался пустышкой.       — Почему? ― пропуская мимо ушей напоминание о его пустых амбициях и глупых грёзах.       ― Это подделка. Некий Р.А.Б. уничтожил или спрятал крестраж до них.       ― Р.А.Б.? ― переспросил Драко, заканчивая втирать снадобья и вновь помогая Гермионе сесть.       ― Что-то знакомое? ― морщась, натужно спросила она.       ― Не особо, но очевидно, что это инициалы, ― протягивая колбочки с нужными зельями, задумчиво проговорил Драко.       ― И я об этом подумала, но в библиотеке не нашла ничего похожего, ― проглотив отвратное пойло, наморщила нос. ― Противоспалительное… Фух! А это, ― принюхалась, ― укрепляющее, а другое… обезболивающее. Большой флакон.       ― Думаешь, травить тебя буду? ― хмыкнул от такой глупости Драко.       ― Нет, это было бы глупо, ― выпивая залпом каждое зелье, просипела она, ― достаточно было всего лишь оставить меня в том классе.       ― Грейнджер, ― вполголоса риторически проговорил он, ― зачем ты это сделала?       Гермиона подняла взгляд и встретилась с серыми печальными глазами. Только сейчас она поняла, как он переживал за неё, ведь если бы он ничего не чувствовал к ней, то не стал бы помогать, скрывать от ПСов, защищать, лечить и укрывать у чёрта на куличках…       ― Я же говорила. Я не смогла бросить Лаванду. Кэрроу и слизеринцы хотели изнасиловать её, а так Амикус тронул только меня.       ― Ты едва не погибла, ― сурово ответил Драко. ― Надеюсь, подобного не повторится!       ― Я тоже надеюсь, ― прошептала Гермиона. Она чуть прикусила нижнюю губу, расплывчато припоминая, как сумасшедший Пожиратель измывался над ней. Грейнджер мысленно благодарила всех богов, что над ней не надругались сексуально. Физические раны затянутся, в частых случаях даже не оставляя осадка и следов, но вот сексуальное насилие ломает душу, выворачивает сознание наизнанку и уничтожает женщину. В этом случае не каждый может выкарабкаться из такой моральной трясины.       Она смутно помнила боль в теле от многочисленных заклинаний, ударов плетью и грязные оскорбления Кэрроу. Как хорошо, что она была в облике Лизы, изувер побрезговал прикоснуться к полукровке, а если бы нет? Она боялась об этом даже думать.       Призналась самой себе, что сглупила, не продумала наперёд последствия и не побежала за помощью сама. В крайнем случае бы воспользовалась Патронусом, но логика отступает там, где задействовано сердце. Она побеспокоилась о другом человеке. Глупое самопожертвование и гордыня… она самонадеянно считала, что сможет справиться в одиночку. Вот тупица!       Что, если в следующий раз Драко или кто-то другой не успеет и её первый раз произойдет с каким-нибудь старым извращенцем, или того хуже ― с молодым, но жестоким Пожирателем вроде Гордона? Лишь мысль об этом повергала в ступор и жутко пугала быть осквернённой и уничтоженной.       Что, если первым её мужчиной стал бы… Драко? Ведь он…       Так не типично для неё подпустить кого-то к себе так близко, тем более его, но все факты говорили об обратном. Он привлекал её как парень всё больше и больше с каждым днём. Проявляющаяся всё ярче привязанность даже унцией не сравнима с чувствами, которые возникали по отношению к Гарри и Рону. К своим мальчишкам Гермиона чувствовала родственную привязанность, сестринскую любовь и заботу. Никакого влечения, а здесь… Словно магнит ― от одного лишь цвета его глаз.       ― Драко, ― едва слышно прошептала она.       Он наблюдал за ней, пока она молчала. Её глаза медленно перебегали с одного предмета в комнате на другой, порой застывали в одной точке и несколько долгих секунд задерживались на ней, будто она упорно о чём-то размышляла, вела внутренний спор и делала выводы. Его так и подмывало применить легилименцию, но он сдержался. Зачем, если Гермиона сама в состоянии рассказать всё, что её тревожит.       ― Что? ― подал он голос, присаживаясь рядом на край постели.       ― Эм-м-м, ― облизывая губы, протянула она. Румянец вновь залил щёки, и Гермиона в смятении поняла, что позорно выдаёт себя.       «Нужно сказать ему. А нужно ли? Вот же позор! Может, как-то по-другому?.. "Драко, лиши меня девственности"? Бред! Ну, бред же! "Будь моим первым"?.. Маразм! ― нервничая всё сильнее под пристальным вопросительным взглядом Малфоя, Гермиона начала судорожно мять одеяло. — "Т-трахни меня"? Ужас!»       ― Грейнджер, ― перехватывая её руки, мягко позвал Драко. Её глаза лихорадочно блестели, яблочки щёк ещё больше покраснели, ладошки вспотели и похолодели. Тут и нарлу понятно, о чём она могла думать. Придвинувшись ближе, Драко провёл ладонями по её рукам до локтей. Её реакция подтвердила догадку. ― Ты что-то хотела спросить?       Переведя осторожный взгляд на него, Гермиона приоткрыла губы, намереваясь задать неловкий вопрос, но в следующий миг сжала челюсти и отвела глаза. Стыдно, очень стыдно! И куда могла подеваться вся гриффиндорская смелость?!       «Чёрт! ― если они продолжат смотреть друг другу в глаза, она не сможет озвучить желание. ― Это так глупо», ― жалобно проскулила про себя.       Пока Гермиона перемывала одну и ту же мысль, Драко наклонился и коснулся губами её щеки. Гермиона вздрогнула и прикрыла глаза.       ― Ты об этом хотела попросить? ― шепнул он, ведя губами к уголку губ. ― Чтобы я поцеловал тебя?       ― Да, ― запинаясь, проблеяла она, ― то есть нет.       ― Нет? ― Драко, сощурив глаза, мягко поддел сгибом пальца подбородок и развернул её лицо к себе, пристально посмотрел в карие поблёскивающие глаза. При его приближении и прикосновении зрачки расширились, заполняя шоколадную радужку, сердце кинулось вскачь, дрогнуло горло, выдавая её с головой. ― Ты уверена?       ― Угу, ― скрипнула Гермиона, не в силах больше выдерживать его насмешливый взгляд.       ― Что ж, ― опаляя горячим дыханием кожу шеи, глубоким шёпотом протянул Драко. ― С днём рождения, Грейнджер.

***

      Лёжа на боку и вдыхая древесный аромат, Гермиона блаженно куталась в мягком одеяле. Прислушиваясь к далёкому щебету птиц и приятным уху порывам горного ветра, она наслаждалась покоем. Даже ощущения в спине не могли перебить эту негу. Звуки наслали чувство дежавю. Тотчас же вспомнился остров Мауи, её пробуждение в то жаркое утро в… номере? Или в шикарно обставленной комнате?       Гермиона нахмурила брови, подгоняя память подкинуть нужные фрагменты, но тщетно, эти моменты воспринимались эхом чего-то приятного и лёгкого. Если достаточно расслабиться и освободить разум, например как сейчас, на границе сна и яви, то она могла поклясться, что ощущала в такие моменты приятный запах травяного чая, вкус абрикосового джема на языке и… ни с чем не сравнимый аромат малфоевского парфюма.       Гермиона улыбнулась собственным мыслям, потянулась и, забывшись, шлёпнулась больной спиной на матрас. Коротко и тихо вскрикнув, она мгновенно проснулась и медленно села в постели.       Завозившись в одеяле, Гермиона спустила сначала одну ногу, затем вторую. Кровать была высокая для того, чтобы позволить ей коснуться ступнями дубового пола, но Гермиона попыталась снова. Ноги слушались, так почему же не встать и не пройтись? Способность управлять собственным телом стремительно возвращалась, и Гермиона была уже более уверена в своих силах.       Ноги дрогнули, когда она, держась за кровать и край тумбочки, выпрямилась. Спустя несколько минут разминки пальцев и топтания на месте прикрылась простынёй и пошла без всякой опоры. Стоило ей сделать несколько осторожных шагов вдоль постели, как в комнате появился Кинси. Он всё это время по поручению Драко наблюдал за Гермионой.       — Что делает юная мисс?! — испуганно пропищал эльф. — Мисс нельзя вставать, пока раны окончательно не сойдут!       — Ох, Кинси, не нужно так пугать! — она вздрогнула от столь внезапного появления помощника. — Где Драко?       — Молодой Хозяин отлучился по важным делам. Юной мисс не стоит перенапрягаться, раны могут…       — Кинси, всё будет хорошо, не переживай, — улыбаясь, Гермиона одной рукой прижимала простыню к груди, а второй поддерживала равновесие, медленно пошла к двери в ванную комнату. — Мне нужно привести себя в порядок.       Эльф что-то неразборчиво пропищал в ответ, но Гермиона его уже не слушала. Во-первых, хотелось оценить весь причинённый Пожирателем вред; во-вторых, ей жизненно необходимы водные процедуры, поэтому, кое-как убедив эльфа не бухтеть и снять злосчастные бинты, под которыми всё нещадно чесалось, зашла в ванную.       В уборной, как и в комнате, преобладали природные материалы. Наполненная деревом и камнем, что удивило Гермиону ещё в предыдущий раз, ванная комната приятно пахла древесиной и чем-то цветочным. Над глубокой мраморной раковиной находилось широкое зеркало. В него-то Гермиона и стала разглядывать свои увечья.       Повернувшись спиной, она в досаде подняла брови и закусила губу. Вся спина была исполосована разного размера царапинами. Некогда глубокие рубцы теперь приобрели ярко-бордовый оттенок, по их краям виднелась синева ― остаточная гематома перед заживлением, но крови уже не было, лишь засохшая зудящая корочка. Были и более мелкие следы от хлыста. Царапины едва проглядывались, а после следующего применения заживляющей мази пропадут вовсе.       Гермиона вздохнула и развернулась лицом к зеркалу. Если бы не Драко, она давно бы испустила дух. Судя по виду ран, шрамов не останется, и это заслуга бывшего школьного врага.       «Нет, Драко больше не был врагом, он стал защитником, ангелом-хранителем. Именно так, ведь он от столького уберёг меня».       Забираясь в каменный поддон обнесённого стеклом душа, она сбросила простынь и нижнее бельё, стала настраивать комфортную температуру воды.       «Он даже волосы мне заплёл».       С улыбкой расплетая кривоватый жгут, перевязанный тонкой чёрной лентой, Гермиона ещё больше уверилась в его чувствах. Ведь не станет парень так стараться из-за совершенно безразличной ему девушки. Нет, что-то явно было, какой-то подтекст в его поступках.       А она? Были ли у неё те же чувства? Прокручивая все события за последние два месяца, вспоминая ощущения, мысли и… её восприятие Малфоя, с уверенностью могла сказать, что да ― она отвечала взаимностью.       Намыливаясь приятно пахнущим жасмином мылом, Гермиона медленно прокручивала их недавний разговор. Он переживал, и, она была уверена, ей ещё влетит за все безрассудно совершённые поступки.       Эта мысль вызвала на лице идиотскую улыбку. Было до одури приятно и лестно внимание такого красавца. То, как он ухаживал за ней, обрабатывал раны, а после его такой горячий шёпот и поздравление с днём рождения…       — О Мерлин! Мне восемнадцать! — совершенно беззаботно прошептала Гермиона, аккуратно вытираясь мягким полотенцем.       «Значит, у меня теперь два дня рождения, — встряхивая влажными волосами, размышляла Гермиона. ― В который раз — спасибо тебе, Драко».       После душа изнурённое борьбой за жизнь тело просыпалось и наливалось силой. Аккуратно, чтобы не потревожить распаренные раны, она завернулась в полотенце и вышла в комнату. Постель была услужливо прибрана Кинси, а столик у окна сервирован лёгким обедом. Подойдя ближе, Гермиона заглянула за шторы и открыла в изумлении рот. За окном простирался просто невероятно завораживающий вид. Зелёные луга, голубовато-серые горы с заснеженными вершинами и густые изумрудные леса. Невероятно!       ― Как красиво, ― выдохнула она, не уставая с восхищением рассматривать пейзаж.       ― Нравится? ― за спиной раздался тихий хрипловатый голос.       ― Малфой? ― Гермиона развернулась и приветливо улыбнулась. ― Здравствуй. Да, невероятный вид, ― она мельком оглядела его и вновь отвернулась к окну, запоздало вспоминая, что стоит перед ним в одном полотенце. ― Эм… отобедаешь со мной?       Драко прибыл десять минут назад посредством предоставленного Алексом портала и тихо поднялся в спальню в надежде, что Гермиона ещё спит, но оказалось, она уже успела проснуться и — даже больше ― вымыться. Его взору предстала тонкая фигурка желанной девушки на фоне солнечных лучей и прозрачных штор. В памяти всплыл горячий сон и Гермиона у окна в лучах закатного лондонского солнца.       Тяжело сглотнув, Драко моргнул, прогоняя наваждение, и сделал по направлению к ней несколько шагов.       ― Нет, я перекусил в Мэноре.       ― Ты был дома, ― кивнула она. В следующее мгновение по коже побежал табун мурашек от прикосновения прохладных пальцев к плечу. Это заставило её вздрогнуть и резко обернуться. Драко был близко и пристально смотрел в её лицо.       ― Как ты себя чувствуешь?       ― Я… в порядке, ― коротко ответила она и зарделась. Пальцы сжали полотенце, она неосознанно приняла оборонительную позицию, предупреждая продолжение его прикосновений, пусть и безумно хотела этого. Она всё ещё стеснялась его, несмотря на жгучее желание близости.       ― Хорошо.       Драко с усилием оторвался от карих глаз и переместил взгляд на повреждённую спину. Рубцы выглядели намного лучше. Она наверняка не знает, что проспала почти сутки. Спустя несколько часов он возвращался из Мэнора специально, чтобы удостовериться, что с ней всё хорошо. Находя её спящей, он проверял раны и вновь уходил.       Сначала Драко отправился прямиком в Хогвартс разведать ситуацию, сложившуюся после столь дерзко исполненного им наказания. Он испытал неимоверное удовлетворение, когда Блейз сообщил последние новости. Амикус до сих пор был в горячке после пыток, Алекто зверствовала и выместила злобу на ком-то с Когтеврана, за что пятеро старшекурсников сине-серого факультета подговорили домовых эльфов подмешать убойную дозу блевательных батончиков ей в еду. Вспоминая, как заразительно хохотал Блейз, рассказывая об этом, Драко невольно улыбнулся.       Безобразная ведьма вскоре присоединилась к брату в Больничном крыле и ещё долго будет выплёвывать собственные внутренности.       Всё это, конечно, хорошо, но… По мнению Драко, катастрофически мало, и наказания, которые понесли эти двое, были ничем по сравнению с тем, через что пришлось пройти Гермионе. Он обязательно придумает, как добавить проблем отвратительным близнецам.       Пробыл он в школе от силы два часа, но младшая Уизли успела его выловить. Подробно выспросив о состоянии Гермионы, заверила, что она и Лонгботтом сохранят всё в тайне, и, что было крайне неожиданно, поблагодарила Драко за помощь. Больше рыжая не зарывалась и не стремилась угрожать, а спокойно, но с неким вызовом вела диалог. Драко тогда снисходительно отнёсся к её манере общения. Девчонка просто хорохорилась перед недругом её близких и побаивалась его. Но, несмотря на опасения, Уизли в конце настороженного разговора протянула волшебную палочку Грейнджер.       ― Я забрала её у Амикуса сразу, как отправила тебе Патронус. Верни её ей, ― уходя, сказала она тогда.       Перед самым отправлением в Мэнор по зову треклятой метки Драко зашёл в комнатушку Гермионы на четвёртом этаже. Оказалось, Гермиона давно собралась. В комнате не было ни единой её вещи, а чемодан Турпин одиноко стоял у кровати. Сначала Драко не понял, где могло лежать имущество Гермионы, поскольку ни сумки, ни рюкзака в шкафу и под кроватью не было. Единственное, что он нашёл с помощью манящих чар в прикроватной тумбочке, ― это несуразную, на его взгляд, тканевую сумочку. Она оказалась лёгкой и маленькой. Когда он заглянул в неё, разулыбался, понимая, в чём соль. Гермиона не зря являлась самой умной ведьмой столетия ― на нелепый и неприметный мешочек, расшитый крошечными стеклянными бусинками, были наложены заклятие незримого расширения и, по всей видимости, чары пустоты.       «Умная девочка, ― довольно думал Драко, спускаясь по движущимся лестницам. ― И ведь никто не подумает, что в таком мешочке может быть что-то важное».       Сейчас, стоя рядом, Драко хотел рассказать об этом, но не стал. Зачем ей знать, как её пытали и какое наказание понесли. Он достаточно узнал её, чтобы понимать ― стоит затронуть тему, как Гермиона начнёт углубляться в детали и всё выспросит.       ― Раны почти затянулись, ― проводя подушечками пальцев по коже рядом с одним из рубцов, пробормотал он. ― Ещё несколько применений зелий и мази, и следов не останется.       ― Да, всё благодаря тебе. Спасибо, ― такие нежные касания пускали горячие разряды тока по телу и препятствовали нормальному дыханию. Сглотнув набежавшую слюну, Гермиона отвела невидящий взгляд от горизонта и бесконтрольно повернула голову в сторону. Пришла мысль, что таким жестом она может дать разрешение и сподвигнуть Драко на более решительные действия, но он оказался более сдержанным, чем она.       Он медленно подался вперёд и вдохнул аромат её волос. Не то. Это была она, да, но привычного и столь возбуждающего персикового аромата не было. Ладно бы она пахла им, как в то утро на острове, но нет. Чужой запах.       Уголок губ дрогнул. Это можно с лёгкостью исправить, когда Гермиона полностью вылечится.       ― Нужно снова обработать тебе спину. Ложись, ― Драко сделал пару шагов назад и подошёл к подносу с лекарствами. Сдерживать себя было трудно, но нужно. Он видел её смущение, и это чертовски нравилось, но в то же время и подстёгивало. А может, он просто придумал эти игры? Может, её тело само даёт ему сигналы?       «Нет, так не пойдёт, Грейнджер. Всё должно произойти правильно. Я так хочу», ― упрямо размышлял Драко, перебирая бутылочки и флаконы с зельями.       Тем временем Гермиона забралась на постель и легла перед ним на живот. Драко взмахнул палочкой и наколдовал несколько ярких огоньков, которые подобно светлячкам витали над кроватью, добавляя недостающего света.       ― Ты позволишь? ― для проформы спросил Драко, спуская полотенце до самой поясницы. Гермиона кивнула, часто заморгала и вздрогнула, почувствовав прикосновение пальцев к верху ягодиц. Драко подхватил влажные пряди её волос и откинул на одно плечо, открывая для себя спину.       Гермиона чувствовала приятные прикосновения и краем глаза видела его выражение лица. Он был сосредоточен и серьёзен, казалось, его не трогали её нагота и близость тела, но что-то подсказывало — это не так.       Нанося мазь лёгкими массирующими движениями, Драко старался не думать, кто перед ним, поскольку манящие изгибы Грейнджер пробуждали жгучее желание наклониться и поцеловать в острое плечико, после провести языком по шее и всосать нежную мочку уха, поиграть языком с маленьким сердечком серьги…       «Драккл, что за мысли?!»       Но дьявольские горячие картинки мелькали перед глазами, мешая достойно сосредоточиться. Он представлял, как нависает над ней, проводит ладонями по бёдрам, стаскивая прохладное от воды полотенце, открывает для себя её тело. Медленно, но настойчиво приподнимает её попку, прося встать на колени, и приникает к желанному, пробует на вкус, получая в поощрение сладкие стоны и вздохи.       Сжав губы, Драко с силой моргнул, прогоняя фантазии. Нет, не сейчас! Пусть в паху тянуло и ныло от возбуждения, но нельзя. Она ещё слаба…       Гермиона же едва сдерживалась, только бы не выдать себя. Настолько пошлое желание овладело ею впервые за долгое время, подобное она чувствовала тогда, после просмотра воспоминаний, и ей жутко хотелось всё вновь повторить. Испытать снова и… зайти дальше.       Гермиона выпустила воздух через нос и сжала губы.       «Нет, не прикасайся ко мне, Драко! — думала Гермиона, прислушиваясь к ощущениям от его касаний. — Ведь ты даже не представляешь, насколько неправильные мысли во мне рождаешь…»       Её щёки заалели в робком стыде, глаза были прикрыты, подбородок опущен. Она подтянула руки к лицу и как можно незаметней зажала костяшку большого пальца между зубов, только бы не выдать себя случайным непослушным вздохом.       «Как же хорошо, чёрт возьми! ― сухо сглотнув, Грейнджер сдержала стон наслаждения. ― Уф, всё, это просто пытка!»       ― Драко?       ― Да? ― Он отвлёкся и перевёл взгляд на порозовевшее в смущении личико.       ― Ты… за-кончил? ― запинаясь, проскулила она, в досаде на свою реакцию прикрыв глаза.       ― Да, уже всё, ― ровно ответил он, поднимаясь на ноги и вытирая полотенцем руки. ― Лежи так, сейчас я подготовлю нужные зелья.       Гермиона украдкой наблюдала, как Драко выверенными движениями, смешивая лекарство, отмерял нужное количество капель того или иного зелья. Оказывается, он нравился ей… до дрожи. На языке появилось необычное лёгкое жжение и странный зуд. Гермиона прошлась им по зубам, но было не то. Желание поцелуя. Хотелось, чтобы Драко поцеловал её так, как делал это только он…       ― Сама можешь привстать? ― такой же ровный тон и мягкий, но отрешённый взгляд.       «Кого я обманываю, всё указывает на то, что он не хочет», ― с грустью подумала Гермиона, прихватив одеяло, на котором лежала, и приняла сидячее положение. Драко помог сесть ровно, подал стакан с лекарством, и она, не проверяя в этот раз состав на запах, смело выпила содержимое.       ― Молодец, теперь ложись отдыхать.       ― А ты? ― прошептала она, следя за тем, как Драко идёт к выходу.       ― Я буду в соседней комнате, ― получив в ответ кивок, он прикрыл дверь.

***

      Гермиона быстро выздоравливала и восстанавливалась. Прошло две недели с того дня, как она здесь оказалась. Дом, в котором ей теперь придётся жить, приятно удивил. Традиционный охотничий домик был умело преображён в малый двухэтажный особняк. Ей было интересно обойти дом и заглянуть в каждую комнату, ибо обстановка была настолько уютной и тёплой, что возникало желание разжечь огонь в камине, закутаться в плед и читать книги с кружкой какао наперевес.       Впрочем, она так и делала. В кабинете, который она нашла, осторожно слоняясь по обширной площади дома, отыскалось достаточно занятных книг для вечерних посиделок. Единственное — всё это время она была одна. Драко постоянно куда-то уходил и возвращался глубокой ночью, когда Гермиона уже крепко спала.       Раны на спине почти затянулись, остался последний приём лекарственных зелий и одно нанесение заживляющей мази, что не могло не радовать Гермиону. Она чувствовала себя ущербной и беспомощной. Одно скрасило её пребывание здесь: Малфой отдал ей волшебную палочку и бисерную сумочку со всеми её вещами, рассказав, как атрибут оказался в его руках. Мысленно благодаря Джинни за расторопность, Гермиона коротала часы на открытой террасе, любовалась пейзажами, создавая стаю птичек или левитируя мелкие камушки и веточки.       Из столовой дома простирался замечательный вид на селение под склоном горы, на которой стояло шале. Она спрашивала Драко, что это за городок. Он поведал, что это Гриндельвальд или по-иному — деревня ледников, поскольку находится она у подножья легендарной горы Эйгер. Приятно улыбаясь, рассказывал, как они с Алексом в детстве устраивали различные проказы и розыгрыши над магловскими жителями на рождественских каникулах.       Так беззаботно прошло несколько дней, однако Гермиона не собиралась и дальше сидеть сложа руки. Помимо магловской литературы и детективных романов, она обнаружила в хозяйском кабинете целый плотно набитый редкими книгами стеллаж по истории, зельям, древним рунам и астрономии.       День близился к концу, и Гермиона решила посидеть на траве неподалёку от дома и почитать книгу о редких магических артефактах. Этого издания не было даже в Запретной секции библиотеки Хогвартса, но оказалось в небольшой частной, что немало удивило её. Гермиона не оставляла надежды отыскать нужные ниточки о загадочной диадеме, ведь узнай она, кому та могла принадлежать, и сможет будет понять, какой схемы придерживался Волдеморт, создавая тёмные вместилища.       — Привет, — раздался знакомый голос за спиной.       Гермиона замерла и невольно улыбнулась. Малфой как всегда вернулся неожиданно. Обернувшись, она посмотрела на него снизу вверх.       — Здравствуй, — Драко был одет в неизменно чёрный, хорошо скроенный костюм и голубую рубашку, белая чёлка мягко приподнималась от лёгких порывов ветра.       Драко вернулся десять минут назад, но только сейчас обнаружил себя. Всё это время он тихо наблюдал за Гермионой. Любовался тем, как её каштановые кудряшки купались в волнах тёплого горного ветерка, как лучи заходящего солнца играли в волосах. Хрупкая фигура с накинутым на плечи пледом манила, хотелось подойти, сесть рядом со спины и заключить в объятия, зарыться носом в волосы и ощутить любимый аромат персика.       Драко облизнул губы и моргнул, выходя из приятного оцепенения. Его больше не терзали мысли и понукания внутреннего голоса по поводу таких сопливых дум. Это было настоящим.       С каждым днём она всё больше тянулась к нему, и это очень нравилось Драко. А ещё ему всё сильнее срывало крышу от реакции на его прикосновения. Она медленно, но верно привыкала и открыто хотела его. В Хогвартсе на это были небольшие намёки, но, вероятно, это место так действовало на Гермиону. Она всё реже спорила, почти перестала принимать его в штыки. Уединённость и спокойствие придавали сил и выветривали ненужные мысли и суждения или же его поступки помогли увидеть его с другой стороны?       — Снова читаешь? Что на этот раз?       — Да, о старинных артефактах, — вставая, ответила она.       — Никак не оставишь эту тему? — Драко подошёл ближе и забрал из её рук плед. — Грейнджер, ведь я рассказал всё, что знал, и мы пришли к выводу, что это крестраж.       — Да, но он не единственный… — она замерла, задерживая взгляд в районе его ключиц. — Подожди, а что, если диадема принадлежала Ровене Когтевран? — её глаза засияли, а на щеках разлился румянец. — Раз медальон принадлежал Салазару Слизерину, то… да! Так и есть! Ведь тиара изображена в виде ворона!       Гермиона рывком потянулась и на миг обняла Драко за плечи. Он не успел среагировать и заключить в ответные объятия, как Грейнджер, зардевшись ещё сильнее, отстранилась. От близости Драко внизу живота завязался сладкий узел.       — Кхм… я… я пойду в дом, нужно проверить кое-что, — выпалила Гермиона и рванула к дому, позабыв на траве книгу. Драко хмыкнул и, подняв издание, пошёл за смущённой девчонкой.       Не обнаружив её в гостиной, Драко сбросил плед на кресло и направился в кабинет мистера Фрейзера. Оперевшись о косяк двери, Драко с усмешкой смотрел на её напряжённую спину. Она стояла у стола и, бормоча, судорожно листала какую-то книгу.       — Нашла, что искала? — подал он голос, тихо постукивая корешком справочника по бедру.       Гермиона выпрямилась, глубоко вздохнула и, успокаивая гулко колотящейся сердце, повернулась.       — Пока нет, но я думаю, что одним из крестражей может быть что-то, принадлежащее Пенелопе Пуффендуй.       — Логично, — Драко прошёл в кабинет и положил книгу поверх вороха исписанных бумаг на столе. — Ты ведь читала Историю Хогвартса. Её реликвией была…       — Чаша! — с ним в унисон выдохнула Гермиона. — Как я раньше не догадалась, ведь наизусть её знаю!       Склонив голову, Драко украдкой разглядывал девичье тело. Гермиона была одета в лёгкое платье и вязаный кардиган. Заметив его изучающий взгляд, Гермиона скрестила руки на груди и смущённо опустила глаза.       — Я трансфигурировала твою рубашку, — зачем-то оправдывалась она. — В доме жарко, а у меня с собой только тёплые вещи.       Драко удовлетворённо ухмыльнулся и спросил:       — Как спина?       — Заживает, спасибо, — накручивая на палец кончик волнистой пряди, Гермиона присела на кожаный диван. — Правда, чешется жутко, но по виду неплохо.       — Пойдём, тебе снова нужно принять зелья и обработать порезы.       Гермиона подняла взгляд и встретилась с серыми глазами. Спорить было глупо, поэтому она поднялась и пошла в спальню, настраивая себя на бесстрастный лад. Снова его тёплые ловкие руки будут прикасаться к её телу и посылать неслабые импульсы в глубины её естества, распаляя и вынуждая терять связь с разумом. На сколько хватит выдержки? Вспоминая произошедшую между ними близость, Гермиона с трепетом призналась, что хочет продолжения, почувствовать, каково это — быть с мужчиной. И воспитание уже не довлело над ней и настолько сильно не теребило совесть.       «Что, Годрик спаси, у меня за мысли такие были? — толкая дверь комнаты, думала Гермиона. — Я ведь всерьёз обдумывала его кандидатуру на… Ох, Мерлин!»       Подойдя к постели, Гермиона села на её край и проследила, как Драко отвинчивает крышечку баночки с мазью.       — Ложись, — хрипло скомандовал он.       «Так, спокойно. Он не заставит, если ты сама не захочешь. А вдруг он уже сам не хочет? Что, если моё немощное состояние оттолкнуло и задавило в зародыше возникшие желания?»       К рассуждениям добавилось понукание внутреннего голоса, и с каждым его доводом Гермиона сдавала позиции.       «Да не дури, Грейнджер! Если ты хочешь его, а он тебя, то в чём проблема? — тягуче, с толикой непонимания и даже раздражения задал вопрос внутренний голос. — Не может парень так яростно ревновать, защищать, выхаживать тебя и при этом ничего к тебе не испытывать! Посмотри на него, он даже не смотрит на тебя, боясь сорваться! Хватит бороться с желаниями и раздевайся!»       Гермиона украдкой взглянула на его спину и стянула верх платья до бёдер, легла на живот и стала ждать.       Раздались мягкие шаги, и матрас рядом прогнулся. Драко споро нанёс эликсир и прикусил губу, разглядывая желанное тело. Она была без лифчика, что, по сути, облегчало задачу, но он вновь сдержался.       Мазь быстро впиталась, и рубцы на несколько тонов посветлели. Спустя несколько часов и вовсе пропадут.       — Следы должны сойти к утру, — мягко сказал он и отставил на поднос Литейный бальзам. — Повернись, нужно ещё обработать ожоги, чтобы следов не осталось.       Румянец залил щёки с новой силой, она сухо сглотнула, перебарывая волнение и стеснение. «Ведь он уже всё видел, в чём проблема?!» — приподнялась и неловко перевернулась на спину. Встретившись с потемневшим взглядом, Гермиона вспомнила прошлую их близость. Его взгляд был таким же тёмным и порочным. Он смотрел на её оголённую грудь, во взгляде читалось настолько неистовое желание, что внизу живота ещё сильнее потяжелело.       Его рука, державшая мазь, дрогнула, и Драко поспешно перевёл взгляд на ноги.       Он так соскучился по её телу и её губам, по ней…       «Мерлин! Это что-то запредельное!» — мысленно шипел он, стараясь не обращать внимание на открытую, такую-восхитительную-грудь, на стройные ноги… вот она, протяни руку и возьми…       Мысли метались в голове, мешая сосредоточиться на плавных, массирующих движениях на коже. Он нанёс на последний след от ожога мазь и, пробежавшись взглядом по её телу, не выдержал. Коснулся правого колена, огладил икру, затем бедро. Не столько заметив в свете магического светильника, сколько ощутив под горячей ладонью высыпавшие выше колена мурашки, он мельком взглянул на Гермиону. Её щёки по-прежнему алели в робком стыде, глаза были прикрыты, подбородок чуть приподнят, а нижняя губа зажата меж зубов. У неё был настолько томный и сексуальный вид, что брюки вмиг стали тесны. Не сдержавшись, он слегка сжал кожу на бедре, склонился ниже, а затем коснулся губами колена.       Нежное прикосновение заставило Гермиону резко распахнуть ресницы и расширить в удивлении глаза.       — Что ты… — задохнулась она. — Ты хочешь?       От тёплых губ по телу прошла горячая волна, внизу живота вздрогнуло, а меж ног сладко свело; его пальцы стали вырисовывать узоры на её бёдрах, с каждым движением поднимаясь выше.       Драко решил просто показать ей, ведь слова ничего, по сути, не значат. Да, он желал её всем своим нутром и сдерживать себя был уже не в силах.       Но, если оттолкнёт, он не станет настаивать и просто уйдёт.       Драко исподлобья взглянул на неё. Глаза были тёмными в полумраке комнаты, светлая чёлка опала на лоб, и мягкие кончики волос слегка щекотали кожу. Он продвинулся ещё на пару дюймов выше, сминая подол платья, открывая взору хлопковые трусики.       «Как же хорошо, чёрт возьми!» — сухо сглотнув, Грейнджер едва сдержала стон наслаждения.       Почувствовав, как лёгкая ткань поднялась, оголяя её нижнее бельё, Гермиона прикрыла глаза и выдохнула, стискивая ткань покрывала в кулаках. Она всё больше погружалась в более чем приятные ощущения, хотелось снова испытать то, что было на острове и в маленькой комнатке близ школьной библиотеки.       Драко прикрыл глаза и услышал резкий, но тихий вздох, приготовился к атаке с её стороны: удару по голове, ощутимому толчку в плечи или вовсе пинку коленом в лицо — но ничего из перечисленного не случилось. Гермиона лишь едва ощутимо напряглась и немного согнула ноги в коленях, совсем малость раздвигая их. Восприняв это как хороший знак, Драко провёл губами по участку кожи над коленом, слегка лизнул и огладил ладонями бёдра, цепляя пальцем тесьму трусиков.       Не ощутив сопротивления, он продолжил исследовать нежную кожу, целуя более настойчиво, переходя на внутреннюю сторону бёдер. В следующее мгновение он почувствовал мягкие ладошки на своих руках и робкое сжатие пальчиков.       Не выдержав, Драко быстро поддел её под колени и дёрнул на себя, заставляя тихо взвизгнуть. Драко тут же навис над ней, опираясь о кровать одной рукой, а ладонью другой нежно провёл по бедру от колена до талии.       Его встретили большие карие глаза и приоткрытые губы. Он чуть прищурился, разглядывая зелёные искорки на радужке, ободок ресниц и россыпь едва заметных веснушек, провёл большим пальцем по линии пупка, нежно поцеловал в уголок губ. Говорить что-либо он не хотел. Спрашивать, позволит ли она, готова ли вообще, не видел смысла. Поэтому жадно следил за её реакцией, в любую минуту готовый по малейшему требованию прекратить ласки. Но, к его приятному удивлению, Гермиона не выразила и намёка на недовольство, а наоборот — слегка выгнулась от касания его пальцев и издала едва слышный стон.       Он воспринял это как поощрение и, встав на колени, медленно, давая возможность остановить себя, стянул трусики и расстегнул свои брюки. Гермиона лишь с любопытством и смущением наблюдала за его действиями. Когда брюки ненужной тряпкой валялись где-то за кроватью, Драко ослабил узел галстука и начал стаскивать рубашку, но Гермиона его опередила, потянувшись к вороту, сняла галстук и взялась за пуговицы. Выуживала мелкие пуговки из петель, пальцы слегка дрожали, выдавая нервозность и сомнение. Упорно скрывая взгляд, она медленно распахнула рубашку.       Драко, прикусив щёку, с удивлением следил за своей малышкой, не веря, что вот сейчас всё получится и она будет ему принадлежать. До сего момента он не задумывался, сколь сильна жажда ею обладать, насколько превышали желание подарить удовольствие и нежность. Знать ― она это не забудет.       Гермиона застенчиво и неловко прикасалась к торсу, изучала и, казалось, запоминала его тело. Внимательные карие глаза остановились на паутине мелких жемчужных шрамов на правом плече, затем проследовали за движениями ласковых пальцев, огибающих наиболее толстые и бугристые следы на грудной клетке. Намеренно упустив вид напряжённой плоти под тканью нижнего белья, резко вернула взгляд к шее, провела большим пальцем по подбородку и от уголка губ очертила их капризный контур. Гермиона на секунду закрыла глаза, прихватила нижнюю губу и мягко улыбнулась своим мыслям.       — Ты уверена? — скрипучим голосом спросил Драко. Что за глупые вопросы?! Ох, не стоило…       «Не спугни!» — шикнул внутренний голос, но Драко отмахнулся от природной циничной натуры. Он был обязан спросить.       Она старательно прятала глаза, слегка поглаживала кончиками пальцев выемку ключицы и краснела — стесняется, глупая.       Гермиона не хотела думать и гнала из головы все мысли. Какой смысл в вере, если она выборочная, и уж если доверять, то во всём, верно? И она безоговорочно доверилась. Уже давно.       Прислушиваясь к себе в данный момент, она не чувствовала внутреннего протеста — только предвкушение и желание в полной мере ощутить близость Драко. Только его из всей вселенной. Неужели это и есть любовь?       Гермиона замерла, выдохнула и спустя мгновение кивнула, хрипло заверяя своё согласие:       — Да.       — Тогда ничего не бойся, хорошо?       Драко сам нервничал как никогда, поскольку подобная нежность ему была не свойственна. Он привык спать с девушками с некоторым сексуальным опытом, порой и с опытными женщинами, как Ребекка. Так было проще. Но Драко никогда ещё не лишал девственности, и это возлагало на него определённую ответственность.       «Что ж, не впервой», — отрешённо подумал он, вспоминая лекции Бекки в тринадцать лет. Проститутка подробно показывала и рассказывала о женской анатомии, как правильно подготовить девушку, как отвлечь от первой боли… Но чаще всего падшая девка любила трахаться и, быстро поведав азы, стремилась перейти к практике.       Драко же не желал следовать её примеру и форсировать события.       Гермиона кивнула и, наконец, подняла взгляд поблёскивающих в тёплом свете глаз. Драко трепетно провёл кончиками пальцев по хрупкому подбородку и скользнул по скуле, притянул её лицо для мягкого поцелуя. Шевельнув в ответ губами, Гермиона провела ладонью по шее, плечу и потянула вниз. В этот момент Драко распирало желание победно заорать, но он тормозил себя, поскольку всё могло кардинально измениться, стоит Гермионе спустить его рубашку ещё ниже и посмотреть на метку. Дыхание участилось, и он, прервав поцелуй, настойчиво, но мягко подтолкнул её на постель. Гермиона опустилась на локти, всё так же безмолвно разглядывая его тело. Под робким взглядом своей девочки Драко испытал смущение, кое было для него редкостью. Возможно, этому поспособствовали безобразные шрамы, к которым он до сих пор не мог привыкнуть. Честно, он пытался их свести, просил помощи у крёстного, но не вышло. Сектумсемпра относилась к тёмным проклятьям, поэтому оставляла неизлечимые следы.       Но кого он обманывает? Драко опасался её реакции на тёмную метку.       На миг поджав губы, Драко принял решение не тянуть с этим. Тщательно контролируя выражение лица, он стащил рукава и бросил рубашку к брюкам.       При виде змеи и черепа на светлом предплечье Гермиона задержала на клейме взгляд и напрягла подбородок. А что она хотела? Ведь знала о его причастности к рядам тёмных последователей.       Драко застыл, не в силах управлять собственным телом. Мысленно чертыхнулся и сжал челюсти в злости на самого себя. Вот же самонадеянный тупица, ведь всё испортит! Метка пугала даже шлюх!       ― Я не причиню вреда, ― сипло повторил он. Напряжение нарастало, её взгляд остекленел и не сходил с уродливого знака.       Не причинит, она знала это, иначе Драко не помогал бы ей, не делал всё, чтобы уберечь. Ведь не в его характере прогибаться, беспокоиться и переживать. Ну, она так считала.       Верно, Гермиона не знала Драко настолько, чтобы делать о нём такие смелые выводы, но нынешние поступки перевешивали детские оскорбления и подлости. Всё надуманное ранее было навеяно стереотипами и показухой, которые он старательно выстраивал вокруг себя. Пора раскрыть глаза и понять — перед ней всё время был совсем другой человек.       Она, моргнув, стряхнула мысли и взглянула ему в лицо. Гермиона наблюдала, как поменялось его выражение: челюсти сжаты, уголки губ чуть опустились, меж бровей залегла небольшая морщинка, а кадык нервно дёргался — его лицо было искажено мукой и досадой.       ― Я знаю, ― прошептала она, потянулась и коснулась напряжённых губ в намерении успокоить. ― Метка не влияет на твои суждения и поступки, ими распоряжаешься только ты сам.       Драко с облегчением выдохнул носом воздух и с тенью улыбки спросил:       ― Как спина? ― Гермиона улыбнулась, переместила руку и, нежно перебирая волосы на его макушке, ответила:       ― Уже не болит, не волнуйся.       ― Я всегда буду за тебя волноваться, ― уверенно ответил он.       Гермиона смогла лишь приоткрыть рот в удивлении. Всё-таки она была права — его поступки не являлись низким фарсом, а были навеяны чувствами и искренним желанием защитить и помочь. А точно ли перед ней Драко Малфой? Тот самый задиристый мальчишка, который обижал и унижал её раньше? Да, это он, только повзрослевший, освободившийся от давящих предубеждений и сомнений.       Её брови дрогнули под этим признанием, губы приоткрылись, лицо выражало удивление и… неверие? Серьёзно? Драко разомкнул губы, желая повторить сказанное, убедить в правдивости, но Гермиона подалась вперёд и увлекла в глубокий поцелуй, крепче прижимая к себе. Её больше не волновали собственная нагота, неопытность и кем являлся Драко. Всё отошло на второй план. Только он и она.       Он пылко ответил на порыв и уютно расположился между её ножек. Драко не рассчитывал, что она всё же позволит зайти настолько далеко, но сомнения с лёгкостью покинули голову, когда она несмело провела ступнёй по его ноге. Драко спрятал улыбку на её шее, целуя выемку ключиц и изгиб плеча. Она станет по-настоящему принадлежать ему, не во сне, не в утренних фантазиях, а сейчас!       Это подстегнуло Драко на решительные действия. Россыпью поцелуев он медленно спускался по девичьему телу всё ниже, с каждым дюймом распаляя её, сам же Малфой был уже до предела возбуждён, пах сжимался лёгкими спазмами, член подрагивал в нетерпении оказаться в тёплом нежном лоне.       — Ничего не бойся… — начал было он, но Гермиона приложила палец к его губам и прошептала:       — Я доверяю тебе и… — сглатывая, запнулась она, — хочу, чтобы это был ты.       Всё. Остатки оков были сорваны.       Драко перехватил её руку и поцеловал ладонь. Спускаясь дорожками поцелуев по телу, наслаждался каждой секундой близости, её вздохами и дрожью. Он обожал её, сходил по ней с ума…       Гермиона млела от прикосновений. То, как Драко умело ласкал грудь, осыпал поцелуями живот, оглаживал горячими ладонями бёдра и ноги, заставляло задыхаться в предвкушении сладостного продолжения.       Обхватив ладонями бёдра, Драко развёл ноги шире и влажно поцеловал под пупком, вынуждая живот втянуться.       «Вот так, сладкая, как же я давно хотел этого», — подумал он, потирая меж пальцев сосок, второй рукой погладил нижние губки, вырывая дрожащий стон из её уст.       Гермиона откинулась на подушки полностью расслабляясь и позволяя Драко всё без исключения. Вот, она перед ним нагая — и не жалеет ни капли. Всё так, как должно быть.       В следующее мгновение она вздрогнула от приятной и знакомой щекотки между бёдер, а после и вовсе выгнулась, разводя ноги шире, предоставляя больше пространства для ласк.       Из её груди вырвался протяжный стон-выдох, когда Драко начал выводить там замысловатые завитки, рисовать узоры, целовать и лизать…       «Ох, невероятно! Как же это…»       Его язык был одновременно шершавым и ласковым, он нежно посасывал клитор и слегка щёлкал по нему языком, вызывая горячие, ни с чем не сравнимые спазмы.       Гермиона запустила пальцы в его волосы, ненамеренно притягивая ближе. Драко не сдержался и тихо засмеялся, обдавая теплом влажную кожу, провёл всей поверхностью языка вдоль щёлки к лобку, приподнялся и прихватил губами кожу в районе талии.       — Готова к большему? — провокационно спросил он, поглаживая большим пальцем от клитора до промежности.       Гермиона лишь кивнула, перемещая ладошку на его плечо.       — Моя смелая девочка… — посмаковал он, вводя на фалангу палец. Необходимо растянуть её, дать привыкнуть к будущему вторжению. Реакция Гермионы была неожиданной. Она сильнее выгнулась и издала довольный стон.       Сначала было непривычно, но после от его действий внизу живота появилось нечто тягучее и тяжёлое, что превратило неприятные ощущения в удовольствие. Драко продвинул палец глубже, побуждая Гермиону выгнуться, а после добавил ещё один. На задворках памяти яркими картинками всплыл давний, самый первый сон с участием белокурого чертёнка. Что-то похожее она испытывала в океане, он так же доводил её до исступления, заставлял привыкнуть к себе.       — Да! — вырвалось помимо воли, когда он стал двигать пальцами, аккуратно, медленно, но настолько крышесносно, что Гермиона могла выдыхать лишь что-то бессвязное.       Драко вожделенно следил, как его девочка извивается под его пальцами, как стонет и мяукает. Какая же она отзывчивая! Пах ныл от вида заведённой Гермионы, просил ласки, рвался из трусов, стремясь заменить собой бесстыжие пальцы.       — Всё, не могу больше, — едва слышно простонал он, не в силах сдерживаться, и, быстро сняв нижнее бельё, встал между её ног. Мозги напрочь отказывали, и он нагло и открыто несколько раз провёл ладонью по члену, размазывая свою и её смазку по всей длине. Движение привлекло внимание Гермионы. Разомкнув веки, она опустила взгляд и зарделась как маков цвет.       — Не смущайся, это всё я. Для тебя, — с придыханием вымолвил он. Гермиона моргнула несколько раз, мысленно уговаривая себя привыкнуть к такому. Ей внезапно захотелось кое-что сделать. Собственно, а почему бы нет, ведь он знает её вкус… она уже касалась его. Нужно расширять горизонты и выползти из кокона правильности и стеснения. Ведь она доверяла Драко.       На этой мысли Грейнджер протянула руку и несмело положила ладонь поверх его руки. Драко всё это время с любопытством наблюдал за её действиями и замер в ожидании, когда нежные пальчики прикоснулись к налитой желанием головке. Их взгляды встретились, и Гермиона провела подушечкой по блестящей коже, а затем…       «Ох ты ж… твою мать!»       …погрузила палец себе в рот.       В тот же миг глаза Драко потемнели на пару тонов, он закусил губу, когда Гермиона томно прикрыв глаза, облизала палец по всей длине.       Драко приоткрыл губы, страстно наблюдая за движением пальца.       — Ты вкусный, — невпопад промямлила Гермиона, смотря на него из-под полуопущенных ресниц, — и мне хорошо с тобой. Хочу тебя, — шепча признания, она чувствовала себя пьяной и… смелой. Было легко и спокойно рядом с Драко, внизу живота сильно, уже до боли тянуло, просило высвободить скопившееся наслаждение.       — Что ты творишь… — сглатывая набежавшую слюну, с благоговением проговорил Драко. Подался вперёд и, обхватив её талию, подмял под себя. — Теперь уж точно я не смогу себя сдержать… ты станешь моей прямо сейчас.       Драко приподнялся и, не разрывая зрительный контакт, направил в неё член.       Почувствовав его так близко, Гермиона напряглась и опустила вниз встревоженный взгляд. Драко поймал испуганный взор и, проведя губами по щеке, прошептал на ухо:       — Расслабься.       Толчок — и он внутри.       Гермиона правда попыталась это сделать. Насколько могла, расслабила низ живота и ноги, но…       Она дёрнулась от неожиданной горячей рези между ног, коротко тихо вскрикнула и зажмурила глаза. Впиваясь в плечо ногтями свободной руки, второй с силой сжала пальцы Драко. Находясь в хватке болевых спазмов, Гермиона резко сдвинула колени, сдавливая бёдра Драко, выгнулась в спине, неосознанно сжимая его внутри. Было больно. Тягуче жгло, щипало и… всё это от тугой наполненности. Она раскрыла глаза и посмотрела на Драко. Он был очень близко, глаза закрыты, губы сжаты, скулы и подбородок напряжены.       — Б-больно, — неопределённо выдавила она, — тебе?       Драко распахнул ресницы.       «Глупая, тебе больно, не мне», — подумал он.       — Нет, очень приятно, приятно настолько, что я едва себя сдерживаю, — Гермиона коротко кивнула и сморгнула набежавшие слёзы. — Прости меня, я сделал больно, — хрипло шептал он, вглядываясь в её повлажневшие глаза.       — Всё… хорошо, ведь так всегда бывает, — с придыханием, смущённо проговорила она.       — Расслабь низ живота, — напряжённо прошептал он, целуя линию подбородка. — Ты так… сда… драккл, сдавливаешь меня, что я едва держу контроль, — тихо прорычал он и слегка качнул бёдрами, делая поступательное движение. На этот раз Гермиона зашипела от жжения и горячей волны довольно неприятных ощущений. Драко выдохнул натужный стон и вновь подался бёдрами вперёд.       — Вот так. Драккл, ты такая узкая! — утыкаясь ей в плечо, прошептал он. — Потерпи немного, так надо.       Гермиона кивнула, напоминая о данном себе обещании доверять ему.       Получив одобрение, Драко начал двигаться в ней, медленно, тщательно улавливая каждое изменение в восприятии Гермионы, затем стал наращивать темп, проникая всё глубже, получая неимоверное наслаждение от близости своей девочки.       Тупая резь проходила, но Гермиона всё ещё не чувствовала ничего приятного, только крайне непривычную наполненность и тяжесть малфоевского тела. Одно отвлекало — его шёпот и поцелуи. Он опирался левой рукой о матрац, а правой по-прежнему сжимал её горячую ладошку, кусающими поцелуями покрывал шею, плечи, верх груди, сладко терзал губы. Когда движения бёдер участились, он прислонился лбом к её лбу и блаженно прикрыл глаза.       Он едва сдерживал свою циничную натуру, хотелось двигаться быстрее, яростно вбиваться в неё, сильнее… глубже… Погрузиться в самую глубину девичьего нутра… Выколачивать стоны и крики наслаждения… своё имя…       Но ей всё ещё было больно, и она смиренно, терпя и подчиняясь, принимала Драко в себя.       Было очень жаль, что достигнуть пика в этот раз сможет только он, но у них же это не последний секс, верно? В следующий раз Гермиона распробует все прелести этого занятия, уж Драко этому поспособствует.       Воздержание дало о себе знать слишком быстро, и Драко понял, что больше не в силах себя сдерживать.       — Прости, но я не смогу дольше, — промямлил Драко, видя, как черты лица Гермионы постепенно смягчаются, выражение становится блаженным…       Наслаждение океаном полнилось в районе паха, грозясь взорваться оглушительным фейерверком, заполняло его всего, разливалось лавой по венам, вытравливало мысли, высушивало мозг…       И разрядка наступила, срывая крышу ураганным наслаждением.       Он глухо зарычал, изливаясь тугими толчками в желанную девочку с одной лишь яркой мыслью в голове:       «Я люблю тебя».