***
Два дня до сочельника прошли гладко, мирно и… тихо. Гермиона молчала и только кивала в ответ на приветствие каждый раз, когда Драко с ней здоровался; странно поглядывала, когда он ненамеренно задерживал на ней взгляд. Его глодал стыд за совершённый поступок, но благополучно успокаивал себя неимением другого выхода. Главное, Гермиона с ним, а всё остальное пусть рассыпается прахом. Рождество — время волшебства, тепла и радости. В этот день нет места злости, обидам и всевозможным распрям, и Гермиона решила придерживаться кредо сегодняшнего дня. Незачем копить огорчение, тем более когда Драко всё время так на неё смотрел — с сожалением и тоской. Это било по нервам и собственным к нему чувствам, ведь она любила его и подобная мука не могла не затронуть её душу. Гермиона также скучала, ей не хватало Малфоя. Пусть они и жили в одном доме, но общались редко — напряжение давило на каждого, и, желая вернуть прежнее общение, за завтраком она первая начала разговор: — Как ты себя чувствуешь? — нанизывая на вилку кусочек яичницы, задала нейтральный в её понимании вопрос, который предположительно должен был поднять непринуждённую беседу. По крайней мере, Гермиона на это надеялась. — Всё хорошо, — осторожно ответил он, украдкой поглядывая на неё из-за утренней газеты. Гермиона наконец оттаяла? Это несомненно радовало, — и уже давно. Благодаря тебе я жив, спасибо. — Не стоит, — пряча глаза, ответила она, — и не я тебя спасла, а Гетур. — Пусть так, но как и ты, не отрицай, — качнул он головой и открыто на неё посмотрел. Драко был уверен в силе своего Обливиэйта, но чувство опасения всё равно присутствовало, когда она смотрела на него более пристально, словно вспоминала что-то, сопоставляла… — Ладно, — чувствовать на себе его пристальный взгляд было весьма неуютно, и посему Гермиона решила наконец разрушить неловкость между ними. — Какие на сегодня планы? — Я ориентируюсь на тебя, но, — отпивая глоток кофе, улыбнулся Драко, — у меня есть предложение. — Какое? — вздёрнула она брови, видя лукавый взгляд Драко. — По случаю Рождества в деревне открылась ярмарка, — поднимая откинутую газету, предложил Малфой, мысленно умоляя, чтобы она согласилась пойти с ним и, наконец, разрушить эту болезненную корку льда на их отношениях. — Оу, — протянула Гермиона, и заинтересованный огонёк осветил карие глаза. — Хорошая мысль, но… — Но? — слегка прищурился Драко. — Разве на сегодня у тебя нет планов… по службе? — она немного замялась, не зная, как лучше выразить мысль и не задеть Драко, ведь была в курсе, как ему не нравились напоминания об обязательствах Метки. Его глаза задержались на столе, но через секунду он вновь взглянул на неё и улыбнулся. — Нет. Пока нет, не переживай. — Замечательно! В таком случае идём на ярмарку. — Отлично, беги одеваться, — он вернул улыбку и свободно вздохнул, чувствуя, как внутри слабеет напряжение. День пролетел незаметно. Прогулка по заснеженной деревушке была весёлой и шумной. Сочельник не то что заглядывал в окна, а уютно располагался в очаге каждого дома, наполняя всех своим светом и радостью. По случаю праздника открылась ярмарка местных ремесленников, на которую и заглянули ребята. Чуть поодаль располагался обширный каток. Оказалось, Драко совершенно не умел кататься на коньках, что неимоверно веселило Гермиону, а он мысленно молился Мерлину, только бы эта мука позором быстрее закончилась, поскольку на него — неловкого и опасливого — глазела вся деревня простаков! Драко раскаялся лезть на ледяной настил в этих странных, узких ботинках с лезвиями на подошвах. Нет, он знал, что такое коньки, но никогда не рисковал надевать их и применять по назначению. Но у Гермионы был такой восторженный вид, когда они дошли до катка, что он не смог отказать и нацепил эти адовы ботинки! Может, это кара за все его прегрешения? А что, отцепись он от перил и упади, разобьёт голову и плата будет равноценной тому, что он сотворил с Гермионой. Кстати о ней… Его девочка, посмеиваясь, свободно катаясь среди других таких умельцев, словно была в своей стихии. Её стан, ведомый лёгкими движениями ног, плавно копировал ненавязчивую, приятную музыку в пространстве. Она была похожа на балерину из шкатулки. Такая же хрупкая и нежная… — Хватит стоять у парапета, Драко, идём кататься! — звонко позвала она, лихо притормаживая рядом с Малфоем. — Едем, — хихикнув, Гермиона протянула руку и поманила ладонью, — ну же, так ты простоишь здесь весь вечер и пропустишь самое интересное! — Знаешь, мне и здесь неплохо, — отмахнулся Драко, приосанился, но всё же опасаясь падения, крепко держался за металлическое ограждение. — Драко, прекрати, — хохотнула она и вставая напротив, взяла его за предплечье и потянула на себя. — Ну же, я тебя научу. — Я же задавлю тебя своим весом, если упаду. А я упаду, — Драко подался вперёд, хватая её руки выше локтей, практически опираясь на неё. — Ты можешь пораниться. — Ничего со мной не случится, — весело проговорила Гермиона и потянула на открытый лёд. Катающиеся маглы пролетали мимо со скоростью бладжеров, а он видел только карие лучистые глаза, пылкий румянец и довольную улыбку. — Давай, вставай вот так, — она отпустила одну его руку и встала рядом сбоку, — держись рядом и повторяй за мной. — Драко неловко затормозил, верхнюю часть корпуса повело назад, и если бы не Гермиона, то он непременно с размаху приземлился бы на пятую точку. — Нет-нет, не так, смотри… Тебе нужно наклониться чуть вперёд, заведи свободную руку назад для равновесия и вставай на конёк чуть опираясь на внутреннюю сторону ступни. Драко проделал всё, что советовала Гермиона, и вправду поскользил по льду более уверенно. Ноги всё ещё дрожали, но уже не так, как раньше. Он припоминал подобное чувство, когда учился летать на метле, будучи ещё пятилетним ребёнком. — Во-от, у тебя замечательно получается! — воскликнула она. — Не зацикливайся на ногах, но и не теряй ритм. Двигайся плавно, отталкивайся ребром левой ноги и опирайся на правую… Слушая инструкции, Драко быстро смекнул, в чём соль, и не заметил, как пошёл сам, без её помощи. Через полчаса усилий они уже катались наравне. — Теперь твой черёд чему-то научиться, — спустя три часа, шагая по площади ярмарки, проговорил Драко, подхватывая её ладошку. — Чему, например? — ловя хитрый взгляд, насторожилась Гермиона. — Полётам на метле… — Ну не-е-ет, — протянула Гермиона и остановилась на месте. — Я и мётлы — разные вселенные! Ты что! — В полётах нет ничего сложного, — идя спиной вперёд, уверял её Драко, — поверь, это чем-то похоже на то же катание на коньках. Сначала ты не умеешь… — Боишься, ты хотел сказать? — смешливо прищурилась Гермиона. — Э-э… ну, может быть, чуточку, — сомкнув указательный и большой пальцы, пожал он плечами и продолжил незаконченную мысль: — …а после ловишь с этого кайф! — Ну, не знаю, — с секунду поразмыслив, ответила Гермиона, — можно попробовать, но не сегодня! — резко завернула она, разглядев на лице Драко торжествующее выражение. — Конечно нет! У меня на сегодняшний вечер другие планы! — Драко подмигнул, чувствуя в груди нарастающее тепло и предвкушение. — И какие же? — А вот, не вынюхивай! Об этом узнаешь ближе к вечеру… Кстати, ты голодна? — Нет, давай лучше попробуем рождественской выпечки, — потянула его к лотку местной кондитерской, заполненной восхитительными ароматами ванили, корицы, мёда и цукатов. — Здесь и кофе подают, смотри! Ребята перепробовали уйму всяческих рождественских лакомств и поучаствовали в нескольких конкурсах. Во время одного из таких Драко выиграл для неё небольшого рыжего кролика с забавными длинными ушами. — Какой милый, спасибо! — поблагодарила Гермиона, прижимая игрушку к груди. — Да, рыжий и странный… — скептически протянул Малфой, подцепляя пальцем кончик плюшевого уха. — Хм, может, узнать, можно ли обменять на белого?.. — оглядываясь на витрину с игрушками, вслух пробубнил он, явно демонстрируя неприязнь к рыжему цвету. — Не надо! — воскликнула она, сжимая варежками мягкое тельце игрушки. — Что за стереотипы, Драко, он милый… да, рыженький и немного нескладный… — Ага, вылитый Уизли, — желчно протянул Драко, кривя губы в наигранном отвращении. — Малфой, — качнула она головой и выдохнула, при этом не переставая улыбаться. — Ты как ребёнок. — А сама-то: какой маленький мягонький кролик, рыженький, ути-пути, — прогнусавил писклявым голосом Драко. Елейная интонация вкупе с его нормальным голосом вмиг насмешила Гермиону, и она, не сдержавшись, прыснула и, запрокинув голову, захохотала. — Весело? Тебе весело?! — шуточно шикнул Драко и стал надвигаться. — Я же поймаю, и тебе, с этим несуразным зайцем, не поздоровится! — Кроликом, Драко, это кролик, — помахала она игрушкой перед самым его носом, — зайцы выглядят иначе… — Ах так! — выдохнул он, потянулся с намерением выхватить игрушку, но Гермиона отдёрнула руку и, хохоча, припустила по дороге к шале.***
Вернувшись домой, Гермиона запрятала плюшевую игрушку в недра бисерной сумочки, переоделась в домашнее и спустилась в гостиную. Там её ожидала большая ель, которую уже начал украшать Драко. — Эм, я не вовремя, это и есть твой сюрприз? — удивлённо смотря на него, спросила Гермиона и подошла ближе, с изумлением понимая, что дерево настоящее! — Нет, что ты, сюрприз будет чуть позже, примерно… — протянул он, глянув на наручные часы, — …через два часа. — А что это будет? — любопытство разгоралось в груди ярым огнём, и Гермиона не стала себя сдерживать, снова попыталась узнать, в чём заключался сюрприз. — Узнаешь позже, — как ни в чём не бывало парировал Драко, открывая ещё три коробки с игрушками. — Как скажешь, — пожала она плечами, приседая рядом с одной из них, и, выудив красивый стеклянный шар с тонким рисунком заиндевевшей вязи узоров, подошла обратно к ели. — Чьи это игрушки? Родителей Алекса? — Нет, мои, — навешивая на еловую ветвь стеклянную фигурку совы, раскинувшую словно в полёте крылья, ответил Драко и взглянул на Гермиону. Увидев вопросительное выражение на удивлённом лице, он пояснил: — Эти игрушки принадлежали ещё дяде Люциуса. Кстати, помнишь дом на острове? — вздёргивая бровь, спросил он. Получив в ответ кивок, продолжил: — Это дом его сына — Гидеона, кузена Люциуса. Он теперь живёт на побережье Испании. В особняке на Мауи редко бывает — почти никогда, — поэтому я отправил ему письмо с просьбой разрешить мне занять на время его дом. — А он… тоже? — Гермиона искоса посмотрела на Драко, обдумывая сказанное. Так вот кому принадлежала та шикарная вилла на утёсе? Удивительно, насколько дом отличался от… «Подождите, я же даже не знаю, как выглядит Мэнор, с чего вообще взяла, что родной дом Драко выглядит как-то иначе?» — Нет, Гидеон не Пожиратель смерти, — подхватил Драко, поняв, к чему клонит Гермиона. — Он старше Люциуса и давно ушёл из семьи. — Что этому послужило? — спросила она, аккуратно надевая шёлковую нить с нанизанной на неё искусно выполненной стеклянной метлой на еловую веточку. — Я всей истории не знаю, но предполагаю, что это было накануне Первой Магической Войны. Мама ещё застала Гидеона. Я через неё его нашёл. — Они общаются? — удивилась Грейнджер, скрестила руки на груди и подошла к Драко. — Да, но Люциус не знает. Я был бы очень рад, если бы этот ублюдок, наконец, отпустил мать и она смогла уехать к дяде. Гермиона смотрела на профиль Драко и размышляла. Стало быть, Нарцисса пленница в собственном доме, а Люциус — обыкновенный маньяк. Мерлин, она бы свихнулась с таким папашей… — Нет, между ними ничего нет, по крайней мере, так говорит мама, — улавливая назревающий вопрос, пояснил Драко. — Она верная и даже такой мрази, как Люциус, не изменяет. — Твоя мама замечательная, — выдохнула Гермиона и обняла Драко со спины. — Тебе очень с ней повезло. Она чуткая, нежная и в то же время тверда характером. — Да, она мой герой, — хмыкнул он, переплёл с ней пальцы и обернулся. — Ну что же, хочешь увидеть Волшебство Рождества нашей семьи? — резко выдохнув, ухмыльнулся Драко. — Да? Тогда смотри. Он взмахнул палочкой, заставляя остатки мелких игрушек занять свои места на ели, и, добавив огоньков по типу магловской гирлянды, произнёс незнакомое Гермионе заклинание. В тот же миг игрушки на ветвях ожили. Она подошла к дереву и с восторгом вглядывалась в многочисленные шары. На каждом рисунок оживал, словно в стеклянных сферах простирался другой мир. — Это… волшебно. — Да, — обнимая её со спины, прошептал Драко, — как и ты. Гермиона обернулась на шёпот и, наконец, позволила себя поцеловать. Но соприкосновение губ продержалось недолго. Она погладила его по волосам и отстранилась, размыкая мимолётный поцелуй. Сделала она это с трудом, поскольку сама желала быть к Драко как можно ближе, чувствовать его всего без остатка, но… остановила. Что-то мешало исполнить желаемое, странное зудение под ложечкой… интуиция? Они стояли очень близко, его прерывистое дыхание согревало щёку, крепкие руки сжимали талию, а Гермиону разрывали странные противоречивые чувства, она умирала, как хотела большего прямо сейчас, и в то же время, желала убежать и спрятаться. Почему? Неужели до сих пор держит на него обиду? — Что-то не так? — выдохнул Драко, усиленно затыкая опасение: «Нет, она не могла вспомнить, не могла!» — Всё хорошо, просто… — мягко надавив на его руки, Гермиона высвободилась из объятий и отошла в сторону, переводя внимание на «живые» ёлочные игрушки. — Хочу побыть одна. Драко сжал зубы и опустил взгляд. Кого он обманывает? Гермиона могла на уровне эмпатии помнить произошедший скандал. — Хорошо, — молвил он и скрестил руки на груди. — Мне отменить сегодняшний вечер? Она оглянулась и качнула головой. Малфой стоял в напряжённой позе и ждал ответа, однако не смотрел на неё, что выражало едва сдерживаемое напряжение. — Нет, что бы ты ни запланировал, не отменяй, — улыбнулась она. — Мне просто нужно подумать. Я… я буду в библиотеке. Он проводил её взглядом и упал в кресло. Боль в затылке от сильно сжатых в кулак волос доставила своего рода удовольствие. Что он наделал, драккл подери, что натворил?! Вот она, его Гермиона, вроде с ним, но далеко. Своим поступком он откинул их отношения к началу, и, зная её упрямство, был уверен — вернуться к прежнему будет очень сложно. Откинувшись на подушки, Малфой устремил невидящий взгляд в окно. На улице тихо падал снег.***
Вечер тёк слишком медленно, Гермиона, казалось, исходила вдоль и поперёк весь кабинет. Что за странное чувство… предательства? Ощущать это было непривычно и дико, поскольку Драко не давал подобного повода за всё время общения. Ведь правда, подумаешь, поссорились, с кем не бывает… Она приоткрыла дверь и выглянула в небольшую щёлку. В обстановке гостиной ничего не поменялось, Драко сидел в кресле, смотрел в пространство отсутствующим взглядом и с силой, до побелевших костяшек, мял кулак, нервно перебирая пальцами. На первый взгляд ничего необычного, но что-то ей не давало покоя, как и ему. Его тоже что-то тревожило, причём сильно. Она приоткрыла дверь шире, в намерении выйти и поговорить, но не решилась. Осталась в кабинете и вновь уселась за стол, принимаясь за перевод последней сказки о трёх братьях. Спустя некоторое время в кабинет заглянул Драко. В гостиной было уже всё готово, и он решил, наконец, отвлечь любознательную девчонку от утомительного толкования рун. Подойдя ближе, он склонился к ней со спины и слегка помассировал плечи. Гермиона вздрогнула и коротко вздохнула. — Я тебя напугал, — с сожалением, тихо констатировал он, немного сжимая пальцы, тем самым удерживая её на месте, — я не хотел. — Гермиона резко повернула голову и, успокаиваясь, прикрыла глаза. — Немного. Я зачиталась, — приподнимая сборник сказок, Гермиона показала на текст, написанный её рукой. Она застопорилась на неизвестном символе, который был грубо впихнут в оригинальный текст истории, не иначе намеренно. Природу иероглифа Гермиона, как ни старалась, не могла опознать, так как уже как час занималась подбором всевозможных рун. — Устала? — мягко поглаживая ладонями её руки, Драко осмотрел рабочую зону, подмечая несколько явно наскоро нарисованных, разного размера символов. Они показались ему странными и слегка знакомыми. Нечто подобное он мельком видел в какой-то древней рукописной книге в библиотеке Мэнора. — Да, вот с этим символом беда. Он ни на что не похож… — Гермиона замерла, хмурясь, заёрзала на стуле, желая подняться. — Как я могла забыть! Этот символ встречался на страницах биографии Дамблдора, мне нужна эта книга! — Вот она, — будучи готовым к такому развитию событий, Драко ещё вчера забрал бытейник из сумки и перенёс на стол, когда после корректировки её памяти посадил Гермиону в кресло. Сделал это намеренно, чтобы Грейнджер вновь не полезла в гардеробную и не обнаружила подмену палочки и ему снова не пришлось подвергать её довольно болезненной процедуре стирания памяти. — Как? — озадаченно отшатнулась Гермиона, по-прежнему хмуро смотря на книгу в его руках. Он буднично выудил яркую обложку из-под вороха бумаг. — Она же была в сумке. — Разве? Вчера ты доставала её, а я вечером принёс сюда, — в сущности, Драко не солгал, только недоговорил. Гермиона взяла из его рук книгу, пролистала страницы в поисках нужной главы. — Да… ой, вот и мой рисунок. Я забыла, — досадливо молвила она и коротко растёрла ладонью лоб, — видимо, от головной боли. — Драко с силой прикусил щёку изнутри, мысленно осыпая себя тумаками. Если бы Гермиона спокойно отреагировала на его просьбу остаться с ним и согласилась, этого бы ничего не было. — В общем, вот это письмо, смотри, — вздохнув, она указала на небольшой символ, точно копирующий тот, что был нарисован на вложенной меж страниц бумаге. — Может, что-нибудь напоминает? — Хм, — Драко склонился, опираясь ладонью о крышку стола, — нечто знакомое видел в одной из старых книг Мэнора. — О, может, попросить домовика принести её? — оживилась она. — Не знаю, — пожал он плечами, — похоже на простые каракули, — он лукавил, поскольку понимал, что один и тот же символ не мог попасться в нескольких книгах сразу. И Гермиона вторила его мыслям: — Один раз — случайность, да, но два, а то и три, — возбуждённо воскликнула она, указывая на письмо Дамблдора к Гриндевальду, — закономерность, Драко! — Я совершенно с тобой согласен, — протянул он, поворачивая голову и оказываясь очень близко к её лицу, — и мы это выясним, но не сегодня. — Но… — возразила Гермиона, готовая отстаивать своё, но Малфой её прервал: — Не сегодня, — прошептал он, целуя её в кончик носа. — На твоём очаровательном носике сидит Рождество, и поэтому мы сейчас идём в гостиную, — говоря всё это, Драко выпрямился и, к неожиданности Гермионы, выдернул её из кресла и ловко закинул на плечо. — Драко! Это важно! — повисая на его плече, проговорила она, по инерции оправляя подол вновь трансфигурированного из его рубашки платья. — Да-да, мы разберёмся с этим позже, а теперь, — ставя её на ноги и усаживая на диван, согласился он, — мы будем праздновать Рождество. Гермиона оправила сбитые волосы и огляделась. Комната выглядела волшебно! Магические огоньки витали под потолком, исполняя ленивый танец. Ель светилась и переливалась радужным блеском, а завершал всю картину полыхающий уютным огнём камин. Напротив него стоял широкий кофейный столик, уставленный вазой с фруктами, двумя бокалами с напитком, похожим по цвету на глинтвейн. Рядом же на нескольких ножках возвышался какелон, источая неподдельный и весьма аппетитный сливочный аромат, а вокруг него теснились корзинка с хлебом, вазочки с традиционными швейцарскими пряниками, печеньем и шоколадом, которые они пробовали ещё на ярмарке. Всё довершала россыпь подушек на диване и шкуре на полу. — Эм, — возвращая взгляд на Драко, протянула Гермиона, — как красиво! — Нравится? Кинси очень постарался, он молодец, — подавая Гермионе бокал с глинтвейном, мягко проговорил Малфой. Наконец, в этот вечер они узнают друг друга поближе, ведь это и был его план ещё несколькими днями раньше… на вечер первой в череде абсолютно бессмысленных ссор. И всё пошло вкривь и вкось после необдуманно сказанной им фразы. Больше он такого не допустит! — Это он всё сделал? — слегка нахмурившись, Гермиона вновь бегло осмотрела комнату. — Он только игрушки и ель принёс, не заводись, — улыбнувшись, Драко потушил вмиг взбунтовавшее в ней праведное негодование. — Еду доставил курьер из ресторана, — цепляя шпажкой кусочек хлеба и окуная его в фондю, ловко прокрутил в пальцах, собирая тягучие сырные капли, протянул Гермионе. — Каким бы идеальным я ни был — в домашних делах абсолютно бесполезен. Открой ротик, ты просто обязана это попробовать. Гермиона хмыкнула на высказывание и разомкнула губы, пробуя предложенное лакомство. Сырное фондю оказалось невероятно приятным на вкус! Нотки разных сыров взрывались на языке вкусовым ураганом, а хрустящий хлеб дополнял палитру вкуса. — М-м, изумительно… просто божественно! — прикрыв в блаженстве глаза, протянула Гермиона. — Да, — кривовато ухмыльнулся Драко и приподнял свой бокал, — с Рождеством! — С Рождеством, — кивнула она, и по комнате раздался лёгкий хрустальный звон. — Ну что, узнаем друг друга получше? — сделав глоток, Драко сел в кресло напротив Гермионы. Пусть ему и хотелось быть к ней как можно ближе, но разумно не стал форсировать события. Гермиона посмаковала на языке отменное вино и с готовностью кивнула. У неё тоже были подобные мысли, поскольку Малфоя она знала очень мало, ну, такого, каким он был именно с ней. И все разы произошедших между ними скандалов она всегда находила в нём что-то новое для себя. Пора поговорить.***
— Нет-нет, Драко, ты должен хотя бы попытаться! — изрядно разомлевшая от горячего пряного вина, Гермиона, окончательно расслабилась. Спустя ещё несколько бокалов глинтвейна и непринуждённой беседы о всякой ерунде между ними завязалась тема танцев. Ведь Драко отлично вёл в классических па, но, оказалось, не жаловал современные. И пьяная Гермиона решила это исправить с присущим ей рвением. — Гермиона, я не стану дрыгаться, как под каким-то проклятьем, — шутливо отмахнулся Драко. Ведомая азартом, она подскочила с места и, быстро оказавшись рядом, схватила его за руку и потянула на себя. — Ну же, я хочу, давай потанцуем! — умоляла она, лучезарно улыбаясь. Видя её сверкающие глаза и румянец на щеках, Драко не смог отказать. Поднялся и позволил увлечь себя в странный танец. Гермиона чувствовала себя настолько свободно и спокойно… как никогда раньше. Лёгкость в теле, а самое главное — в голове, позволяла отрубить весь контроль и позволить себе плыть по течению. Что она и сделала. Рядом был тот, кого она любила, волшебная атмосфера, спокойная и уютная обстановка, всё это раскрепощало до предела, и Гермиона не боялась показаться смешной. — Давай, повторяй за мной! — напевая нехитрую ритмичную мелодию, показала связку простых па. — Давай, Драко! — взмахнув руками, подначивала она, но Малфой стоял напротив скрестив на груди руки и снисходительно смотрел на неё, силясь сдержать хохот. Гермиона была настолько мила… — Не уверен… — но не успел договорить, как она подбежала ближе и, встав сбоку, слабо двинула бедром, толкая его в сторону. — Тогда так, — сделала пару шагов вперёд, затем в сторону, потом повернулась вокруг себя и очень сексуально сделала восьмёрку бёдрами. — Повторишь? — гордо вздёрнув подбородок, она подхватила со столика свой бокал и выпила всё содержимое за пару глотков. Эта порция добавила телу ещё большей лёгкости. — Гермиона, я так не умею и учиться не собираюсь, поскольку это девчачьи танцы, — сузив глаза следя за ней, с улыбкой проговорил Драко. Она выпила порядка четырёх бокалов за вечер, а уже опьянела. Совсем слабая… У Драко и в мыслях не было её спаивать, поскольку он и сам уже был далеко в нетрезвом виде, так как недавно переключился на бурбон. — Скучный ты, — фыркнула она, отходя в сторону. — Так молодые люди на конкурсах танцуют. Но не успела сделать и шага, как Драко привлёк её к себе и повёл в танце. — А если так? — сжимая ладонью скрытое под тонким хлопком бедро, прошептал в её губы он. — Это называется танго, умеешь его танцевать? — Хах, конечно! — подхватила Гермиона и ответно крепко прильнула к его телу, так, как подобает этикет этого танца. Они оба чувствовали притяжение и напряжение. Каждого неистово тянуло друг к другу, и, — уж что таить — оба очень соскучились. Гемиона чувствовала зуд на языке всякий раз, когда её взгляд падал на его губы. Жар волнами распространялся по телу даже от мимолётного прикосновения, требуя большего. В какой-то момент, после очередного выпада, её повело в сторону, а Драко ослабил контроль всего на секунду и, чтобы не уронить её, подался вперёд и, сталкиваясь с ней, упал в кресло, утягивая за собой. Всё это сопроводил её тихий вскрик, а затем и смех. Гермиона упала в его объятия и замерла, весело смотря в серые глаза. При довольно быстром танце они оба запыхались, и синхронные форсированные вздохи сливались воедино. Его лицо было так близко, чувственные губы приоткрылись, пробуждая желание поцеловать, и она припала к ним в неистовом поцелуе. Драко прижал её к себе и со всей пылкостью ответил, провёл ладонью по пояснице к лопаткам, затем по талии, задел большим пальцем грудь и тяжело втянул носом воздух, ощущая под тканью нежную мягкость плоти. Подёрнутый хмелем разум, наконец, высвободил желание на волю и сподвиг действовать решительно. Он чисто мужским движением обхватил ладонями бёдра и приподнял, усаживая её на себя. Страсть, с которой он сминал её губы и прикасался, блуждая ладонями по телу, ещё больше дурманило и распаляло опьянённое сознание. Гермиона разомкнула поцелуй и, в спешке желая высвободить болезненную в возбуждении грудь, дёрнула верх платья. Но не вышло, помешали чёртовы пуговицы. Драко сразу понял её желание и попросту рванул ткань, с треском отрывая пуговки. Стоило нежной груди показаться глазам, как он тут же припал к ложбинке, вдохнул любимый аромат и осыпал поцелуями гладкую кожу. Гермиона не осталась в долгу: выгнулась в его руках и, задевая уже отвердевший пах, смело поёрзала, на что Драко невнятно простонал и довольно сильно зажал меж зубами её сосок. Жест заставил тихо вскрикнуть, дёрнуться и свести колени. — Тш-ш, — выдохнул он в район шеи, — я больше не стану кусаться… ну, может быть, — хмыкнул он, прихватывая в крепком поцелуе кожу под ушком. Гермиона откинула голову на его ладонь, пальцы которой нежно массировали затылок, тихо рассмеялась. Как же ей нравился такой Драко: страстный, немного грубый, но в то же время нежный… хотелось принадлежать ему без остатка! Драко спустил руку по узкой спине к бёдрам и задрал подол платья до самой талии, невесомо, намеренно щекоча, коснулся ягодиц кончиками пальцев, отчего Гермиона вновь вздрогнула, а затем скользнул под трусики. Она была мокрой и горячей, от ощущения слегка липкой влаги на пальцах Драко рыкнул, вторя её прерывистому стону. — Драко… — кусая губы, пискнула она, когда почувствовала в себе его палец. — Да, не прекращай! Просить не требовалось. Драко сходил с ума от её тесноты и влаги, нежно и осторожно сделал несколько поступательных движений, после добавил ещё один палец и слегка их развёл, добавляя остроты. Гермиона чисто рефлекторно обхватила предплечье, но, встретившись с наполненным страстью лицом, ослабила хватку и, проведя ладошкой до плеча на грудь, в свою очередь, рванула вверх мягкий джемпер, делая намёк, что желает прикоснуться к его телу. Давая то, что она хочет, Драко приподнялся и сдёрнул мягкую ткань как можно выше. Уперевшись ладонями в грудь, она протяжно замычала, двинула бёдрами, медленно насаживаясь на его пальцы, пропуская чуть глубже. Женские дни были уже совсем близко, и тело заведомо ярко реагировало на любое подобное воздействие. От острых ощущений она запрокинула голову и вновь выгнулась, с каждым движением неосознанно попадая в темп с его рукой. Жаркий разряд внизу живота опалял наслаждением, подталкивая её к краю… Драко, прикусив губу, обхватил щёку, притянул к себе и припал к изгибу шеи. Его ладонь ласково обвела линию челюсти, язык вырисовывал восхитительные узоры на коже, пальцы левой руки двигались в ней, а большой палец правой, вслед ладони, скользнул по виску на щёку и задел уголок её рта. Слегка качнув головой, она поймала подушечку и обхватила его губами. Язык блуждал в районе сгиба плеча, когда Драко ощутил жар её ротика. Он мгновенно переместил внимание на новый эпицентр более ярких ощущений и не смог оторвать взгляд. Драккл, она так восхитительно посасывала его палец, что тут же возникло желание почувствовать это невероятное ощущение вакуума другим местом. Член снова дрогнул под слоями ткани, изнывая от обиды, что его обделили лаской. А Гермиона определённо вошла во вкус, игриво лизала юрким язычком подушечку пальца, втягивала его сильнее и сделала умопомрачительный для Драко жест — сглотнула. Он не выдержал и промычал сквозь зубы, желая уже чувствовать её рот своим членом. Ощущать одновременно его пальцы в себе и на языке было более чем необычно! Гермиона уже не могла сдерживать в себе стоны, и они тихой мелодией вырывались из груди, приглушённой сомкнутым на его пальце ртом. Внезапно она почувствовала, как его пальцы покинули её. Приоткрыв помутневшие от страсти и алкоголя глаза, Гермиона увидела, как он с тем же смаком облизывает их по всей длине, не отрывая взгляд, наслаждается её вкусом. Она жадно впитывала его реакцию, было до жути приятно наблюдать такой отклик на свою смелость и порядком неумелые ласки… Ей захотелось большего. Гермиона неловко сползла с колен, кусая губы, и, пряча глаза, начала расстёгивать его брюки. То ли от крайнего смущения, то ли от едва сдерживаемого возбуждения, пальцы дрожали и плохо слушались. — Гермиона? — прошептал Драко, удивлённо наблюдая за ней. — Я хочу тебя так, — заплетающимся языком проговорила она, разводя пояс брюк за шлёвки. Его брови слегка сдвинулись, выражая сомнение, а затем расслабились, вторя лёгкой ухмылке. Пьяная малышка… Неужели её нужно опаивать, чтобы вывести на откровенные поступки, чтобы увидеть её расслабленную и податливую… смелую в собственных желаниях? — Ты такая слабенькая, — мягко прошептал он, наблюдая неловкие движения, потянулся и провёл пальцем по её губам, — тебе не стоит так много пить. Гермиона обежала взглядом его лицо и прошептала в ответ то, что он только в фантазиях мог представить: — Может, я хочу быть пьяной, — проводя ладонью по колену к бедру, сказала она, — хочу расслабиться и быть твоей без лишних мыслей и надуманных ограничений. Хочу, чтобы ты насладился мной, как я буду наслаждаться тобой. — Гермиона… — вновь протянул он, но договорить не сумел, поскольку её ладошка, несмотря на нервозность, быстро добралась до нижнего белья и уже смело обхватила выпирающий бугор, вырывая из его груди слабый стон. Драко не сводил взгляд с прекрасной картины, желая видеть каждое мгновение. Мягкий свет камина и магических огоньков вырисовывал красивый абрис её лица. Она была смущена, но решительна. Румянец разливался по щекам, припухшие от поцелуев губы подрагивали, а глаза поблёскивали, гипнотизируя своей первозданной красотой. Он сместил руку ниже и легко провёл по налитой груди ребром указательного пальца, попутно слегка цепляя отвердевший в возбуждении сосок. Гермиона дрогнула от прикосновений, как от электрического разряда, поскольку грудь в последние дни была очень чувствительна, моргнула, отстранилась и довольно сильно толкнула его в грудь. — Сиди смирно, — приказала она и, не разрывая зрительный контакт, юркнула прохладным пальчиком под резинку боксеров и потянула вниз, высвобождая восставшую плоть. Драко, насколько позволяло состояние, с интересом следил за её действиями и старательно подавлял предвкушающую улыбку. Дерзкая, дерзкая стеснительная девочка осмелела, показала характер и старательно сдерживала смущение под заинтересованным выражением, когда член, слегка покачиваясь, предстал перед ней во всей своей красе. Гермиона сглотнула, разглядывая розовую поблёскивающую в свете камина головку. Опуская подбородок, пробежала глазами в обратном направлении к светлой дорожке волос под пупком. Да, она видела его и уже прикасалась, но не так близко. Смущение стукнулось о рёбра, вторя ритму бухающего сердца, но не смогло пробиться наружу. Гермиона вновь коротко моргнула, прикусила губу и огладила его по всей длине. Малфой с дрожью выдохнул носом воздух и сильнее сжал пальцы. Каждое её прикосновение будоражило желание и заставляло ком возбуждения разрастаться внизу живота. Было неимоверно приятно и горячо наблюдать, как Гермиона пристально рассматривала его член, изучала, уже прикасаясь более уверенно. Обхватила ладошкой, провела, слегка сжимая, по длине до головки и, переведя на Драко подёрнутый поволокой взгляд, поцеловала в самый центр, попутно слизывая выступившую капельку смазки. — Ох, блять… Грейнджер, — с придыханием, не сумев с собой совладать, хрипло проговорил он и замер с приоткрытым ртом, поскольку поймал лукавый взгляд и довольную улыбку. Ей нравилась его реакция, нравилась власть, которой она обладала над ним. И он, поддаваясь внутреннему давлению, глухо высказал своё желание: — Ещё! И она дала ему то, что он просил: прикрыла глаза, облизнула головку губами на манер леденца, а после погрузила его в рот. Драко не издал ни единого звука, но краем глаза она видела, как подрагивает его живот, и чувствовала, как едва дёргается член. Он словно жил собственной жизнью. Нет, она знала анатомию, посему даже не удивилась. Обвела языком вокруг головки, спустилась чуть ниже, ощущая нежную и в то же время упругую складку кожи. Нежно обведя её сначала губами, потом языком, после снова, уже более интенсивно, напрягая губы, тем самым стимулируя уздечку, задевала корону. Она услышала приятный уху хриплый выдох, переходящий в протяжный стон. Сглотнув довольно необычный привкус его соков, стрельнула глазами вверх, встречаясь с потемневший взгляд из-под ресниц. Он расслабленно откинулся на спинку кресла, форсированно дышал и слегка покусывал губы. Чуть хмурил брови, на щеках расплылся лёгкий румянец, а чёлка вновь опадала на лоб, неровной волной невесомо касаясь виска. Он был настолько восхитителен и трогателен, что Гермионе захотелось разрушить эту нежную негу, вывести его на эмоции, выдернуть из рая, окуная в большее, глубокие, более блаженные глубины и вознося на запредельные высоты… Действовала Гермиона чисто интуитивно, поддаваясь инстинктам и опьянённому состоянию, напрочь отключив мозг. Вконец осмелев и упёршись локтями в его колени, а ладонью — на низ живота, прикрыла глаза и подалась вперёд, буквально глотая его член. И это возымело эффект. От неожиданности Драко распахнул глаза, слегка дёрнулся вперёд и зашипел сквозь зубы. Сильно, но в то же время нежно захватил её волосы, повинуясь инстинкту, немного надавил вниз, но спустя несколько секунд отпустил, что-то хрипло и бессвязно шипя. Выпустив покрытый влагой её рта член, она пьяно облизнулась и потянулась за новой лаской, проводя ладошкой по поджатым в наслаждении яичкам, но Драко, прервал столь эротичную пытку. Как бы ни нуждался в разрядке, так быстро завершать первый раунд не хотел. Было так сладко и крышесносно замечательно, что ещё чуть-чуть, и просто не выдержит. — Грейнджер… — протянул он сквозь сбитое дыхание и невесомо погладил её щёку, — как бы мне ни льстила возможность спустить тебе в рот прямо сейчас, но я хочу в тебя. Гермиона опомниться не успела, как оказалась опрокинута назад и прижата спиной к покрытому оленьей шкурой полу, а Драко уже с треском содрал трусики и приник к влажному лону, слизывая её соки. Грейнджер взвизгнула от быстрой смены положения, голова слегка закружилась, пуская в пляс мерцающие огоньки далеко под потолком. Действия Драко побудили повести бёдрами и слегка сомкнуть колени, но он, останавливая, несильно нажал на внутреннюю их часть, мягко потянул в стороны большие половые губы, раскрывая её лоно для ласк. Провёл от промежности всей поверхностью языка, задел обнажённый клитор и медленно потянул за малые губы. Гермиона застонала в голос и, поднявшись на локтях, во все глаза наблюдала, как он, смотря исподлобья совершенно безумными от страсти глазами, вылизывает её. От остроты происходящего ноги дрожали, пятки скользили… Она пыталась зацепиться хоть за что-то, только бы не быть унесённой волной обжигающего удовольствия. Но гладкий мех вероломно не поддавался. — Куда это ты уползти пытаешься? — насмешливо прошептал Драко, обхватывая её бёдра и дёргая к себе. Он поднялся на колени, быстро стащил с себя брюки вместе с боксерами, джемпер полетел следом, а Гермиона лишь хлопала глазами и тяжело дышала от пережитых невероятных ощущений. — Не получится, малышка. Она вернула ему почти такую же кривую усмешку и протянула ладонь. Драко мягко обхватил её и помог сесть, сдёрнул ненужную тряпку, оставляя и её полностью нагой. Опьянение бухало в голове лёгкими вибрациями, и Гермиона, тихо смеясь, вновь легла на спину, сминая в пальцах окружающий мягкий мех. Драко огладил ладонями её ноги, талию, провёл большими пальцами вокруг аккуратного пупка к груди и обхватил потяжелевшие от страсти холмики, поочередно поцеловал, а потом лизнул каждый сосок и осыпал нежную кожу поцелуями. Гермиона промычала нечто одобрительное и выгнулась в пояснице, прося больше ласк. Драко опёрся руками по обе стороны от её тела, буквально нависая сверху, поднялся поцелуями к шее, а затем к губам, вовлекая во властный поцелуй. Гермиона чувствовала всё настолько остро и сильно, что, если бы её попросили описать словами то, что испытывала, она бы не смогла этого сделать. Лишь ощущала силу любимого тела, власть и непередаваемые, совершенно ни с чем не сравнимые чувства… Может, именно это испытываешь, когда полностью вверяешь себя другому человеку? И она не сдержала прыгающий хоровод мыслей и чувств, не открывая глаз, слабо, пьяно прошептала: — Я хочу тебя всего, Драко, — ласки на несколько секунд прекратились, но взамен им губы опалил шёпот любимого голоса: — Как ты хочешь? — Драко настолько был увлечён её телом, что едва расслышал мурлыканье. Вновь этот вопрос… и, наконец, сейчас такой уместный. — Хочу так, словно мы не знакомы. Гр… грубо и дерзко, — сглатывая, закончила она. — Уверена? — не смог сдержаться Драко. — Да, хочу испытать на себе все твои грани. — Драко ещё несколько секунд помедлил. «Что ж, желание дамы — закон!» И перевернул её на живот. Гермиона издала удивлённый возглас и что-то насмешливо пробормотала, когда он потянул её за бёдра, ставя на колени. — В такой позе я похожа… — уже громче прыснула она, но не успела закончить, как резко и шумно втянула ртом воздух от хлёсткого шлепка по ягодице. — Ты похожа на доступную девку, — склоняясь к её ушку, прошептал Драко, оглаживая от сгиба колена по задней части бедра, до талии, пуская под кожу прикосновением электрические разряды, — и мне это нравится, — промурлыкал он, захватывая губами мочку уха. Гермиона содрогнулась от волн жгучих мурашек и медленно прикрыла подрагивающие веки, когда ощутила короткую влажную дорожку на бедре от соприкосновения с тёплой головкой его члена. — Сегодня ты будешь моей распутницей, будешь принадлежать мне, — шептал он, поцелуями спускаясь по выгнутому позвоночнику всё ниже. Она, хрипло и тихо постанывая, смогла лишь кивнуть, плохо понимая, что будет дальше. Её заполнили странные ощущения. С одной стороны, на самой поверхности сознания возникли радость и покорность, предвкушение новых ощущений — ведь именно этого она хотела, — а другая, сидевшая глубоко внутри, возмущённо задохнулась, но потонула в обуревавшей её похоти. Алкоголь властвовал над телом и разумом, раскрепощая и притупляя рационализм, оставляя только жажду принадлежности, ведь когда она принадлежала Драко, и он зависел от неё. И ей тоже это нравилось. — Я не слышу, — так же спокойно, но на пару тонов холоднее проговорил он, дёргая её на себя за предплечье. — Да, — хрипло вымолвила Гермиона, чувствуя твёрдую грудь своими лопатками и млея от этого ещё сильнее. — Умница, — лизнул кончиком языка по изгибу шеи к уху, огладил упругий животик и мягко заключил грудь в ладонь левой руки, правой же скользнул к лобку и раздвинул влажные складки. Гермиона дёрнулась от невесомого касания к клитору, выпуская носом дрожащий выдох. — Послушная девочка. Его тёплые руки аккуратно, неимоверно приятно исследовали её тело, а возбуждённый член упирался в поясницу, что сильнее подстёгивало к пошлым свершениям. Она выгнулась, ещё сильнее упираясь ягодицами в его пах, и с торжеством услышала приглушённый довольный рык. — Шалунья, — хмыкнул Драко, чуть сильнее надавливая на клитор, отчего Гермиона подалась вперёд, сжимая по инерции бёдра. Сильная ладонь прошлась вдоль позвонков. Гермиона послушно опустилась на грудь, рвано вдыхая и выдыхая тёплый воздух гостиной. Жар вокруг нарастал, становилось всё жарче, но это не мешало, а только распаляло возбуждение. Драко повёл дорожку поцелуев между лопатками по позвонкам до самой поясницы, а затем вновь приподнял бёдра и припал губами к истекающему влагой лону. Гермиона протяжно промычала, слегка разводя ноги в желании чувствовать его больше… глубже. — Драко, пожалуйста, — пискнула она, желая, наконец, почувствовать его в себе. Перед глазами всё плыло, тёплый мех ласково щекотал разгорячённую и чувствительную кожу, — пожа-а-а… — стон поглотил остаток мольбы, когда большой палец утонул в мокрых складках и нажал на какую-то очень чувствительную точку, а его язык коснулся тугого колечка ануса. Прикосновение взорвало что-то внизу живота, сбрасывая груз неудовлетворённости, обрушив на неё оглушительный оргазм. И Гермиона, содрогнувшись всем телом, громко вскрикнула. Находясь в плотном захвате сильных чувств, она не заметила, как вязкая влага струйкой полилась по вздрагивающему бедру. Драко звучно поцеловал ягодицу и вогнал сразу два пальца в истекающее, пульсирующее лоно. Гермиона вскрикнула громче, что-то бессвязно простонала и через несколько размеренных толчков сама начала двигать бёдрами, насаживаясь на бесстыжие пальцы. — Моя страстная девочка, — слегка покусывая попку, шептал Драко, размазывая её сок по всей промежности, — наконец ты раскрепостилась и стала сама собой. Когда его пальцы покинули пульсирующее лоно, Гермиона вздрогнула от чувства пустоты, но ненадолго. Драко подсунул под её живот упругую подушку, сомкнул бёдра и навис сверху, буквально подмяв её под себя, и одним толчком вошёл сразу на всю длину. Гермиона вскрикнула от неожиданности и блаженства. Наконец-то он в ней… так, как и должно быть. — Да! — вырвалось сквозь очередной стон, когда Драко вновь подался вперёд, заполняя её до предела. От эпицентра их соединения, по низу живота и до самых кончиков пальцев распространилась горячая волна сладкого спазма. Наслаждение и боль смешались в жгучем, возбуждающем коктейле. Гермиона дёрнулась, рефлекторно поднимая ноги, пятки коснулись его напряжённых ягодиц, позволяя ощутить неторопливые поступательные движения его бёдер, а горячая, сильная ладонь на пояснице крепко фиксировала тело. — М-м-м… Размеренно и аккуратно двигаясь в тугом лоне, Драко дышал глубоко и медленно, усиленно контролируя эмоции. Он был глубоко в своей девочке, чувствовал спазмы каждой её стеночки, мягкость бёдер в руках, слышал каждый выдох и каждую брошенную в волне эмоций мольбу. С жадностью наблюдал, как его член погружается в узкую дырочку и выходит, поблёскивая вязкой вкусной влагой. Его поглощало желание увеличить темп, усилить напор, довести её до исступления, до бо́льших криков, чем сейчас… но сдерживался, не хотел причинять боль. Шумно выдохнув, ладонями огладил округлую попку, чуть сжимая ягодицы, перешёл на узкую талию, провёл большими пальцами по ямочкам Венеры и наклонился чуть вперёд, аккуратно обхватил подбородок и, запрокинув её голову, впился глубоким поцелуем. Губы были влажными, сладкими, под пальцами и напряжёнными мышцами шеи так ощутимо перекатывались вибрации её стонов. Спустя несколько минут, чувствуя приближение своей разрядки, Драко притормозил, с силой сжимая веки. Нет, он не хотел так быстро прекращать столь долгожданную с ней близость, ведь мечтал трахать её именно так уже очень давно. Не хотел прерывать вечер на полуноте. Нужно было сыграть всю мелодию. Покинув лоно с влажным звуком, Драко перевернул её на спину и уютно разместился меж разведённых розовых коленок. Поглаживая их, тем самым успокаивая жжение и разгоняя кровь, посмотрел сверху вниз, любуясь представленной картиной. Гермиона была словно созданием из другого мира, феей, нимфой в саване из золотого свечения. В тёплых отблесках камина её кожа приобрела приятный персиковый оттенок, она будто светилась изнутри. Казалось, это сияние чистоты и невинности всегда было в ней и притягивало его, как обезумевшего мотылька… мотылька, который не боялся сгореть в её огне. Малфой мерно огладил бёдра, талию, мягко обхватил грудь, погладив меж пальцев напряжённый сосок, провёл ладонью по вздрагивающему животу и коснулся большим пальцем клитора. Гермиона ожидаемо сладко заскулила, выгнулась, раскрывая бёдра шире. Драко слегка переместился на коленях ближе, проводя головкой по влажным складкам, задел клитор, тем самым вновь вырывая шипение из её уст, и, найдя узкий вход, медленно заполнил его собой. Он не смог сдержать сладостный возглас, когда ещё ярче почувствовал её изнутри. «Так глубоко, блять… так тесно!» Гермиона вторила громким болезненным стоном и зажмурилась от пронизывающих спазмов удовольствия. Драко был так глубоко, что она не смогла сдержать слёз. Горячие капельки хлынули из уголков сомкнутых ресниц, и всхлип вырвался сам по себе, привлекая внимание Драко. — Что такое? — напряжённо прошептал он, слегка наклоняясь к её лицу. — Тебе больно? — стирая солёную дорожку, Драко мимолётно поцеловал её в губы и, подавшись бёдрами назад, ослабил напор. — Прости, я должен был спросить… — Нет! Боли нет, — распахивая мокрые ресницы, хрипло проговорила она. — Не останавливайся, пожалуйста, я хочу… хочу так! — быстро положив ладонь на его бедро, Гермиона потянула на себя и заёрзала попкой, желая вновь принять его в себя как можно глубже. Прикусив щёку изнутри от столь приятных уху слов, Драко стал двигаться, исполняя её желание, с каждой фрикцией наращивать темп, вторгаться всё сильнее и грубее… до самых глубин девичьего нутра. А она, пьяно смотря на возвышающуюся над собой фигуру, кусала губы, часто дышала. Он был так красив… Блики огня покрывали статное, жилистое тело, вырисовывая безупречный эталон красоты. Широкие плечи, рельефные руки, грудь, мышцы пресса… правильные черты лица, чувственные губы, поблёскивающие холодным платиновым отливом волосы… загадочная игра света и тени… Совершенный… её совершенный, любимый человек. — Мне хорошо с тобой… да… о Мерлин, да! Так, вот так, ещё! — сбивчиво шептала она от широких толчков внутри. — Я хочу быть с тобой, хочу… принадлежать тебе! Хочу… Вместо признания вырвался стон-визг, и она зарычала, запрокидывая голову, отдаваясь ему без остатка. Как же было хорошо! Слёзы стекали по вискам и щекам, будучи следствием неимоверного наслаждения и эмоциональной встряски. Такой эйфории она никогда не испытывала, было невероятно прекрасно! Гермиона ощущала сильные пальцы на бёдрах, когда он легко приподнял её над полом, выгибая для себя, меняя угол проникновения, тем самым добавляя острых ощущений. Малфой отрывисто дышал, не сводя пьяного взгляда с любимого тела. Слова взрывались фейерверками в голове, это было несравнимо ни с чем. Она. Принадлежит. Ему. — Красивая, — нависая и не сводя с влажных, потемневших, с расширенными зрачками карих глаз, прошептал Драко, ощущая скатывающиеся по спине и груди капельки пота, — моя умница, моя смелая, — не прерывая ритм, он закинул её ноги к себе на плечи, поцеловал и одновременно с тем с нажимом провёл большим пальцем по ступне, с нежностью замечая, как от прямо противоположных ощущений маленькие пальчики растопыриваются веером, а затем обхватил сразу три губами, — вкусная девочка. Гермиона поднимала брови, жмурилась, дёргалась в экстазе от переполняющих её эмоций. Чёрт! Было просто непередаваемо хорошо! Его напор с каждым толчком увеличивался, цунами эмоций накрывало с головой, вынуждая кричать и рычать в голос. Не зная, за что ухватиться и зацепиться, спастись от внутреннего, разносящего её на молекулы взрыва, она сжала до боли кулак, сминая ни в чём не повинный мех, потянулась и слегка надавила на твёрдый от напряжения живот Драко. Мышцы перекатывались под ладонью, повторяя темп толчков, поджигая её без пороха, в убогую лужицу расплавляя нервы… Драко слегка наклонился вперёд, делая упор на ладонь правой руки и бёдра, немного нажал левой на заднюю часть её бедра, тем самым входя в раскрывшееся лоно до-блядски-крышесносного-конца. Опустившись на локоть, он обхватил её личико ладонью, провёл влажными губами по щеке к уху и с каждым жёстким толчком неосознанно шипел: — Моя… Слышишь? Ты — моя! — рычал, утопая в искрах удовольствия. — Только моя! — Твоя, — простонала она, выгибаясь до треска в позвонках от горячих волн блаженства, — твоя… Я люблю тебя! Короткие три слова взорвались мини-бомбардой в висках. Драко замер на несколько секунд, во все глаза смотря в лицо Гермионе. Что она сказала? «Что-ты-блять-говоришь?!» — хотел проорать он, поскольку Гермиона не может его любить, просто не может! Драко Малфой, такой, какой он есть, не имеет права на её чувства! Телом её он мог обладать, да, трахать, целовать… но душу… сердце… «Я не заслуживаю тебя, любимая!» Эта мысль сорвала последнюю печать с темницы циничного демона, что совсем недолго пробыл в заточении малфоевской души. Драко с рыком увеличил амплитуду толчков в стремлении наказать её за столь опрометчивые чувства. Врываясь в невинную глубину любимой девочки, ощущая складочки верхней стенки влагалища и грубым на неё давлением вырывая из груди вой накрывающего её оргазма. По телу Гермионы прошла волна жгучих спазмов, сознание с треском и скрежетом отделилось от тела, уносимое сокрушительным торнадо переизбытка ощущений и чувств. Ничего не видя и не слыша, кроме шума собственного обезумевшего сердца в ушах и прерывистых, натужных стонов Драко совсем рядом, вцепилась в широкие плечи, оставляя красные полосы на влажной от пота светлой коже. Резкая боль от царапин отдалась эхом в затуманенном кайфом разуме и, наслаждаясь оглушительным оргазмом Гермионы, Драко не смог совладать с обрушивающейся на него сокрушительной лавиной чувств. Вогнав себя до самого конца, в самые её глубины, кончил. Опал, придавливая Гермиону к полу, и, затихая, уткнулся в изгиб её плеча. Приятный звон наполнял голову, усталость распространялась по телу и давала сравнить состояние с невесомостью. Драко до прекрасной боли сделал последний толчок и измождённо пригвоздил её собой. Его глубокое тяжёлое дыхание согревало шею, невесомые поцелуи запорхали по плечу, и она не выдержала, повернулась и, приоткрыв ресницы, вновь на ухо прошептала: — Люблю тебя. А на улице всё так же кружил снег.***
Чернильное небо лениво светлело за окном, снежинки спускались на землю, взбивая и без того пушистую перину снега. Драко лежал на оленьей шкуре возле почти догоревшего камина и обнимал уснувшую на его плече Гермиону. Он медленно и невесомо водил кончиками пальцев по её предплечью и смотрел в подёрнутый едва заметными утренними сумерками потолок. Она призналась ему в любви. Ещё никто в его жизни не выражал к нему подобных чувств. Ведь он тоже любил её, но признаться всё никак не мог. Что-то мешало обнародовать то, что грело и в то же время сжимало до хруста его душу. Драко же сотню раз проговаривал эти три слова в уме и, даже когда смотрел в её глаза, сожалел, что Гермиона не владеет легилименцией. Так бы избавила его от надобности произносить столь судьбоносную фразу. Трус… Всё просто, Драко Малфой был трусом каких поискать! И, вкупе с циничной натурой, которая за последнее время всё чаще высовывала свою отвратную морду, горечь от невысказанных чувств абсолютно не трогала. А теперь он знал, что Гермиона испытывала к нему те же чувства. Что же ему делать?.. Гермиона пошевелилась и медленно открыла глаза. — Привет, — улыбнулась она и сонно моргнула. — Давно ты проснулся? — Драко замер, задерживая стеклянный взгляд в одной точке. — Нет, недавно, — снова ложь. Как много между ними стало вранья. — М-м-м, — протянула она и потёрлась носом о его плечо, а затем ахнула и замерла. — В чём дело? — отмер он и, заломив свободную руку за голову, посмотрел на неё. Гермиона свела брови на переносице и сжала губы. Между ног слегка саднило, но не так, как раньше. Просто малость тянуло. — Немного больно, — щёки подёрнулись лёгким румянцем, она склонила голову и частично скрыла лицо за уголком пледа, которым они оба были укрыты. — Скоро пройдёт. — Может, обезболивающего выпьешь? — спокойно спросил Драко, проводя тёплой ладонью по узкой спине. Ещё бы тело никак не отреагировало после марафона, что они устроили несколькими часами раньше. Гермиона помедлила несколько секунд, но не выказала смятения, вызванного его странным поведением. А может, она просто так всё это воспринимала и подсознательно ожидала от Малфоя иного обращения? После того, как сама отдалась ему, позволила творить с собой всё, что он хотел… Самолично доставляла ему удовольствие. Глаза расширились от весьма смутных и обрывочных воспоминаний прошедшей ночи. Вот же она напилась… Но, почему-то была довольна собой. Гермиона никогда ещё не чувствовала себя настолько раскрепощённой и свободной. Это пьянило не хуже горячего пряного вина, к слову, весьма недурного! Закрыв глаза, Гермиона подгоняла ленивые мысли, раскручивая воспоминания, чтобы получше всё вспомнить. Прикосновения Драко, его сильные руки на её теле, жёсткие возбуждающие поцелуи, её смелые действия и слова… «Ох, как же было хорошо! — она задержала на секунду дыхание, прокручивая в голове одно очень важное событие прошлой ночи — признание. — Я призналась Драко в любви! — поначалу, первые полсекунды, Грейнджер охватил протест, но этот миг прошёл, меняясь на принятие. — Но я ведь и вправду его люблю… так к чему скрывать, это же так глупо!» Метнув в его сторону взгляд, Гермиона посмотрела на его профиль и, не сдержавшись, выпалила: — Всё в порядке? — а вдруг изменения в его поведении связаны именно с её чувствами? Драко медленно повернул голову и мерно обежал её лицо непроницаемым взглядом. — Конечно, — потянулся и, прижимая её к себе, поцеловал в макушку, — более чем.***
С того утра прошло порядка двух недель, но, несмотря на произошедшее, прежние отношения между ними не возобновились. Первые дни он где-то пропадал. Гермиона сдерживалась, чтобы не разузнать, куда он всё время уходит, подозревая, что попросту подолгу гуляет по деревне, а может, и вовсе трансгрессирует в Бёрн. Пару раз всё же Гермиона пыталась поговорить. Несколько раз начинала разговор, но Драко всячески увиливал, по обыкновению меняя тему или просто прося поговорить об этом позже. Её посещали разные догадки, вплоть до потери его интереса к ней. Неужели простое признание в чувствах могло оттолкнуть его? Напугать? За это время Гермиона передумала множество разных версий, среди них была и предполагаемая девушка... но всё таки, сколь бы убедительными не были догадки, она чувствовала, что-то здесь не так. В который раз напоминая себе о доверии, она погрузилась в знания, ведь Драко сдержал обещание и приказал Кинси принести ту самую старинную книгу. Манускрипт был написан на англосаксонском языке, но Гермиона не опустила руки, поскольку услужливый домовик разыскал переводчик. В книге повествовалась древняя легенда о Дарах Смерти. Говорилось, что материальное воплощение Смерти предстало пред братьями Певерелл — Антиохом, Кадмом и Игнотусом с дарами: Бузинной палочкой, Воскрешающим камнем и Мантией-невидимкой, в намерении наказать волшебников за их тщеславие и гордыню. Каждый из даров вскоре сделал своё дело и преподнёс каждого из братьев на суд. Прочитав первоисточник, Гермиона поняла, в чём заключается суть символа и почему она не могла его расшифровать обычными рунами, поскольку знак из них не состоял, а был собственным символом, заключающим в себе все три дара, Дара Смерти. В книге также имелись наброски этих самых предметов, таких, какими они были при создании, — по крайней мере, так прописывал летописец. Бузинная палочка была длиннее, чем все остальные, какие Гермионе доводилось видеть, и форма была совершенно иной, словно состояла из узелков. Поразмыслив, пытаясь тем самым отвлечься от гнетущей, совершенно необъяснимой тревоги за Драко, Гермиона пролистала биографию Дамблдора и нашла в ней фото Гриндевальда. Палочка, что он держал, была очень похожа на описанную в летописи. Исходя из этого, Гермиона пришла к выводу, что ею же обладал и Дамблдор. «Что же это… — нервно постукивая пером по очередному исписанному пергаменту, думала Гермиона. — Если Дамблдор владел старшей палочкой, то…» — Ох, Мерлин! — она выпрямилась в кресле, а затем вскочила на ноги. Догадка ужалила словно оса. «Ведь, по словам Гарри, Драко обезоружил Дамблдора в ту ночь на башне! — Грейнджер начала расхаживать по кабинету, мысленно складывая факты. — Стало быть, палочка директора перешла Драко как трофей, полученный в бою!» Гермиона остановилась и искоса посмотрела на старинную книгу, подошла ближе и медленно пролистала назад несколько страниц. Зажмурившись, она резко выдохнула, склонилась над страницами и вновь стала перечитывать, перепроверять уже выполненный перевод. Всё так. Каждый раз, когда Бузинная палочка оказывалась в новых руках, и всегда через насилие, против воли предыдущего хозяина. «Всё верно, теперь Драко является её хозяином по праву!» Её враз захлестнула паника! Дыхание спёрло от пугающей догадки, ведь Драко побеспокоила метка, и он ушёл, не вправе проигнорировать призыв. Он ушёл чуть меньше двух суток назад и до сих пор не вернулся. Спустя десяток часов после, Гермиона вызывала Кинси, но эльф не знал, где его хозяин. Сказал только, что было собрание Пожирателей, а после началась какая-то суета. Все ПСы заспешили и ушли. В тот вечер Мэнор опустел; в особняке остались только эльфы и госпожа Нарцисса. У Гермионы была мысль попросить эльфа перенести её в Мэнор. Она могла поговорить с Нарциссой, разузнать о Драко. Возможно, она знала, где он. Но быстро отмела столь глупую мысль. Вполне возможно, магия рода её попросту не пропустит в стены родового имения. И ей оставалось лишь метаться от одного угла к другому, нервозно заламывать руки, каждую минуту смотреть на часы и ждать. Новая информация не отвлекла, а только лишь увеличила волнение, превратив в панику! День давно отдал бразды правления ночи, когда Гермиона невидящим взглядом буравила полыхающий камин. Неизвестность, вкупе с новой информацией давила и причиняла боль. Несмотря на рациональное мышление и любовь — даже в мыслях — к перфекционизму, не смогла усмирить возникающие в разуме разные догадки. Воистину — горе от ума. Мысли кусались, всплывая одна хуже другой, пугали её ещё пуще прежнего, добавляя всё новых и новых страшных догадок. Что, если Драко раскрыли, и не кто-то, а сам Тёмный Лорд? Что, если его отправили в рейд и он получил там ранение, ведь не даром же всех ПСов по команде куда-то направили? Вдруг и вовсе стычка с Орденом Феникса?! Гермиона не сомневалась в магических способностях Драко, но всё же… Каким бы одарённым он ни был, не сможет противостоять тому же Кингсли. И, кто знает, сколькими, а главное, какими ещё бойцами обзавёлся Орден за время её скитаний вдали от них. «А если его и вовсе... убили!» Гермиона резко качнула головой и мимолётно посмотрела в тёмное окно. Внезапно во тьме мелькнула тень. Сначала Гермиона не придала этому значения, скидывая замеченное на игру света от огня в камине, или же это банальная лесная живность — в суровое время года вполне возможно встретить животных вблизи людских поселений. Но когда на крыльце раздались шаги, напряглась. Сначала ей хотелось броситься к выходу, распахнуть дверь и с порога накинуться с руганью на Драко. Но… если бы это был он, то не стал бы ходить вокруг дома, верно? Гермиона осторожно сползла с дивана и выглянула в холл. Подходить к двери было опасно, но она всё же сделала пару шагов и смогла разглядеть, как поворачивается дверная ручка. Нет, это явно не Драко! Может быть, Алекс и Кэрри? Но зачем им заявляться так поздно, нет — это кто-то другой! Вторжение? Но кто, ведь никто не знает этого места! Мысли пролетели со скоростью кометы, и Гермиона, попятившись, увидела отблески жёлтого света в стыке между дверью и косяком — применение магии. Кинулась к лестнице, желая оказаться в спальне — ведь там её волшебная палочка! Но не успела схватиться за перила, как в дверь ударило что-то тяжёлое. Древесина содрогнулась от напора со стороны улицы. Вероятно, пришелец попытался с помощью чар вскрыть замок, но что-то ему помешало, и он решил применить силу. Одновременно с этим в кухне разбилось окно, и Гермионе ничего не оставалось, как притаиться рядом с лестницей. Дверь смогла сдержать только пару сильных ударов и, сдаваясь на третьем, настежь распахнулась. В холл вошёл высокий человек в капюшоне, помедлил, затем сделал шаг и исчез в гостиной. Гермиона поражённо замерла, понимая, что это Пожиратель смерти! В кухне послышался шум, словно кто-то открывает и закрывает шкафы. С грохотом хлопнула дверь кладовой. Мысленно благодаря окружающую темноту, юркнула на лестницу и стала быстро подниматься, но неожиданно раздался грубый возглас: — Вот она! В следующую секунду в её сторону полетели верёвки, но в последний момент Гермиона отскочила и успела скрыться на втором этаже. Позади на лестнице слышались быстрые шаги, когда Грейнджер забежала в спальню, открыв потайной проход, влетела в гардеробную и только чудом успела закрыть за собой дверь, как посреди комнаты трансгрессировал первый Пожиратель. Гермиона затаилась в небольшом проходе между вешалками с одеждой и, задержав дыхание, медленно стащила с полки бисерную сумочку. По комнате раздавались мерные шаги, словно ПёС осматривал помещение, затем послышались ещё шаги — в комнату зашёл второй Пожиратель. Гермиона запустила в сумку руку до самого плеча, судорожно шаря в поисках палочки, но та никак не хотела ей попадаться. Пришельцы о чём-то приглушённо переговаривались, даже, кажется, переругивались. Неизвестно, над чем вёлся спор, но спустя пару минут всё стихло. Гермиона наконец схватила древко в недрах сумочки и, вынимая, вероятно задела несколько склянок с зельями, которые припасла ещё с Хогвартса. Стекло предательски скрипнуло друг о друга, и спустя пару мгновений раздался оглушительный взрыв. Гермиону отбросило к стене, и, скатившись на пол, она выронила сумку. Благо палочка была зажата крепко, но… ощущения были весьма странными, будто древко было чужим. Звенело в ушах, затылок жутко ныл от столкновения со стеной, но Гермиона не потеряла сознание. Дёрнулась и стала подниматься на колени, но в тот же миг её кисть, с зажатой волшебной палочкой, к полу больно придавил чей-то ботинок. Она тихо выдохнула, жмурясь от неприятных ощущений, и попыталась вырвать руку из-под давления грубой подошвы. И у неё это вышло, только вот ботинок соскользнул с руки и со всего маха опустился на палочку, неизбежно её ломая. — Нет! — испуганно выдохнула Гермиона. Тут же мир накренился, и её кто-то грубо опрокинул на спину. На фоне потолка показались два человека в капюшонах. Один из них взмахом палочки зажёг Люмос. Тело разом напряглось от созерцания в холодном голубом свете заклинания двух жутких металлических масок Пожирателей смерти. Тот, который был выше, сдёрнул капюшон, склонился и демонстративно повёл палочкой, снимая и маску. Карие глаза расширились, когда перед ними предстало бледное — словно мёртвое — в свете Люмоса ухмыляющееся лицо её ночного кошмара. — Ну здравствуй, Карамелька.