Шаги мерной и твёрдой поступью шуршали по гравию подъездной дорожки Мэнора. Белёсый туман клубился, словно живой, заползал и хозяйничал на территории поместья, докучливо лип к стенам и беззастенчиво сочился в окна. Несмотря на конец марта, погода желала лучшего. Постоянные дожди не допускали даже намёка на тёплую погоду, отчего мрачность здешних мест ещё более усугублялась. Привычная окружающая темень дома, в котором он вырос, окутывала плотным саваном, принимая в свою зыбкость.
Драко устало поднимался по парадной лестнице находясь глубоко в своих мыслях. Он пребывал в том состоянии, при котором было безразлично, что происходит вокруг. Множество умело подавленных эмоций заполняли отстранённый разум, позволяя абстрагироваться от окружающего мира. Даже если Мэнор под завязку забит Пожирателями, ему было бы всё равно.
Он не верил, что Гермиона ушла, что полностью от него отказалась. Воистину, благими намерениями выложена дорожка в ад.
Он искренне желал только лучшего для неё, пытался уберечь, защитить… а в итоге оттолкнул и потерял. Драко не мог принять того, что она ушла, что не хочет его больше знать, ведь если бы в ней теплилась хоть толика желания, то она непременно посетила бы их общий дом и нашла в себе силы поговорить с ним без бури эмоций, которые захлестнули их обоих в ту ночь.
Но её не было.
Он ждал каждый вечер на протяжении более двух последних недель, обдумывал каждое слово и подбирал правильные фразы для разговора, чтобы переубедить и получить прощение. Но Гермиона была тверда в своей обиде. Гнушалась его писем, заполненных подробными извинениями и обоснованием своих мотивов, уничтожала невскрытыми, как и небольшие подарки, которые он в отчаянии отсылал ей. Но Грейнджер полностью его игнорировала. Отчасти Малфой понимал её злость, поскольку сам наверняка не смог бы такое простить. Но она же его любила, она сама об этом говорила в самые эмоциональные моменты их отношений, в те моменты, в которые он сам не мог произнести эти три заветных слова. А ведь он любил её, очень любил.
После того, как оповещающие чары показали, что случилось с последним письмом, Драко решил посетить коттедж лично. Но короткую записку Гермиона не стала читать, отправив по обратному адресу. Он уже не знал, что делать, в первые секунды, когда Поттер вернул неразвёрнутую птичку. Смяв в кулаке клочок бумаги, Малфой едва подавил желание ворваться в коттедж без разрешения. Как обычно пренебрегая её желанием, подняться в её комнату и
заставить поговорить. Несмотря на присутствие членов Ордена, возможную охрану и вооруженного Поттера, который неустанно следил за каждым его жестом в тот день. Было всё равно. Тем не менее Малфой удержал бушующий в груди эгоизм, понимая, что этим испортит всё ещё сильнее. Вернулся в дом у озера, в последний раз надеясь, что она появится в его стенах и простит его.
Но этого не случилось.
Её последние слова не были просто брошенной фразой. Гермиона
действительно порвала с ним и ушла, обратив его надежды в прах. И он не знал, что с этим делать.
Драко медленно брёл к своей спальне, чтобы выпить зелье сна без сновидений, забыться и на некоторое время не чувствовать несвойственную для себя вину. Холл, все залы и гостиные были в тишине, что означало — в поместье не было Пожирателей, как и пленных. Казематы ещё не успели заполниться несчастными волшебниками, посему помещения окутывала прохладная тишь, без стонов и резких криков, что постоянно отражались от старинных стен.
Поднявшись на площадку третьего этажа, Драко инстинктивно остановился у поворота в южное крыло, которое вело к покоям матери. Он нуждался в совете, но обнародовать свою слабость не желал. Не стремился предстать перед Нарциссой в таком состоянии. Сдвинувшись с места, Драко уже было хотел идти дальше, но в начале коридора, ведущего в противоположное крыло поместья, раздался быстрый цокот каблуков, приглушённый ворсом ковровой дорожки. По мере приближения стали слышны еле различимые голоса, преобразующиеся в спор. Внимание враз навострилось, усталость отошла на второй план, так как в быстрой поступи он узнал шаги Нарциссы. Она с кем-то спорила, поскольку послышался возмущённый низкий мужской голос.
Люциус?
Выхватив палочку и резко подавшись в ту сторону в намерении заступиться на мать, Драко затормозил, сообразив, что Люциус не стал понижать тон и не позволил матери просто идти впереди него. Всегда, когда такое случалось, Нарцисса буквально летала от толчков жёстких ладоней и тычков трости. Это был не Люциус, а кто-то другой.
— Нарцисса, послушай, — вновь услышал Драко торопливый низкий шёпот, — это не может больше продолжаться!
Драко шустро скрылся в глубине коридора, попутно накладывая чары бесшумного шага.
— Не здесь, — опасливо прошептала в ответ Нарцисса, оглянулась и направилась по коридору навстречу ему, и Драко смог разглядеть сопровождающего её мужчину.
«
Гидеон?» — в удивлении дрогнул бровями Драко.
Тем временем Нарцисса не дойдя до сына и десятка футов, остановилась у одной из дверей, открыла комнату и вошла. Гидеон поспешил за ней. Драко в пару шагов преодолел расстояние и применил лёгкое отталкивающее заклинание, не позволяя полностью прикрыть полотно. Повезло, что Гидеон не стал проверять дверь и не закрыл её повторно, что позволило не сработать заглушающим чарам и услышать весь разговор.
— Гидеон, зачем ты пришёл… — прозвучал приглушённый расстоянием голос матери. Интонация была встревоженной и слегка напряжённой. Драко чуть склонил голову, устремляя взгляд на резной дверной косяк грифельного цвета. Тембр материнского голоса настораживал, было ли опасение направлено на Гидеона, или… — Тебе нельзя здесь появляться, если Люциус узнает… ты и так очень рисковал, посетив приём!
— Явившись на приём, я желал тебя поддержать и защитить, — с резкими нотками прозвучал ответ Гидеона. — И был прав в своём выборе.
Драко перевёл взгляд в тонкую щель и едва разглядел спину дяди и его светлый затылок, медленно осознавая, что опасение Нарциссы было нацелено на благополучие Гидеона, а не против него самого. Мать беспокоилась о нём.
— Не нужно, Гидеон…
— Нужно. — жёстче, с напором прервал Гидеон. Спина напряглась, широкие плечи расправились, натягивая жилет костюма-тройки. — Ты давно перестала писать мне, вообще ничего не сообщаешь о себе и Драко. Но знаешь, как я волнуюсь о вас… — повисла короткая пауза, во время которой послышался шорох со стороны Нарциссы, и она ответила:
— Я не могла тебе написать, на то были причины…
— Причинами был Люциус?! — громче проговорил Гидеон. — Что он на этот раз предпринял? Отслеживает личную почту? Ему мало того, что он уже сотворил с вами двумя?!
— Тише, умоляю тебя! — громким шёпотом попыталась остановить его она. — В этом доме и у стен есть уши!
Раздались громкий вздох и звук, словно кто-то мерил комнату шагами.
— Я не понимаю тебя, Цисси, — протянул Гидеон. Теперь его голос звучал намного мягче и сквозил усталостью. — У тебя есть возможность уйти от него. Я смогу защитить тебя, смогу оградить от этого ада… — Мать что-то неразборчиво ответила, прерывая Гидеона на полуслове. — Я смогу, — безапелляционно утвердил он. — Даже если это повлечёт за собой высокую цену!
— Пожалуйста, не надо, Гидеон… — со слезами в голосе прошептала Нарцисса, и Драко прижался ближе к проёму, желая разглядеть получше, что происходит за дверью. Он увидел, как Гидеон присел на корточки перед Нарциссой, ласково провёл ладонями по узким плечам и подхватил её пальцы одной рукой, второй коснулся подбородка, заставляя посмотреть себе в лицо.
— Милая, я… я дал себе обещание, я не отступлю… — отрывисто прошептал он. Драко внимательно следил за их жестами, и с каждой секундой его наполняло понимание — между матерью и дядей далеко не приятельские отношения. — Поэтому я прибыл на приём, надеясь затеряться в толпе и переговорить с тобой. Хотя бы так. И да, я совершенно не переживаю по поводу Люциуса. Он меня вообще не волнует.
— Он опасен, — голос матери слегка дрогнул. — Ты же знаешь, у него есть связи и власть… он, он Пожиратель… Он может навредить тебе, зная, как мне будет больно! — на этом слове по её щеке скользнула слеза, которую Гидеон тут же стёр подушечкой пальца.
— Я не боюсь младшего кузена, — пренебрежительно, с едва заметной иронией бросил Гидеон. Следующая фраза прозвучала низким голосом: — Я устал смотреть со стороны на то, что он делает с тобой! — теперь заключил её лицо в ладони и невесомо поглаживал слегка порозовевшую кожу щёк. Нарцисса так по-девичьи и открыто на миг опустила взгляд, шмыгнула носом и прикусила уголок губ, что Драко вновь уверился, насколько его мама была молода. Ей ведь всего-то тридцать с небольшим, а она заживо хоронит себя в этих пагубных отношениях с Люциусом! — В тысячный раз тебя прошу, мой лепесток, пойдём со мной, я защищу тебя…
— Гидеон, нет, — поднимая взгляд наполненных слезами глаз, прохрипела Нарцисса. — Как бы я ни хотела — не могу. Я замужняя женщина, я леди, я обязана быть подле своего мужа, каким бы он ни был. — Тут Гидеон вздрогнул и чуть ниже, чем нужно, опустил голову, словно из последних сил сдерживая эмоции. — И в горе, и в радости. И в болезни, и в здравии. Пока смерть не разлучит нас…
— Стой, хватит! — с тихим рыком прервал её Гидеон, резко выпуская её лицо. — Прекрати, не могу это слышать! Не могу! — выпрямившись и отойдя ближе к двери, Гидеон запустил пальцы в волосы. — Я ушел тогда с церемонии, не в силах слышать
это из твоих уст… не повторяй это снова!
Драко во все глаза следил за его реакцией. На лице Гидеона отражалась такая лютая мука…
— Но клятва произнесена и запечатана магией предков, Гидеон. Я не в силах противиться родительской воле…
— Пока он жив. — холодно закончил Гидеон, смотря себе под ноги, опустил руки вдоль тела и сурово сжал кулаки.
— Нет! — Нарцисса вскочила на ноги, часто замотав головой. — Нет… нет, Гидеон… Я знаю тебя! Что ты задумал?
Драко прищурился, следя за Гидеоном. Его реакция, его эмоции… Он так отчётливо видел в нём себя… Гидеон невозможно сильно любил Нарциссу! И стоило матери отчаянно озвучить свои опасения, как его лицо вмиг изменилось. Переживания и боль испарились, губы дрогнули, формируясь в лёгкую ухмылку, запечатывая взрыв чувств. Он расслабился и обернулся.
— Цисси, не волнуйся, всё будет хорошо, я никому ничего не сделаю и не стану опускаться до его уровня.
Нарцисса с минуту вглядывалась в его лицо, которое теперь было не доступно для Драко, затем, что-то разглядев, кивнула и вмиг собралась, цепляя маску невозмутимости и сдержанности.
Но Драко не поверил ему ни на унцию…
— Люциус или кто-то из ближнего круга может появиться в поместье в любой момент. Тебе лучше уйти.
Драко спешно отошёл подальше в темноту коридора и взмахнул палочкой, прикрывая плотнее дверь. Спустя пару секунд после того, как только чары сработали, дверь отворилась, и в коридор вышел Гидеон. По посадке плеч, угловатости и жёсткости жестов было понятно — он едва сдерживал себя. Нарцисса же шагнула за порог и остановилась, тоже напряжённо смотря ему в след. Сделав всего пару шагов, Гидеон резко остановился, обернулся и, оказавшись рядом с Нарциссой, притянул её к себе, заключив её лицо в ладони, и глубоко поцеловал. Нарцисса поражённо замерла, схватилась за его предплечья, сжав закатанные к локтям рукава рубашки, и… ответила с той же страстью. Драко едва не выдал себя, наблюдая за столь сильными эмоциями и… химией, которая просто взрывалась между ними. Это… это…
— Я до сих пор люблю тебя, мой нежный лепесток, — прошептал Гидеон, лаская губы Нарциссы своими, — ты даже не представляешь, как давно и насколько сильно я хотел это сделать… повторить поцелуй… все эти восемнадцать лет… — соприкасаясь с её лбом, горько продолжал он. — Прошу, умоляю, идём со мной, я не смогу больше… столько лет прахом без тебя…
— Гидеон, — дрожащим голосом выдохнула Нарцисса, не открывая влажных глаз, — я не могу! — всхлипнула и не смогла сдержать короткое рыдание. — Я не могу… Мне больно от наших встреч, больно, что я не могу прикоснуться к тебе, не могу… Не могу… — захлебнулась она. — Не могу быть с тобой рядом… принадлежать тебе, — совсем тихо, словно опасаясь собственного желания, выдохнула она.
Гидеон слегка отстранился на миг, а потом снова притянул её в поцелуе, теперь заключая в крепкие объятия. Драко отвёл взгляд, впиваясь в пол, не желая наблюдать столь интимный момент, и даже пожалел, что вообще стал очевидцем всего этого. Это слишком сокровенное.
Личное матери и его дяди. Он был не в праве даже мимолётно быть этому свидетелем.
Тяжёлый выдох привлёк внимание Драко. Гидеон сделал полшага назад, но всё ещё не отпускал Нарциссу из объятий, неистово целуя, удерживал её лицо в ладонях.
— Не хочу… — едва слышно прошептал он, — не могу…
— …но нужно, — коротко кивая и глотая слёзы, закончила за него Нарцисса. Гидеон отрицательно повёл подбородком и разомкнул ладони, выпуская мокрое от слёз лицо Нарциссы.
— Мой нежный лепесток, я не прощаюсь, никогда не смогу попрощаться с тобой!
— Гидеон, прошу… — обречённо и как-то мертвенно выдохнула Нарцисса, словно сил у неё хватало только на эту фразу.
Гидеон сжал кулаки и вновь сделал шаг назад, затем ещё и ещё, после развернулся и быстрым широким шагом ушёл, больше не оборачиваясь.
Драко видел, как мать слегка пошатнулась, опираясь дрожащей ладонью о стену, втянула носом воздух и, не сводя заплаканных глаз с глубин коридора, горестно зажала рот ладонью. С силой пару раз моргнула и скользнула обратно в комнату.
Малфой сглотнул, едва сдерживая в себе эмоции и двойственный порыв пойти за Гидеоном, или к матери. Сделал шаг в коридор, но понял, что дядя уже успел исчезнуть в неизвестном направлении и следовать за ним нет смысла. Выдохнул и приоткрыл дверь комнаты.
На светлой кушетке сидела сгорбленная фигура матери. Голова была склонена к самым коленям, тонкие руки в защитном жесте закрывали голову, а хрупкие плечи вздрагивали от беззвучных рыданий.
— Мама, — едва слышно хрипнул Драко, обозначая своё присутствие. Нарцисса вздрогнула и приподняла голову, являя заплаканное лицо. Безупречная повседневная причёска сбилась, несколько тончайших прядей выбилось из общей композиции, обрамляя осунувшееся от душевной боли лицо.
— Драко? — беспомощно выдохнула она и поспешно выпрямилась, беря себя в руки. Дрожащие пальцы шустро прошлись по щекам, стирая свидетельство её слабости, метнулись к волосам, поправляя причёску. Драко видел, как тяжело ей, но всё же она старалась предстать перед сыном в достойном виде.
— Мам, — повторил он, подходя ближе, — не стоит, мам, не нужно, — он присел перед ней на корточки. Нарцисса расправила плечи, покрасневшие голубые глаза расширились на миг, и Драко запоздало понял, что повторил позу Гидеона. Спешно поднялся на ноги и опустился в кресло чуть поодаль. — Не нужно храбриться.
Нарцисса совсем не аристократично шмыгнула носом, задерживая ладонь у лица, и более сдержанно проговорила:
— Не понимаю, о чём ты, мой Дракон.
Драко покачал головой, не сводя глаз с матери, подмечая, насколько сильно она пыталась взять себя в руки, что излучала лютую фальшь в своём рвении.
— Я всё видел. — Нарцисса замерла на миг, да так и осталась в этой статичной позе, казалось превратившись в статую. — Я слышал ваш разговор.
Он наблюдал лишь её профиль, подбородок напрягся до хождения желваков на скулах, губы превратились в тонкие ниточки, она будто не дышала и словно постарела на десяток лет. Она медленно обернулась и подняла пустой взгляд, встречаясь с сыном глазами.
— Ты меня осуждаешь? — вопрос расколол тишину комнаты тихим шёпотом. Её подбородок вздёрнулся, а ладони сильнее ухватились за подол платья.
— Нет, — мягко ответил Драко, подался вперёд и, опираясь локтями о колени, потёр ладони друг о друга. — Ничуть. Признаться, я думал об этом совсем недавно, что был бы не против, если бы у тебя появился мужчина.
Нарцисса с минуту не сводила с него взгляд, затем поднялась на ноги, пройдя по комнате, подошла к каминной полке и коснулась золотой статуэтки Визслы.
— Ты не понимаешь, о чём говоришь, дорогой.
— О нет, мам, я очень хорошо понимаю, поверь, — протянул он, не сводя взгляда с ровной спины матери. — Почему ты отказываешь Гидеону, почему не сбежишь с ним?..
— Хватит. — резко прервала она его. — Хватит, милый, не трогай это, прошу тебя, — её голос снова дрогнул, и Драко поджал губы.
— Хорошо, — согласился Драко. — Я должен попросить прощения за свой дерзкий и бестактный поступок. Я не хотел подглядывать за вами, но застал вас в тот момент, когда вы шли по коридору. Поначалу я решил, что ты с Люциусом. Но после понял, кто рядом с тобой, и… не смог сдержать любопытства. На ублюдочном приёме видел вас, как вы общались и…
— Милый, не выражайся, — с укором произнесла она.
— Прости, — с ужимкой шепнул он. — Но хотя бы расскажи мне всю вашу историю, — закончил он мысль, зачёсывая в нервном движении чёлку.
Между ними повисло молчание, затем Нарцисса обернулась и ясными глазами посмотрела Драко в глаза — на сей раз контроль полностью ею овладел.
— Что ж, уже нет смысла скрывать, раз ты видел всё, — она вновь присела на кушетку и провела ладонями по коленям, выпрямляясь, выказывая стремление внутренне собраться.
Драко кивнул и взмахнул палочкой, запирая дверь и ставя заглушающие чары на комнату. Всё, что расскажет Нарцисса, останется в этой комнате, между ними двумя. Признательно кивнув предусмотрительности сына, Нарцисса вздохнула.
— Нас представил друг другу мой отец… — молвила она, но остановилась и прошептала: — Пожалуй, начну с начала. С самого детства я знала, что должна была выйти за Люциуса, но он всегда меня пугал. Травил и обзывал, когда мы были маленькими, поскольку наши родители очень тесно общались. Эта дружба послужила заключению Договора брачующихся, к которому впоследствии прибегнул Люциус по отношению к тебе, — поджала она губы и досадливо качнула головой, всем видом осуждая это. — Шли годы, я не перечила отцу в его решении, ибо понимала, насколько важен был такой договор в те времена. Когда мы были старшекурсниками, я всецело ощутила его собственнический и жестокий нрав и поняла, какое будущее меня ждёт. Пыталась убедить отца изменить своё решение, и в один из дней я случайно услышала разговор родителей насчёт помолвки. Отец выразил сомнение по поводу жениха и предложил альтернативу — кузена Люциуса. Тогда я ещё не была знакома с Гидеоном, но всё рано обрадовалась, лишь бы не Люциус. Но мать была категорически против. Ей было важно всё начиная с выполнения подписанного контракта до молвы в высших кругах Священных двадцати восьми. — Драко не сдержался и фыркнул, полностью понимая мать. — Но отец какое-то время стоял на своём и в один из… прекрасных дней представил нас друг другу на приёме.
Драко мягко вздохнул, увидев, как изменились черты материнского лица, стоило ей погрузиться в воспоминания того далёкого дня.
— Гидеон был таким статным, высоким, вежливым молодым человеком, полной противоположностью Люциусу. Такой обходительный, остроумный и добрый. Он был старше меня на три года и поначалу относился как к младшей сестрёнке, зная о моей предстоящей помолвке с его кузеном. Однако после нашего знакомства стал появляться на каждом светском рауте, где присутствовала моя семья. В какой-то незримый момент мы сблизились, иной раз сбегали с мероприятий и подолгу гуляли по окрестностям поместий, где проводились вечера. И… так случилось, что в один из вечеров, гуляя по садовому лабиринту, он впервые поцеловал меня. Я тогда сбежала, а он исчез и перестал появляться на приёмах. За это время я осознала, что испытываю к нему чувства.
Нарцисса перевела дыхание и сглотнула. Весь её вид выражал сожаление.
— После он появился лишь перед самой помолвкой… Я помню тот день… Право слово, неловко так откровенно с тобой говорить, сын, это…
— Мам, если ты не хочешь…
— Я расскажу, нет смыла скрывать, — качнула головой, прочистила горло и продолжила: — Так как помолвка по традиции проводится в доме жениха, мне было легче с ним встретиться и поговорить, ведь он является Малфоем и его семья тоже была здесь.
Драко заметил, как она тяжело сглотнула, как на яблочках её щёк появился смущённый румянец, и он не выдержал:
— Мам, я знаю, что такое секс, можешь рассказать всё прямо, я не стану осуждать. Я догадался еще тогда, когда наблюдал за вами.
Нарцисса стрельнула в него взглядом.
— Да, что ж… это очевидно… — вздох. — Накануне помолвки я сбежала из своей спальни, прикрываясь дезиллюминационными чарами, и постучалась в его комнату. Я хотела лишь поговорить и попрощаться, но… так случилось, что мы…
— Я понял, мам, всё хорошо, — прервал Драко, желая освободить её от надобности объяснять то, что и так понятно.
Нарцисса лишь кивнула, вновь разглаживая несуществующие складки на платье.
— После была помолвка, позорная, как я позже узнала, консумация брачных отношений…
— О чём ты? — прервал он её. — В каком смысле
позорная? — заинтересовался Драко. Что-то его в этом уточнении насторожило.
Нарцисса склонила голову и проговорила:
— Существует определённый ритуал, в котором жених выпивает зелье-афродизиак, позволяющее связать сознания отца и сына, — мать слегка поморщилась на этих словах, — но только для того, чтобы отец смог наблюдать за дефлорацией невесты.
Драко на несколько мгновений ощутил дурноту, так вот что этот ублюдок давал ему выпить под предлогом тоста за удачно совершённую помолвку!
— Ты вспомнил, — утвердительно проговорила Нарцисса, тщательно следя за меняющейся мимикой сына, — вспомнил напиток, который в твои руки сунул Люциус сразу после того, как Тёмный Лорд прекратил воздействовать на твой разум. Я не была уверена до конца, посмеет ли он им воспользоваться… — последнее Нарцисса протянула тихо, словно говоря самой себе.
Драко лишь кивнул, не находя свой голос.
— Не переживай, я и Гидеон позаботились об этом. Я объяснила ему всю проблему, когда он так опрометчиво прибыл на приём. Помог мне провернуть всё, что я задумала в тот вечер. Поменял бокалы, тем самым Люциус выпил ту отраву вместо тебя, — её лицо ожесточилось в праведном гневе, приобретая черты некого торжества. — Ты чувствовал всё, что ощущал Люциус, ведь так?
— Так, — протянул он, сопоставляя все ощущения и желания в ту ночь. В ту ночь он был с Гермионой и любил её. В ту ночь она бросила его.
— Драко, ты успел подлить девке то зелье, что я тебе дала? — жестким и требовательным голосом спросила мать. Получив очередной утвердительный кивок, тут же расслабилась, словно с неё свалился неподъёмный груз. — Отлично. Очень хорошо.
Драко опустил взгляд под ноги, решая не озвучивать некоторые подробности той ночи. Пусть это останется для неё неизвестным, матери и так сейчас тяжело.
— Как ты, мой Дракон, — приосанившись и обращая всё своё внимание, улыбнулась Нарцисса. — Как Гермиона?
Драко стрельнул взглядом на мать и снова отвёл его, потирая кулак ладонью.
— Что-то случилось? — прищурилась она. — Дорогой?
Драко приоткрыл губы, затем снова их сомкнул, колеблясь. Ведь он хотел получить совет от матери, но после отмёл это желание. Что она скажет на то, как он поступил с Гермионой?! Наблюдая недавнюю сцену между Гидеоном и матерью, Драко невольно сопоставлял их ситуацию со своей. По сути то же самое! Гидеон желал защитить Нарциссу, просил сбежать с ним, но она не хотела. Дядя бы мог просто выкрасть её против воли и укрыть в безопасном месте. Ведь так в своё время поступил он. Но Гидеон не был таким, как Драко, он уважал чувства, желания и
выбор Нарциссы, а Драко даже на мгновение не задумался об этом по отношению к Гермионе. Люциус сделал бы всё с точностью так же. В этом не было сомнений!
Быть может, был бы перед ним пример Гидеона с самого детства, он бы стал совершенно другим человеком? И поступил с любимой иначе, тем самым сохранив её возле себя.
Что же он натворил!
— Она бросила меня, — пряча глаза, тихо пробубнил он. Он стыдился этого. Видит Мерлин, как больно ему было от последствий собственного эгоизма…
— Какова причина? Ведь она так к тебе тянулась, дорогой! — искренне удивилась и взволновалась Нарцисса.
— Я всё испортил, мам. Натворил множество непоправимых глупостей и ошибок. Скрывал то, что не нужно было скрывать. Сильно давил на неё, чрезмерно опекал, стараясь уберечь и оградить от всего плохого, но только всем этим оттолкнул от себя и буквально вложил её во всё то, от чего пытался уберечь. Я стократно облажался! Добавила ещё и сделка с Эдер, и помолвка… столько лжи с моей стороны! — всё это он вылил на мать одним дыханием. — И самое дерьмовое заключается в том, что я так и не сказал ей, что люблю. Не признался, не смог… хотел, пытался, но не смог, ведь такие сволочи, как я, не имеют право любить таких светлых и добрых созданий, как она. Я её недостоин, но… так нуждаюсь в ней.
Драко буквально выдохся, выговаривая всё, что кипело внутри, согнулся под грузом стыда и ненависти к самому себе.
— Ох, Драко, милый мой, любимый мальчик, не говори так. — Он почувствовал лёгкость материнских рук на макушке, шее и плечах, а затем её лёгкие поцелуи. — Дорогой мой ребёнок, что же ты такое говоришь, конечно ты достоин самого лучшего, и Гермиона безусловно является тем самым для тебя. Она непременно вернётся, просто дай ей время и она простит тебя, что бы ты ни натворил! Нет такого в мире, что не могло бы простить любящее сердце, поверь. А Гермиона безумно тебя любит, просто обида может быть очень токсичной. Дай ей время, и всё наладится. Будь с ней поблизости, не навязывай своё общество, но и не пропадай из поля её зрения, и всё будет хорошо!
— Она не хочет меня видеть, — мотнул головой в отрицательном жесте Драко. — Я пытался, мам, я писал ей, а она сжигала письма, я, как первокурсник, отправлял ей подарки, различные редкие книги, магические приспособления для хранения информации, даже раз отправил украшение — кулон в виде пера и книги, — но она всё уничтожила не вскрыв. Я приходил к ней, хотел передать записку лично, но Поттер сообщил, что она отвергла моё предложение и даже не притронулась к записке, — снова покачал он головой. — Наверняка ты заметила, что я тебя не навещал после приёма. — И, не дождавшись ответа, продолжил: — Всё это время я был в Шотландии, где приобрёл маленький магловский домик только для нас двоих. Но она там не появилась. Я потерял её из-за своего эгоизма и собственничества. Гермиона покорила меня своей чистотой и светом, тем, какая она живая и искренняя… Я люблю в ней всё, мам, всё. От пышных непослушных волос до морщинки между бровей, когда она вчитывается в строчки книг; люблю её веснушки, каждую её родинку и каждый шрамик, полученный в детстве. Люблю её тембр голоса и переливы смеха, обожаю зелёные искорки в глубоких карих глазах и каждую ресничку… — признания лились из него, словно кто-то сломал рубильник. — Я не могу без неё, она так нужна мне… — утыкаясь глазами в ладони, тараторил он, боясь, что если прекратит говорить, то уже никогда это не озвучит и всё чувства попросту сожгут его изнутри. — Я боюсь за неё, боюсь, если с ней что-то произойдёт, я... я стану чудовищем, ведь она пробуждает лучшее во мне! Я чувствую себя живым рядом с ней, и во мне теплится надежда, что я не стану подобием Люциуса. Меня переполняет желание заботы, нежности и любви, когда она рядом… Мам…
— Ох, Драко, — с дрожью прошептала она, утыкаясь в его подрагивающее плечо. — Милый… я… мне…
Вмиг он замер, выпрямился и поднял на мать покрасневшие, но абсолютно сухие глаза.
— Всё в порядке. Я в норме. — довольно жёстко вымолвил он и мягко отстранил её от себя. — Моим мечтам вряд ли суждено сбыться, даже если она простит меня. Мы не сможем быть вместе… Нам не позволят…
— Дорогой… — вздохнула Нарцисса и потянула ладонь к его лицу. Но Драко отпрянул, опуская её руку.
— Я в норме.
Дёрнув подбородком, бледный, поднялся, снял заклинания и вышел из комнаты, оставляя Нарциссу сидеть на полу рядом с опустевшим креслом.
***
Беспорядочные порывы морского ветра трепали выбившие из тугой косы мелкие пряди, время от времени бросая их в лицо. Гермиона каждый раз прикрывала глаза и наслаждалась тем, как ветер омывает её кожу. День клонился к вечеру, а она всё ещё сидела на утёсе близ городка Тинворт и пыталась хотя бы пролистать книгу для будущих мам, которую купила в книжном магазинчике в соседнем городке. Позади от порывов ветра скрипели ветви дуба, уже зелёная трава под ней стелилась ковром… А душа никак не могла успокоиться.
С момента, когда она последний раз видела Драко, прошло две недели. Он больше не давал о себе знать, и от этого почему-то становилось с каждым днём больнее. Гермиону всё сильнее наполняло ощущение, что она готова была не простить, так хотя бы принять то, что натворил Драко, но…
Ведь теперь она была уже не одна и отвечала не только за себя, поэтому не поняла как, но стала мыслить иначе. Незримо появилась и укоренилась ответственность за маленького малыша, который постепенно, с каждым днём развивался в ней и рос.
Она отчётливо помнила тот момент, когда увидела две полоски на первом тесте. Несколько секунд смотрела на индикатор, сначала не понимая, что это значит, хотя внимательно прочла инструкцию, но не поверила в результат. Открыла новую упаковку и, обмакнув его в стаканчик, снова сделала тест, но индикатор вновь сработал подобно первому. Затем снова и снова, пока тест-полоски не закончились. Когда все пять коробочек пустыми валялись под ногами, а пять тестов были в ряд выложены на краю раковины, пришло понимание происходящего, но с тем же шок и... страх. Она испугалась. Помимо того, её охватила паника. Как? Что ей делать и... она абсолютно не была к этому готова, тем более сейчас! Все её надежды и мечты вмиг рассыпались пеплом по ветру…
На эмоциях проплакала всю ночь, наутро ещё раз всё обдумала и решила принять беременность, как бы тяжело ей ни было. О том, чтобы избавиться от ребёнка, у Гермионы не возникало и мысли даже в самые первые секунды осознания беременности! И с каждым днём Гермиона всё больше проникалась своим положением и вечерами, заглушая комнату магией, разговаривала с малышом. Читала книги, рассказывала о своём дне, задавала вопросы и даже напевала колыбельную, ту, что пела ей её мама. Шли дни, и Грейнджер не заметила, как смирилась, что скоро станет матерью.
Гермиона подалась назад, легла на спину, утопая в тёплом пледе, на котором сидела, и неосознанно скользнула на толстый связанный миссис Уизли джемпер. Животика ещё не было, малыш был очень мал, но Гермиона чувствовала его. Сердце спокойно билось, зная, что под ним трепещет ещё одно маленькое сердечко. Она уже его безумно любила и благодарила неожиданную беременность за возможность сфокусировать все свои мысли и энергию только на нём, на ребёнке. За возможность изгнать тьму из души и не зацикливаться на воспоминаниях об унижении, насилии и жалости к себе. Теперь у неё другие заботы, другие мысли, другие планы. У Гермионы нет времени на самобичевание и разбрасывание моральных сил. Она нужна малышу, которого… которого подарил ей Драко.
Она много думала об этом. О том, как ей быть, что делать и как жить дальше, ведь у неё никого не осталось, кроме нерожденного малыша. Но она была уверена, что справится! Что бы ни было, что бы с ней ни стряслось, она выдержит всё ради любимого дитя, её сына или дочери.
Самым сложным вопросом, который ей предстояло решить, был Драко. Гермиона понимала, что обязана сообщить ему об отцовстве, но… не могла. Постоянные сомнения и страх мешали, не давали собраться с духом и не только встретиться с ним, но даже написать письмо с такой новостью. Возможный отказ в отцовстве, высмеивание или вовсе поругание и отторжение с его стороны Гермиону не пугали. Она не желала быть запертой где-то под его гиперопекой и контролем. Ведь наверняка Драко мог так поступить, если ему будет нужен ребёнок, ведь даже без такой важной и дорогой сердцу причины он чрезмерно заботился о ней.
Но больше всего её пугал Люциус. Гермиона вспомнила холодно и безразлично брошенную фразу:
«
Ты явно забыл, что у меня могут быть и другие наследники»!
То есть он не погнушается ничем, чтобы сохранить чистокровность рода, если не моргнув и глазом мог причинить вред — если не убить — единственного наследника. Что же тогда этот ледяной и жестокий человек мог сотворить с маленьким беспомощным малышом?!
Гермиона неосознанно сжала ткань в кулаке и сразу отпустила, смотря в серые облака.
Невинный малыш уже сейчас является бастардом, полукровкой, внебрачным отпрыском, внеплановым довеском…
Гермиона с силой зажмурилась и слегка поморщилась, выдворяя подобные скверные эпитеты. Её малыш никогда не будет таким для неё! Она никому не позволит так даже заикнуться в его адрес! Её ребёнок самый лучший и самый любимый! И она сделает
всё, чтобы позаботится о нём.
— Мой любимый малыш, — с лёгкой улыбкой прошептала она, поглаживая пальцами рельефную вязку джемпера, — вот бы узнать, мальчик ты или девочка? Тёмненьким ли будешь и кареглазым, как твоя мама, или светленьким и сероглазым, как папа…
Улыбка слетела с лица, уносясь вслед порыву солёного ветра.
— Драко не стоит знать, — со вздохом прошептала Гермиона и медленно села. Опустив глаза, сорвала травинку и прокрутила её в пальцах.
Её разрывали мысли и отрицание. Одна часть твердила, что она обязана сообщить Драко, а другая умоляла не делать этого, набрасывая множество доказанных его поступками причин. Она боялась того, что он может предпринять, раз так легко стёр ей память только для того, чтобы она осталась рядом, выкрал палочку и на протяжении нескольких месяцев просто носил её с собой. Во время прогулок по окрестностям, тягучих и нежных совместных вечеров в шале… Когда уходил на рейды, будучи уверенным в неприкосновенности и защите тех территорий… Нагло врал! Если бы его уверенность не была так крепка, он наверняка бы отдал ей палочку! Неужели он не мог просто поговорить с ней об этом? Неужели словарного запаса не хватило бы высказать все свои доводы и просто справедливо разложить всё по полочкам, а не твердить только о своих желаниях! Она бы всё поняла тогда и понимает сейчас! Малфой просто не дал ей времени подумать и решить! Нет, он не готов стать родителем… Как, впрочем, и она, но Гермиона хотя бы здраво смотрит на жизнь и чётко видит последствия сделанного ею выбора! А Драко — нет. Он замечал лишь отрицание, не желал видеть правду, зациклившись только на своих желаниях и потребностях, тем самым убил её доверие к себе.
Особо сильный порыв ветра отвлёк Гермиону от мыслей, она обвела взглядом горизонт, подмечая сгущающиеся тучи вдалеке — вновь собирался дождь. Погода в апреле была не из лучших…
«
Он изначально не хотел детей и не будет в восторге. В его-то возрасте, — вернувшись к мыслям, Гермиона поднялась на ноги и принялась сворачивать плед. —
Он молод, и… у него есть невеста. Может, уже жена. Внебрачный полукровка ему не нужен, и если он не узнает о нём вообще, то… словно того и нет…»
От подобных мыслей стало больно. Нос защипало, и к глазам подступила волна жара. Гермиона замерла, накидывая через плечо бисерную сумочку, и качнула головой, отгоняя все противоречивые мысли. Подняла с земли и прижала к груди плед. Она вообще никому не сообщит. Всё останется в тайне. Она уйдёт из коттеджа, как только станет расти живот. Это её ребёнок, и она сохранит его. Любой ценой.
***
На редкость жаркий день близился к закату, и яркие лучи солнца заливали маленькую комнату коттеджа «Ракушка», освещая тёплым светом. Дожди прекратились в их части страны, наступил май, и теперь началось поистине летнее время. Гермиона сидела на кровати и дочитывала уже четвёртую книгу о материнстве. Той, первой, которую купила две недели назад, уже было недостаточно, хотя и предполагала, что в подобной литературе ничего нового не узнает, сколько бы экземпляров ни прочла. Все факты и этапы беременности, патологии и советы повторялись. И Гермиона была уверена, что информация не изменилась бы, купи она книгу даже в книжном для волшебников. Однако она немного нервничала. Драко — чистокровный во многих поколениях, а она маглорождённая, кто знает, какие особенности этот факт может привнести.
Поддавшись волнению, Гермиона отыскала в бисерной сумочке свои документы и, попытав удачу, посетила акушерку. Здраво просчитав все риски, Грейнджер разумно отказалась от трансгрессии, так как магия перемещения была жёсткой, грубой и кто знал, как она могла повлиять на развитие и общее состояние ребёнка и её самой. Поэтому, создав портал, прибыла в Лондон и обратилась в перинатальный центр, воспользовавшись старой страховкой. И всё сработало! Миссис Сойер выполнила все необходимые процедуры, выдала нужные витамины и, заведя на неё карточку беременной, сообщила, что с ними обоими всё хорошо. Но, прежде чем отпустить, посетовала, что деточка — так акушерка звала Гермиону — запозднилась с обследованием, так как обычно будущие мамочки приходят раньше. Грейнджер смущённо извинилась, но пояснять причины не стала. Убедившись, что с ребёнком всё в порядке, Гермиона спокойно шла по ближайшему парку, воодушевлённая хорошей новостью. Единственное, что её огорчало, — для определения пола малыша было ещё рано... Честно говоря, Гермионе было всё равно, кто у неё — мальчик или девочка. Главное, чтобы ребёнок был здоровым.
Закрыв очередную книгу, которую предусмотрительно обернула в чужую обложку, чтобы избежать ненужных вопросов от домочадцев, Гермиона поднялась с постели и подошла к зеркалу, которое специально увеличила магией. Оно было небольшое и доходило до середины бёдер, но этого было достаточно. Шла одиннадцатая неделя беременности, и Гермиона с удивлением чувствовала небольшие изменения в своём теле. Грейнджер приподняла рубашку и повернулась боком, склонив голову, внимательно рассматривала своё тело. На вид не особо что изменилось, только лишь талия едва заметно раздалась, и она немного прибавила в весе, грудь увеличилась, но тоже не сильно, животик слегка выпирал снизу, но это не было заметно, но вот внутри… Она ощущала, словно в области таза всё немного потяжелело и отекло. В принципе, так было написано и в книгах, лишь оговорено, что это всё индивидуально. Гермиона легонько провела по низу живота и кивнула свои мыслям.
Пусть так, пусть в скором времени лето, и впереди жаркие дни, и живот уже вот-вот станет виден, тогда она затеряется в магловском мире. Грейнджер уже наметила варианты выхода из ситуации. Бисерная сумочка бала под завязку набита вещами, на банковской карте, которые припасли родители, оказалось достаточно денег, чтобы ей хватило на первое время… а после она снова найдёт выход, обязательно найдёт и защитит малыша.
Обдумывая всё это, Гермиона не упустила и тот факт, что у такой династии, как Малфой, естественно есть семейное древо. Она тут же вспомнила гобелен на Гриммо, 12 и лето перед пятым курсом. Тогда она подробно выспросила об этом у Сириуса, ибо ничего о подобной магии не знала, а крёстный Гарри был лучше и понятней любой книги. Сириус охотно пояснил, как действует эта магия, и теперь Гермиона не на шутку озаботилась решением ещё одного вопроса — как скрыть рождённого ребёнка от магии крови, которая в момент рождения наносит его имя на древо? Её успокаивало то, что для решения вопроса было ещё достаточно времени.
Вздохнув, Гермиона опустила рубашку, разгладила её и принялась расчёсывать волосы. Завязывая кончик косы резинкой, Грейнджер подавила горькую улыбку. Драко так любил её волосы, она всегда носила их распущенными раз от разу стремясь, чтобы он запустил в них свои пальцы, но сейчас не могла себе этого позволить, так как волосы стали выпадать.
Сначала она испугалась, но после поняла, что для неё это сейчас являлось нормой.
Взгляд карих глаз сам по себе задержался на отражении прикроватной тумбы, в которой лежал крепко завязанный мешочек с порталом в шотландский домик у озера.
«
Ждёт ли он или уже продал дом? Стоит ли посетить его и…»
Мотнув головой, выдохнула носом воздух и отвернулась. Незачем ей об этом думать, эта дверь уже давно плотно закрыта. Всё. Хватит.
Время клонилось к ужину, и нужно было спускаться в кухню.
Кстати о еде! Гермиона уже давно не чувствовала приступов тошноты, ни утренних, ни в течении дня. Всё было гладко и нормально, хотя судя по книгам — в первые недели, вплоть до двадцатой женщин может преследовать токсикоз практически постоянно! А Гермиона переносила всё спокойно и тихо. Это тоже играло ей на руку, ибо если бы она носилась в уборную каждый час, а на обеде воротила нос от харчей Молли и Флёр, то непременно вызвала бы подозрения. И неудобных вопросов было бы не избежать!
Подойдя к шкафу, она намеревалась натянуть джемпер, как за окном что-то резко и довольно ярко сверкнуло. Отпрянув от зашторенного простенькой вуалью проёма, Гермиона тут же схватила волшебную палочку с покрывала и как можно незаметней выглянула в окно. Но за ним никого и ничего не было. Только лишь морской берег и бурлящая от ветра водная гладь.
— Что это было? — нахмурилась она. Недолго думая, Грейнджер выглянула в коридор, но он был пуст. По звукам, исходящим с первого этажа, было ясно, что-то происходит.
Гермиона шустро выскользнула в коридор, аккуратно подошла к лестничной площадке и взглянула на первый этаж. Нападения не было, как она на миг предположила, но столпилось множество народа. Чуть успокоившись, Гермиона спустилась по лестнице. Оказавшись на первом этаже, она на миг замерла, увидев, сколько людей уже прибыло и сколько ещё прибывает через каминную сеть, трансгрессию и порталы на заднем дворе коттеджа. Множество волшебников из Министерства и другие маги, которых Гермиона никогда не видела, всё прибывали и прибывали — собирался Совет Ордена!
Пройдя через толпу, кивнув и быстро ответив на приветствия, Гермиона зашла в гостиную, где всегда проводились собрания. Здесь было ещё больше народу, чем в холле, и самую большую комнату в коттедже увеличили магией. У дальнего окна стоял Кингсли и о чём-то серьёзно беседовал с незнакомым Гермионе светловолосым мужчиной. Тот стоял спиной к ней в удлиненном плаще из драконьей кожи тёмного цвета; поза была напряжённая и сосредоточенная. Он был выше Кингсли на голову и возвышался, как скала. Затем мужчина обернулся, и Гермиона задержала на его лице взгляд, подмечая правильные, привлекательные черты и аккуратную бороду. Неизвестный скрещивал на груди руки и в задумчивости поглаживал большим пальцем подбородок.
— Гермиона, — раздался рядом тихий голос, отвлекая её от рассматривания незнакомого мужчины.
— Гарри, почему общий… да здесь весь Орден! — обескураженно проговорила она, вопросительно приподнимая бровь. — Что происходит?
Поттер поджал губы и серьёзно обвёл взглядом помещение, с заминкой вымолвил, явно желая сказать по иному имя тёмного мага:
— Том узнал о пропаже чаши сегодня рано утром. Я почувствовал. И предполагал, что что-то предпримет. Так и случилось — он собирает войска у границ Хогвартса. Намеревается напасть сегодня ночью. — Гермиона резко стрельнула в него взглядом и снова посмотрела на присутствующих, подмечая очень много знакомых лиц — почти все недавние старшекурсники Хогвартса. — Поэтому собирается экстренный совет Ордена.
— Кто сообщил? — напряжённо спросила она, неосознанно прижимая предплечье к животу.
— Как ни странно, двое. Поначалу я думал, предупредит один, но… — Поттер нервно почесал затылок, лохматя подстриженный и приведённый в порядок вихор.
— Гарри, не играй на моих нервах! — кажется, она уже знала, кто это.
— Малфой и Снейп. — Гермиона лишь кивнула, удостоверившись в своих догадках. — Снейп прислал Патронус чуть позже Малфоя, он же прискакал лично. Вот придурок, его могли прибить ребята в дозоре, но на кой-то чёрт припёрся! Как и в тот раз, мне лично пришлось идти к границе Фиделиуса. Я едва успел, потому что ребята Кингсли не церемонятся с незнакомцами. Он хорош в бою, я скажу… приятно наблюдать…
— Гарри, хватит! — прервала она, прикрывая глаза в порыве боли. Драко был здесь, а она не знала! Сердце вмиг сжалось от чувства потери и потребности хотя бы увидеть его… пусть издалека! Несмотря на обиду и с каждым днём угасающую злость, ведь так сильно любила и нуждалась в нём!
— Хорошо, — тихо ответил он, проглатывая остаток фразы. — Кстати, он сунул мне записку для тебя. Будешь читать? — Гермиона задержала дыхание и замерла, искоса смотря на вытянутую из кармана, слегка помятую бумажную птичку. — Он просил передать, что увидит, уничтожила ты её или прочла, и всё поймёт.
— Оповещающие чары, — прошептала она. Значит, он знает, что произошло со всеми его письмами и посылками, потому и пришёл тогда. К горлу подступил ком, захотелось плакать, но Гермиона сдержала себя и медленно подхватила фигурку. Она подумает, прочесть её или нет. — Пропажа чаши как-то отразилась на Драко? — ровно спросила Гермиона, нежно сжимая бумагу в ладони.
Гарри с мгновение помолчал, затем ответил:
— Мы об этом не говорили. Он спешил, был взвинчен и... сосредоточен. — Гермиона мимолётно взглянула на него, подмечая слегка сощуренные глаза и задумчивое выражение. — Он лишь предупредил о сборе ПСов у границ школы и сунул мне в руку записку, а после трангрессировал.
Гермиона кивнула, успокаивая тоску в сердце.
— Господа, — раздался густой баритон Кингсли, и мерный ропот присутствующих тут же смолк, привлекая внимание двух друзей. — Реддл вышел в наступление и собирает всех Пожирателей смерти на границе Хогвартса. Я благодарен всем, кто прибыл по первому зову и будет участвовать в битве по защите нашего будущего.
По комнате прошлась одобрительная волна.
— Что ж, обсудим стратегию и выдвигаемся.
Кингсли достал из складок мантии волшебную палочку и сотворил из столика, стоящего неподалёку, большую доску, на которую тут же из глубины дома юркнули несколько масштабированных карт с нанесённой различной магической разметкой.
Пока Кингсли разъяснял концепцию будущего боя, Гермиона оглядывала присутствующих и только сейчас осознала всю неотвратимость ситуации. Она с ними или нет? Столько ребят, которые едва выпустились из школы, с серьёзными лицами находились на собрании и были готовы к обороне. Роджер Дэвис, Ли Джордан, Оливер Вуд, Кормак Маклагген, Майя Притчард, Алисия Спиннет, Эдди Кармайкл и Чжоу Чанг и ещё несколько волшебников примерно возраста Билла! Фред и Джордж непривычно угрюмы, без их вечных подколов и веселья предлагали идеи по развитию и хода боя, рядом с Джорджем стояла Анджелина Джонсон и внимательно всматривалась в карты, крепко держа его за руку. Тонкс с Римусом полностью поглощённые обсуждением, напряжённые и собранные. Миссис и мистер Уизли, Билл и Флёр, Рон и Перси. Эммелина Вэнс и Дин Томас, и даже Кэти Белл! Чарли Уизли, возвышающийся горой позади матери, скрещивал забитые татуировками руки и кривил в сосредоточенной гримасе усыпанное веснушками лицо.
Здесь были
ВСЕ!
В какой-то момент её взгляд вновь скользнул на незнакомого светловолосого мужчину, поскольку она ни разу не видела его ранее на собраниях. Он стоял молча в стороне, также собран и серьёзен, о чём-то размышлял, вглядываясь в карты. Его плащ слегка поблёскивал в свете магических огоньков, витающих под потолком. Почему он напоминал ей Драко? Мужчине было на вид едва сорок лет. Он его родственник?!
Задумавшись об этом на пару мгновений, она запоздало поймала на себе его пристальный взгляд. Поначалу Гермиона слегка смутилась, но не отвела взгляд. Мужчина прищурился, скользнув по ней взглядом, и отвёл его, отвечая на вопрос Кингсли:
— Да, мои люди прикроют фланги, — голос был глубоким и приятным, тембр обволакивающим. — Не забывайте, его армия приросла новыми сторонниками из Соединённых Штатов… — продолжил он, обращаясь к остальным, но был прерван неизвестным Гермионе мужчиной в аврорской форме:
— Кто вы? — По гостиной прошёлся короткий гул голосов — вероятно, не одна Гермиона не смогла идентифицировать незнакомца.
— Это Гидеон, — пробасил Кингсли, его тон и посыл не позволили усомниться в роли представленного им мужчины, — наш соратник ещё с Первой Магической, я ему всецело доверяю.
Гермиона вновь, уже более пристально взглянула на Гидеона. Ещё бы он не был схож с Драко — он его дядя!
— Всё всем понятно? Выдвигаемся через несколько минут.
Тут же все зароптали и двинулись кто куда: выходить во двор и с помощью порталов или трансгрессировать к месту сбора, другие — перемещаться через каминную сеть.
«
Несколько минут…» — зазвенело в голове. С новой силой её встревожила неизбежность ситуации.
— Гермиона, — раздалось позади, когда она тихо вышла в коридор. Её окликнул Гарри и быстро приблизился. — Я и Рон идём отдельно, нам необходимо попасть в школу, ты с нами?
Гермиона молча смотрела в зелёные глаза и не могла вымолвить ни буквы. Она участвует в защите будущего или нет?
— Гермиона? Ты слышишь меня?
— Да, я… я слышу тебя, Гарри, — промямлила она, всеми силами борясь с бурей противоречий в душе.
— Это хорошо, без тебя мы не справимся, — усиленно пряча глаза, шепнул Поттер, словно что-то скрывая. Но Гермиона упустила это, находясь в своих мыслях. — В общем, мы отправимся отдельно от всех и ждём тебя на заднем дворе, — проговорил ей вслед Гарри, так как Гермиона, быстро кивнув, побежала на второй этаж.
Едва успев закрыть за собой дверь, Грейнджер, чисто по памяти ориентируясь в тёмной комнате, подбежала к шкафу, согнулась над корзиной для бумаг, и её мучительно вырвало. Выпрямившись, Гермиона утёрла тыльной стороной ладони рот и смахнула выступившие слёзы. Все нервы, которые она пережила за последние два часа, нашли выход. Привалилась к стене и постаралась собраться с мыслями.
Ладонь метнулась к животу, в горле образовался ком, а дыхание в панике участилось. Её заполнял недюжинный страх за ребёнка, что же теперь будет? Что ей делать?! Гермиона разрывалась на части от судьбоносного выбора, который ей необходимо сделать прямо сейчас. Выбор был очень сложным! Остаться на периферии и наблюдать за исходом войны в безопасности или участвовать в битве? В любом случае их обоих это затронет! При любом исходе битвы!
Если проиграет Орден, тот режим, что установится даже не в стране, а в целом мире, не пощадит ни её, ни ребёнка, а если она приложит руку к успешному разрешению всего этого, то они оба будут жить! Тем более Гермиона знала, где находится и как выглядит диадема Кандиды Когтевран, в её сумочке покоится и ждёт своего уничтожения чаша Пенелопы Пуфендуй. Друзья на неё рассчитывают!
Ещё немаловажный пункт — буквально все встали на защиту! Она была уверена, и её поток в стороне не останется и будет сражаться, а она — лучшая подруга Гарри Поттера позорно спасует и без объяснения причин сбежит? Равнодушно уйдёт, в то время когда множество волшебников, ратующих за победу, будут погибать?!
Слегка сжав пальцы, Гермиона услышала хруст бумаги и взглянула на раскрытую ладонь — записка Драко. Он же тоже будет там! Обязательно будет, ибо ни Люциус, ни тем более Волдеморт
не позволят ему не участвовать в этом. Если он погибнет…
— Нет, не думай об этом! Даже не смей допускать этого! — рыкнула она, быстро разворачивая записку. Багровые лучи едва цепляли комнату, разрезая стену рыжими полосами, Грейнджер подошла к одной из стен и в огненных отблесках прочла несколько строчек без подписи, выведенных аккуратным, но торопливым подчерком:
«Прошу тебя, малыш, не появляйся в Хогвартсе! Если с тобой что-то случится, я не переживу! Умоляю, не делай глупостей, оставайся в штабе!»
Это был он, она знала. И от этого буквально подкосились ноги. Гермиона соскользнула по стене и уткнулась в колени, из последних сил сдерживая эмоции. Стало так больно и одиноко, что хотелось кричать. Её разрывали противоречия! Гермиона очень любила Драко и сильно скучала.
Уже скучала. По нему! По его голосу, который с каждым прожитым без него днём всё сильнее хотела услышать! Скучала по рукам и широким плечам, по его губам, которые так часто только для неё одной вздёргивались в улыбку, проявляя ямочки на щеках. По его поцелуям, таким нежным и жарким, требовательным и мягким… Она до жути нуждалась в Драко Малфое, которого любила всем сердцем! И теперь носила его ребёнка…
Гермиона сглотнула, опёрлась затылком о стену и зажмурила глаза от света догорающего солнца. Последний ли это вечер в её жизни, или, наоборот, закат старой и начало новой?
«
Что же делать?! Как поступить?! Мерлин помоги!»
Внезапно дверь распахнулась, и комнату залил свет из коридора.
— Гермиона! Вот ты где! Мы тебя обыскались, — встревожено, запыхавшись протараторил Рон. — Ты идёшь? Нам пора быть в Хогсмиде… Ты чего, тебе плохо?
Гермиона встрепенулась и подскочила на ноги.
— Нет, Рон, всё в порядке, я… я-я-я… — заикнулась она. Рон ступил в комнату, намереваясь закрыть дверь, но Гермиона не позволила: — Я иду, встретимся на заднем дворе.
Рон помедлил, немного качая в нерешительности дверью, затем кивнул и, закрыв её за собой, ушёл в коридор.
Вот и всё, за неё приняла решение сама вселенная.
Несколько мгновений постояв у стены, Гермиона на ватных ногах сделала шаг к шкафу, но после взмахнула палочкой и сотворила несколько огоньков.
Вздохнула, сглотнула.
«
Будь внимательна этой ночью, не вздумай отвлекаться, сосредоточься! Сделай всё возможное и невозможное, чтобы вы оба выжили! Не смей пасовать!» — прикрыв глаза, мантрой про себя проговорила Гермиона.
Стащила с себя рубашку и бросила её на покрывало. Взгляд упал на корзину для бумаг, взмахнув палочкой, Гермиона очистила её, дабы не оставлять улик своего положения, и открыла дверцы шкафа.
Достав бисерную сумочку, неосознанно сунула в неё записку, после натянула тонкий джемпер, сняла с вешалки куртку и также надела на себя. Заправила выбившиеся волосы за уши, вздохнула, с силой выталкивая воздух из лёгких, и мимолётно взглянула на себя в зеркало. В такой одежде ни у кого не возникнет подозрений, что она в положении. Она сумеет это скрыть.
«
Вот только нужно подстраховаться». — Гермиона знала, что делать.
Выйдя из комнаты, она пошла прямиком в кладовую, где хранились все запасы зелий. Опасливо оглянувшись и осмотрев коридор, Грейнджер зашла в комнатушку и раскрыла шкаф. После того, как здесь побывал Драко, Кингсли усилил меры предосторожности, и, словно чувствуя о скорой битве, поручил запастись всевозможными лекарскими и боевыми зельями. Первых было в запасах предостаточно, а вот боевых с сегодняшнего дня значительно поубавилось.
— Вот, — выдохнула она и подхватила небольшой бутылёк с бирюзовой тягучей жидкостью — укрепляющий раствор. Помедлив, Грейнджер сгребла несколько склянок в бисерную сумочку, закрыла все двери и, закидывая на ходу ремешок сумки через плечо, быстрым шагом спустилась на первый этаж. Холл пустовал, как и гостиная, и, уже выходя в небольшую переднюю, увидела на улице ждущих её ребят.
Она участвует в Битве. И будь что будет…
