Игра (Элайджа/Фрея)
26 марта 2017 г. в 11:37
Это было так странно, в один миг понять, что вот оно, то самое чувство, которое заставляет сердце биться быстрее и ощущать, как кровь приливает к голове. За всю тысячу лет Элайджа никогда не испытывал ничего подобного; он больше чем кто-либо понимал насколько это не правильно и дико, но поделать с собой ничего не мог. Как только в их жизни появилась Фрея, он понял — как раньше уже не будет. Она ворвалась словно вихрь, как ураган, снёсший всё к чертям, все его устои и правила, всё то, что было до.
Сидя у камина в гостиной он сделал очередной глоток бурбона — жидкость обожгла горло, но никакого облегчения не принесла. Сколько он уже выпил? Хотя не важно, какое это вообще имело значение, когда все мысли были заняты той, которую он желал до безумия, до боли в мышцах и так, что сводило кончики пальцев. Нет, он определённо сходил с ума. Стоило ей войти в комнату, сердце пропускало удар; кто бы только знал, каких усилий ему стоило сохранять эту маску спокойствия. Порой ему казалось, что Клаус о чём-то догадывался. Он смотрел долгим пронизывающим взглядом, будто чувствуя, что с братом что-то не так. Но Элайджа выдерживал этот взгляд: ему не впервой терпеть подозрительность от брата. Правда, на этот раз совсем другая причина, но он знал, что лучше никому не знать о его чувствах, так как это может разрушить и без того шаткие семейные отношения. Всё-таки он не глупец: Фрея относилась к нему не иначе как к младшему брату.
Сколько эмоций бушевало внутри только от одного взгляда её серо-голубых глаз! И как же раздражал его мелкий прихвостень Клауса, этот клоун Люсьен! Элайджа понимал, что злится он вовсе не из-за того, что Люсьен постоянно вертится где-то рядом, что-то вынюхивая и высматривая, а от того, что он смеет заигрывать с Фреей. Да, несомненно, Фрея была достаточно умна, чтобы понять, что Люсьен пытается использовать её в своих целях, и это было одной их причин того, что тот ещё жив. Но те жадные раздевающие взгляды, которые он бросал на его сестру, выбивали почву из-под ног. В один из таких моментов, он чуть было не сорвался и если бы не малютка Хоуп, которая находилась в комнате, он бы точно оторвал Люсьену голову. Фрея тогда поступила более цивилизованным способом и культурно отправила наглого вампира куда подальше.
Сколько ещё так будет продолжаться? Сколько ещё он выдержит? В камине догорали последние поленья, и чёрные головёшки ещё тлели остатками тепла. Очередной стакан был пуст и Элайджа с грустью подумал, что такими темпами он либо сопьётся, либо его прикончит Клаус за такое стремительное опустошение его драгоценных запасов. В комнате повеяло ароматом кориандра с легкими отголосками шалфея и полевых ромашек — он бы никогда не спутал этот запах. Фрея села рядом с братом на подлокотник его кресла, её взгляд искрился теплотой и источал переживание.
— Что происходит Элайджа? — она опустила ладошку на плечо своего младшего брата и слегка сжала. — В последнее время ты сам не свой. Хейли волнуется за тебя.
Упоминание имени волчицы, словно удар хлыста, заставили его недовольно поморщиться. Сейчас ему уже не казалось такой хорошей идеей окунуться в чувства к другой, в надежде, что это отвлечёт его от мыслей о старшей сестре. Он знал, что не безразличен Хейли, она тоже была дорога ему, но только как мать его племянницы. Приходилось претворяться, играть влюблённого и запирать собственные чувства в клетку.
Он посмотрел на Фрею и в очередной раз убедился в том, что она совершенна. Светлые волосы едва доставали плеч, слегка кудрявясь, переливались в свете потухающего камина. В том месте, где тёплая ладонь касалась его плеча, тысячи иголочек пронзали кожу, сея непонятное волнение и посылая импульс прямиком к сердцу. Взгляд тёмно-карих глаз задержался на приоткрытых губах и переместился выше, вглядываясь в столь желанные глаза, которые смотрели на него с непониманием и толикой тревоги.
— Всё в порядке Фрея, — её имя, сорвавшееся с его губ, отдавало нежностью и чем-то ещё, чего она никогда раньше не замечала. Это заставило её снова посмотреть на Элайджу, гадая, что же с ним происходит. — Просто устал от всех этих проблем с ведьмами, Марселем, ещё и первообращённые с их пророчеством, — Элайджа с трудом перевёл взгляд на прогоревший камин, стараясь всеми силами не выдать своего состояния. Сердце гулко билось, отдавая ударами в голове, и он порадовался, что Фрея не вампир и не может этого услышать. Он понимал, что ещё немного и сорвётся, что если она не уберёт свою руку с его плеча, то он пошлёт весь мир к чёрту, где ему самое место и сделает то, что действительно хочет.
— Мы с этим справимся, Элайджа: нет ничего, что не выдержали бы Майклсоны, — Фрея поднялась с подлокотника кресла и уже почти дошла до выхода из комнаты, как рука брата остановила её, схватив за предплечье.
Элайджа рывком развернул её к себе, накрывая столь желанные губы страстным поцелуем. Сколько раз он представлял себе этот момент, сколько раз мечтал впиться в эти манящие губы и всё равно это не шло ни в какое сравненье с тем, что он испытывал сейчас. Он ожидал сопротивления, но его не последовало, возможно, от того, что Фрея до сих пор пребывала в шоке от действий своего брата, но ему было все равно. В кой то веки он решил сделать что-то для себя, а не для своей семьи, побыть эгоистом, не думая о чувствах других. Терзая мягкие и такие податливые губы, он понимал, что возможно разрушает семью, но все мысли окончательно выбивает из головы, как только его язык проникает меж приоткрытых губ и касается её языка. Такого он не испытывал никогда, ни с одной своей женщиной, которых за столько веков было не мало. Ни Катерина с её прочностью, ни Селеста с её мягкостью, ни уж тем более Хейли, не могли доставить ему такого удовольствия, как просто поцелуй с ней. Упиваясь столь долгожданными ощущениями, он не заметил, как с ресниц Фреи скатилась слеза и затерялась где-то в волосах. Издав тихий всхлип, она тихонько оттолкнула Элайджу, выставив вперёд ладони, которые теперь упирались в его грудь. Осознание того, что он только что сотворил, казалось, только сейчас обрушилось на первородного вампира.
— Боже мой, Фрея! Прости…я…я не знаю, что на меня нашло… — смотря в её полные непролитых слёз глаза, он понял как сильно она была напугана — он всё испортил. Меньше всего на свете он хотел причинить ей боль и сейчас, когда она не веря смотрела на него, он понял, какую ошибку совершил, подумав, что может нарушить правила как это сделала она, в своё время, появившись в его жизни.
Элайджа открыл глаза. Хейли легонько провела по его волосам, пытаясь привести в сознание.
— Ты уснул в кресле, Элайджа, пойдём в спальню: я уже уложила Хоуп, все остальные тоже уже разошлись по комнатам, — волчица тяжело вздохнула окинув взглядом пустую бутылку и недопитую порцию бурбона.
— Да, я задремал, иди наверх, я скоро приду, — Элайджа поднялся с кресла и обнял Хейли, зарываясь носом в её волосы, стараясь стереть из памяти другой запах. Хейли, легонько коснувшись губ первородного, улыбнулась и пошла в спальню. Оставшись в одиночестве, Элайджа выдохнул: сон это всего лишь сон. Нет, он никогда не поступит так с ней, он не может её потерять. Даже если это будет стоить ему неимоверных усилий, он всё сделает правильно. Вновь тряхнув головой, постарался прогнать навязчивый образ белокурой первородной ведьмы, вкус губ которой до сих пор ощущался на языке. Последний раз, взглянув на потухший камин, Элайджа вышел из комнаты.
Его проводил взгляд смеющихся светло-карих глаз.
— Так-то, первородный, не думай, что ты умнее всех, — на губах незваного гостя расцвела довольная ухмылка. — Я разгадал твой секрет, — Люсьен Касл мысленно поблагодарил ведьм, которые помогли ему наслать морок на древнего вампира. Чего-чего, а пренебрежительного отношения к себе он не терпел. За всё нужно платить и Элайджа расплатится сполна, особенно теперь, когда его тайна была раскрыта, —Касл нисколько в этом не сомневался.