They say every sin will have a thousand eyes

Ушёл… Первый порыв догнать, остановить любым способом она успешно подавляет. Всего лишь пару шагов делает и замирает не в силах поверить. Ушёл… Она смотрит ему вслед растерянно, как никогда раньше. Внутри что-то дрожит и вдруг обрывается. Снаружи разом наваливаются эмоции, которых слишком много, они душат, царапаются, извиваются, а внутри пустота. Разве может человек чувствовать одновременно всё и ничего? Она смотрит туда, где секунду назад скрылся самый важный человек в этом мире и никак не может осознать. Ушёл… Лишь взглянул последний раз с толикой удивления и неверия, будто никогда раньше не видел и ушёл. Серсея, кажется, только сейчас поняла как здесь холодно. Она никогда не любила холода… Но рядом всегда был Джейме, который неизменно согревал и даже лютый мороз был ей не страшен. Ушёл… Мысль всё бьется в голове, такая понятная, но отчего-то ужасающая. Её не удаётся ухватить или она просто не хочет этого делать. Серсея сжимает руки в кулаки, так что ногти впиваются в ладони, и подавляет желание зажмуриться, совсем как в детстве, когда ей становилось страшно. Но рядом всегда был Джейме. Её неизменная константа, её щит. Ушёл… Джейме, её Джейме просто развернулся и ушёл, даже не обернувшись. Как он мог отказаться от неё? Они столько прошли вместе, сражаясь со всеми невзгодами, что как на турнире выставляла им жизнь. Вместе навсегда, вот что они сказали друг другу однажды и говорили затем постоянно. Когда «навсегда» перестало значить «навеки»? Она простила его, когда его не было рядом, когда он был так нужен. Когда выводила строчки дрожащей рукой. Когда уверена была только в нём, что он придёт и спасёт её, как делал это всегда. Она простила его, видят боги, ей это далось нелегко. Поруганная гордость вопила, что это предательство, но сердце упорно твердило, что главное то, что он рядом, а остальное не важно. Главное, что теперь они снова вместе. Вместе навсегда… А сейчас он ушёл… Руки неосознанно опускаются на ещё плоский живот и лишь спустя мгновение, Серсея замечает, что на тёмной ткани остаются едва заметные полосы. Отчётливо заметные кровавые отметины на ладонях, но кровь не видно на чёрном платье. Если в чём-то в своей жизни Серсея и была уверена, то это в Джейме. В том, что он всегда будет с ней. В его любви к ней. В том, что так будет до самого конца их или мира, не так уж и важно. Она вдруг понимает, что опора, которая казалась нерушимой, вдруг пошла трещинами и разваливается прямо у неё на глазах, а она ничего не может сделать. Всё, что сейчас удерживает её в сознании, это маленькая жизнь внутри неё. Совсем крошечная, но такая ценная. И Серсея всеми силами старается сосредоточиться на ней, запирает эмоции в самом дальнем уголке, за самой надёжной дверью. Руки дрожат, но Серсее кажется, что она чувствует эту жизнь. И она почему-то уверена — это мальчик. И этот мальчик, она чувствует, сейчас важнее всего. Важнее даже её и Джейме, и уж тем более, важнее всех остальных. «У тебя будет трое детей. Золотыми будут их волосы и золотыми будут их саваны», — звучат в голове ненавистные слова. Серсея сжимает пальцами подол платья и боится вдохнуть. Если этот ребёнок родится, то предсказание Мэгги не сбудется, она в этом уверена. Если он родится, то все её слова окажутся не более, чем шелухой. И тогда, они обязательно будут жить долго и счастливо…