Дар Темного ("Узы")

Сейман вышел на тропу и увидел мальчишку, копошащегося в зарослях кустарника. Ребенок был ему незнаком. Вдруг мальчик обернулся, испугано посмотрел на него, пискнул и, развернувшись, побежал в ту сторону, где жил старый лис — Мартин. Сейман провел его тяжелым взглядом и пошел вслед. Он не ошибся: мальчишка примчался аккурат к дому Мартина и истошно закричал у крыльца: — Папа, папа! Из дома выбежал незнакомый омега, обнял мальчика за плечи и прижал к себе. Когда чужак поднял голову, у Сеймана похолодело в груди. Микки? Его Микки? И тут же все сжалось от боли: нет, не он. Этот слишком молод, слишком… Это всего лишь щенок Тахира. На крыльцо вышел растревоженный Мартин. Сейман рванулся в дом, отшвырнув старого омегу в сторону. Альфа обошел всё, заглянул в кладовку, принюхался и грозно рыкнул: — Где он? Где Микки? — Кого ты ищешь? Здесь нет его! Убирайся отсюда, Сейман! — закричал Мартин. Сейман взбесился. Как смеет омега перечить ему! Он развернулся к старику и ударил наотмашь по лицу. Мартин отлетел в сторону. В ярости Сейман подошел и снова поднял руку, но замер, услышав: — Он умер! Папа умер.… Еще тогда, пять лет назад, умер… Альфа тяжело опустился на лавку. Микки мертв. Как же он его ненавидел сейчас, всей душой, всем сердцем, как и тогда, в тот жаркий летний день, когда он принял на себя всю вину Тахира. Не пытался оправдываться, со всем соглашался, все подтверждал. Сейман мог помочь ему, но омега отказался: не хотел навредить своему супругу. Микки наказали изгнанием из клана. И Сейман первый бросил в него камень. — Рассказывай, — резко бросил он Терри, — я хочу все знать. Начинай. Кевин рассказал все, кроме того, как он нашел Никоса. — Это мой сын, — упрямо твердил он, но Сейман оборвал его одним окриком. — Замолкни! Лучше бы тебе не врать мне. Ты ведь маленький альфа? — спросил он у Никоса. Ребенок молча кивнул. — По закону, даже если ты его отец, то не имеешь права воспитывать мальчишку без пары. А ты не мечен! Ты свободный, Терри…. И еще, Тахир нашел тебя? Ты виделся с ним? — Нет! Я не видел его с тех пор. И ничего не знаю. Это правда! — Когда-то ты уже сделал свой выбор, но рискнул вернуться. Око за око. Зуб за зуб. Сегодня вечером ты предстанешь перед членами клана и будь честен, Терри. Это в твоих же интересах. Мартин, тебя тоже ждет наказание. Малыш пойдет со мной. Не дергайся, Терри, бежать тебе некуда. Вечером, по звону колокола. Вы знаете, куда идти. — С этими словами Сейман вышел из избы вместе с Никосом. Все собрались на площади в больших сенях при башне. Это было специальное место, куда сходился народ, решая насущные проблемы. Вокруг стоял шум и гам. Некоторые громко перешептывались, обсуждая сегодняшнюю сходку. — Говорят, объявился сын Микки. — Да-да, его Мартин все это время укрывал. — Что? Все эти годы? — Да, я всегда подозревал его, не чист он на руку, этот хитрый лис. Возможно, и он замешан в этой истории с золотом. — Не пойман — не вор. Постепенно событие обрастало все большими фактами. И вскоре всем стало ясно, что Терри был все это время здесь неспроста. Наверняка они с Мартином разыскивали пропавшее золото. А ведь золото принадлежит всем им, досталось оно потом и кровью их отцов, уже ушедших в Забвение. А еще Терри украл маленького альфу. Бедный ребенок, лишенный родителей. И зачем ему нужен был малыш, может, для какого-то обряда… Да, темное дело, темное… Все разом замолкли, когда в пропахшую потом и дымом комнату вошли Мартин и Терри. Люди с откровенным любопытством и презрением рассматривали этих двоих. Надо же, как долго водили их за нос! Омеги, как и положено провинившимся, встали в центр очерченного белой краской круга. Кевин старался не смотреть им в глаза. Ему было страшно, но не за себя, за Никоса. Что с мальчиком? Через минуту он немного успокоился: вошли Сейман и Никос. Альфа шел, держа ребенка за плечо, слегка подталкивая вперед. Никос имел вполне здоровый вид. Кевин обеспокоенно оглядел его, но ни следов побоев или чего-то страшного не увидел. Сейман сел за стол Старейшин, рядом посадил мальчика. На виновных он даже не взглянул. — Вы все знаете, по какому вопросу мы собрались, — громким голосом, четко выговаривая каждое слово, начал Сейман, — сегодня я обнаружил в доме Мартина Терри — сына Тахира и Микки. Бывших членов нашей общины, которые предали ее устав, обычаи, попрали все законы морали. Всем известно, какой грех они совершили. Микки и Терри были изгнаны из клана. И вы знаете, что Терри выбрал свою судьбу сам! Сейман на минуту замолчал и обратился уже к Кевину. — Терри, тебе был предоставлен выбор. Ты ушел вместе с Микки, тем самым приняв его грех на себя. Ты согласен? — Да. — Тогда зачем ты вернулся? В свое время ты отверг нашу помощь, так не лучше было бы умереть на чужбине, чем искать защиты у тех, кого ты в свое время презрел? Кевин молчал. — Или не за тем ты появился в наших краях? Что ты тут забыл, Терри? Кевин поднял глаза и, стараясь унять дрожащий голос, ответил: — Мне некуда больше идти. Я лишился крыши над головой и прошу вас разрешить пережить эту зиму здесь, вместе с моим сыном. По залу прошелся шум. Сын? — Я не верю в твою искренность, Терри. Этот ребенок не может быть твоим сыном. Кто этот мальчик? — Мой сын, — опустив голову, упрямо повторил Кевин. — Я не родной сын, папа нашел меня, — неожиданно раздался тонкий голосок. Сейман одобрительно потрепал мальчика по голове. С презрительной усмешкой альфа обратился к Кевину. — Я вижу эти годы, прожитые вне клана, не сделали тебя лучше. Передо мной лживый, трусливый омега! Ропот осуждения прошелся по комнате. — Да гнать его в шею! — Гнать его. Гнать! Сейман поднял руку, успокаивая народ. — Мы ведь не звери! Так ведь? Бог правды и справедливости Вероп требует от нас умение прощать, а также помогать находить правильный путь оступившимся. Вы согласны? Все затихли и ждали, что дальше скажет Сейман. — Ты сможешь остаться здесь, Терри, если примешь достойно свое наказание и искупишь вину своих родителей. Это пойдет на пользу такому лживому омеге, как ты. И может быть, я надеюсь, ты станешь лучше. Вы согласны дать ему шанс, друзья?  — Да, да, — закричали со всех сторон, — пусть искупит свою вину! — Тебе готовы дать шанс. Шанс стать порядочным, достойным человеком. Что ты скажешь? — Я согласен. — Нет, не так, — с усмешкой ответил Сейман, — мы можем дать тебе шанс к исправлению. Но ты должен сам попросить нас об этом. Мы никого не принуждаем, Терри. Это должно быть твое решение. — Я прошу… прошу разрешить мне остаться в клане и принять наказание. — Урок, главный смысл которого выработать у тебя положительные качества. Ты пойми, в твоем случае только страх повторного наказания станет барьером для совершения новых проступков. Ты согласен или нет? Не молчи, от твоего ответа зависит многое, ты ведь понимаешь о чем я? — И Сейман положил руку на голову Никоса. — Я прошу! Я с благодарностью приму любое ваше решение… и наказание… любое, только… только… — горячо и сбивчиво затараторил Кевин. Сейман снисходительно улыбнулся. — Тогда для начала двадцать плетей. Это ничтожно мало, цени. Кевин молча снял верхнюю одежду. Альфа с презрением окинул взглядом щуплую, нескладную фигурку с острыми худыми плечиками. — Полностью, Терри. Ты должен раздеться полностью. Кевин вскинул голову и умоляюще посмотрел на Сеймана. — Мы ждем, Терри. Но Кевин стоял, как столб, не в силах пошевелиться. — Хорошо, Терри. Мы уважаем твою природную стеснительность и не будем заставлять. Даю тебе право выбора: или двадцать ударов или сорок, в последнем случае можешь остаться в штанах. — Сорок. Сейман пожал плечами. Он подошел к Кевину, поднял его руки и зафиксировал веревками к крюкам на потолке. Потом взял кнут и протянул Мартину. — А это твое наказание. Сорок ударов и если кто-нибудь заподозрит, что ты бьешь вполсилы, он получит еще в два раза больше. Мартин повернулся к Кевину. — Прости меня, прости, — шепнул на ухо и со всей силой, на какую только был способен старый омега, ударил. Кевин поднял голову и нашел глазами сына. Его взгляд умолял: не смотри, не смотри. Но Никос с жадностью наблюдал, как на плечи Кевина ложатся удары. «Извини, Кевин, извини. Но я запомню все, не пропущу, ни одного твоего стона, ни одной болезненной гримасы лица. Запомню все до мельчайших подробностей». Кевин старался не кричать, но под конец все же не выдержал и застонал. Его тело повисло на веревках, натягивая жилы на руках и причиняя дополнительную боль. И вот он сороковой, последний. Кнут выпал из рук Мартина и сам он с болезненным стоном опустился на пол. Его трясло. Старик горько плакал, обхватив себя руками за голову. Сейман подошел к Кевину и надел ему ошейник. — Знаешь ли ты, что это означает? Тот устало кивнул. — Ты раб. Раб клана. С завтрашнего дня ты начинаешь свой путь к исправлению. Слышите, люди? Пусть Терри по одному дню живет в каждом доме. И от вас зависит его будущее. Проявите к нему внимание и заботу, но будьте строги. Это наш долг перед богами и общиной. Не дадим погибнуть этой заблудшей душе. В зале одобрительно загудели. — Не дадим, не дадим, Сейман! Мы выбьем из него всю дурь! — И последнее, — продолжил Сейман уже подходя к Никосу, — теперь выбор за тобой, мой мальчик. Решай, с кем ты останешься. По сути, ты сирота. Клан может взять над тобой опеку. Ты можешь жить со мной при Храме. Я обещаю, что помогу тебе стать сильным, достойным альфой. Ну, что ты скажешь? — Да, — кивнул Никос и доверчиво улыбнулся Сейману. Тот с минуту молчал, потом взял мальчика за руку. — С сегодняшнего дня этот ребенок под моей защитой! А теперь по домам. Мартин, помоги Терри. И вот еще что — завтра твоим воспитанием займется семья Мейсанов, — обратился он к Кевину. Все стали потихоньку расходиться. Мартин подошел к омеге. У него не хватило сил развязать веревки, и тогда он просто перерезал их ножом. Он положил Кевина на лавку. — Сейчас, потерпи, малыш. Я схожу за мазями. Я быстро, сразу полегчает. Когда Мартин вернулся, Кевин все так же лежал на лавке, не в силах пошевелиться. Мартин осторожно омыл ему спину и стал втирать мазь. — Не больно? — заботливо спросил он. — Как ты? — Терпимо. Прости, но ты… старый и удары были не таким уж… Я даже не заплакал. — О да, ты молодец. — И Мартин погладил Кевина по голове. — Как ты думаешь, Мартин, с Никосом все будет в порядке? — Да, думаю с этим ребенком все будет хорошо. Не волнуйся, Сейман не обидит его. — Помолчав немного, Мартин добавил: — Мне надо идти. Мне не разрешили остаться на ночь с тобой. Завтра утром ты должен быть у Мейсанов. Помнишь, где они живут? Кевин отрицательно покачал головой. — Их дом первый от колокольни. Совсем недалеко. Они вроде неплохие люди. Опасайся только старика Грега. Он и раньше был странным, а теперь на старости лет и вовсе умом тронулся. Не попадайся ему на глаза и все будет хорошо. Понял? — Да, спасибо и… прости меня, Мартин, я так подвел тебя… Старик всхлипнул, поцеловал Кевина в голову, и вышел из дома. Кевин остался совсем один. Из окошка лился тусклый свет луны. Сон не шел. Спина горела огнем. Но вскоре Кевин провалился в полусон-в полубред. И виделась ему яркая круглая луна, в свете которой кружились огромные летучие мыши, почему-то с человеческими лицами. Они танцевали в ночном небе, издавая странные журчащие звуки. Их становилось все больше и больше, так много, что погас свет луны. И вдруг в одно мгновенье все исчезло, и Кевин увидел трон, на котором сидел… Ему было плохо видно в сгустках тьмы. Он хотел рассмотреть, подойти поближе, но тут, в эти смутные, обрывистые видения, ворвался голос. Он прозвучал спокойно и обыденно: «Спи уже, глупыш, спи». Кевин вопреки всему не испугался. Тело его, как по команде, расслабилось, и боль наконец-то отступила.