Divine

      Дом богов поражал воображение.       Это был блистательный замок, стоящий на вершине высокой горы, возвышающейся над земным царством, и только бессмертным существам был туда ход. Как и многие вековечные легенды, это место носило множество имен: Гора Олимп, Орос Олимпос, Митикас, Пантеон — однако каким бы названием его не клеймили, величественность дворца оно ни капли не умаляло.       Много времени прошло с тех пор, как Волдеморт последний раз поднимался в эту райскую обитель. Входя в живописную страну облаков и солнца, он ощутил налет тоскливой задумчивости и благоговейного трепета перед открывшимся видом прекрасного замка, в котором даже после всех этих лет он чувствовал себя как дома.       Он в который раз представил, как сильно изменился бы, стань он тем, кто правит небом. Если бы именно ему, а не брату выпал жребий стать следующим монархом эмпирея…       Волдеморт отогнал прочь назойливые мысли. Он — Король Проклятых, и его более чем устраивало его нынешнее положение. Он просто чувствовал несвойственную ему… апатию.       С которой совсем скоро собирался разобраться.       Волдеморт направился ко входу в замок, где перед ним открылись высокие вычурные двери, распознавшие его знакомую, божественную сущность. Он был уже на подходе к тронному залу, когда на половине пути ему повстречалось крайне нежелательное лицо.       Приближавшийся Посланник богов был, кажется, в равной степени недоволен присутствием Волдеморта.       — А-Аид? — изумился он, переминаясь с одной крылатой ноги на другую. Волдеморт всегда считал его одним из наименее выразительных Бессмертных: низкий, дерганный и чрезвычайно ветреный. Бесспорно, посыльному, нуждавшемуся в дюжей прыти, такие качества играли только на руку, но он все равно находил Гермеса в какой-то мере бесхребетным.       — Я отдаю предпочтение своему недавно приобретенному имени, — уточнил Волдеморт, растягивая гласные.       Глаза Гермеса отвратительно сузились.       — Волдеморт, не так ли? Или я должен сказать Том, учитывая?..       Волдеморт был готов разразиться гневом, но вовремя осознал свою ошибку: он до сих пор скрывался под смертной личиной, забыв сбросить ее, прежде чем зайти в священное место.       — Только если я буду звать тебя Питером, — усмехнулся Волдеморт. — Мне всегда казалось, что твоя человеческая оболочка выглядит куда лучше бессмертной.       Гермес вздрогнул; это было ужаснейшее оскорбление, и они оба это знали.       — Что тебе тут нужно? — огрызнулся он. — Ты никогда не поднимаешься на Олимп.       — Я здесь, чтобы увидеться с братом… Остальное тебя не касается.       — Значит ты потратил время зря, — усмехнулся Гермес. — Зевса здесь нет.       — Нет?       — Он на Земле, с недавних пор он там частый гость; почему-то слишком увлекся своей формой оленя… Правда, в последний раз я видел его уже человеком. Наверное, сидит в борделе или еще где.       Волдеморт нахмурился, но не удивился. И пусть часть его отчаянно хотела снова пройтись по залам замка, сейчас у него имелись куда более насущные желания, поборовшие приступ ностальгии.       — Хорошо. Если он вернется раньше, чем я его найду, тогда…       — Черт побери, Аид, это ты?       Высокий женский голос заставил Волдеморта и Гермеса обернуться.       Богиня чрезвычайной и непостижимой красоты надвигалась на них, глаза-блюдца уставились на стоящего у врат Бога Подземного Мира. У нее была сверкающая, словно усыпанная бриллиантами кожа, и длинные, кристально-белые волосы, похожие на только что выпавший снег.       — Афродита, — безэмоционально поздоровался Волдеморт, когда она подошла к ним. Ее сияющая улыбка слепила.       — Аид! — Она быстро окинула взглядом его тело, и ее глаза задорно блеснули. — О, так мы играем в смертных? Собираешься спуститься на Землю и чинить неприятности? Могу я присоединиться?       Она с легкостью сменила человеческий облик, хотя разница едва улавливалась. Афродита всегда слыла одной из тщеславнейших Бессмертных: тело женщины, которое она надевала, едва ли могло принадлежать человеку — так много своей эфирной красоты она ему оставляла.       — Нет, — огрызнулся Волдеморт.       Она обиженно надула губки.       — Почему нет? Я никак не могу упустить возможность устроить хаос вместе с тобой! Просто представь, каких дел мы смогли бы натворить! — Она приобняла его за плечи, ухмыляясь. — Знаменитые Том и Флер; почему нет, половина смертных уже сейчас готова есть из наших рук. Ты так не думаешь, Гермес? Скажи, разве мы не воплощение идеальной картины соблазна! — Она наклонилась к груди Волдеморта, красуясь и подмигивая. — Ты можешь пойти с нами, Питер! Поиграем, будет весело!       — Нет, — повторил Волдеморт, раздраженно отрывая от себя Афродиту. — Я здесь не ради привлечения участников разврата, и я не собираюсь на Землю, чтобы чинить бессмысленный хаос.       Афродита откинула светлые волосы за спину.       — Тогда зачем? — обиженно выдала она. — Чему мы обязаны столь редким благословением твоего присутствия, Волдеморт?       — Я лишь искал аудиенции с братом… Остальное тебя не касается, — вскипел он, раздраженный необходимостью повториться дважды.       Афродита уставилась на него таким взглядом, что Волдеморт мигом почувствовал себя ужасно неудобно. Ее лазурный взор поочередно всматривался в его глаза, словно пытаясь отыскать в них самую его душу.       — О… святые… небеса, — выдохнула она внезапно, руки подлетели к груди.       — Ты влюбился.       — Ха! — Гермес мгновенно захохотал от нелепости заявления. — Ха! — снова гаркнул он, стоило Волдеморту сердито глянуть на него.       — Я не влюбился, — выплюнул Волдеморт, игнорируя его и переведя рассерженный взгляд на Афродиту.       — Да, влюбился, — сказала она. — Точно тебе говорю, я вижу это в твоих глазах, Аид. Я Богиня Любви, я знаю. Знаю.       А затем она взвизгнула, подпрыгнув вверх и вниз, заставив Волдеморта поморщиться.       — О, как потрясающе! Как абсолютно прекрасно! Скажи мне, кто эта несчастная дева?       Волдеморт отшатнулся от ее протянутых рук, словно от огня.       — Я ни в кого не влюблен! — прорычал он. — Не более чем похоть, если тебе нужно знать.       — Ты не прав, как же ты не прав, — прошептала Флер, совершенно не впечатленная его гневом, и схватила наконец его руки. — Ты влюбился, так беспомощно влюбился. Любовь с первого взгляда, наиболее могущественная и в то же время наиболее изнуряющая. Я вижу ее в твоих глазах. Все в порядке, хотя для кого-то столь старого и всесильного, как ты, это, должно быть, довольно необычное чувство. Но нет, Аид. Похоть — лишь крупица того, что с тобой происходит. Ты влюбился.       — Ложь, — прошипел Волдеморт, чувствуя ярость и одновременно странную уязвимость.       — Правда, — выдохнула она в ответ. — О, мгновенная любовь. Так прекрасна и могущественна, но так редка… Я почти завидую… Шучу, нет, потому что это абсолютно ужасно. В конце концов, я повстречала слишком много мужчин, питавших ко мне подобные страстные чувства. Никто из них не закончил хорошо.       — Это не любовь, только похоть, — непреклонно повторял Волдеморт. — И я собираюсь решить эту проблему в кратчайшие сроки.       Флер не поверила своим ушам.       — Что, силой? — Не получив ответа, она неверяще опустила руки на бедра. — Что с вами, мужчинами, не так? Ты не можешь силой и изнасилованием проложить себе путь к любви!       — Не могу? — протянул Волдеморт скучающе. — Разве другие боги только этим не занимаются?       — Агх! — Флер выглядела уязвленной. — Нет! Аид, помяни мое слово: ничем хорошим не закончится, если ты силой затащишь это бедное существо в свою постель!       Гермес задыхался от смеха.       — Замолчи, паразит, — убийственным шепотом проговорил Волдеморт, возвышаясь над ним, пригвоздив к месту горящим взглядом. Он чувствовал, как меркла иллюзия его смертных глаз, а радужная оболочка окрашивалась огнем и кровью. Гермес отступил, тут же съежившись. Бесхребетный.       — Итак, кто это? — Флер вдруг снова стала любопытной и яркой, абсолютно не обращая внимание на вспышку ярости в сторону Гермеса. — Ты должен рассказать мне!       — Я ничего не обязан тебе рассказывать, — ответил Волдеморт, снова смотря на нее.       — О, боги, — сказала она, ее глаза сияли восторгом от возможности раздуть скандал. — …Это кто-то смертный?       — Нет, — вновь огрызнулся Волдеморт. — Не смертный.       …Но разве это не упростило бы задачу? Волдеморт задумался. Будь он так… очарован всего лишь смертным, тогда у того не было бы шанса сбежать.       Потому что в конце все люди принадлежали ему.       Но то изысканное создание было Бессмертным существом; даже в его смертном обличье в этом не оставалось никаких сомнений. Волдеморт видел завораживающую ауру, похожую на облако небесного света, цепляющееся за его загорелую, смертную кожу.       Он был Богом, и смерть никогда не явится за ним…       — Тогда кто это?       Ретивость Афродиты действовала на нервы.       — Я не знаю. Поэтому и искал аудиенции с Зевсом, — вспенился он. — Раз здесь его нет, я отправлюсь искать его на Земле. Не иди за мной.       — Ты предпочтешь его совет моему?!       Волдеморт взглянул на ее возмущенное и оскорбленное личико, подавив желание жестко рассмеяться.       — Естественно, — сказал он. — Мне не нужен совет Богини Любви, потому что к любви моя проблема не имеет никакого отношения. Кроме прочего, я вообще не ищу совета. Только личность. До свидания, Афродита. Паразит.       Он развернулся и ушел, спустившись в смертное царство, прочь от небес и величия дворца. Он до сих пор слышал отвратительное эхо оскорбленного крика Афродиты.       Хотя Бога Подземного Мира оно совершенно не волновало.

***

      Найти Зевса было просто.       Похоже, после прошедших веков его старые привычки въелись слишком глубоко. Волдеморт отыскал брата в одном из тех самых публичных домов, которые тот навещал с изрядной самозабвенностью во время каждого визита на землю. «Ну, по крайней мере, он не скачет по округе в образе оленя», — с отвращением подумал Волдморт. Это бы сильно препятствовало их разговору.       Бордель, в котором он оказался, был одним из самых роскошных здесь, как смертные его называли, в Риме. С красивыми женщинами — и даже несколькими мужчинами, — которые с радостью выполняли практически любое желание тех, у кого в достатке имелось золото. Это был дом греха и порока… Идеальное место для богов, изнывающих от скуки.       Волдеморт чувствовал его божественную ауру в одной из приватных комнат. Он быстро вогнал в ступор работающих там смертных, прошел мимо и направился в ту сторону, где, он знал, должен был находится Бог. Волдеморт без предупреждения отодвинул тяжелую завесу, не боясь прервать нечто интересное по ту сторону.       — Здравствуй, брат.       К счастью, Волдеморт пропустил все действо: в воздухе уже висел тяжелый аромат секса и пота. Он обнаружил брата лениво лежащим на плисовой подушке, пока три женщины вились вокруг, приглаживая его волосы, лаская его плечи и наполняя вином его бокал. Его божественная аура, столь ослепительно яркая, окутывала кожу сверкающим ореолом.       Шлюхи от неожиданности вскрикнули. Волдеморт хитро улыбнулся: то были три юные девы, все как на подбор, с длинными рыжими волосами и бледной кожей. Предсказуемо.       — Вы не против, леди? Я хотел бы наедине побеседовать с этим… джентльменом.       Им не нужно было повторять дважды. Смертные безропотно подчинились зачарованному приказу, выбежав из комнаты и оставив Волдеморта с его нагим и предосудительным братом.       Мгновение Зевс выглядел разгневанным, прежде чем его губы расчертила глубоко довольная ухмылка. Он неистово засмеялся.       — Посмотрите, кто тут у нас! — воскликнул он, вставая, ни капли не заботясь тем фактом, что Волдеморт нашел его в публичном доме. Он схватил плащ и небрежно набросил на плечи. — Либо я слишком пьян, либо пьян недостаточно!       — Второе! — От приглушенного голоса из соседней комнаты у Волдеморта дернулся глаз. Дьявол, Зевс был не один.       Волдеморт в последнюю очередь хотел связываться с еще одним Бессмертным. Но затем тот ворвался в комнату с графином, полным вина, в одной руке и кубком в другой. Волдеморт проклинал себя за то, что не заметил его энергию раньше, но, опять же, всемогущество силы Зевса затмило здесь практически всё. Он нахмурился.       — Дионис, — проскрипел Волдеморт сквозь стиснутые зубы.       Бог Вина и Изобилия выглядел как всегда пьяным и веселым. Он преобразился в привлекательного смертного с серебристыми глазами и темными волнистыми волосами. Он счастливо улыбнулся, завидев Волдеморта, словно его присутствие в публичном доме было самой забавной в мире вещью. У Диониса на бедрах, по крайней мере, висел хитон.       — Так-так, — с упреком начал Зевс. — Мы на Земле, Том. Тебе следует обращаться к нам по смертным именам.       Глаза Волдеморта вспыхнули мимолетным блеском кровавого свечения.       — Конечно… Мои глубочайшие извинения, Сириус… Скажи мне, Джеймс, часто ли ты водишь своих детей блядовать?       Зевс в притворном оскорблении распахнул глаза.       — Что? Нет, разумеется нет! — Пауза. — …Только его!       Они хрипло засмеялись. Дионис снова наполнил свою чашу и сделал большой глоток.       — У нас есть вино, Том! — выкрикнул он, предлагая собственный кубок.       — Нет, спасибо, — сказал Волдеморт. Он перевел взгляд на Зевса, надеясь поскорее покончить со всем. — Я пришел только чтобы спросить…       Но он запнулся, стоило ему осознать.       Как он не заметил этого раньше?       Теперь он видел. Это было в его стане, во взъерошенном беспорядке темных волос, в странном сходстве смертных тел. Волдеморт почувствовал себя идиотом, не поняв сразу.       Единственное серьезное различие наблюдалось лишь в глазах. Глаза мальчишки были зелеными, живыми, как блестящие драгоценные камни. Восхитительными, прекраснейшего изумрудного оттенка, доселе невиданными. Изысканными.       …Его правда заворожили те глаза.       «О, дьявол», — сокрушенно подумал Волдеморт.       Он действительно влюбился.       Зевс заметил его пораженное выражение лица и нахмурился.       — Что? Неужели так удивлен встретить меня?       Но Волдеморт его едва ли услышал.       — Черт побери, — отчаянно выругался он.       — Он твой.