***
Погода стояла безупречно ясная. Как и везде, где Богиня Урожая и Плодородия оставляла свой след. Она рождала тепло улыбкой. Вдыхала жизнь прикосновением. Цветы распускались у ее ног, пока она босиком бродила по Земле, бархатистыми розами и лилииями украшая бесконечные просторы. Невозможная красота этого мира поборола всякое желание когда-либо возвращаться на небеса. Деметра предпочла остаться на Земле в смертном обличье, под смертным именем… вместе со своим сыном. Куросом… Нет, Гарри. Он хотел, чтобы его звали Гарри, точно так же, как и она просила звать ее Лили. Хотя сейчас их имена имели мало значения, поскольку обитали они в оторванной от смертных части мира. Это был заколдованный запретный лес, в котором нимфы, дриады и наяды разгуливали свободно и не боялись встретить людей, способных причинить им вред. Здесь было спокойно. Лили улыбнулась, и по округе пробежался трепетный порыв нежного бриза. Она уловила в воздухе ауру сына и направилась его искать. Но стоило ей повернуться, как локон ее багряных волос зацепился за ближайшую ветку. — Ох! Прости, Лили! — Дерево-обидчик в тот же миг обернулось девушкой, которая распутывала блестящие прядки уже пальцами. Она смущенно улыбалась. — Гермиона, — поприветствовала Лили одну из дружных с ее сыном нимф. — Ничего страшного. Ты случаем не видела здесь Гарри? Я ищу его. Скоро наступит ночь. Гермиона кивнула. — Да, он пошел в ту сторону, наверное, к озеру. Могу я составить тебе компанию? — Буду только рада. Гермиона подошла ближе, восхищено смотря на Деметру. Деметра взяла ее за руку и нежно улыбнулась древесному созданию. Богиня Плодородия питала крайнюю привязанность ко всем существам этого леса, и ее несказанно радовало, что и Гарри предпочитал их компанию другим. Нимфа была права. Спустя некоторое время они вышли на поляну, непоодаль от которой распростерлось озеро. Ее сын вместе с другом-наядой — водной нимфой по имени Рон — расслабленно умостились на берегу, бросая в воду фрукты. Они смеялись каждый раз, когда длинное щупальце поднималось из холодных глубин и с легкостью ловило маленькие кусочки еды. Оно казалось рассерженным, возможно, потому что его прикармливали всего лишь фруктами, а не желанной ему плотью. Но для Гарри и Рона проказы с огромным и кровожадным морским монстром казались презабавнейшей игрой. — Гарри, — с упреком сказала Лили, подходя ближе. — Что я говорила о целенаправленном нервировании опасных чудовищ? Гарри и наяда повернулись, поспешно отталкивая небольшую горстку фруктов, словно могли скрыть от нее свое баловство. — Здраствуй, Лили! Гермиона! — прогрохотал Рон, безуспешно пытаясь громким голосом отвлечь их внимание от щекотливой темы. — Не правда ли сегодня чудесная погодка? — Если не перестанете его доставать, это чудовище однажды достанет вас, — нравоучительно сказала Гермиона. Рону было все равно. — Да он же безобидный. — И тогда огромное щупальце вынырнуло на поверхность, обдав его и Гарри крупными брызгами. — Почти безобидный… — повторил он, будто ничего не произошло. Затем они все вместе дружно захохотали, даже Лили. Ее сердце таяло всякий раз, когда ее сын смеялся, и ничто во вселенной не могло заставить сердиться на него, стоило ему улыбнуться. Лили любила его больше всего на свете. Именно ради него она решила оставаться вдали от других Бессмертных с Горы Олимп. Мысли о них вызывали в ней мучительную ярость. Мужчины-Боги были властными и могущественными существами. Однажды она отказала самому Зевсу, но тогда он обманом заставил ее быть с ним. Лили бежала от него в тот же день в форме змеи, надеясь спрятаться в облике животного, которого, как она знала, он презирал. Не сработало. Зевс в итоге тоже обратился змеей и с охотой взял ее. Позже он извинился. Он признался, что был опьянен властью Бога Неба и обезумел от отказа и похоти. Лили помнила скорбь в его глазах, непреложные сожаление и раскаяние в чертах лица. Зевс, чтобы загладить вину, пообещал сделать все, чего бы она не попросила. Она велела ему никогда отныне не искать ее… и Зевс, уже давший свое слово, не мог его нарушить. В тот день он ушел, и она никогда больше не видела его. Теперь Зевс сможет встретиться с ней, только если она сама будет искать с ним встречи… а у Лили не было на это никакого желания. И хотя память о нем заставляла кровь кипеть в жилах, именно сей союз с Зевсом привел к рождению ее единственного сына. Тот факт, что они были змеями во время соития, объяснял странную способность ее чада говорить на змеином языке в любом из обличий. Гарри был особенным ребенком уже с момента своего зачатия. …Лили хотела девочку. Она была уверена, что ей, Богине Урожая и Плодородия, суждено произвести на свет исключительно еще одну женщину. Она была потрясена, когда родила мальчика, так похожего на своего надменного отца. Но стоило ей увидеть зеленые глаза — ее глаза, — и младенец навсегда покорил ее сердце. Тогда Лили решила воспитать сына не похожим на других Богов. Она растила его вдалеке от развратного образа жизни тех отвратительных существ, прививая ему важность любви и ласки, благодушия и кротости. И хотя Гарри был очень похож на отца, он в то же время был сыном своей матери. Гарри был воплощением доброты. Лили бы умерла за него, если она вообще способна умереть. — Дитя, — вздохнула она, глянув на фрукты и качнув головой. — Идем. Уже поздно. Мы должны отдыхать, когда отдыхает солнце. Гарри кивнул и встал, всегда такой послушный, такой хороший. — Тогда спокойной ночи, друзья мои, — сказал он, улыбаясь лесным нимфам. — До завтра. Рон исчез в водяных брызгах, а Гермиона удалилась вглубь леса, укореняясь там ветвистым деревом. Ребята ушли на покой. Лили и Гарри же остались в человеческих обличьях. Они надевали Бессмертные сущности только на время солнцестояния, празднуя длинные летние часы и своей эфемерной красотой заставляя лес петь. Но не сегодня. Гарри шел медленно, и когда тишина затянулась, Лили коснулась его руки, желая успокоить. Он непрестанно хмурился, совсем потерявшись в своих мыслях. Она редко видела у него такое тревожное выражение лица. — Тебя что-то беспокоит, сын мой? Ты выглядишь расстроенным… Сегодня что-то произошло? Он прикусил нижнюю губу, что делал, когда в чем-то сомневался. — …Нет, — ответил он наконец. — Нет, ничего. Он солгал. Лили уже хотела потребовать объяснений, но он снова улыбнулся, и ее тревога угасла. — Хорошо, — сказала она, возвращая улыбку. — Нужно поспешить. Не стоит ждать ничего хорошего от блуждания по лесу ночью.***
Гарри не мог уснуть. Они с матерью обычно отдыхали на широких и ветвистых кронах деревьев, бережно укрытые одеялами из листьев. Однако ни обретающаяся рядом Лили, ни приятное ощущение мягкости зелени дуба не могли утихомирить его полуночные тревожные мысли. Тот человек… Нет, тот Бог. Гарри, кроме своей матери, никогда не видел других Богов и Богинь, однако у него не было сомнений в том, что тогда он повстречал именно Бога. Его выдавало не тело — высокое, бледное, с черными волосами и темными глазами, — но окутавшая его энергия, его антрацитово-черная и могущественная аура, подавлявшая даже с такого большого расстояния. И холодная. Холоднее самых стылых озерных глубин. Разумеется, он сбежал. Реакция была инстинктивной. Кем бы тот Бог ни был, Гарри заметил в его глазах хищный блеск, какой бывает у преследующих добычу волков. Он будто собирался начать охоту, и Гарри убежал. К счастью, Гарри всегда был очень быстрым, с рождения благословленный дарами скорости и ловкости. Ему никогда не составляло труда по необходимости бесследно скрыться. И все же. Недавняя встреча глубоко потрясла его. Зачем тот Бог пришел в их лес? Чего искал? Ведь здесь не было смертных, а его мама говорила, что Боги и Богини никогда не являются в обитель, в которой нельзя учинить хаос. Кто он? Гарри повернулся и посмотрел на свою спящую мать. Она выглядела такой умиротворенной, ее волосы цвета лепестков роз каскадом стекали по безмятежному лицу. Он ни в коем случае не хотел обременять ее этой информацией. Она всегда так заботливо опекала его, и обязательно ударилась бы в панику, узнай о разгуливающем поблизости Бессмертном. Гарри мягко вынырнул из-под лиственного одеяла и сел. Он не мог успокоиться. Его переполняла неутомимая энергия, требующая движений, а не сна. Гарри тихо спрыгнул с дуба. Он надеялся найти утешение в поле, словно место его встречи с Богом могло даровать хоть какие-нибудь ответы.***
Больше всего в этой жизни он обожал бег. Бегал он подобно дуновению ветра — быстро и тихо. Он будто летел, несясь по тропе на полной скорости, ловко минуя ветви и корни деревьев, и не было ничего желаннее в этот миг, чем порыв ветра в волосах и размытое марево любимого леса. Он добрался до поля в рекордные сроки и, несмотря на бешенную скорость, даже не сбил дыхание. На раскинувшихся просторах, укрывшихся спящими цветами, было тихо. Гарри знал, что утром соцветия распустятся, даруя миру свою красоту, но сейчас их «дремлющий» вид почему-то наводил на него тоску. Он никогда прежде не исследовал ночной лес. Ему стало тревожно. Гарри медленно брел по умершему до восхода солнца полю, а мысли в голове продолжали беспорядочно носиться, хоть и тело уже перестало. Он остановился и взглянул на красующуюся в вышине белесую луну. Он задумался, наблюдала ли за ним сейчас лунная Богиня, или же она, как и он, гуляла по Земле в эту ночь. — Ты видишь меня? — тихо спросил он у небес. — Да. Не небеса дали ответ. Гарри повернулся, его сердце подпрыгнуло к горлу от нежданного низкого голоса. Это был он. Бог, окутанный тьмой, стоял позади него обезоруживающе близко. Как долго он там находился? Гарри даже не слышал его приближения; он был тише травы и корней в безветренной ночи. Он снова оказался в своей смертной форме, однако окружившая его зловещая аура источала черную и непомерную мощь. Гарри с трудом противился желанию сиюминутно сбежать. Только любопытство удерживало его на месте. Таинственный Бог улыбнулся, и Гарри, вздрогнув, ощутил страх и восторг одновременно. — Кто ты? — спросил он, пульс участился. На вопрос Бог улыбнулся только шире. — Кто я… — прошептал он, каждое слово сочилось весельем. Очевидно, это божество привыкло к тому, что все без исключения знали его имя. Он подошел на один шаг ближе, а каждая частичка Гарри уже вопила об опасности, веля незамедлительно бежать, уносить ноги, прятаться. Он не хотел… не мог. До тех пор, пока не узнает. — Я Правитель Подземного Мира… — начал Бог, подходя еще ближе. Воздух вокруг дрожал, его смертный облик таял, обличая истинную форму. Он закрыл глаза. — Я Плутон, и я Аид… Маска полностью пропала. За ней показались бледная, под стать полночной луне кожа и черные, цвета обсидиановых драгоценных камней волосы. Гарри затаил дыхание, стоило этим насыщенно ярким красным очам раскрыться. Как огонь. Как кровь. — Я Лорд Волдеморт… я — Смерть.