一寸先は闇 (issun saki wa yami) дословно: «тьма предшествует тебе на дюйм»; значение: «будь готов к неожиданностям».
- - -
Ханзо не знал, что движет им в этот момент, но знал, что это чувство было необходимо ему прямо сейчас. То, что он чувствовал, натягивая лук, целясь в голову. Возможно, у этого человека семья, возможно, он той же судьбы, что и он сам, возможно, он изменил бы решение при встрече наедине. Но здесь не было места сожалениям. Чем больше ты думаешь о жертве — тем меньше шансов убить её. Чем больше сомнений — тем меньше шансов спастись самому. Честь уже давно не в почёте, и убийство в бою, как положено, давно уступило место быть растерзанным толпой, превосходящей тебя не мастерством, но количеством. Вдох. Выстрел. Меньше мыслей — больше точности. Больше точности — меньше мыслей о вражеской единице, как о человеке. Что сделано, то сделано. Но в эту ночь он мог бы заверить любого, что этот принцип изменился до неузнаваемости. Очередная марионетка. Никто не заботился о теле, весь интерес был устремлён к поиску источника убийства. Как это знакомо. Как и обычно, это был момент скрываться и менять точку обстрела. Он уже достаточно привык к луку и выдержке, чтобы не выдавать своего присутствия. Но и враг за столько времени всё больше и больше познавал его стиль. Крыши, узкие улицы, зеваки в отелях — он мог слиться с чем угодно. Но не с широкими дорогами. Осознание приходит позже действия, и для Шимада это становится непростительным промахом. Бесшумно соскальзывая с крыши в переулок знакомых Miyagawa-chō*, он рассчитывал обойти встревоженного врага со спины. Но не рассчитывал лицом к лицу предстать перед прогуливающейся знакомой maiko*. — Ох, мистер Шимада! — Не сейчас, Касуми. — Чем господин может быть занят в такое время? Коего свободного у него более чем достаточно теперь? — юная maiko быстро переключилась со своего компаньона на Ханзо. — Просто представим, что ты не видела меня здесь. — Ну же, Шимада-сама, когда вы отказывались от меня! — Касуми настойчиво приближалась, загораживая обзор. — Вернись в безопасное место. Сейчас же, — Ханзо отходил назад, вглядываясь в темноту, сложно воспринимаемую под освещением улиц. — Хан!... Юная гейша опустила вопросительный взгляд на порванное вакидзаши кимоно, быстро приобретающее красный оттенок. Ещё одна невинная смерть. Это будет преследовать его до конца жизни, как проклятие. Выработанный инстинкт помог увернуться от последующего сюрикена, а смерть девушки, как бы жестоко это ни звучало, выиграть время. Невинный, оборванный цветок сакуры, лишь начавший распускаться, изящно облачённый в светлый, дорогой шёлк, теперь увядал. Тонкая струйка крови искала свой путь из прекрасных губ цвета алого лотоса. Он думал, что вполне мог бы стать её danna*. Но не в своём положении. Он уже обречён, и далеко не на лучшую жизнь. Так много смертей. На его совести. Но каждая оборванная по его вине жизнь продлевала его собственную. Следуя чести, ему давно бы стоило сделать обмен. Но не сейчас. Ещё есть то, что нужно закончить, и никто, кроме него, этого не сделает. Очередная случайная смерть заполняла голову мыслями, а любое промедление стоило жизни. Слишком много шума в этот вечер по его вине; пора было уходить. Ryokan* всегда были удобным путём на крышу и дальнейшим удобным способом исчезнуть из виду, чтобы незаметно вернуться через леса в своё уютное…- - -
Какого хрена — собирался выпалить Джесси, уронив сигариллу, но его и заворожило, и привело в замешательство внезапное появление на перилах, прямо перед его носом, фигуры, облачённой в чёрное; единственным ярким пятном при свете фонарей блеснула золотая лента в её волосах. Некогда было любоваться; подобные гости не сулили ничего хорошего, тем более, ему. Его реакция всегда была отменной, но ответная реакция нежданного гостя заставила его усомниться в своём прозвище «самого быстрого стрелка на западе». Прошло лишь несколько секунд; Джесси же был уверен, что это длилось достаточно медленно и синхронно: пока он поднимал руку с кольтом, чёртов ниндзя уже летел прямо на него, поднимая танто к его горлу, ни на секунду не прерывая их контакта взглядами. Джесси не мог сделать ничего, кроме как замереть с револьвером, приставленным к виску нападавшего, и нервно вглядываться в его чёрные глаза, которые с таким же недоумением метались между его собственных, будто пытаясь вычитать в них, что он забыл на чёртовом балконе именно в эту минуту и именно перед его лицом. Джесси, наверное, без раздумий выстрелил бы, если бы не навязчивая идея, что нападающий может оказаться девушкой: часть лица над чёрной тканью, служившей маской, казалась слишком невинной, пребывая в аналогичной неуверенности. Но рука, хоть и с силой, мало присущей леди (хотя он был немало наслышан о Японии, чтобы делать вывод, что вся женская часть невинна и нежна), всё ещё давила на его горло, не решаясь действовать дальше. Джесси потянулся было свободной рукой к маске, будто это как-то решило бы его последующие действия, но отдёрнул обратно: ниндзя резко начал оглядываться по сторонам, вслушиваясь в шум приближающегося врага. — Чёрт, долго ты тут будешь глазками стреля… Незваный гость нервно замотал головой, зажимая ему рот с силой, которая теперь окончательно заставила его усомниться в женском происхождении, впечатав в стену и медленно спуская по ней вниз. Джесси предупредительно отвёл курок; ниндзя покосился на пушку и медленно опустил танто. Теперь Джесси без колебаний сдёрнул с него маску. Всё-таки с него. Чёртов азиат действительно выглядел, как девчонка, стоило лишь его побрить. Отсутствие маски явно ввело его в замешательство, но приближающиеся разозлённые крики на улице заставили его, наконец, тихо заговорить, о чём Джесси тоже пожалел, не разбирая и половины сказанного, скосив брови в полнейшем недоумении. Японец с размаху приложил ладонь ко лбу, пробормотав на ломаном английском: «тупой американец», тут же продолжив, так же неразборчиво: — Убери свою пушку. Мне нужна крыша, дай мне уйти. — Чтобы меня потом твои якудза за яйца подвеси… — снова рука на его губах. — Не орать, — с большей нетерпеливостью перебил его ниндзя. — Ты убитым быть хочешь? — Я вж шкжал, — попытался пробурчать через его руку Джесси. — Я – пошёл, ты – молчать. Иначе я тебя заставлю. Ниндзя резко выхватил его кольт. Джесси от неожиданности замер, наблюдая, как все шесть .45-х посыпались по деревянному балкону; он не рассчитывал, что какой-то средневековый самурай с луком знает, как разрядить «Миротворец»*. Пока он соображал, что случилось, ниндзя уже оглядывал его комнату, приметив деньги на столике. Джесси пополз в комнату, пытаясь подняться (пресвятой папин винчестер, говорила же ему мама не пить много в малознакомых местах). Японец оглянулся через плечо с хитрой улыбкой, хватая деньги и направляясь к выходу. — Ну нет, постой-ка, азиатская задница! — Джесси схватил патронташ, пончо и рубашку, не забыв про шляпу, неразлучную с его головой уже много лет. — Блядь, да я где-нибудь хоть раз отдохну спокойно?- - -
«Этот орущий кретин меня выдаст. Чертовски непродуктивный день; у него даже денег толком нет. Глупый янки», — проносилось в мыслях Ханзо, пока он натягивал маску и бежал по лестнице на следующий этаж. Он понимал, что конспирация провалена: были слышны крики с первых этажей. Оставалось только бежать и надеяться, что путь на крышу свободен. Как наивно: коридор с обеих сторон уже не был пригодным к отступлению. Слишком неравное положение для боя; слишком ограниченные варианты действий; слишком много лишних мыслей по вине непредвиденной ситуации. Ханзо приметил путь к балкону через чью-то комнату, когда услышал тяжёлые звякающие шаги на лестнице позади себя. Этот безумец ещё не угомонился. Ханзо бежал к shōji* напротив, когда неожиданно пролетел сквозь неё, впечатываясь лицом в татами под весом нового знакомого. — Hetakuso!* Doke!!* Идиот! — Ханзо пытался вывернуться, запутавшись в непонятном проклятом одеяле на теле ковбоя. Пожилая леди, в комнату которой они бесцеремонно ворвались, наблюдала, сжав в руках веер — явно замаскированный танто. — Гони деньги, гад! — ковбой пытался найти украденное, продолжая вдавливать его в пол. — Нас убьют, ты слушаешь меня?! Ханзо слышал приближающиеся крики; решение должно было быть незамедлительным, потому что каждая минута могла стоить жизни. Он добрался до танто и воткнул его в плечо американца; точный удар не должен был нанести серьёзных повреждений — только отвлечь. Зато вызвал поток громкой ругани ковбоя, половину из которой он даже не понимал. Ханзо выбрался из-под причитающего мужчины, отползая к балкону, когда женщина, по всей видимости, приняла определённую сторону в виде самообороны и, убедившись в нейтрализации одного из вторженцев, вонзила танто в бедро Ханзо; в отличие от его благих намерений не задеть важные части, она действовала прямо наоборот. Он сжал зубы от боли, не решаясь вытащить танто на случай, если она задела артерию; но общее состояние вроде намекало на обратное. Он вытащил танто с желанием аналогичным образом вернуть его нападающему, но быстро передумал: слишком много случайных смертей, и эта была бы не исключением; к тому же, ценность имела каждая секунда. Сборище идиотов, подставляющее его цель и жизнь под удар. Это действительно была худшая вылазка за все эти годы, окончательно сбившая его с толку и сосредоточенности. Ханзо проанализировал ситуацию: женщина в панике в углу комнаты; порванные shōji; ковбой, скрючившийся в потоке, вероятно, грубого мата, зажимающий плечо; подступающая толпа ассасинов по его душу; пустой балкон второго этажа ryokan; волны на его hakama, приобретающие багровый оттенок. Бежать, лезть наверх, или пытаться спрыгнуть. Бежать вдоль комнат — явно плохой и уже трудный вариант: наверняка подмога уже и там, и выход всё равно приведёт к оставшимся двум. Лезть наверх теперь было затруднительной задачей; спрыгнуть вниз с такой высоты сейчас также не импонировало. Ханзо отполз к балкону, достал лук, натягивая стрелу. Каждый раз он ждал знакомое чувство, но уже много лет оно не возвращалось. Значит, варианты иссякли. Он развернулся, поднялся, опираясь на перила и оглядывая возможный шанс спрыгнуть вниз, когда услышал несколько выстрелов. Ковбой уложил первую партию подступающих; если не насмерть, то явно лишив возможности нападать. Остальные замерли от неожиданности, но быстро пришли в себя, продолжая приближаться.- - -
«Твою ж мать, во что встали мне эти херовы несколько баксов». Джесси пытался прицелиться, будто чужой рукой; как будто чёртов ниндзя знал, что он — левша. Теперь он осознавал, что даже та малая практика стрельбы второй рукой не прошла зря: ещё два патрона нашли свои цели. Азарт от удачи и пролитой крови врага заставил его забыть о травме, позволяя, наконец, подняться и начать принимать решения. Эти парни явно не были настроены дружелюбно; может, они вовсе пришли за ним, а если нет — всё равно — он не жилец благодаря своему участию в этом. Он развернулся к балкону. Ниндзя, прислонившись к перилам, выпустил стрелу в тот же момент; Джесси закрыл глаза, не решаясь дёрнуться, подозревая, что это конец. Стрела просвистела возле уха, завершая полёт тяжёлым падением тела на пол позади него. — Какого хера ты творишь, бля? — выдохнул он, устремившись к перилам и оценивая высоту. — Ты всё испортил, кретин! — Не я спиздил деньги! Японец снова натягивал стрелу; Джесси понимал, что бой далеко не равный, не смотря ни на уверенную меткость нового знакомого, которого он ещё не успел классифицировать ни как союзника, ни как врага, ни на его собственную, хоть и непривычную. Думать было некогда: он схватил лучника, закидывая его на плечо, и побежал вдоль длинного балкона. Невероятно лёгкий. Или адреналин содействовал в этом. — Отпусти меня, baka! Оставь меня, спасай себя! — Миссис МакКри эгоистов не воспитывала, так что прекрати дёргаться и… Новая партия этих ненормальных с катанами подступала с дальнего конца балкона; остатки недобитых грозили добраться с другого. — Поставь меня на пол, немедленно! — Да какого хера ты натворил, что они тебя так ненавидят? Он почувствовал резкий удар локтя ниндзя по собственному затылку; моментально обернулся, наблюдая падение тела в паре метров от них; последнего патрона явно было мало для количества нападавших. Японец пытался отбиваться от противоположной стороны; Джесси выпустил последний патрон в ещё одного врага. — Ну пиздец теперь. Вариантов было мало, но сгинуть в толпе бешеных самураев явно не входило в его планы на вечер. Он резко развернулся к балкону, скинул своего случайного компаньона с себя, перекинув через перила и держа за свободную руку. — Chikushō*! — Милашка, я не понимаю, что ты несёшь, просто доверься мне и прыгай, мать твою! — Kutabare*! — Как скажешь, — Джесси отпустил его руку, разглядев внизу крышу над входом в отель и убедившись, что высота не летальна. Боль в плече вернулась в двойном размере с ощущением вражеского меча почти в том же месте, что и пятью минутами ранее. Отбившись от нападающего, Джесси перепрыгнул через перила с поздним осознанием, что он пожалеет об этом, потому что явно летел мимо крыши над входом. Ниндзя оказался рядом в попытках подняться. Джесси понял, что, как минимум, растянул лодыжку, но поднялся, взглядом ища возможные пути отступления, когда почувствовал на себе удивлённый взгляд, хоть и всё ещё колеблющийся на грани недоверия. — Они убьют тебя, уходи же! Джесси взял его за руку, подняв на ноги. — Вставай, бля! Считай, что я тебе заплатил за экскурсию, самурай. Вытащи меня отсюда!- - -
— Эй, убийца, сегодня тебе не уйти! Все нелепые попытки сбежать рассыпались в прах. За спиной ковбоя Ханзо увидел подступающий отряд убийц. Интуиция заставила его натянуть лук, но подступающая паника заставляла сомневаться в выборе цели: их было слишком много. Меньше мыслей. Почему этот придурок рушил всю его сосредоточенность и забивал голову своим неоправданным альтруизмом? И почему он снова пытается играть в суицидника? Пока Ханзо пытался выбрать цель, ковбой медленно шёл навстречу врагу, перезаряжая револьвер. Ханзо пытался не вслушиваться в его самоуверенные угрозы, выстрелив в ближайшего ассасина. Либо смерть, либо попытка сопротивления перед ней — выбор был очевиден. Присутствие союзника, хоть и крайне сомнительного, вселяло уверенность и азарт, отдавая тонкой надеждой спастись… Но сегодня был явно не его день. После второй выпущенной стрелы он почувствовал вакидзаши на своём горле. — Он нужен нам живым! — кричали напротив. Ковбой медленно развернулся. Даже в свете бледных фонарей Ханзо видел лёгкую панику в его взгляде. Нерешительность заполнила воздух, как густой туман — долину в сезон дождей. Прошли секунды; Ханзо чувствовал, что это длилось вечность: ковбой развернулся обратно к толпе с фразой, которую он смутно распознал как «я первый за него заплатил». Этот момент ещё долго не покинет его память: быстро, но, в то же время, будто в замедленном действии, кольт ковбоя нашёл все шесть целей. Не все мертвы, но и явно не способны действовать. Адреналин заставил его рискнуть и воспользоваться оцепенением убийцы, взявшего его в заложники, и Ханзо быстро сменил позицию, душа нападающего древком лука. Безумец. Чёртов идиот. Но не время восхищаться. Это идеальный шанс уйти. Ханзо, прихрамывая, устремился в ближайший тёмный переулок, который должен был вести к выходу из города, когда услышал знакомое звяканье шпор. — Doke, baka! — он в отчаянии бросил в его сторону украденные деньги. Боль возвращалась с новой силой, заставляя его передвигаться медленнее. Отдалённые крики «он уходит», «это Шимада» вселяли в него панику, которой никогда не было раньше. Всё из-за чёртового идиота. Почему он, почему сейчас, почему так, почему он спасал его. Слишком много мыслей. Больше мыслей — меньше шансов спастись. Мысли материализовались в ассасина, падающего на него с крыши. Нужен живым.