Гладиатор

Эй’ринн проскользнула в следующий зал, где её взору предстала большая скульптурная композиция: в движении изображались все одиннадцать Гладиаторов Костяного Колизея. Среди них был и Венр, ещё молодой, со своими натуральными когтями. На шее гладиаторов виднелся каменный ободок – ошейник с пустующим карабином, на который когда-то крепились натянутые цепи. Позади располагался пустующий постамент, где должно было находиться изваяние бывшего хозяина Дла’элех-краура. С противоположной стороны, напротив бойцов с важным горделивым видом, в дорогих одеяниях стояли каменные представители знати тех лет, а за ними, в глухих масках без опознавательных знаков располагались рол-дуины-сновидцы знаменитого математика*. На шеях всех этих скульптур так же замыкались кольцом ошейники, от которых тянулись, чуть ли, не падая на пол позолоченные поводки, ложась в руку истинного повелителя – Лорда Аг’дара. Лицо Верховного Учёного тех лет выражало мудрость и стать. Он возвышался над подчинёнными, глядя в вечность… Острое Перо застыла напротив статуи своего родного деда. - Аг'дар... В тишине послышалось шуршание ткани и тихая поступь Гмую-ту. Он встал рядом с аттурийкой и, плавно пошевелив мандибулами задумчиво сказал: - Твой урх’ла. Расчётливый и безжалостный Учёный, даровавший Аттуру новую жизнь. Жаль, многие так и не смогли оценить и принять этот дар… Самка с трепетом смотрела на статую предыдущего правителя, совершившего столь заметный рывок вперёд в развитии для всего общества Аттура. Процветавший в роскоши мир не задумывался о цене своего благополучия и предпочитал закрывать глаза на приближающуюся расплату. Таск-Маоленду досталось сытое, впоследствии расколотое общество, не желавшее покидать тёплых, уютных террас ради объединения с враждебным племенем яутжа и бесконечной, кровопролитной войны с Жёстким Мясом в заражённых секторах Предела. Эй’ринн коснулась рукой изваяния представителя знати. Перетирая между пальцев пыль, она тихо прорычала: - Он создал Гильдию Теней. Собрал при себе всех Учёных, не ведавших этики, позволяя им творить в лабораториях самые настоящие пытки… Тестировать на пленных яутжа химическое и биологическое оружие. - Экзекуторы в чёрных накидках. Его воплощённый гений и безжалостный рок. Они убили в нём жизнь, - Гмую-ту повернулся к собеседнице. – Ты знала об этом? - Да. Когда он стал слишком стар, они начали руководить Аттуром, принимая решения за его спиной. Воздействовали на угасающий разум Лорда – то ли препаратами, то ли ментально, по сговору со сновидцами. В недрах Аттура, в глубине лабораторий Сондара зарождалась самая крупная мафиозная структура. Аг’дар в свои молодые годы контролировал чёрный рынок Дла’элех-краура. – Хищница усмехнулась. – Такой мелкий, такой замкнутый… Не то, во что его в итоге превратил мой орх’э. Шекл прищурился. - Главная идея Аг’дара, которую перенял его сон’э – порабощение яутжа, близка тебе, не так ли? Хищница тяжело вздохнула, опустив руки. - Да, как и многим его отпрыскам. Интересно, если бы Аг’дар был жив и каким-либо волшебным образом мог быть здесь, что бы он сказал о нынешних деяниях своего сон’э? О том, чью сторону он в итоге выбрал… Самка сжала ладони, сжалась сама всем телом. Ей было больно думать о предательстве отца. Сау-гканн приобнял теневую “принцессу”. - Наверное, он сказал бы: "Ты прячешься как бак в норе, вместо того, чтобы захватить власть над Аттуром, а сейчас ещё и предаёшь всё, на что я потратил свою жизнь и встаёшь на сторону того, кто затравил твоего орх'э. Предатель". Хотя, кто может утверждать наверняка, каким бы он был сейчас? С кем бы заключал договора и союзы? С Потенд-Ралом? С Таск-Маолендом? Пфф… Даже смешно задумываться о подобном. Ему бы наскучило играть с таким игроком уже на следующий день. Но вот… что бы он стал делать с Волве, а? Пожиратель смог одолеть его тогда, ничего не помешало бы провернуть такое и сейчас. А для меня, увы, твой урх’ла стал бы значительным препятствием на пути к Трону Раздора. Пришлось бы повторять мрачный опыт его экзекуторов… - Шекл похолодел при мысли появления подобной фигуры на существующей сейчас игральной доске. Ему и так приходилось несладко после потери контроля над чёрным рынком, трещащим по швам от раскола Гильдии. – Ждать чуда бесполезно. Нужно ориентироваться в существующей ситуации самостоятельно. Эй’ринн тяжело вздохнула, опустив взгляд и прижавшись к Шеклу. - Я не могу поверить, что он правда выбрал путь предателя. Его наверняка кто-то подставил, точно так же, как Феррат** когда-то. Большинство Мэтров - это сплошь бак, жаждущие отгрызть руку, которая их кормит! Орх'э всегда был движим идеей лучшего будущего для своего племени, особенно после выходки яутжа. Они в наглую вторглись в нашу политику, уничтожили Верховного Учёного, вынудили Воинов лечь костьми в Пределе! Мессир не мог просто так забыть об этом - забыть о собственном племени, ради которого пролил столько твейя. Ради будущего аттури он плёл бесконечные интриги, занимался холодными расчётами, жертвовал собственными кир'дэ! Отчаянно и приглушённо зарычав, Острое Перо уткнулась мандибулами в объятую доспехами грудь Сау-гканна. О последнем пункте своей речи Хищница явно знала не понаслышке. Мессир Ант’эй никогда не поддавался на шантаж, даже если речь шла о смерти его отпрыска. Вассал погладил самку по спине, философски прорычав: - Есть что-то сильнее его... Сильнее всех нас. - Чувство, которое сломало Ант'эйя, сломало Сау-гканна и даже самого Волве. Шекл несколько секунд смотрел в стену, а затем шепнул: - Пойдём, Эй'ринн. Ещё есть время для прогулки. Хищница кивнула, выйдя из объятий Гмую-ту. - Сильнее нас всех? Ты имеешь в виду любовь? О, как это на тебя не похоже. - Да, - голос Шекла тут же приобрёл оттенки разочарования. – Конечно, не похоже. Он взял самку под руку и повёл дальше, мимо скульптур в следующие секции. Эй’ринн потупила взгляд. - Помню, во времена, когда Феррат впервые предал моего орх’э, он рассказывал, что Аг'дар смог стать искусным правителем, потому что он ставил разум выше собственных чувств. Говорил, что они мешают, не дают мыслить трезво, становятся инструментом воздействия, орудием манипуляции… слабостью истинного лидера. - Я с ним солидарен, но не во всём. Они действительно мешают работать и становятся слабостью. Это уязвимая прореха. Слышала, как я провернул операцию против сон’э Волве? Я украл его ши... Она была его слабым местом. У каждого любящего науду есть такая прореха. Но, тем не менее, я считаю, что у этого золотого слитка есть и другая сторона - сила, которую даёт это чувство. Цели, которые приобретаются благодаря истинной и беспощадной любви. Если любишь по-настоящему - ничто не может тебя остановить. Моя чи ушла от меня к Волве, потому что любит его. Даже несмотря на то, что он гнал её прочь, бил и поступал как ублюдочный сукин сын, коим и является - она оказалась сильней его. И он пал. Если бы Гуан-Твей была мне сейчас безразлична, я бы безжалостно ударил по самой беззащитной и открытой бреши Волве - по его любви к ней. Они вышли на небольшой балкон, откуда открывался вид на казавшуюся бесконечной пустыню. Острое Перо попыталась сдержать приступы гнева, когда речь зашла о ненавистной конкурентке. Она опёрлась на перила, глядя на пустынный пейзаж. - Почему ты продолжаешь её любить, даже после её предательства? Я слышала историю о том, как моего орх'э предала чи, по вине которой он чуть не попал в лапы к Арбитрам. Её участь была незавидной. Как тебе удаётся так сильно любить Гуан-Твей дальше несмотря ни на что? Шекл улыбнулся. В его понимании это был такой нелепый вопрос***. - Очень просто: я люблю её. Любовь - это жертва. Тот, кто любит, находится в проигрышном положении, потому что жертвует собой ради счастья объекта своей любви. Сомневаюсь, что твой орх'э был настолько сильно влюблён, чтобы пожертвовать своей жизнью. Я отпустил Гуан-Твей... Она выбрала его. Мои попытки изменить это решение привели к потере мандибулы, плену, и привели бы к смерти, если бы она не отпустила меня тогда на свой страх и риск. Эй'ринн, настоящие чувства подобны року. От них не уйти. И в самый тяжёлый, ответственный момент испытания всегда встаёт вопрос: кого ты любишь больше - себя или свою пассию? Ант'эй выбрал себя. Я же выбрал Гуан-Твей, дав ей шанс быть счастливой, но этот горячий любовный треугольник действует далеко не в одну сторону. Мои чувства не остаются без ответа. Аттурийка перестала созерцать пустыню и непонятливо взглянула на Сау-гканна. - Мессир разве выбрал только себя? Та самка не любила его, а лишь обманывала. Он так или иначе не получил бы взаимных чувств, но оставь Ант’эй чи в живых, она продолжила бы сливать информацию Арбитрам. Предпочти он её - пожертвовал бы не только собой, а всей Гильдией. Справедливо ли при таких обстоятельствах утверждать, что он выбрал себя? Когда из-за его чувств могло кануть в небытие всё наследие Лорда Аг’дара и ради кого? Ради самки, которая воспользовалась им для личной выгоды? – Острое Перо горько сжала мандибулы. - Позже ничуть не лучше с ним поступил Феррат. Тогда орх'э решил пойти на самопожертвование и не стал предавать его казни. Потом даже вернул все привилегии. Казалось, что первый помощник правда смог искупить свои грехи и чем всё кончилось? Свершилось ещё одно покушение на пост главы мафии. - Пожертвовать Гильдией - тоже шаг, – парировал Вассал. – И не этот ли шаг он делает сейчас? Вопрос - ради кого? Кто, по твоему мнению может стоить целой Гильдии? – Шекл безотрывно смотрел в глаза Эй’ринн, надеясь найти ответ. – Сказанное тобой лишь подтверждает мои слова - влюблённый жертвует. Он в проигрышной позиции. Жертвам своих чувств остаётся лишь уповать на честность объекта обожания, но, когда ты держишь в когтях власть - о честности можно забыть. Поэтому я всё ещё не Лорд Аттура, а Волве - по-прежнему повелитель яутжа. И твой орх'э в дураках. Кто им вертит, ммм? - А вдруг Волве проник в его мозг и что-то сотворил с ним? - прошептала самка, отчаянно пытаясь цепляться за любые, даже нелогичные варианты. Она не могла поверить, что Король Теней предал Гильдию. – Вдруг он проник в его разум через четвёртый уровень сновидения и внушил к'жит знает что? Орх'э с Хэй'террой проводили много экспериментов над наудовским мозгом, и смогли искусственно создать чувство влюблённости через нейромедиаторы. Они создавали ложные воспоминания у подопытных. Что, если Волве действовал так же своими ментальными силами? Орх'э бы никогда сознательно не поступил так с Гильдией, какие бы чувства ни стояли на противоположной чаше весов. Сау-гканн нахмурился, пытаясь вспомнить все уловки Владыки, с которыми ему доводилось сталкиваться в битве сновидения. - Не припомню у него таких способностей. Он бы ими пользовался направо и налево. Это маловероятно, не его стиль. Ему тяжело проводить столь тонкую работу - мешает сущность пожирателя. С четвёртого уровня он может подсматривать, может создавать сновидение, менять его на своё усмотрение, и, конечно, может нападать, зятягивая туда. Вызывать какие-либо чувства, кроме ужаса и животного страха у него не получится. Его варварская природа действует даже там. Я, в отличие от него работаю более тонко, но и мне не под силу подобные манипуляции. Я могу лишь всколыхнуть воспоминания, создать на основе их сон. Для этого, крошка, нужны чувства. Они должны жить хотя бы в подсознании. Определённо, то, что творит Ант'эй спланировано и продуманно им самим. У меня есть кое-какие догадки... Но пока я не буду убеждён в том, что мыслю в правильном направлении - не стану их озвучивать. Они похожи на очень дурной и бредовый сон. - Здесь точно существует более логическая причина, - не сдавалась Эй’ринн. – Мы не знаем всего, наверняка что-то упустили, о чём Мессир не может сказать или даже намекнуть. Иначе зачем ему отчаянно цепляться за ваш разлаженный союз? Или... – она удивлённо приподняла верхние мандибулы. – Волве вытащил какую-то информацию из Севр! Может, он как-то использует её против орх'э? - Всё может быть... - задумчиво протянул Сау-гканн. Продолжая неторопливую беседу, они ушли с балкона. Шекл продемонстрировал кое-какие интересные вещи, лежавшие на полках и висевшие на стенах комнат. Хищница смогла прийти в себя и вновь благополучно спрятаться за привычной маской официальности. С интересом разглядывая всё, что демонстрировал ей риг, и ведя с ним светскую дискуссию, Острое Перо не заметила, как быстро пролетело время. Пришла пора встречать Лидера Воинской касты.