Кайфоград

Моя первая рабочая смена прошла на удивление спокойно. Начальства не было, работой особо не нагружали, видимо, решили сжалиться и дать спокойно войти в привычную колею. А может, как говорит Леночка, у меня на лице написано, что в жизни отнюдь не все гладко, поэтому ко мне решили лишний раз не цепляться. Если честно, меня совсем не волновало, что именно побудило коллег не расспрашивать меня о проведённом отпуске и не наваливать лишней работой, главное, что меня не трогали и все тут. Закончив смену, я не спешила поскорее оказаться дома. Уединение с собственными мыслями совсем не радовало. Все же, как никак, но работа отвлекала меня от депрессивного состояния. Не сказать, конечно, что я совсем раскисла. Нет же, напротив, я держалась молодцом, даже не плакала. Только улыбка казалась уж совсем вымученной, я видела в зеркало. Одевшись и попрощавшись с коллегами, я поспешила скрыться. Глубоко вдохнув холодный, вечерний воздух, я поняла, что домой сейчас точно не пойду. Нужно было пройтись и немного проветрить голову. Сейчас я снова находилась у распутья и совершенно не представляла, что же мне делать с собственной жизнью. Петербург манил меня яркими огнями, казалось, что город мечты открывает тысячи возможностей. Но на самом ли деле суть была в городе, а не в странном парне, что так прочно засел в моем глупом сердце? Я хотела быть уверенной, что рвусь в северную столицу, потому что нашла своё место в мире, а не потому что влюбилась в одного из ее обитателей. Я не хотела рисковать зоной своего комфорта из-за человека, которому это не нужно. Впервые в жизни мне хотелось сделать что-то исключительно для себя. Я знала, что у меня получится привыкнуть к питерской жизни. В этом огромном городе я чувствовала себя настолько комфортно, словно провела там большую часть жизни, и это как минимум. Я скучала по Петербургу. Скучала по ощущениям, которые он мне дарил. Я скучала по узким, старомодным улочкам, полуразвалившимся домам и другим архитектурным красотам. И я скучала по своим людям, тут не поспоришь. Да и бессмысленно отрицать очевидное. От размышлений меня отвлёк телефонный звонок. Звонил Ванечка. Я сбросила вызов, уже в который раз. Это чертовски глупо и некрасиво с моей стороны, но с последнего нашего разговора прошло больше недели, а я так и не нашла в себе сил расставить все точки над и, или хотя бы поделиться с ним своими переживаниями. Я снова убегала от проблем, обижая при этом тех, кого люблю. Такова была моя жизнь до Петербурга, такой она осталась и после. Ваня хотел знать, что именно произошло между мной и Карелиным. Я была удивлена, что Слава сам не поставил его в известность, они ведь были действительно близкими друзьями. Хотя чему тут вообще удивляться? В этом весь Карелин. Он ведь всегда был себе на уме, а ставить кого-то в известность о своих "проступках ", отнюдь не царское дело. Ваня обижался, что я уехала вот так, и тут его можно понять. На самом деле, он относился ко мне с излишним пониманием, заставляя стыдиться ещё больше. Светло заслуживал объяснений, просто у меня не хватало смелости рассказать все как есть. Мне хотелось сохранить в образе Славы что-то хорошее. Любовь такая слепая. Ваня попытался дозвониться до меня ещё раз, и ещё. Естественно безрезультатно. На душе скреблись кошки, но я все продолжала сбрасывать вызовы товарища. Его настойчивость была вполне обоснованной. В социальные сети я тоже не заходила с момента нашего последнего разговора, соответственно связаться со мной возможности не было. И я бы на его месте точно извелась от беспокойства. Так что да, я вполне понимаю Ваню, и от этого особенно тошно. Будто решив усугубить моё мрачное настроение, погода испортилась окончательно. С неба начал капать мелкий дождь, постепенно перейдя в настоящий ливень. Я находилась в километрах двух от своего дома. По хорошему нужно было добежать до ближайшей остановки, сесть на маршрутку и благополучно доехать до своего пристанища. Но вместо этого я продолжала медленно петлять меж домов. С каждой минутой одежда промокала все больше, не давая никакого шанса проснуться назавтра в добром здравии. Утром я непременно пожалею о своей безалаберности. Улицы были совершенно безлюдны, но это скорее радовало. Меньше всего мне хотелось встретить кого-нибудь из знакомых, когда я по своему виду напоминаю мокрую и совершенно несчастную курицу, а не привлекательную, молодую девушку. Да, даже несмотря на душевные терзания, меня все ещё волновал внешний вид. Тут скорее дело привычки. Мать с самого детства внушала мне, что совершенно не важно, что происходит в твоей жизни, необходимо всегда выглядеть хорошо, чтобы ни у кого и мысли не возникло о твоих невзгодах. Да-да, бессмысленная игра на публику. Как будто кого-то действительно волнует, что там происходит в моей жизни. Все люди эгоистичны до ужаса, просто многие притворяются, что это не так. Я совершенно не заметила, как забрела в собственный двор. Только запнувшись о лежащий на земле камень и чуть не растянувшись прямиком на мокром асфальте, я поняла где оказалась. Ноги сами привели меня к дому. Значит все-таки хватит бесцельно бродить по улицам, раз уж само подсознание подсказывает мне правильные решения. В конце концов, все ведь не так уж и плохо, правда же? Я в очередной раз придумала себе несуществующие проблемы и в очередной раз начала жалеть саму себя. Ох уж бедная и несчастная девочка. Как будто я не знала, чем именно все это закончится. Нужно относиться к жизни реальнее, пора избавляться от розовых очков, к хорошему это точно не приведёт. Никто ведь не виноват, что я так сильно склонна романтизировать и нафантазировала себе воздушный замок, где мы с Карелиным будем жить долго и счастливо. Никто в этом не виноват. Никто, кроме, пожалуй, меня самой. С минуту порывшись в сумке, я таки отыскала ключи от домофона. Проведя нужные манипуляции и услышав характерный гудочек, я уже распахнула дверь и хотела скрыться в недрах подъезда, как меня окликнули по имени. И этот оклик заставил биение сердце участиться, а тело замереть как вкопанное. Удары моего бедного сердечка гулким эхом отдавались в ушах. Я боялась повернуть голову на звук такого знакомого голоса. Я боялась, что от пережитого у меня уже успела поехать крыша и попросту начались галлюцинации. Я боялась, но и надеялась одновременно. Раз, два, три, четыре.. — Авокадо, — послышалось где-то совсем близко. Кажется, источник голоса находился прямо у меня за спиной. Стоит только повернуться, протянуть руку и я непременно смогу дотронуться до знаменитой коричневой куртки, или что он там напялил сегодня? Пару раз глубоко вдыхаю порцию кислорода в попытках хоть чуток успокоить нервы, но это бесполезно, меня начинает едва ощутимо потряхивать. Тут только два варианта: либо у меня шизофрения; либо за спиной и в правду стоит Слава Карелин. Первый вариант кажется наиболее реальным, потому что Слава просто не может тут находиться. — Авокадо, поворачивайся уже, пока я не начал волноваться за твоё душевное состояние, — насмешливый тон выбивает у меня из лёгких весь воздух. Кажется я даже закашлялась. Я даю себе ещё минутку, чтобы свыкнуться с собственным помешательством и резко поворачиваюсь к своему дьяволу. Глаза удивлённо расширяются. Передо мной стоит Слава собственной персоной. Стоит и широко улыбается. Он абсолютно такой же, как и при нашей последней встречи, мне даже кажется на мгновение, что мы находимся в Петербурге, на вокзале, только уже провожаем его в долгое путешествие. Такие мысли навевает небольшая дорожная сумка, что покоится у него на плече. Я не знаю, что говорить и совершенно не могу заставить себя заглянуть ему в глаза. Реальность происходящего все ещё не спешит доходить до меня. Мне гораздо проще поверить в то, что я заработала психическое расстройство, чем в то, что Карелин взял и приехал ко мне. Такие поступки слишком ему не свойственны. И тем не менее, мои губы расплываются в счастливой улыбке. Если это галлюцинация, то я с удовольствием навсегда останусь сумасшедшей. — А ты знаешь, авокадо, что когда тебе звонят, нужно брать трубки? Неужели родители не объяснили тебе в детстве, что иногда тебе могут звонить по важному делу? — беззлобно спрашивает Гнойный и я нахожу в себе силы, чтобы встретиться с ним взглядом. Слава. Мой Слава. — А тебя не учили, что подкрадываться к девушкам - верх неприличия? — скольжу взглядом по его лицу, стараюсь уловить малейшее изменение во внешности, но нет, это все тот же Слава. И будто не было этих двух недель. — Что же ты тут делаешь? — Знаешь, авокадо, будь добра пригласить меня в гости, потому что я просидел у тебя во дворе больше четырёх часов и это отнюдь не добавляет радости от нашей встречи. Я, блять, голодный, замёрзший и уставший. Женщина, немедленно веди меня в свою квартиру, иначе я за себя не ручаюсь. Теперь я узнаю Карелина. Я мешкаю ещё пару секунд, а потом делаю стремительный шаг на встречу и крепко обнимаю парня. Его сумка слетает с плеча и шлепается на землю, но никто из нас не придаёт значение такой мелочи. Слава кладёт одну руку мне на талию и прижимает ещё ближе к себе, второй рукой гладит по волосам. — Ебаный пиздец, авокадо, ты представить, блять, не можешь, как сильно мне тебя не хватало, — шепчет парень и меня захлёстывает такая сильная волна нежности к моему дорогому человеку, что кажется сердце не выдержит такого количества чувств. Разве можно так сильно любить кого-то? Время замирает. Мне даже кажется, что планета замедляет свой ход, прекращает вечный круговорот движений. Вокруг царит абсолютная тишина, только шум дождя и тихий шёпот Карелина. Слава, я люблю тебя. Всем сердцем люблю.