To Death

— Скорее! Рон! Гермиона стирала с лица грязь, пот, кровь — все вместе. Мадам Помфри, сильно хромая, спешила к молодым людям, материализовавшимся в зале. Две женщины склонились над Роном, опасаясь худшего. Глядя на любимого, Гермиона чувствовала, как дрожат руки и леденеют пальцы. «Это мне за радость от гибели Волдеморта», — мелькнула в девичьем мозгу странная, неуместная мысль. Вокруг стонали раненые и рыдали живые. Солнце, утреннее, огромное и сверкающее солнце их победы осветило страшную картину разрушенного Хогвартса. Потолок исчез — вместо неба магического над ними было настоящее. Рыцарские латы и обломки древних стен смешались с кровью. Прохладный майский ветер ворошил листки книг и гонял исписанные пергаменты, которые совсем недавно казались важными — самостоятельные работы, домашние задания и сочинения! Полумна несла на руках маленькую, точно игрушечную Винки — кровь капала на плиты зала. Винки была мертва. Гермиона тяжело вдохнула и не удержала всхлип, когда перевела взгляд на Рона. А что, если и он — тоже?.. Раньше она по-другому представляла себе такую желанную победу. — Тише, Гермиона, он жив. Ему повезло. Неровно выдохнув, девушка поднялась на ноги. Живые плакали о мертвых. Победа оказалась не самым легким бременем. В зал медленно вошел Гарри Поттер. За ним следовали все, кто видел сражение с Темным Лордом, готовые в любой момент вмешаться, но сдержавшие обещание остаться в стороне. Малфои были здесь же. Не нужно слов, чтобы понять: Поттер жив, значит, Волдеморт мертв. Значит, всё закончилось. Никто почему-то не обращал на них внимания. Люциус Малфой, оглядев собравшихся, взял за руку сына, потом жену. Они трансгрессировали, отказавшись от черных вихрей пожирателей. Победители остались со своими павшими. Рон не приходил в себя. Немагическая рана стоила школьной медсестре лишь пары заклятий, но было то, о чем мадам Помфри Гермионе не сказала — клык Нагайны легко, но зацепил плечо юноши. Кровь тут же запеклась, яд медленно и верно начал свое дело. Несколько часов спустя выжившие взрослые волшебники собрались в кабинете директора. Туда же пригласили Гарри и Гермиону. — Зачем мы им понадобились? — он с трудом смог отпустить ладонь Джинни. Всё остальное ему казалось уже совершенно неважным, ведь самое страшное было позади. Гермиона молчала. Она вновь и вновь шептала вопрос, который пока еще никто не слышал в остывающем пылу и нарастающей радости. «Что дальше?» Кабинет директора почему-то оказался нетронутым. Только один книжный шкаф рассыпался, и часть книг прыгали по полу, играя в догонялки. Из Ордена Феникса осталось не так много волшебников. Мистер и миссис Уизли, Билл и Флёр, Чарли, выглядевший совершенно потерянным и плохо понимающим реальность происходящего Джордж, сидели особняком на двух скамьях у Омута памяти. Слизнорт собрал вокруг себя выпускников, явившихся на защиту школы: Кэти Белл, Анджелину Джонсон, Оливера Вуда и Чжоу Чанг. Гарри кивнул ей как старому другу, и она ответила ему улыбкой. Остальные преподаватели — Хагрид и профессор Флитвик — стояли у окна вместе с МакГонагалл. Кингсли сидел в директорском кресле, опустив голову. Едва за Гермионой закрылись двери, как он спокойным голосом произнес: — Я только что из Министерства. Оно все ещё под контролем пожирателей. Вздрогнула только профессор МакГонагалл. Остальные молча и, даже, как показалось Гермионе, слишком медленно перевели взгляды на Кингсли. — Нам не выбить их оттуда. Нас осталось слишком мало… На деле ситуация обстояла ещё хуже. Пожиратели смерти сбегали не от страха — они гнались за ускользающей из рук повелителя властью. К утру в огромном атриуме Министерства уже завязались первые дуэли безо всяких правил, когда туда прибыл Барти Крауч. — Тихо! — рыкнул он неестественно грубым голосом. На удивление, толпа послушалась. — Не ори, не хозяин, — надменно прозвучало рядом. Крауч ухмыльнулся и больше не проронил ни слова, выжидая, пока Пожиратели угомонятся сами. — Темный Лорд пал. Но это не повод предавать идею. Нам нужен новый лидер! Толпа зашумела — каждый считал себя достойным занять место Волдеморта. — Ты? Смешно! Да кто ты… — Круцио, сопляк! — Разойдись! — Ава… — Ты сдурел! — Прочь! Я его правая рука! — Его правая рука сдохла вместе с ним, пошел ты! Тишину вновь восстановил Крауч, только теперь собственным смехом. — Вы всю ночь этим занимались? — поинтересовался он. Ответом были недобрые лица. — А я делал кое-что поважнее, — продолжил мужчина, бросая на пол мешок. На темно-зеленый мрамор выскользнула пустая змеиная кожа. — Ты убил Нагайну? Что нам с того?! — Мой лорд, они идиоты, — тихо проговорил Крауч, расстегивая рубашку. Из грудной клетки верного подданного на враз сникших пожирателей смотрело уродливое лицо. — Моё почтение, господа. Курс остается прежним. Казалось, по рядам пожирателей пробежала дрожь. — Ну что вы, в самом-то деле… А где Люциус? — губы Волдеморта искривились в жестокой улыбке, — Привести. Всех. Немедленно. Это было всё, что успела увидеть полосатая серая кошка. Это было всё, что спустя двадцать минут рассказала Минерва МакГонагалл. Гермиона устало закрыла рукой глаза. Никому так и не удалось поспать этой ночью. — Значит… Значит, всё было… зря?! Хотелось кричать. За всех. За Люпина и Тонкс, и их сына, оставшегося сиротой в мире, который родители не сумели для него исправить. За Фреда и Джорджа — близнецы никогда уже не ответят хором. За Лаванду, за Колина. За себя. За Гарри, которого, казалось, одарили поцелуем дементора — таким он выглядел потерянным. За Рона. За Дамблдора, за, за, за! Гермиона зажмурилась, загоняя слезы обратно в своё измученное сердце. Гарри Поттер мотал головой из стороны в сторону. Вот сейчас. Секунда-другая — и он сдастся. — Гарри! — её голосу не хватало мужества, но она продолжала говорить, — Гарри, пожалуйста… Юноша перестал мотать головой и осознанно взглянул на подругу. — Я. Не. Смог. Я не смог! Ноша оказалась неподъемной для юноши неполных восемнадцати лет. Гермиона понимала — он не выдержит. Остатки Ордена подавленно молчали, даже портреты директоров отводили глаза. Гермиона села на корточки рядом с другом, взяла его руки в свои. — Гарри… Это было слишком даже для них. Никто не предупреждал, что взрослая жизнь будет так скоро — и так больно. Как жить дальше, как смотреть в глаза другим? Ведь все было только из-за него одного! Гермиона понимала — она не справится. К ним тихо подошла профессор МакГонагалл и так же тихо обратилась к Гарри, едва ли не впервые назвав его по имени. — Гарри, мальчик мой. Нужно бороться. Нужно спасать живых. Если ты сейчас сдашься — мы обречены. Мы все обречены. Пока один из вас жив — пророчество не исполнено, а, значит, есть шанс. Нужно сражаться, даже если ты сражаешься за одного-единственного человека. Гарри Поттер поднялся. Еще секунду помедлил. В его глазах мелькнула незнакомая сталь, а губы сложились в новую, уставшую улыбку взрослого мужчины. — Нам нужно похоронить мертвых и спрятать живых. На нас откроют охоту, а сотня волшебников — не муравейник, в развалинах Хогвартса не спрячешь. Все согласно закивали, и только всё та же МакГонагалл, переглянувшись с Гермионой, возразила ему. — Насчет последнего вы несколько неправы, Поттер! Идемте, я докажу вам.