To Death

Предупрежденный патронусом (почтовых сов решено было не использовать из соображений безопасности), в аэропорту их ждал Драко. - Отец! Вопреки всем ожиданиям Люциуса, из-за их мрачности занесенным им в ряды предчувствий, Драко был взволнован, но рад. - Отец! - только и смог он повторить, обнимая старшего Малфоя. Эти двое мужчин, сильные, мужественные, едва не утратившие свои силы в страшной борьбе, впервые в жизни обнимались так искренне. Впервые в жизни они поняли, насколько были важны друг другу. Отстраняясь, они неловко улыбнулись своей слабости. Драко неожиданно приветливо кивнул Гермионе, а с Оливером они крепко пожали руки и похлопали друг друга по плечам, точно старые товарищи. - Как она? - не удержался Оливер. Драко бросил на Вуда немного растерянный взгляд и нервно пожал плечами. - Мало что изменилось. Он был одет в простую, немного поношенную маггловскую одежду - джинсы с футболкой. И сам выглядел под стать: усталый, разбитый. Из здания аэропорта шли молча. Только Люциус и Драко то и дело бросали друг на друга испытывающие, неуверенные взгляды. - Сейчас, здесь не далеко... Укрывшись от любопытных глаз, Драко вынул из кармана носовой платок. - Наш портал. Здесь они, между прочим, не контролируются. Трое мужчин и женщина коснулись тонкой ткани и знакомый водоворот утащил их в переплетение улиц столицы Финляндии. В одном из спрятанных в городе магических кварталов они вполне успешно приземлились. Гермиона споткнулась о мостовую, но с независимым видом тут же выровнялась и огляделась. Хельсинки с его игрушечными домиками поразил девушку. Она никогда не думала, что такая далёкая северная страна может оказаться уютно-кукольной и изящно-европейской одновременно. Ее восторгов никто не разделял. Малфои были напряжены, Оливер - озадачен и искренне опечален судьбой спасенной ими Астории. Отряхнувшись и оглядевшись, путешественники вошли в маленький жёлтый домик. Третий этаж, квартира направо. Драко воспроизвел явно условный стук. - Иду, деточка, иду, - прошамкал старушечий голос с сильным акцентом. Послышалось шуршание, а затем двери им открыла сгорбленная старуха. Она окинула пришедших хитрым взглядом. - Это все с тобой? Вместо ответа Драко горестно вздохнул. - Ханна, кто на этот раз? - Молочник, будь он неладен! Он дом перепутал... Я это... По адресу, а он в ответ... Старуха захохотала совсем по-девчоночьи. Драко толкнул двери и провел своих гостей мимо озорной старушки. Ханна закрыла двери и повернулась к постояльцу. - Ну давай уже, а то радикулит замучил! Драко театрально прочистил горло. - Ханна! Ты самая милая, самая очаровательная и жизнерадостная ведьма на свете! У тебя красивые глаза, нежные руки... Драко расточал комплименты одновременно холодно-бесстрастно, насмешливо-наигранно и с лёгким оттенком превосходства. Было видно, что проделывает он это не впервые и процедура ему порядком осточертела. Но на глазах у их гостей старуха выпрямлялась, кожа её разглаживалась, волосы приобретали каштановый оттенок, она даже стала будто выше ростом. Наконец посреди комнаты, убранной по моде прошлого века, оказалась миловидная полненькая женщина лет тридцати. - Определенно, милый друг, я без тебя бы уже точно смирилась с необходимостью ходить как дряхлая утка! И она снова расхохоталась. - Ханна проклята, - Драко обернулся к отцу, - Когда её кто-то обижает, она тут же стареет. Ханна уже знакомилась с гостями, подавая каждому пухленькую мягкую руку. Ее чрезмерная смешливость тут же стала понятна: с таким заковыристым заклятием было слишком нелегко жить, чтобы она имела силы об этом задумываться. Женщина как-то совершенно естественно отправила отца и сына на кухню вдвоем - им было о чем поговорить. - Министр будет только через два часа. Ох, чего мне стоило так внезапно вызвать его! Если бы не мое проклятие, он, наверное, уже бы сказал мне что-то неприятное за мою настойчивость. Ханна не была на короткой ноге с министром, но все, укрывшие англичан, имели короткий доступ в министерство, в отдел внутренней магической безопасности. Оттуда она и потянула свои пухлые щупальца к министру. Все это Ханна рассказывала Гермионе, потчуя Оливера странными на вид открытыми пирожками под не менее странным названием "калитки". - Господин Кииекки не мог отказать в аудиенции господину Малфою. Все же эту фамилию знают у нас. Такие деньги в тени не остаются. Гермиону мучил лишь один вопрос - почему здесь, в доме волшебников на краю Хельсинки? Она думала о министерстве магии Финляндии, или хотя бы о каком-то официальном месте и официальной встрече. Не таясь, она напрямую спросила об этом Ханну. - Темная власть - официальная власть вашей страны, Гермиона. Принять вас у всех на виду - это пойти на откровенный конфликт, - очень просто ответила женщина. Она ещё долго и пространно рассказывала о политической обстановке своей страны и рецепте странных темно-коричневых пирожков, оказавшихся вполне вкусными. А на кухне двое светловолосых мужчин, так неуловимо друг на друга похожих, не решались начать разговор. - Ты злишься на меня, отец? Едва ли мог Драко задать более неожиданный вопрос. Люциус был готов к чему угодно, ждал упрёков, обвинений, но только не этого. - За что? - За Асторию. Что не вернулся... Люциус Малфой опустил глаза и постучал пальцами по старинной деревянной столешнице. - Это ты меня прости, Драко. За мать... За... Пришла очередь удивляться Драко. Слышать от отца такую откровенность было непривычно и странно. - Разве мы не считали, что поступаем правильно?.. Воздух на кухне перестал быть густым. Из него капля за каплей исчезло предгрозовое напряжение. Стало легче и проще. Мужчины все непринужденнее улыбались, рассказывая о своей жизни. О борьбе и подполье, о том, как искали силы жить дальше. Об одном мистер Малфой-старший умолчал - о роли мисс Грейнджер в его желании жить и бороться. - Расскажи мне об Астории. Глаза Драко сделались строгими, черты лица приобрели то выученное спокойное выражение, которое знакомо всем, кто держит внутри свое отчаяние. - Она здесь, в соседней комнате. С ней сиделка, доктора приходят через камин. Из больницы выписали... но сказали, что выписывают умирать. Драко вдохнул. - Надежды нет и всё такое... Я не знаю, чем её задело. Она не узнает никого. Смотрит в одну точку. Изредка на что-то реагирует. Ханна считает, что если её расшевелить, то она выздоровеет. И мы пытаемся, каждый день пытаемся... - Её семья скоро найдет вас. - Да, я знаю. Они прислали сову из Ла Рошели. Им удалось выбраться из нашего Альбиона. Неловкое молчание повисло совершенно внезапно. Каждый вдруг подумал о Нарциссе. Как до странности легко прошла для них её смерть, точно и не было её. - Отец... Я видел её мертвой. Но я если бы мне кто-то сказал, что это была не она, я бы поверил. Министр магии Финляндии Юхони Кииекки материализовался перед дверью квартиры Ханны и отряхнул пыль со старомодного котелка. - О, министр, прошу, прошу! - открывшая после настоятельного звонка Ханна заквохтала вокруг чрезвычайно высокого и худого Кииекки. - Ханна, - растягивая слова, с легендарной неторопливостью своего народа начал Кииекки, - не стоит торопиться. Встречи с такими уважаемыми иностранцами не следует проводить в спешке. Прими плащ, будь любезна. Приготовь нам кофе. Нет, не чашку - чайничек. И более не беспокой. Так же медленно министр прошел на кухню. Едва Драко вышел к Оливеру и Гермионе, как за мужчинами закрылась дверь и глухой удар заклинания возвестил, что подслушать их не удастся. Астория лежала на старинной кровати, массивной и такой большой, что и без того хрупкая, исхудавшая девушка выглядела на ней неестественно маленькой. Сиделка, старенькая женщина в чепце и с шалью на плечах, засеменила из комнаты. - Здравствуй, Астория, - тихо поздоровалась Гермиона. Драко жестом хозяина поправил тонкое одеяло и очень быстро коснулся губами бледной щеки. - Я вернулся. Оливер топтался в дверях, чувствуя себя очень неловко, точно при чем-то интимном. Он подался вперёд, потом сделал шаг назад и, наконец, решился. Поздоровался и вышел к Ханне. Девушка на кровати даже не повернула к ним головы. - Астория, я хочу тебе кое-что рассказать... - Гермиона бережно подбирала слова. - Твой отец совершил подвиг... Медленно и восторженно рассказывала она дочери о мужестве ее отца, о маленьком Тедди Люпине и об испуганных маленьких детях в далеком британском лесу. Драко сидел на краю кровати, гладил по голове больную и пытался найти в ее глазах хоть ниточку интереса. Гермиона замолчала. Астория не шевелилась. Драко поднял на бывшую одноклассницу глаза и грустно, благодарно улыбнулся. Его рука, застывшая на щеке Астории, вдруг почувствовала влагу. - Она плачет! Святой Мерлин, Гермиона, она плачет!! Он впервые назвал ее по имени. И впервые она видела, чтобы Драко Малфой плакал сам. Министр Кииекки раскланялся со всеми собравшимся в жилище Ханны, за исключением Драко, оставшемся рядом с Асторией. Он выразил надежду, что в Хельсинки им понравится и трансгрессировал, едва выйдя за порог. Малфой-старший, не говоря ни слова о переговорах, вошёл в комнату мисс Гринграсс. - Что это значит? - Вуд наконец-то отодвинул блюдо с калитками. - Они договорилась или нет? Ханна пожала плечами и пошла проветривать кухню от густого табачного дыма. Ещё через десять минут Люциус вышел стремительным шагом и впервые за, наверное, несколько недель обратился к Гермионе. - Мисс Грейнджер! - глаза его были полны странной злостью. - Мисс Грейнджер, нам нужно поговорить.