To Death

— Пятый этаж, — с досадой прошептал Люциус Малфой, оглядывая пустынный коридор, — до Атриума слишком далеко. Они, конечно, были прозрачными, но все же видимыми, а пять этажей в здании, наполненном Пожирателями, это отнюдь не прогулка по воскресному парку. — Какой это отдел? — тихо спросила за его спиной Гермиона. — Международный. Он сейчас никому не нужен. Видимо, поэтому нас и определили сюда. Малфой подумал секунду, закрыл двери и быстро обшарил мантии трупов. Гермиона отвернулась от неприятного зрелища, сосредоточено рассматривая дверную ручку. Осознание того, что она выжила, приходило постепенно. Впрочем, ничего еще не кончено, их могут убить через минуту, но… — нет, это невозможно. Рядом снова был Малфой. Значит, с ней ничего не случится. — Возьми, — мужчина протянул ей её собственную палочку, — тебе пригодится. Он очень тихо открыл двери шире. Можно было выходить. Пустой и гулкий коридор эхом повторял каждый шаг, они медленно и осторожно пробирались под самыми стенами, поминутно оглядываясь, держа наготове палочки. Стоило попытать счастья в соседних кабинетах — у некоторых чиновников были собственные камины. На тот, которым пользовались для передвижения по Министерству наконец-то покойные, рассчитывать не приходилось — Малфой просто не знал, каким заклятием он вызывается. Сожалеть об этом глупо и нерационально, у них другие заботы. Бесшумные и почти невидимые, они открывали двери за дверями. Пустынные пыльные кабинеты, похожие друг на друга, не давали шансов на спасение. Ни одного камина. Когда Люциус и Гермиона добрались до двери, на которой значилось, что за ней некогда сидел начальник отдела, Малфой вздохнул с облегчением. Как он мог забыть! Здесь и вправду находился огромный мощный камин для приема международных делегаций. Двери открылись не сразу. Только двойная Алохомора заставила замок негромко щёлкнуть. Но радость их была преждевременной — следом за щелчком противным воплем взвыла сигнализация. — Быстро! Они ворвались в кабинет, такой же пыльный, как и предыдущие, разве что богаче обставленный. Но рассматривать было некогда, счёт пошел на секунды. О взломе знало уже все Министерство. Камин здесь и правда был, и даже был горшочек для пороха. По коридору, громыхая ботинками, бежали стражники. Люциус баррикадировал двери одним заклинанием за другим, пока Гермиона пыталась достать с самого верха гигантского камина заветный горшок. Позолоченный, расписанный странным узором, он, как назло, стоял на краю — только руку протяни. Но камин был слишком высок, и, едва девушка дотянулась кончиками пальцев до горшка, как он перевернулся и полетел вниз, рассыпая порох. Отчаяние разлилось по телу и руки закололо мелкими иголками страха. — Магглы есть магглы, — беззлобно заметил Люциус, одним движением палочки собирая летучий порох обратно в горшок. Это стоило им выбитой двери. Не понимая, в кого он пускает заклятия и достигают ли они цели, Малфой схватил за руку Гермиону и, отбиваясь, шагнул к камину. Отнял поднятый горшок, швырнул в огонь и в промежутке между выстрелами бросился вместе с ней в зелёное пламя. Они выпали из камина в неуловимо знакомом месте, которое Гермиона не успела рассмотреть. Ударились о пол, но едва Люциус поднялся на ноги, он, не тратя времени, потянул девушку за руку и трансгрессировал их обоих прочь. Уставшим, измученным, им было трудно протискиваться сквозь тугое пространство, но выбора не было. Лучше не дышать, не тратить силы на мысли и движения, но дотянуть, добраться, не расщепиться посреди Британии, за минуты до этого избежав верной гибели. Гермиона упала в прелые прошлогодние листья и почти сразу почувствовала, как что-то неприятное и холодное прокатилось от головы до ног — Люциус снова сделал её видимой. Они очутились в ночном, залитом луной лесу, возможно, том самом месте, куда он перенёс её несколько месяцев назад. Только вместо весны был конец лета, вместо утра — холодная звёздная ночь, а вместо врагов… — Гермиона! — из тьмы выступил Невилл и бросился поднимать подругу. — Слава Мерлину, вы в порядке! Где вы были? Что произошло? И где Оливер?! Это было место встречи с Орденом, откуда они начали свое путешествие, и где их ждали уже не один напряжённый, нервный час Невилл, Дин и Джордж. Что-то невпопад отвечая друзьям, девушка огляделась, не находя Люциуса. Глаза быстро привыкли к темноте, и она, наконец, увидела его. Мужчина стоял, опершись о дерево, дьявольски уставший, но торжествующий победу. Он улыбался, глядя на Гермиону, и девушка невольно отметила, что никогда прежде жестокий и самоуверенный Малфой-старший не улыбался так открыто. — Вот, это от миссис Уизли, — Дин вынимал из огромного рюкзака теплые мантии, — есть еще пирожки, но они остыли, пока мы вас ждали… Мантии оказались очень кстати — Люциус оставил где-то в кабинетах Министерства свой пиджак, платье Гермионы разошлось по шву на спине, а здесь, на севере, было куда холоднее, чем в солнечной Болгарии. — Выдвигаемся, остальное обсудим потом, — Джордж поднимал в воздух свой маленький отряд. Гермиона выбрала фестрала, а Люциус, отметив, что его нелюбовь к большинству магических существ взаимна, взял метлу. Он с неодобрением осмотрел старенький «Чистомет» и больше ничего не говорил до самого отлета. Гермиона погладила холодную костлявую морду своего фестрала и собиралась уже, было, запрыгнуть ему на ребристую спину, когда горячие руки подняли её над землей. Оказавшись верхом, она обернулась, чтобы встретиться глазами с совершенно непостижимым мужчиной, которому, вопреки всему, научилась доверять. Ни холодный воздух, ни периодически настигавший их дождь не помогали Люциусу Малфою бороться со сном. Правая кисть, поврежденная заклинанием в крайней битве, плохо слушалась и кровила, но ему было все равно. Хотелось уснуть прямо на метле. Гермиона летела впереди него и, кажется, страдала тем же: она то и дело пригибалась к спине фестрала, а потом резко выпрямлялась, будто очнувшись. Люциус ускорил метлу и через несколько секунд летел уже рядом с ней. — Не спать, осталось недолго. Она бросила на него благодарный взгляд и крепче ухватилась за холодную шкуру скакуна. Вдали уже виднелись горы Шотландии. Они спешились у дверей в хижину Хагрида, и никто уже не удивился, что с фестрала Гермиону снимал снова Малфой. Его право опекать её никто не оспаривал. Потом были взволнованные их долгим отсутствием друзья, целая толпа что-то возбужденно говорящих людей, разом разделившая их. Рассказы и объяснения — скомканные, как всегда, когда нужно рассказать сразу и все. О том, что её пытали, Гермиона умолчала. Ей совершенно не хотелось слов сострадания или чьей-то жалости, не хотелось сочувствующих взглядов, под которыми чувствуешь себя не в своей тарелке. И самое главное — не хотелось снова в медицинскую залу. Больше всего на свете она боялась, что тогда никто не будет делать для неё исключение, и Гермиона снова окажется запертой в подземелье с остальными женщинами. Но у Люциуса Малфоя были другие соображения на этот счет. О том, что произошло с мисс Грейнджер в Министерстве Магии, он негромко сказал Гарри Поттеру. Изменившись в лице, юноша схватил Гермиону за плечо и почти силой поволок к мадам Помфри. — Люциус, ты бы тоже заглянул к Поппи за чем-то бодрящим, — заметил Артур Уизли. Малфой усмехнулся и покачал головой. — Самым бодрящим для меня будет сон часов на десять. Колдовство без палочки отнимает бешеное количество сил. Он и правда выглядел осунувшимся и разбитым, и даже казался старше. Но глаза мистера Малфоя горели непривычным одержимым пламенем, имени которому мистер Уизли не знал и причины не находил. Поборов соблазн заглянуть в больничную залу, Малфой отправился прямиком к себе. Смыв грязь и нервное напряжение, он забылся первым безмятежным сном за долгие годы. Гермиона проснулась только следующей ночью. С удивлением обнаружив за волшебным окном темноту, она посмотрела сначала на больничные часы, потом на календарь. — О боже, сколько же я проспала… — выдохнула она. Медицинская зала пустовала и, судя по тишине за дверью, остальные члены Ордена тоже уже давно отдыхали у себя. Было глупое чувство ненужной бодрости посреди ночи, когда спать уже не хочется, но и некуда себя деть. Гермиона с тоской подумала, что в школьные годы в больничном крыле то и дело оказывались Гарри с Роном, а теперь пришел её черёд. Хотелось есть, переодеться во что-то более удобное, чем ночная рубашка, которую ей выдала мадам Помфри вместо разорванного платья, и с кем-нибудь поговорить обо всем произошедшем. С волнением она представила своим собеседником не друзей, а мужчину, так неотступно следующего за ней, что его отсутствие стало некомфортным, — Люциуса Малфоя. Можно подумать, ей было мало его компании последние дни! «Что ж не разговаривала?» — язвительно уточнил внутренний голос. Гермиона прижала ладони к лицу, пряча от самой себя растерянную улыбку. Нет, так не годится. Глупости какие! Это все наваждение, морок, насланный на неё одним из сильнейших магов Британии. Оставьте её в покое, мистер Малфой, она просто голодна. Обнаружив около кровати теплую мантию, в которой пришла сюда, девушка проворно отбросила одеяло, обулась в туфли на босу ногу, заправила постель и, накинув плащ, скользнула к выходу. Даже если эльфы в это время спят, она наверняка найдет что-нибудь съедобное на кухне. Гермиона неслышно открыла дверь и остановилась, не решаясь сделать шаг. Прямо на неё тревожным взглядом смотрел Люциус Малфой. Он стоял у противоположной стены коридора, задумчиво опустив голову, и поднял на неё глаза, едва тихо скрипнула дверь. — Вы?.. — А вы ожидали кого-то другого? — он насмешливо поднял брови и сделал два шага навстречу, оказавшись недопустимо близко. Гермиона попятилась. Вот он всегда такой — мешает думать, мешает понимать себя. Он требует от неё только чистого чувства, будь то страх или трепет, волнение или злость, ненависть и презрение — с самой первой их встречи в книжной лавке шесть лет назад он не даёт ей шанса поступать по велению разума, а не глупого, подверженного эмоциям сердца. Невыносимый человек! Закрыв за собой двери, Малфой остановился. Чуть склонив голову, изучил её не самый цветущий внешний вид и не самым доброжелательным тоном велел возвращаться в постель. Гермиона протестующе вздернула подбородок. — Позвольте мне самой решать, что мне делать, мистер Малфой! Я вам не маленькая девочка. Мужчина посмотрел на неё с сомнением и, до боли сжав рукой её плечо, повел бунтарку к кровати. — А вы знаете, я понимаю, почему Поттер обычно тащит вас волоком. Вы так гораздо сговорчивее. Гермиона вспыхнула от бесцеремонности своего ночного гостя и попыталась вырвать руку. Тщетно. Люциуса мало интересовали её попытки высвободиться. Похоже, мистер Малфой забыл, что находится не в своём особняке, а она — не его служанка. Хотя нет, со своими эльфами он, пожалуй, обращался ещё более бесцеремонно. — Отпустите меня немедленно, — прошипела она, опасаясь, что сейчас проснется мадам Помфри, и то, что она увидит здесь, в больничной зале, едва ли вызовет у нее горячее одобрение и желание сохранить все в тайне. — Ни за что. Выпустил он её только у кровати. Гермиона с удивлением отметила, что Малфой знает, где она лежала, хотя девушка тщательно заправила постель и вообще не оставила на ней следов своего пребывания. Плечо неприятно болело — кажется, от его пальцев останутся синяки. Девушка потерла руку и недобро оглянулась на Люциуса. — Ложитесь, гриндилоу вас возьми. Вы бледная, что русалка. Вы вообще знаете, чем заканчиваются пытки Круциатусом? — рыкнул Малфой, толкая ее к кровати. Наконец-то Гермиона знала, что ответить наглецу. Она медленно повернулась и, глядя прямо ему в глаза, ядовито произнесла: — Боюсь, мистер Малфой, у вас опыт будет значительно больше моего. Люциус подавил оскал, но глаз не отвёл. Смелая девчонка — дерзить Люциусу Малфою! У него в особняке она такой острой на язык, помнится, не была. Впрочем, он не покривил бы душой, если бы признал сейчас, что ему это даже нравится. Что проку в скучных покладистых женщинах? — Ложитесь, несносная девчонка, — ответил он спокойно, протягивая правую руку к её мантии. Она отдернула, было, плечо, но вид белой повязки на его запястье смутил Гермиону. — Что с вами? — очень тихо спросила она, не в силах подавить желание прикоснуться к белому лоскутку. Её руку поймали в воздухе. Горячие пальцы Люциуса сжали тонкую девичью ладонь. Это было по-новому, совсем не так, как он хватал её руку, спасая из Министерства. Тогда это был союз двух отчаявшихся, готовых на всё, чтобы только вырваться. Сейчас прикосновение к его коже будоражило и волновало Гермиону, и это новое для юной девушки чувство рождало страх. Малфой смотрел ей в глаза, и невозможно было отвернуться от него сейчас. Испуганный взгляд против властного, сомнение против страсти. Он опустил её руку на свою грудь, прижал, требуя прикосновения. Плотная ткань камзола, живое тело под ней. Что в этом такого особенного? Но ни один поцелуй с Роном или Виктором не будил в ней и десятой доли чувств, испытанных за этот вечер. Гермиона сглотнула, и внезапная мука отразилась на её лице. — Чего вы добиваетесь… мистер Малфой? — Разве не понятно? — он насмешлив и строг одновременно. Гермиона опускает глаза и качает головой, не отнимая руки. — Какая же ты ещё маленькая. Возмущенный взгляд ему ответом. — Вы совершенно меня не знаете! Тихий смех. Он убирает назад её волосы, касаясь пальцами нежной шеи, и она вздрагивает, не понимая ни себя, ни его. — Это ты ещё себя не знаешь, — ласковый голос. — Вы ошибаетесь. Пустите! Она запуталась. Она никогда не смущалась Рона, позволяя целовать себя, не боялась мрачного Виктора и грубого Кормака. Она была сильнее их, пусть не физически, так магически. Но сейчас она впервые ощущала над собой власть мужчины сильнее её. Власть не насильственную, но неумолимую, власть исконную, настоящую и желанную. Впервые она осознавала себя не девочкой, а женщиной, способной понравиться мужчине. Не мальчику и не юноше, а настоящему сильному магу и человеку с непреклонной волей. Люциус едва ли понимал её внутреннюю борьбу, но страх, растерянность Гермионы были настолько явными, что он понимающе кивнул и, нарушая непростую паузу, поднес её ладонь к своим губам. Горячие губы на тонкой коже. — Тебе действительно нужно отдохнуть. Куда тебя понесло посреди ночи? — Я… — Ну? — Я просто голодна. Я могу быть голодной, в конце концов?! Малфой снова негромко засмеялся. — Корт? Корт, я знаю, что ты за мной следишь. Организуй ужин мисс Грейнджер. Где-то за ширмой послышался щелчок — трансгрессировала домовиха. Гермиона снова тщетно попыталась отнять свою руку и обернулась на звук. — Нас подслушивали? Это ужасно… — глаза девушки выражали уже совсем другой страх. Воображение рисовало с гадкие картины того, что случится, когда все узнают о том, что Малфой приходил к ней ночью, а она… А она не нашла сил выпроводить его вон. — Она никому не скажет ничего лишнего. — Отпустите меня. И прекратите мной командовать, я не ваша собственность! Снова щелчок — и из-за ширмы вышла Корт с подносом еды, раза в два больше нее самой. — Мисс Гермиона, Корт выбрала для вас все самое вкусное! Пока Гермиона рассыпалась в неловких благодарностях, её ночной гость исчез.