To Death

Лишь оказавшись у себя, Люциус Малфой в полной мере осознал масштабы и возможные последствия только что разыгравшейся сцены. То, что все зашло слишком далеко, было очевидным и троллю. Вопрос состоял в том, что именно должно быть изменено и как. И вопрос этот требовал бутылки огневиски как минимум. Привыкший лгать другим и редко лгущий себе, Малфой признал, что Гермиона Грейнджер ему понравилась, почти сразу. Сначала был интерес, потом — ревность, мальчишеское увлечение, а за ним сразу — страсть. Теперь, после Министерства, после их ночных разговоров это больше походило на другое чувство, Малфою прежде не известное. Он ещё не знал, что это — благодарность или нежность, забота или потребность. Это новое чувство рождалось медленно, едва наметившись в небывалом притяжении, которое он ощущал к этой девочке все сильнее. Гермиона Грейнджер, знакомая ему ещё с первых лет обучения Драко, в полной мере возникла в жизни Люциуса только этим летом, в момент, когда он почти потерял себя. Опустившийся, сломленный, потерявший веру во все, во что можно было потерять. Он тогда так сильно боялся за свою семью и свою жизнь, так страдал от непривычного бессилия, что перспектива спиться уже маячила в его несветлом будущем. Презрение к себе помогло справиться с этим, но, обретя гордость, он потерял семью. В эти дни душевного перелома, когда прежняя жизнь уже не могла для него существовать, Гермиона Грейнджер оказалась рядом: восторженная в своей наивности и строгая в своих наивных правилах. И его восстановление и возвращение к нормальному человеческому существованию, к жизни с целями и стремлениями, привязанностями и возможностями проходило рядом с ней и даже благодаря ней. Умная и сильная, она покорила его. Её смелость восхищала, её жадность к жизни заставляла двигаться самого Люциуса, едва не утратившего силы жить. Сама того не зная, Гермиона Грейнджер помогла Люциусу Малфою выплыть. И за это он готов был платить ей той же монетой. Возможно, именно этим и объяснялся тот факт, что мисс Грейнджер стала для него светом. По крайней мере, Малфой этого не отрицал. Ему казалось, что когда он излечится от душевной боли, вернёт свою душу на положенное ей место? мисс Грейнджер станет ему не нужна. Оказалось наоборот. Найдя себя в борьбе за будущее, он стал нуждаться в Гермионе настолько сильно, что не осталось иного выхода, кроме как забрать её себе. Насовсем. Как это было реализовать на глазах у всего Ордена, он так и не придумал. Одно было очевидным — отпустить Гермиону он уже не сможет. Люциус встал со стула, снял плащ и расстегнул камзол. Нужно было поспать. Как-то выгнать из мыслей мисс Грейнджер и банально выспаться. Предмет мыслей и мечтаний мистера Малфоя к такому глубокому самоанализу был не готов. Издёрганная чувствами и мыслями, замученная сомнениями Гермиона, наспех переодевшись в ночную сорочку, заснула, едва её голова коснулась подушки. В ту же секунду над правым ухом раздалось грозное шипение, которое почти немедленно трансформировалось в монолог Джинни, произносимый громким злобныйм голосом. — Ну конечно! У Джинни так много братьев — подумаешь, ещё один! А папе так вообще не привыкать! — Джин, солнышко, ты не права… — чуть тише оправдывался Гарри над левым ухом Гермионы. — Не называй меня так! Ты что, решил, что твоя эта избранность… Гермиона с трудом открыла глаза. За волшебным окном уже было солнечное августовское утро. Джинни Уизли и Гарри Поттер ругались в двух шагах от постели подруги. — Утро, я так понимаю, не доброе? — тяжелым сонным голосом спросила Гермиона, отбрасывая одеяло. За время их странствий по лесам Британии она привыкла не стесняться Гарри. Накинув плащ и сунув ноги в кроссовки, она пыталась одновременно зашнуроваться, справиться с лезущими на глаза волосами, и держать глаза открытыми. — Вот! Доволен?! — воскликнула Джинни в полный голос, — Ты еще Гермиону разбудил! — Я? — Гарри взялся за голову и протяжно выдохнул. — Стоп, Джинни, остановись. — Не собираюсь! Я не остановлюсь, пока не увижу их! Ты посылаешь людей на смерть, ты… — Джинни, тебя всё подземелье слышит! — И пусть! — Кто-нибудь объяснит, что у нас случилось? — жалобным от недосыпа голосом спросила Гермиона. Она стояла перед ними, растрепанная, в мантии и кроссовках на босу ногу, медленно моргая и очень мало понимая, что происходит. Джинни с остервенением банши повернулась к подруге. — Папа, Чарли, Невилл и Кингсли не вышли на связь! А Гарри отказывается отправить к ним Патронуса, это, видите ли, опасно, это может их выдать! А оставить их погибать не опасно! А отправлять их к Пожирателям в зубы не опасно! Остатки сна умчались так быстро, будто это не Гермиона легла спать за полночь. — Давно? — Три часа как, — тихо ответил Гарри, — но до времени их прибытия еще почти полдня. Возможно, их просто что-то задержало. — Что-то задержало! — взвизгнула Джинни, подлетая к маленькому круглому столику. — Когда «что-то задержало» Гермиону с Малфоем, их чуть не убили! Младшая Уизли с размаху бросила о пол глиняный кувшин с водой, а следом — пару кубков, стоявших около него. Ледяная вода хлюпнула на голые ноги Гермионы, и та пронзительно вскрикнула от холода и неожиданности. Дверь открылась без стука, и в комнату совершенно бесцеремонно и даже несколько поспешно вошел герой предыдущей реплики. — Прошу прощения за вторжение. Что-то случилось? — он обвел взглядом собравшихся и едва заметно улыбнулся покрасневшей Гермионе. — Группа, ушедшая в Мунго, не вышла на связь, — Гарри с облегчением передал успевшую расплакаться Джинни в объятия подруги. — Если не выйдут ещё через два часа — отправляем поисковую группу. Малфой кивнул, с любопытством рассматривая одежду Гермионы: ночная рубашка ниже колен, незастегнутая мантия и маггловская обувь, залитая водой. От стыда девушка была готова провалиться сквозь землю. С ужасом вспомнив, что она вдобавок не умыта и не причесана, Гермиона вспыхнула ещё сильнее и повела Джинни к боковой двери, ведущей в общую для нескольких девичьих спален ванную. — Что в Хогсмиде? Гарри Поттер задумчиво покачал головой и сел на обитый фиолетовым бархатом стул. Люциус подвинул к себе второй и оперся на спинку. — Убийств, по слухам, вчера было уже меньше, но они нас ищут, и очень тщательно. Режим ужесточен. После восьми вечера по улице не пройти — пришлось ждать до восьми утра. Спасибо хоть не зима, не окоченели. Из важного — Яксли, скорее всего, долго лежать уже не будет. Ему приготовили то ли новый пост в Министерстве, то ли что, не понятно. По крайней мере, это было анонсировано на сентябрь. Значит, скорее всего, его выпишут. Если хотим действовать — нужно действовать сейчас. — Это очень похоже на западню, Поттер. — Западню… Может быть… Да, пожалуй, может быть. Без информации из Мунго мы не можем знать наверняка. Юноша с опаской посмотрел на двери в ванную. Когда в половине девятого утра разведчики добрались, наконец, до подземелья, они нашли Джинни спящей в общей зале. Выяснив у дежуривших там же профессоров Слизнорта и МакГонагалл, что Патронусов прислали все группы, кроме той, в которой ушли Артур Уизли и его старший сын, уставшие волшебники разбрелись по комнатам. Из самых романтически-рыцарских побуждений Гарри принёс спящую Джинни в её комнату, но только он положил рыжеволосую ведьму на холодные простыни, она открыла глаза. Узнав, что отец и брат не вышли на связь, Джинни едва не побила Поттера. — Слушайте, мистер Малфой. Тогда, в самом начале, как вы добрались с Гермионой до Шотландии? Она ничего не помнит, но я так полагаю, вы не везли её без сознания поперек метлы. Нам бы это помогло сейчас. Люциус неопределённо махнул рукой. — Я трансгрессировал нас в лавку Горбина, оттуда через камин. У него, видите ли, очень особенный камин. Он нелегально подсоединён к сети, и потому не может быть отслежен. О его существовании просто не знают. Вы, скорее всего, не в курсе, что нелегально подсоединиться к сети невозможно, — Малфой хитро улыбнулся, — но у Горбина когда-то были очень… хм, скажем так, талантливые сотрудники. Его камином пользуются некоторые посвященные в подобных щекотливых ситуациях. Если не ошибаюсь, среди них есть даже одна кошка. — Кошка? — Да, кошка со званием профессора. Но тогда, как вы выражаетесь — в самом начале — меня никто не искал, и я мог спокойно воспользоваться камином. Опять же, это стоило мне визита Беллатрисы. Второй раз был два дня назад. Стояла глубокая ночь и нам повезло. Что повезёт в третий раз — я не уверен. И искушать судьбу не рекомендую. Или метлы и фестралы — или пора перебираться в Лондон. — Я думал об этом. Дверь в ванную, наконец, открылась. Гермиона вышла одна, полностью одетая. — Прости, Гарри, она не хочет тебя видеть. Она в ужасном состоянии. -Я всегда говорил, что война — не место для детей, — резко отозвался Малфой, не меняя положения. Он так и стоял, опершись на спинку стула, серьезный и задумчивый. Недовольно хмыкнув, Гермиона продолжила прерванную реплику: — У меня есть предложение. Я знаю, как можно попытаться узнать, что произошло в больнице. Директор Дайлис, если я не ошибаюсь, была целителем в Мунго. Её портрет наверняка остался в кабинете Дамблдора. — Дьявол, Гермиона, я иногда тебя боюсь, — невесело улыбнулся Гарри, повторяя одну из их излюбленных школьных фраз. Девушка покачала головой. — Об этом нужно было подумать раньше, значительно раньше. Мы избежали бы стольких проблем! За портретом было решено отправить кого-то из домовиков, а разговаривать должна была профессор МакГонагалл. Она, как заместитель Дамблдора, была единственным магически логичным директором Хогвартса, которому портреты не могли не ответить. Гарри сделал несмелый шаг по направлению к ванной. — Я пришлю к ней Полумну, не ходи, — Гермиона вытащила друга из комнаты почти насильно. Малфой вышел следом за ними. Директор Дайлис, очень маленькая сухонькая старушка с огромными грустными глазами только невесело покачала головой в ответ на долгую речь профессора МакГонагалл. — Деточка, я бы с удовольствием помогла вам, проверьте. Даже если среди вас не было бы нового директора. Но увы, Пожиратели давно подумали об этом. Мои портреты в Мунго сожжены. Это очень неприятно, надо признаться, и даже щекотно. — Ну что ж, — отозвалась МакГонагалл, — по крайней мере, стоило попробовать. Остаётся ждать, только ждать. Гермиона приняла ответ директора Дайлис как собственное поражение. Хотя ей и разрешили участвовать в операциях, она чувствовала, что её берегут и мало принимают всерьёз. Это требовалось немедленно исправить. Она боец, и хороший боец! Над этим, а не над поцелуями Малфоя нужно было думать! Через сорок минут прибыл серебристый дракон — Патронус Чарли Уизли. Он застал большую часть лидеров Ордена в общей зале. — Пропал Кингсли… Его нигде нет… Высылайте подмогу… Ищем… Едва дракон растаял в воздухе, Малфой возник перед Гарри. — Бруствер владеет окклюменцией? — почти грозно спросил он. — Я… Понятия не имею, наверное… — Если он попал в руки Темного Лорда, Пожиратели уже могут быть на пути сюда. Даже существование в теле Крауча не сделает Лорда слабым легилиментом. За всю историю успешно лгал ему только Снейп. «И Нарцисса», — шепнуло чувство вины где-то на задворках сознания. Повисла тяжёлая тишина. — Нужно увести людей, — Билл Уизли прикусил губу, прикидывая, куда можно спрятать столько человек. — Это невозможно, мальчик мой. Мы можем разве что временно спрятать людей на уровень ниже, там есть несколько зал, — Слизнорт грузно поднялся. — Оттуда можно неплохо обороняться. Гарри не знал, что ему делать — остаться, чтобы принять возможный бой или отправиться на помощь Кингсли. И как распределить людей? А, может, это тоже — ловушка? Его волнение и нерешительность передались собравшимся. — Поттер, мы с вами организуем оборону, — раздался спокойный голос Минервы МакГонагалл, — я полагаю, спасательную операцию вполне могут возглавить Билл и Люциус. Уизли и Малфой переглянулись и кивнули друг другу. Встав рядом с Гарри, они по очереди вызывали магов в свои отряды. Гермиона смело шагнула вперёд, хотя её фамилию никто не назвал. — Я иду. Гарри покачал головой, лицо Билла Уизли приняло упрямое выражение. — Грейнджер, — произнес Малфой, вызывая Гермиону в свой отряд, и, обернувшись к Гарри Поттеру, тихо добавил, — Я присмотрю.