To Death

Ведомая уверенной мужской рукой, Гермиона трансгрессировала на грязный пол в какой-то лавке и едва не потеряла равновесие. Все вокруг было покрыто толстым пушистым слоем пыли. Воздух казался сухим и зернистым, вдыхать его было и тяжело, и неприятно. Стеллажи и прилавок, разбитые и разломанные, мешали проходу, чехлы от волшебных палочек валялись грудами на полу. Палочек не было ни одной. — Это же магазин Олливандера, — тихо выдохнула девушка, оглядываясь. Она была здесь всего один раз, ровно семь лет назад. И страшный контраст не позволил узнать это место сразу. С каким трепетом она когда-то входила сюда! Как испугалась старого мастера, с проворством мальчишки выскочившего из-под прилавка! С каким восторгом первооткрывателя впервые взяла в руки волшебную палочку… Люциусу было не до разглядывания старых чехлов и воспоминаний. Приподняв край плаща, он ловко переступил груду щепок и стал немного сбоку от запыленного окна. — Очень странно. Никого нет, но лавки открыты. Не нужно было обладать всем жизненным опытом мистера Малфоя, чтобы понимать, что пустая улица не сулит им добра. Будний день, у большинства - обеденный перерыв, и ни одного покупателя? Гермиона подошла к нему и бесстрашно выглянула на улицу. — Вы думаете, это снова засада? В последний год Аллея не была такой оживленной, как прежде, но всё же волшебникам нужно было где-то приобретать товары, и торговля шла. Но сейчас открытые двери магазинчиков, которые можно было разглядеть из окна, выглядели сиротливо. — Сейчас проверим. Не отставай. Люциус набросил на голову капюшон и, чуть пригнувшись, чтобы не различить было лица, толкнул тяжёлые рассохшиеся двери. Петли неприятно скрипнули, две тени в мантиях скользнули на мостовую. Конечно, в мирное время эта незамысловатая маскировка однозначно уберегла бы их от лишнего любопытства: так поступали многие, кто не желал быть узнанным. Сейчас капюшоны были слабой, недолгой, но хоть какой-то конспирацией. Лавки, из тех, которые продолжили свою работу при тёмном режиме, и правда, не могли похвастаться ни одним покупателем. Скучающие продавцы сидели внутри, с надеждой поглядывая в окна. Но двум пожилым волшебникам - первым встретившимся им прохожим - было не до новых котлов и подержанных книг. Они спешили, спотыкаясь, вытирая на ходу вспотевшие лбы. За ними почти бежала молодая пара. Казалось, что все, кто рискнул отправиться за покупками в душный августовский день, торопились как можно быстрее добраться до заветного камина старого Тома и оказаться дома. Духота, и правда, стояла невыносимая. Густые тучи заволокли небо, готовя затяжные дожди. Тяжелый плащ мешал идти, неприятно покалывала разгоряченная кожа, но снять его было равносильно самоубийству. Гермиона поправила капюшон, открывая себе чуть больший обзор. Впереди белел банк Гринготтс, такой же мрачно-величественный как прежде, и уже восстановленный после их с Гарри и Роном прошлого визита. Только большое темное пятно на портике здания было новым. Гермиона прищурилась, стараясь получше рассмотреть его. Доска с объявлениями? Огромный камень? Не похоже. Она даже сбавила шаг, пытаясь припомнить - было ли прежде что-то подобное между двумя кривыми колоннами. Проходящая мимо банка ведьма в синей мантии шарахнулась в сторону от этого огромного камня и, схватившись за голову, бросилась бежать прямо на них. Люциус подался в сторону, но ведьма пронеслась мимо, не видя не только их, но и дороги под ногами. Гермиона сделала еще несколько шагов, и в ту секунду, когда поняла, что перед ней, вдруг неестественно выпрямилась, одну руку прижимая к груди, второй зажимая рот, чтобы не закричать. Капюшон слетел с её головы. В ту же секунду со всех сторон послышались вопли «Это они!», «Петрификус Тоталус!». Но крики утонули в заполняющем уши Гермионы тихом гудении трансгрессии. Она не готова была перемещаться — не уловила то мгновение между падением капюшона и появлением Пожирателей, когда Малфой схватил её в охапку, закрывая от всех, и трансгрессировал прочь. И потому ей страшно не хватало кислорода, а невозможность вдохнуть привела в состояние, близкое к панике. Через секунду холодный ветер ударил в лицо, и Гермиона смогла сделать глоток воздуха. Девушка стояла, вцепившись в мантию Люциуса, сжав до боли белые пальцы, и стараясь не закричать от накатившей на сердце боли. - Успел, - негромко произнес Люциус. Они так и стояли, обнявшись, осознавая произошедшее. Малфой не отпускал её, дрожащую от ужаса, боящуюся закрыть глаза. Потому что стоило прикрыть веки, как она снова видела огромный щит и тело волшебника, приколоченное к этому щиту десятками кинжалов. Разорвавших кожу и разворотивших мышцы. И выжженное глубокими бороздами изображение Феникса на большой темной груди. И лицо, навек застывшее с гримасой муки. Лицо главного мракоборца, Кингсли Бруствера. — Это не он, — шепотом, но очень уверенно и спокойно выговорила Гермиона, пытаясь отстраниться. — Это ведь мог быть не он? Она с уверенной надеждой заглянула в лицо Люциусу. Малфой покачал головой, думая о чем-то другом и глядя в сторону. Рана на руке, полученная в Министерстве, снова открылась и залила кровью повязку, но он только поправил рукав мантии, чтобы не было видно. От ноющей боли Малфой становился злее. — Оборотное зелье не действует на мёртвых, - нехотя проговорил маг. - И это не трансфигурация. Это он. Гермиона отпустила мантию Люциуса и растерянно оглянулась, будто искала что-то. — Они ведь нас ждали? Значит, это боггарт. Ну конечно! — глаза Гермионы радостно заблестели. — Я ведь именно этого боялась последние часы! И не солнечно было, боггарт бы… Люциус резко дёрнул плечом. Что печали жалеть о мёртвом, когда ещё остались живые! — Это не боггарт, Гермиона. Я видел бы совсем другое. — Н-нет… Малфой скрипнул зубами, зло стиснул угловатые плечи и сильно тряхнул её. — Гермиона, это Бруствер, и он мертв. Но это не самое страшное. Его пытали, пытали жестоко. И если его убили, это значит, что они узнали то, что хотели. А хотят они сейчас только одного — нас всех, в таком же виде, как и Кингсли. Гермиона убрала его ладони со своих плеч, дрожащими руками отвела волосы с лица, судорожно перевязала хвост, собрав растрепавшиеся пряди. Отступила на шаг и снова огляделась нездоровыми глазами. — Нужно лететь туда. Почему мы здесь, а не у озера? - получилось почти бодро. — Слишком опасно. Малфой здоровой рукой застегнул мантию под самое горло: холодный ветер отрезвлял голову, но грозил простудой. К тому, что они могут не найти Бруствера живым, он был готов. В общем-то, он этого ожидал. Вопрос о том, что делать, если это действительно правда, и местонахождение Ордена известно Пожирателям, мучил его уже несколько часов. И когда Люциус увидел подтверждение своим самым тяжёлым предчувствиям, первым его решением было любой ценой вытащить их обоих из этой проклятой всеми страны. Орден обречён и смысла играть в героев он не видел. Нужно было спасти хотя бы её. Но на холодном ветру пришла более здравая мысль — остаться и сражаться. И не потому что она ни за что не бросила бы своих друзей, не простила бы Люциуса и Мерлин знает что ещё. А потому что бежать — это добровольно положить головы под палочки Пожирателей. Каркаров тому подтверждение, а Люциус совершил против Волдеморта в разы больше преступлений, чем Игорь. Единственный их шанс — это победить Темную власть. Или хотя бы быстро и безболезненно умереть в бою, где нет времени на изощрённые пытки. Люциус рассудил, что Гермионе об этом знать совершенно ни к чему. А на место встречи, и правда, возвращаться небезопасно. Если кто-то из других групп попался, там уже могут быть Пожиратели. — Но нам всё равно нужно предупредить остальных, чтобы не ждали, не искали. Может, оставить хотя бы записку? — Гермиона, не глядя на непреклонного мужчину, занятого тяжёлыми мыслями, с волнением и нервной жестикуляцией говорила очень быстро и будто сама себе: — И, к тому же, у нас нет метел! Трансфигуровать их могла только профессор МакГонагалл, да и то, мне кажется, это она прикрывала профессора Слизнорта, потому что транспорт трансфигуровать невозможно, а нам нужно как-то… Гермиона запнулась, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. И, наконец, нашла в себе силы посмотреть на Малфоя. — Успокоилась? Ведьма кивнула и спрятала лицо в ладонях. Боль равномерно разлилась по душе, страх уступил место тревоге. Нужно что-то делать, бежать, спасать! Медленно подкрадывалось отчаяние. — Убери руки и посмотри на меня, — потребовал Люциус, и она послушалась. — Мы не можем вернуться к озеру. — Мы должны, — в тон ему ответила Гермиона, впервые добровольно объединяя в одно целое себя и Люциуса Малфоя. Маг недовольно повертел раненым запястьем. Хорошо, что он одинаково хорошо владеет и левой рукой - мало ли кто их ждёт на месте встречи. Ну сдалось ей это дьяволово озеро!! — Это может стоить нам жизней. Ты уверена? — Да, — это снова была Гермиона, смелая и трезво мыслящая. Понимание, что им нужно мчаться на помощь, окончательно привело её в чувство. Малфой смирился. — Ну хорошо. Экспекто Патронум! Огромный коршун забил крыльями на холодном ветру. — Гарри Поттер. Кингсли мёртв. Возвращаемся назад. Организуйте оборону, нападение Пожирателей — вопрос времени. Патронус улетел доставлять послание, Люциус решительно обернулся к своей спутнице. — Трансгрессируем рядом с местом, дальше идём пешком. Оставляем записку, берём метлы и летим в Хогвартс. У озера никого не оказалось. Они прошли по берегу мимо свежей могилы Пожирателя. Пока Гермиона писала на клочке бумаги, вырванном из книги, которую ей было жаль меньше всего. Малфой поймал фестрала. Они больше не разговаривали — Люциус напряжённо перебирал в голове варианты развития событий, Гермиона не хотела снова слышать его раздраженный тон. Она написала максимально общие фразы, чтобы записка ни в коем случае не могла вывести Пожирателей на их след, наложила на листок водоотталкивающие чары и прикрепила к дереву. Люциус уже держал за холку крепкого фестрала. Помедлив, Гермиона подошла к нему. Малфой быстро забросил её на шелковистую спину зверя и поправил зацепившийся за кожаное крыло плащ. Задержал руку на холодной, скользкой от накрапывающего дождя холке. Нужно было сказать ей что-то подбадривающее, но слова не шли. Он боялся, что они летят на похороны. Бруствера вынесли из Министерства утром, а, значит, у Пожирателей было полдня минимум. — Мистер Малфой?.. Мы не можем дождаться остальных? Вдруг им нужна помощь? Люциус покачал головой и произнёс с лёгким раздражением в голосе: — Возможная польза от того, что мы останемся, в разы меньше потенциальной опасности. Он с силой хлопнул по крупу фестрала, и недовольное животное поднялось в воздух прямо с места, вертикально, но Гермиона не проронила ни звука. Оседлав свою метлу, Малфой догнал её уже над озером. Подлетев чуть выше, он коснулся палочкой каштановой макушки, и холодные струйки, неотличимые от начинающегося дождя, потекли вниз по лицу и телу Гермионы. Затем почти прозрачным стал и сам Малфой. - Хогвартс, - шепнула ведьма на ухо своему фестралу.