To Death

Гермиона прятала голову на груди Люциуса Малфоя и старалась не разреветься прямо сейчас. Она негромко поскуливала от боли и пережитого страха, не позволяя редким всхлипам перейти в полноценную истерику. Ещё ничего не кончено. Эта победа может снова обернуться поражением. Она должна держаться, должна верить Люциусу и Гарри. Должна сражаться, даже если дышит из последних сил. А хотелось просто плакать. Гарри Поттер встал, с отвращением поднял с пола растерзанное тело ада и кошмара Британии и зажмурился, пережидая боль в позвоночнике. - Осталось немного, - сказал он друзьям неестественным тоном, - идёмте. - Ты можешь идти? - спросил Малфой, не находя в себе сил отпустить Гермиону. Его голос подводил. Ему казалось, что если он разожмет сейчас руки, случится что-то непоправимое. Девушка почти испуганно покачала головой. - Мои ноги... Буквально залитые кровью, возможно, сломанные или вспоротые огненными заклятиями, они совсем перестали слушаться её. Люциус зашептал что-то над девичьими коленями, но ему удалось лишь остановить кровь и совсем немного подсушить раны. Кости, он сказал, были целы. - Гермиона, Малфой, идёмте, - Рон позвал друзей от двери. Люциус кивнул, вручил девушке обе их палочки и поднял её на руки. Невилл, справившись с удивлением, отвернулся от них и толкнул дверь. Он так и остался тем, кто последним узнает все новости. - Нет, пожалуйста, - уверенно попросила Гермиона и опустила ноги на землю, - Не нужно, просто поддержи. Я смогу. Ей так страшно и неловко было ехать в его руках, будто это сейчас хоть для кого-то имело значение. Люциус обхватил её за пояс, стараясь не задеть изломанные ребра, и осторожно вывел вслед за остальными. Упрямая. Его воля - отнёс бы её сейчас на берег моря и врачевал бы раны телесные и душевные, и пусть здесь как-нибудь без них... Она была жива, и святой Салазар, и ему этого было достаточно. Почувствовав привычное ощущение уверенности от его близости, Гермиона взглянула в глаза Малфоя отголоском того чудесного света, который он так в ней любил. Люциус поцеловал взъерошенную макушку и продолжил путь. Солнце, уже не дневное, вечернее, показалось из-за туч триумфом их тяжёлой победы. Холод, так недавно испугавший её на полу хижины, снова пробирался в кости. Где была ее мантия, в которой она изображала из себя министерского работника, волшебница не знала. Гермиона тяжело перебирала ногами, но упрямо шла сама, держась за Люциуса, следом за Гарри, Роном и Невиллом. То и дело им попадались трупы волшебников - в одном из них она узнала Чарли. К счастью, Рон не видел. А, может, видел, но не поверил. Гермиона сильнее вжалась в Малфоя. - Дальше ещё хуже, - предупредил он шепотом, склонившись к самому уху, - держись, девочка моя. - Джинни? Полумна? Драко? - спросила она, неловко, тихо добавив имя его сына. - Нет, другие. Девочки с ранеными, были живы. А Драко - а вот, собственно, и он. И правда, юноша показался за поворотом дороги. Его камзол был изодран, ссадины покрылись коркой грязи, волосы слиплись в единый серый ком. Вместо приветствия он уперся взглядом в труп Волдеморта. - Это... Ага, - только и выдавал он. Драко сглотнул и, наконец, повернул лицо к отцу. - Там Стебль и Флёр переместили госпиталь к подножью холма, раненых туда. Мадам Стебль и Невилл последние недели провели с местными подпольщиками, и бросились на помощь по первому Патронусу. Младший из Малфоев зашагал рядом с Невиллом, то и дело косясь на тело в руках Гарри Поттера. Идущие в обнимку отец и бывшая одноклассница впечатлили его гораздо меньше. Наконец, они вышли из рощи на открытое пространство. Грохот, будто вырвавшись из-за закрытой двери, на секунду оглушил их. По всей видимости, они прошли какой-то неизвестный магический барьер. Гермиона даже подалась назад, не веря ни ушам, ни глазам своим. Никогда она не видела со стороны такой огромной битвы. - Соратники Волдеморта, сдавайтесь! - прозвучал многократно усиленный голос Гарри Поттера над человеческим морем, тонувшем во вспышках заклятий. Юноша стоял на склоне холма, возвышаясь над сражающимися. Гермиона, оба Малфоя и Невилл оставались на краю рощи. Поле возле деревушки Литтл Хэнглтон, как раз у подножия холмов, стало местом самой большой битвы обеих магических войн. Пожиратели смерти и приверженцы темной власти бились насмерть с Орденом Феникса, подпольщиками и волшебниками, восставшими в последний момент. Во всех концах Британии оповещенные о решающей битве повстанцы захватывали местных представителей власти, убивали и пленяли сторонников Волдеморта. Многие спешили на помощь сюда, за какие-то полчаса наводнив поле и тесня бесчисленных Пожирателей, трансгрессировавших из Министерства. Это был конец темного режима. На удивление, сражение утихло почти сразу после слов Гарри Поттера. Орден, выставив щитовые чары, тут же скомандовал отступать к холмам, их противники отошли к лесу. И те, и другие завороженно слушали мальчика-который-наконец-победил. Гарри вышел из рядов своих людей и в одиночку зашагал к врагам. За его спиной все до единой палочки были нацелены на другую сторону поля брани. Гермиона сжала свою палочку почти инстинктивно, следя за каждым шагом Гарри. Темные маги тревожно зашептались, глядя на непонятный красно-бежевый комок в руках у юноши-победителя. - Вот ваш лорд! - бросил он к ногам тех, кто стоял ближе всего, тело Волдеморта. Толпа, как единый организм, вздохнула и отпрянула. Тельце лежало на земле, не нужное ни врагам, ни соратникам. - Ваша власть закончилась. Сдавайтесь мирно, и вам дарована будет жизнь, - голос Гарри Поттера больше не был усилен, но он знал, что его слышат все. Маги переглядывались и не шевелились. Они смотрели на юношу, в третий, последний раз победившего великого волшебника. Решали, что лучше - смерть или Азкабан. И выбор был далеко не очевиден. Откуда-то из глубины толпы началось движение. Наземникус выскочил перед Гарри и бросил ему под ноги палочку. От него по-прежнему на несколько метров воняло дешёвым табаком и спиртным. - Я вернейший и самый преданный... Его голос был заглушен другими магами, бросавшими на землю палочки и в чем-то убеждавшими Поттера. Несколько черных вихрей взвились в воздух, за ними в погоню бросились светлые волшебники. Один из вихрей пробила фигура на метле, и черные клубы опали, а на землю с высоты падал Пожиратель. Противный хлюпающий звук, когда тело встретилось с землёй, заставил вздрогнуть даже тех, кто физически не мог его услышать. Торжествующий Джордж Уизли вернулся к своим. После этого желающих бежать больше не было. Гермионе становилось всё хуже. Она белела, цепляясь пальцами за руку Малфоя, всё более смутно различая волшебников, бросавших палочки к ногам Гарри. Сквозь шум в ушах ведьма услышала голос Флёр. - Вот они! Мистег' Малфой, Д'гако, здесь вас... Флёр подхватила сползающую в руках Люциуса Гермиону. Юная волшебница, только что победившая самого страшного мага столетия, оказалась не готова к встрече с человеком, которого привела Флёр. - Е'гмиона, скорее, тебе нужно в 'оспиталь, уже есть мадам Помф'ги, её только что пе'генес Кикиме'г! - и француженка при помощи Рона повела полубессознательную девушку к окраине рощи. Гермиона обернулась. Растрёпанная, уставшая после битвы, на груди сына рыдала Нарцисса Малфой. Не глядя на магглорожденную ведьму, Люциус шагнул к ним и обнял. Малфои воссоединились. - 'Гон, ты должен знать, - начала Флёр твердым голосом, с неожиданной для неё силой волоча Гермиону. - Чтобы я не гово'гила этого ещё 'газ, пе'гед Джинни, она не выде'гжит снова слышать это. Рон, ведущий подругу с другой стороны, сглотнул ком в горле. - Кто? - только и спросил он. - Мистег' Уизли погиб ещё в Министе'гстве. Миссис Уизли - в Уилтши'ге, спасая Джинни и Полумну. Вместе с ней ещё одна женщина, чья-то сест'га, я не поняла. - Пелегрина? - дрожащим голосом, полным слёз, спросила Гермиона. - Да, она. Ча'гли и Пе'гси п'гопали без вести. Рон втянул носом воздух и ничего не сказал. Гермиона рискнула спросить: - Кто ещё, Флёр? - П'гофессо'г Флитвик, уже здесь, его п'гинесли к нам, но мы не успели спасти. Мальчик, Дин, кажется. Алисия. Д'гугих не знаю. 'Ово'гят, в д'гугих г'гафствах очень много поте'гь. Бои идут по всей Б'гитании. Джинни встретила их на выходе из небольшой палатки, которая была оборудована под госпиталь. Глаза её покраснели и опухли от слез, но выражение лица она сохраняла строгое, даже злое. - Рон! Слава Мерлину, ты жив! - бросилась она к брату. - Что с Гарри? Это ведь его голос сейчас был, я не придумала? - С ним всё хорошо, Джин, - ответил Рон, отпуская подругу и уводя сестру в сторону. Им было о чем поговорить. На пороге палатки показалась Парвати. Видимо, Кикимер трансгрессировал её вместе с Помфри. - Живой... - выдохнула она, во все глаза глядя на Рона, но подойти не решилась. - Иди, иди, - Гермиона шепнула однокласснице, ковыляя мимо в объятиях Флёр, - ты нужна ему. Но Парвати мотнула головой - слишком много было раненых в их палатке. Мадам Помфри, осмотрев, уложила Гермиону на раскладную кровать и влила в рот что-то мерзкое, но на удивление умиротворяющее. Девушка забылась тяжёлым сном. Медсестра задвинула шторы, отгородив больную от остальных, проинструктировала Парвати и оставила помощницу лечить раны Гермионы. Сама она уже спешила ко входу - принесли почти не дышащего Перси. - Помона, увеличь палатку, будь добра. Этого уже не поместим.