To Death

"Везёт мне в последнее время на разоренные библиотеки", - подумал Малфой, переступая книги, которые сотни лет собирала его семья. Его томам повезло меньше, чем школьным - часть дальней стены была разрушена, и комнату постоянно заливало дождями. Люциус с тоской посмотрел на разбросанные книги. Многих явно недоставало, это было видно даже на первый взгляд. Но вор едва ли хорошо разбирался в старинных фолиантах, чтобы взять ту, которая больше всего нужна была сейчас Люциусу, неприметную и почти обычную. На нужной полке по-прежнему лежала стопка тонких детских книжек, сильно пострадавших. - Ну где же ты, - нетерпеливо перебирал Люциус раскисшую бумагу. Фиолетовый луч пролетел в сантиметре над его головой - Малфой почти интуитивно пригнулся - и разбил стену. Камни посыпались на голову волшебника и на какую-то секунду он потерял ощущение реальности. Противная липкая струйка потекла по голове вниз к затылку. Он недооценил Наземникуса Флетчера и своих бывших соратников. Мужчина наугад ударил назад Бомбардой и поднялся вверх по лестнице, открывая себе более удобную позицию. Оставалось надеяться, что сигнальные чары сработали и подпольщики появятся в ближайшие секунды. Насколько самонадеянность граничит с глупостью! Два десятка волшебников окружили Пожирателей и Малфоя, вспышки и крики слились на секунду в единый фейерверк. - Петрификус Тоталус! - Экспелиармус! - Протего! Гермиона, отбиваясь и нападая, то и дело смотрела на лестничный пролет под открытым небом, на котором в одиночестве сражался Люциус. И хотя Малфой чертовски глупо подставился, их план сработал - Пожиратели клюнули, умело расставленные по дому волшебники могли легко нападать из надёжных укрытий. И самое главное - из развалин невозможно было трансгрессировать обратно. За десять жарких минут сопротивление Пожирателей стало спадать - двое младших Лестрейнджей, Гойл и Приккс были убиты или оглушены. Подпольщики превосходили их числом, и не заботились честностью схваток, нападая по двое и трое. Оставались муж и жена Сэлвины. Эти были хитрыми, опытными воинами, и вовремя сменили нападение обороной, заставляя противников покинуть укрытия. Малфой появился из дверей столовой и присоединился к волшебникам, загонявшим Сэлвинов в кухню. Его тонкие ноздри трепетали от знакомого хмельного запаха крови, которого ему так давно недоставало. Этот страшный, металлический запах наполнял его упоением боя. - Малфой, теперь моя очередь говорить, что я тебя убью! - крикнул Деверли, посылая в Сэлвина оглушающее заклятие. В ту же секунду двери кухни захлопнулись. - Гермиона с вами? - спросил он вместо ответа. - Я здесь, - она почти подбежала к нему и стала рядом. Волшебник подмигнул и весело отмахнулся, когда она с ужасом взглянула на его окровавленные волосы. - Эй вы, выходите по-хорошему, - крикнул Рамнель запершимся в кухне Сэлвинам, - и вы умрете быстро. Залегла тишина - возможно, Пожиратели пробовали трансгрессировать. Хитрое малфоевское заклинание позволяло трансгрессировать в поместье, но не выпускало обратно. Подпольщики замерли в ожидании. За дверью было тихо. - Повторяю. Выходите, иначе мы завалим вас камнями. Нас больше, у вас нет шансов. Вместо ответа в щель под дверью они увидели зелёную вспышку - и снова все было тихо. Больше Сэлвины не отвечали. - Это ловушка? - Гриндилоу его знает. - Алохомора. Входить не понадобилось. Сэлвины лежали мертвые друг напротив друга. - Разорви меня горгульи... - Они предпочли умереть от рук друг друга. Ну что же, это их выбор, - Рамнель пожал плечами. Гермиона осторожно коснулась рукой окровавленной головы Люциуса. - Нужно обработать рану. Он растерянно улыбнулся и сел на обитый бархатом и залитый дождями диван, чтобы ей было удобнее. - Больно? - она подушечками пальцев убрала волосы, стараясь максимально открыть рану. - Не знаю, - честно ответил Люциус, теперь, после боя, с трудом выдавливая улыбку. Письмо сына обжигало руки. От нужной ему книги остался только размоченный дождями корешок и кусок обложки. - Потерпите, нужно очистить, здесь каменные крошки... Акцио, мусор... Вот так... Несколько капель бадьяна из бисерной сумочки завершили дело. Рана затянулась, Малфой палочкой убрал остатки крови, а Гермиона, наконец, смогла посмотреть на него без дрожи. Совершенно неожиданно их диверсия свершилась. Со стороны подпольщиков было только четверо раненых и восемь проклятых. Можно возвращаться домой. Вылетали через несколько часов, пока никто не успел хватиться погибших и в небо над Англией не поднялись на их поиски дементоры и егеря. - Гермиона, ты случайно не знаешь, в библиотеке Хогвартса есть "Сказки барда Биддля", прижизненное издание? - спросил Люциус, когда они пролетали Ньюкасл. Прозрачная девушка в его руках повернула голову, хотя и не могла его видеть. - Это ключ, да? Это что, единственная детская книга в волшебном мире? - Не совсем, но самая популярная. У нас было прижизненное издание, Драко очень её любил, поэтому и ключом сделал её. Гермиона улыбнулась. - В библиотеке Хогвартса, скорее всего, нет такой книги. Она есть у меня. Поцелуй в макушку был ей ответом. В этот раз они вернулись в подземелья одними из первых. Раньше них, неделю назад, прибыли только Билл и Флёр - те не только без проблем договорились с подпольем Йоркшира, но и благополучно парализовали работу местных комитетов Темной магии, наслав на них сложное проклятие, подсмотренное Биллом в древних египетских гробницах. - Очень трудно им будет осуществлять хоть какую-то работу, когда их повсюду сопровождают скорпионы, - смеялся Билл, рассказывая их приключения уставшим Люциусу и Гермионе. Наскоро позавтракав, Малфой отправился к себе. - Отдохни, девочка моя, ты устала. Я расшифрую письмо и появлюсь. Они стояли в пустом коридоре у её комнаты. Гермиона кивнула и сама потянулась обнять его - впервые. Смело скользнула руками по широком уставшим плечам, прижалась на секунду к мягкой ткани камзола и отстранилась. - Идите, - сказала она ласково. Люциус кивнул. Если бы не тревога за сына, неведение, странность этого письма, он, пожалуй, оценил бы её смелость, но сейчас им владели другие мысли. - Ой, "Сказки"! Гермиона расстегнула свою бисерную сумочку и, пошарив рукой в её глубинах, вынула "Сказки барда Биддля". Малфой взял книгу, притянул к себе Гермиону, коротко поцеловал сладкие губы и ушёл. Улыбаясь, волшебница уже взялась за ручку двери, когда услышала сзади недовольный голос Джинни. - Значит, это правда. Он запудрил тебе мозги окончательно. Волшебница повернулась к подруге, но Джин прошла мимо и открыла двери в их спальню. Посмеиваясь, Гермиона вошла следом. - Джинни Уизли, прекратите немедленно. - И не подумаю! - рыжеволосая захлопнула двери. - Ты вообще в курсе, что все девочки давно о вас болтают? И ко мне пристают, правда или нет. Я, конечно, говорю, что не правда, и чтобы за своим носом смотрели. Но, Гермиона, это же Малфой! Ты вообще уверена в том, что ты делаешь?! Гермиона смотрела в пол, пока Джинни пыталась до нее достучаться. Все говорят - и это и плохо, и неправильно. Нужно было всё-таки поговорить с Малфоем. Он обязательно что-то придумает. - Сломает он тебя, - мрачно предсказала Джинни, разом сбившись с боевого настроя, когда Гермиона блаженно упала на кровать. - Джинни, это невозможно. Он другой, понимаешь? Нет, он не белый, не черный, он серый. Настоящий. Ведьма с сомнением покачала головой. - Ага, все мы так говорим, а потом ревем в подушку. Вопреки данному обещанию, Малфой не появился ни в обед, ни вечером. Гермиона одна по сто раз рассказывала об их диверсии, час за часом становясь всё мрачнее. После отбоя, когда надежды на то, что Люциус выйдет сегодня, не осталось, Гермиона постучала в двери его комнаты. - Войдите. Ей показалось, или голос его был другим? Что за глупости, Гермиона, что можно услышать в одном слове? Она тихонько вошла и закрыла двери. Малфой сидел за столом спиной к ней, подперев голову большими пальцами рук, как всегда делал в трудные для него минуты. Он до сих пор не переодел пыльный камзол, только сбросил в углу комнаты плащ. На полу же валялись "Сказки" и несколько исчерканных листов. Он не повернулся к ней, даже не пошевелился. - Это я, - сказала Гермиона осторожно, не проходя вглубь комнаты. То, что произошло здесь, было неясным и пугающим, и она неосознанно жалась к двери. - Я знаю, - ответил он и поднял голову, уперев взгляд в стену. - Что-то случилось? Нет, ей не показалось. Это другой голос, другой Люциус. Холодный, далёкий, застегнутый. - В письме что-то плохое? - полуутвердительно спросила она и сделала шаг вперёд, желая подойти к нему, но тут же остановилась - Люциус зло хмыкнул: - Нет, как раз наоборот. Малфой потёр переносицу и проклял себя за то, что вообще впустил её. Взяв себя в руки, он поднялся, допил со дна стакана огневиски и уже совершенно спокойно повернулся к ней. - Ты что-то хотела? Гермиона вздрогнула. Она узнала в его тоне ту ленивую интонацию, ту привычку надменно растягивать слова, от которой он, казалось, избавился, оказавшись с нею по одну сторону баррикад. Гермиона не могла знать, что так Малфой разговаривал в моменты, когда нужно было очень хорошо держать маску холодного аристократа. А маска эта была ему сейчас нужнее воздуха. - Да нет, просто... - Говори. Гермиона покачала головой и пошла к нему на встречу, но снова остановилась, преодолев лишь половину пути - Малфой прсмотрел на неё взглядом, как ей показалось, яростным, странным, и волшебница не осмелилась идти дальше. Так и стояла посреди комнаты, не понимая, что с ним произошло. - Что случилось? Что в письме, Люциус? - произнесла и сама себя отругала - губы Малфоя изогнула надменная улыбка. - Мисс Грейнджер, - произнес он, разделяя слова, - вы пришли сюда явно не за этим. Он сложил руки на груди и оперся о массивный стол. - Говорите уже, я слушаю вас внимательно. - Я хотела... Все говорят... о нас с вами, и эти слухи надо прекратить, - пролепетала она под суровым взглядом, - но это сейчас не важно... Что в его письме, что, что случилось? К её удивлению, Малфой пьяно рассмеялся и горько кивнул. То, что она считала яростью, на секунду исчезло из его глаз. - Прекратим. И слухи, и их причину. Малфой взял бутылку виски и с презрением отставил. Он казался Гермионе одновременно и пьяным, и трезвым, и сумасшедшим. - Что? - Я думаю, ты хорошо меня расслышала и правильно поняла, - он говорил, будто не слова произносил, а кинжалы в живое тело вонзал, - Я старше тебя на полжизни, Гермиона. Сколько тебе? Семнадцать? Восемнадцать? Ты ребёнок. - Мне почти девятнадцать. Я на год старше остальных на курсе, - ответила она автоматически. - О да, большая разница. А ты знаешь, сколько мне? Она сбросила оцепенение и как-то очень быстро оказалась рядом с ним - от неожиданности Люциус даже опустил скрещенные руки, и холодные девичьи ладони скользнули по его груди, вверх к лицу, по впалым щекам. Не глядя в глаза, Гермиона пыталась успокоить его ярость, злость, Мерлин знает что ещё. Но мужчина только сильнее напрягся под её ладонями, сцепил зубы и заложил руки за спину. Она не отступала. - Это всё не имеет значения. Сколько тебе лет и кем ты был... Посмотри на меня... - горячо шептала девушка на его груди. Невыносимые ласковые ладони. Она не понимает, ничего не понимает! Смять её сейчас, впечатать в себя, чтобы имя своё забыла, чтобы о нём только думала, его имя повторяла, задыхаясь от безумия его ласки. Он так долго этого ждал, столько мечтал о ней, что не находил сил оттолкнуть Гермиону. Малфой зажмурился и, наконец, сделал шаг в сторону от неё. Тонкие холодные руки беспомощно повисли вдоль тела. Она молчала. Люциус очень медленно и строго произнес: - Если пренебречь возрастом и моим прошлым ещё можно... Он повернулся к столу и взял расшифровку письма, которую выучил наизусть. - Нарцисса жива. Её сова нашла Драко. Пока не знаю, как это вышло, но сомнений нет. Гермиона не сводила глаз с его лица, но слова Малфоя слышала где-то очень далеко и понимала не сразу. - Я женат, Гермиона. И это вопрос чести, - добавил он резко. Сердце, казалось, оборвалось в её груди и упало в невесомость. - Вот как. Я думала, это вопрос... любви? - сказала она наконец глухим голосом. Малфой снова горько и обидно засмеялся. - Любовь придумали в двенадцатом веке трубадуры, девочка. Они не смотрели друг на друга и не двигались с места. Тишина уже звенела, и нужно было заканчивать эту мерзкую сцену. Малфой ненавидел себя, но другого выхода он не знал. - Уходи, - потребовал он. - Всё закончилось, даже не начавшись. Гермиона неверной рукой убрала волосы с лица, коснулась пальцами губ, будто искала там его поцелуи. И глазами, полными боли и вопроса посмотрела на мужчину напротив. Маски не было. Насмешки не было. То, что казалось яростью, было страстью. - Уходи, слышишь? Всё закончилось. Она пошатнулась, но осталась стоять на месте. Нет любви, есть желание. Но он все равно её выгоняет. - Почему? - спросила Гермиона чужим голосом и испытующе посмотрела в его глаза. Малфой отер ладонью лицо и отвернулся. Упер кулаки в стол. "Потому что я не святой!" - хотелось крикнуть ему. - Находиться ночью в спальне у чужого мужчины как минимум не благоразумно. Особенно если вспомнить, что он - Пожиратель смерти. Гермиона брезгливо поморщилась. Он сделал выбор в пользу равной себе, чистокровной, взрослой, умелой. Его право. Он и правда Пожиратель смерти, на чьей бы стороне он не сражался. - Чужого мужчины, - эхом повторила Гермиона и вышла из комнаты, не заперев за собой двери.