После вдоха

      Вот уже несколько минут я стоял у полок, рассматривая их разнообразное содержимое. Лаки для волос, гели, муссы и прочая фигня, о существовании которой я раньше и не подозревал. Нет, до того времени я ухаживал за собой, временами посещал спа или бассейн, но прямые, густые и мягкие от природы волосы избавили меня от необходимости иметь такой арсенал. И сейчас я был безмерно им благодарен.       Возле разноцветной полки меня удерживали не красивые, статные средства, обещавшие превратить волосы в золото, нет. Мой взгляд пару минут назад остановился на небольших коробочках с краской, одиноко стоявших с краю. Аметист, гранат, красное дерево, пшеница… Помнится, раньше я обожал красить волосы первым попавшимся цветом. Это будто выделяло меня из толпы, делало особенным и неповторимым. Причем я красил только пряди, далее красиво вплетавшиеся в основную массу волос. Это всегда выглядело эффектно. Вызывающе.       Теперь, когда от длинных, практически до лопаток, волос остались только воспоминания, еще один такой эксперимент мне точно не грозил. Сейчас волосы были подстрижены коротко, лишь чуть прикрывали уши, и, как будет выглядеть на них краска, я представлял с трудом.       Но все же на мгновение — маленькую, едва заметную секунду — мне показалось, что вот он — прежний я. Как всегда торчу у полок, одним глазом выбирая краску, а другим рассматривая посетителей. Красивый альфа, высокий и статный, и было даже плевать, что он шел под руку с хилым омежкой. Средних лет бета в деловом костюме, серьезно выбиравший что-то. И еще один альфа, огненно-рыжий, застывший в нерешительности у полок с детским питанием.       Вздохнув и поудобнее устроив притихшего Марта у себя на руках, я оторвал взгляд от мужа, снова переведя его на несчастные коробки. Что купить? И стоит ли покупать? Все же после родов я не до конца вернулся в форму. У меня все еще болезненно худые руки и синяки под глазами. Не буду ли я странно выглядеть с копной разноцветных волос на понуренной голове?       Я оглянулся на стеклянную витрину молочного отдела, располагавшегося недалеко от нас. Пятая точка, вроде, перестала быть противно-костлявой и приобрела некое подобие формы. Да и в свободной кофте поверх облегавшей белой водолазки я выглядел, скорее, просто миниатюрным, а не худым. Может, попробовать?       — Ну что, альфенок, — я легонько встряхнул начавшего засыпать малыша, — какую краску берем? Рыжую, чтобы папы были одинаковыми? Или синюю, чтобы я оригинально смотрелся рядом с твоим отцом?       Март сначала хотел заплакать от такого бесцеремонного отношения, но потом, стоило ему посмотреть на заваленные всякой цветной хренью полки, передумал. Взвизгнув от радости, альфа, не думая, потянул ручки к полке, чтобы цепко ухватиться за одну из коробочек. «Гранат» гордо гласила надпись на упаковке.       — Гранат, так гранат, — философски изрек я и, удерживая малыша подальше от полок, которые явно ему понравились, пошел к мужу, зависшему у стеллажей.       Отходя от отдела химии, я только краем глаза увидел молодого омегу, державшего за руку маленького ребенка и неободрительно косившегося в мою сторону. В душе разлилось приятное тепло. Как же я, оказывается, скучал по взглядам таких вот неудачников, которые не могут позволить себе хоть что-то! Эта зависть, отразившаяся в каждой черте, эта злость, эта плохо скрытая ненависть...       Настроение сразу значительно поднялось. На радостях я даже не стал подкалывать Дино насчет смеси, название которой он забыл. Альфа посмотрел на мою покупку сначала с опасением, но потом расслаблено улыбнулся, аккуратно приобнимая нас с Мартом и подталкивая к кассам.       Там я снова остановился. За пару метров от совершенно безразличного ко всему происходившему беты-кассира, прямо перед кассой стоял один очень заинтересовавший меня стенд. Рядом со жвачкой, чупа-чупсами и сигаретами в отдельном углублении были разбросаны пачки презервативов. Разноцветные фантики переливались перед глазами, заставляя смутно вспоминать кое о чем…       — Что тут? — спросил Дино, заглядывая мне через плечо. Не знаю, какое было у него выражение лица в тот момент, но по шумному вздоху я понял, как ему хочется приобрести побольше такого товара. И непременно использовать, разумеется.       Что ж… Коллинз ведь советовал «уделить ему внимание»? Да и мне, думаю, неплохо было бы вспомнить, что такое возбуждение, не вызванное течкой. Попробовать? Или не стоит? Ведь течка, когда я просто не могу без альфы, — это одно, и совсем другое — секс в обычный день. Меня не стошнит прямо на него? Будет неловко. А что, если…       Нет, больше буду думать — станет только хуже.       Предостерегавше шлепнув по руке тут же потянувшегося к цветным пакетикам Марта, я, ни секунды не смущаясь, принялся копаться в горке, мимоходом просматривая названия. Обычные, клубника, виноград, банан… Нет, так не пойдет. Зачем нам вкусовые, если на полноценный минет я пока не способен? А мой муж вообще навряд ли знает, как это делается. С сожалением отложив «шоколад», я уже практически смирился с тем, что придется брать обычные, но под руку попалось кое-что необычное. «XL», значилось на упаковке, ребристые…       Прикинув, что это будет, каким образом и в каких позах, я решительно повернулся к застывшему за спиной Дино, протягивая стяжку из шести штук.       — Купи эти, — ровно сказал я, укладывая пакетики на ладонь немного сбитого с толку альфы.       — А… — пролепетал он. — Как же…       — Ох, ну хорошо, — немного наиграно ответил я, заметив, что за нами наблюдала половина магазина. — Можешь и обычные взять, если этого не хватит, ненасытный ты мой.

***

      Весь вечер я потратил на себя. Скрепя сердце пришлось отдать Марта Дино, пока я, немного смущаясь, закрылся в ванной. Неловко было не за то, что я так бесцеремонно оставляю их, и даже не за то, что хочу измениться. Просто сейчас я особенно остро почувствовал, насколько я махнул рукой на свою внешность. И правда, зачем мне это было нужно в последнее время? Сначала я шарахался от любого альфы, стараясь наоборот выглядеть как можно страшнее, потом у меня появились Дино, Март… Для кого стараться выглядеть, как дорогой манекен?       Теперь, правда, мало что поменялось. Я был уверен в своем муже и в том, что чем-то все же ему нравлюсь, раз он до сих пор рядом. А Марту глубоко все равно: шелковистые локоны у меня на голове или воронье гнездо.       Для чего же я это делал?       Конечно, для себя. Сегодня после того, полного зависти взгляда я понял, что собираюсь меняться только ради своего самолюбия. Чтобы снова чувствовать зависть и восхищение, обожание и ненависть. В плотном коконе эмоций, которые раньше меня окружали, мне всегда было комфортно. И сейчас будет так же.       «Прекрасные волосы, мразь…»       Я резко вскинул голову к зеркалу, перед которым стоял уже пару минут. Оттуда круглыми, полными ужаса глазами смотрело мое отвратительное отражение. По позвоночнику пробежал холодок. Показалось…       — Вот же чертова память, — пробормотал я, пытаясь улыбнутся и решительно открывая кран. — Все еще помню…       Снова вздрогнув, будто в комнате стало холоднее, я замер, наклонившись над падавшей в раковину водой. Помнится, тогда мои волосы были фиолетовыми. Помнится, они очень мне нравились. И им они тогда тоже приглянулись…       А что, если… Может, не стоит? Не стоит выделяться? Ну чего мне не хватает сейчас, когда рядом муж и сын? Разве я не зарекся когда-то выделяться? Меня… Если меня заметят? Если…       Тут из гостиной донесся веселый смех Марта вперемешку с грубым голосом Дино. Тихо они сидеть не могут, надо обязательно покричать, пошуметь…       Я снова поднял взгляд на свое отражение. А Дино понравится? Он никогда не видел меня крашеным, только забитой серой мышкой. Наверное, понравится…       Вздохнув и показав язык своему отражению, я закрыл глаза и потянулся к стоявшей неподалеку коробочке, одним движением открыв ее.       Два часа. Два гребаных часа потребовалось мне, чтобы наконец справиться. Раньше, кажется, мне хватало и половины часа… В итоге, кроме моих волос в краске оказались раковина, руки и еще половина ванны.       Масла в огонь подливал Дино, который с завидной периодичностью подходил к двери и спрашивал, как я. В конце концов я, не сдержавшись, послал его подальше в самых грубых и точных выражениях. Не знаю, обиделся ли он, но собственную глупость мне пришлось осознать тут же: я ведь для него стараюсь и тут же ему грублю.       Наконец я вышел из ванной, немного смущенно запуская ладони в волосы, среди которых теперь были яркие пряди. Название не врало: окрашенные локоны и правда были ярко-красными. Огненными, бросавшимися в глаза… Мне нравилось.       Осталось только узнать реакцию мужа, который, обидевшись, ушел спать, прихватив с собой Марта. Когда я зашел в полутемную комнату, маленький альфа уже спал в кроватке, приоткрыв пухлые губки, и морщился иногда. Большой же с видом крайнего беспокойства на красивом лице пялился в книгу, задумавшись о своем.       Когда я зашел, он сразу вскинул голову и тут же застыл, в изумлении меня разглядывая. В его взгляде удивление и растерянность медленно сменялись на заинтересованность и однозначную похоть. Сжав в кармане домашней кофты свою сегодняшнюю покупку, я медленно подошел к кровати, делая вид, что не замечаю взглядов мужа.       Да, это тоже приятно. Как и раньше приятно, когда по тебе скользят взглядом, когда в этом взгляде ты чувствуешь настоящее желание. Не просто похоть, животный инстинкт трахнуть кого-то, а жажду обладать именно тобой. Именно твоим телом. Это адски приятно. Когда в тебе после таких взглядов начинает разгораться что-то, когда в твоем взгляде появляется то же самое и где-то в глубине души ты ликуешь от радости.       — Ну как? — Я уселся рядом с Дино, посмотрев на него из-под разноцветной челки.       — Здорово. — Он улыбнулся и нерешительно дотронулся до моих волос, будто проверяя, действительно ли они такие или это просто шутка. — Тебе идет.       — Ага, знаю. — Я расслабленно откинулся на подушку, чувствуя, как проходит напряжение. Все боялся, что ему не понравится. — Раньше часто так красился. Мне нравилось.       — Интересно. — Дино оторвался от моих волос и лег рядом, устроив голову на моих коленях. Сейчас он напоминал большую собаку, просившую что-то у хозяина. И я даже знал что… — А у тебя есть фотки? Я бы посмотрел.       — Ага, где-то у брата быть должны. Я свои сжег. — Заметив, как после этих слов напрягся Дино, я мысленно чертыхнулся на свою глупость. Вот сейчас только бы все испортить… — Мне особенно холодные оттенки нравились. Синие или голубые.       — Да, уверен, тебе бы пошло. Прямо под цвет глаз. — Он улыбнулся, поворачивая голову и разглядывая меня. Искал признаки подступавшей истерики? Как же раздражала иногда его забота! Надо было уже объяснить ему, что все со мной хорошо, что я вполне контролирую себя и такого, как пару раз во время беременности, со мной не случится. Глупый альфа.       Я уже хотел высказать ему все, что накопилось, когда он, улыбнувшись, неожиданно выдал:       — А еще тебе очень бы фиолетовый пошел, было бы очень красиво.       Я чуть не задохнулся. Перед глазами вспыхнули зверски отрезанные мною пряди, с которыми я расправился сразу, как вернулся домой три года назад. Как я их тогда ненавидел. Эту яркость, то, что выделяло меня, делало особенным и заметным. «По ним меня и нашли», — билось тогда в мозгу.       — Нет. Не пошли бы. Ни капли, — холодно ответил я, отводя взгляд. Как же он умеет портить момент… Хотя, он же не знает…       Надо рассказать.       И вообще, хватит переживать по пустякам! Еще пара минут разговора с этим бестактным альфачом, и я точно передумаю. Хватит.       Приподнявшись, я резко притянул к себе альфу, сразу целуя. Да, мы целовались иногда, когда я позволял, но это… Глубоко, страстно, как я не пробовал уже очень давно, когда его язык резко врывается в мой рот… Головокружительно, жарко, влажно… И очень страшно.       Я чуть не взвизгнул, когда его огромные руки аккуратно коснулись меня, обнимая крепче, прижимая ближе. Ужасно, ужасно, ужасно… Как хочется начать брыкаться, ударить его, накричать, сделать так, чтобы этот альфа больше никогда не смотрел в мою сторону… Чтобы никто никогда не смотрел. Спрятаться, далеко-далеко ото всех…       В тот момент, когда я уже готов был закричать от внезапно нахлынувшего на меня страха, Дино резко оторвался от моих губ и, прижав свои к моему лбу, тихо прошептал:       — Пойдем в гостиную. Тут Март…       А он меня хотел… Сильно — так, что от одного поцелуя у него сорвался голос и вспотели ладони. Последняя течка была месяц назад. Он уже так соскучился?       Не дожидаясь ответа, альфа еще раз поцеловал меня в лоб и подхватил мое легкое тело, тихо начав перемещаться по направлению к гостиной.       «Ладно, — думал я, вжимаясь в его плечо. — Это же Дино. Сколько течек мы проводили вместе? Уже и не вспомнить. И ни за одну из них он не сделал чего-то, что могло бы навредить мне. Он всегда заботится, всегда приглядывает за мной. В конце концов, он же мой муж! Что он может сделать?»       Но вся моя решимость улетучилась, стоило мне оказаться прижатым к дивану крепким альфьим телом. Я явственно почувствовал, как затряслись руки, как сердце, испуганно подпрыгнув, скрылось где-то в пятках. Огромный альфа, просто огромный…       — Подожди, — положив ладонь ему на руку, я оттолкнул мужа, усаживая ровно. На его лице мигом появилось разочарованное, но сочувственное выражение. Он будто говорил мне, что знал, как будет. Ничего, милый, хоть раз ошибешься…       Сглотнув вставший в горле противный ком, я проворно забрался мужу на колени, сразу увлекая того в очередной поцелуй. Дино, немного удивленный такой напористостью, положил руки на мою талию, продолжая ласкать меня. Стараясь дрожать незаметнее, я сильнее прижался к альфе, полной грудью вдыхая его запах. Тяжелая… И в то же время непередаваемо приятная смесь, контраст горького и сладкого, простого и рассыпавшегося миллионами нот. Приятно… Хочется прижаться, окунуться полностью, сделать так, чтобы этот запах стал частью тебя, а ты — его.       Внезапно в этом цветном, давно забытом для меня круговороте наслаждения в голове ярко сформировалась мысль — на мне не было его метки. Не было части, соединявшей нас. Не было именно того единственного подтверждения, что я — его. Что принадлежал ему, существовал ради него.       В неожиданном порыве я забросил руки на шею мужа, прижимаясь так, чтобы моя холка была в идеальной досягаемости для зубов альфы. Да, вот так, настолько близко, чтобы голую кожу обжигало твое дыхание и собственные мысли путались от желанного тепла. Только так. Докажи мне, что я не сплю и все, что происходит, не плод моего воображения. Сделай так, чтобы я поверил тебе — единственному, кто верил мне. Стань еще ближе, еще роднее, только для меня…       Аккуратно поцеловав старые шрамы, Дино легко отстранился от меня, не обращая внимания на стоны разочарования, и снова прижал, крепко целуя. Приятно, жарко и страстно… Но все равно нестерпимо обидно.       Желая показать свое недовольство, я с силой укусил альфу за губу, тут же перехватывая инициативу. Его руки нервно скользили по моей талии, но, стоило мне чуть приподняться, они живо скользнули ниже. Надрывно треснул пояс штанов, когда большие, сильные ладони скользнули внутрь, заставив меня дрожать. Он умел быть нежным, но и таким несдержанным тоже мне нравился.       В какой-то странной отдаленности в голове роились мысли. Что я прежний сделал бы сейчас? Что говорил и как старался бы поступить? Думал бы о последствиях и о том, что чувствует альфа? Если бы мы встретились просто так? Что бы я сделал?       Мне было очень горячо. Так, как, наверное, не было ни разу в жизни до этого. Я, казалось, чувствовал каждый изгиб, каждую маленькую венку, каждую фалангу медленно пытавших меня пальцев. Сильно и мучительно они раз за разом входили в меня, чтобы тут же двинуться обратно, заставляя изгибаться и самому насаживаться, прижимаясь ближе и ближе.       Я смутно понимал, хорошо мне сейчас или плохо. Я слышал, как из горла рвано вырывался воздух и как собственный голос подводил меня, начиная хрипеть. Я чувствовал, как стекает теплая смазка по бедрам и как расслабляется сфинктер от умелых пальцев. Я видел, как блестел от пота лоб альфы, когда он шептал что-то, начиная входить в меня. И, как животная похоть загоралась в его глазах, я тоже видел.       Во всем этом было что-то неправильное. Что-то, что никогда больше не должно было случиться. Его слова были нежными, его взгляд раз за разом скользил по мне, и руки ласкали, стараясь доставить как можно больше наслаждения. Я каждой клеточкой ощущал его заботу, его беспокойство обо мне.       И раз за разом разнежившееся тело сковывал ужас. Когда кончики его пальцев скользили по позвоночнику, когда губы касались шеи или когда он совсем уж медленно входил в меня, поминутно поднимая на мое лицо затуманенный кайфом взгляд. Мое тело умирало от блаженства — и душа тоже готова была умереть. От холода, который прожигал что-то дорогое внутри, который разрушал что-то, что невозможно было построить снова и который все сильнее сжимал пальцы на моей шее. Это Дино, это мой муж, это мой альфа… И совершенно чужой человек: человек, которого я вижу первый и последний раз, и лицо, которого мне не дадут запомнить сотни других лиц.       Я даже не заметил, когда пришла разрядка, яркая, красочная, но сложенная, к сожалению, лишь из темных тонов… Рядом со мной тяжело дышал альфа, еще сжимавший руки на моей талии в опьянении экстаза.       Я резко вскочил с дивана, закрывая лицо руками. Так… Так точно не должно было получиться!       Вскоре за спиной послышалось движение, и в следующую секунду Дино приобнял меня за плечи, прикрывая собой от внезапно появившегося холода.       — Ну ты чего, — тихо выдохнул он в самое ухо. В голосе слышалось неподдельное беспокойство, и это раздражало в несколько раз больше.       — Ничего. Отстань, хорошо? — Я сильнее прижал ладони к лицу, чувствуя, как он пытается отнять их от мокрых глаз.       — Май. — Практически невесомый поцелуй в плечо. — Май, я что-то сделал не так? Тебе больно было? Любимый, посмотри на меня…       — Да нормально, отлично, говорю же! — злясь на самого себя, сказал я и попытался оттолкнуть мужа. — Что, трудно укусить было? — неожиданно выдал я, тут же замерев. Не то чтобы это сильно меня волновало. Когда после первой течки, проведенной с Дино, я не нашел именно его метки, признаюсь, я расстроился. Сказал самому себе, что так и надо, что нет ничего необычного в том, что он не хочет сжигать все мосты. Было обидно, но я быстро смирился. Одно то, что он просто рядом, служило мне намного большим доказательством любви, чем просто шрам на шее. Оказывается, я переживал гораздо больше, чем думал.       — Что? — Дино повернул к себе мое заплаканное лицо и внимательно посмотрел в глаза. Он тоже был удивлен. — Май… Ты хочешь метку?       — Ничего я не хочу, — осознав собственную глупость, пробормотал я. — Отстань.       — Нет, Май, ты только что сказал, что хочешь! Правда? Ты хочешь?       — Не помню я, чтобы говорил подобное…       — Май…       — Сказал же — не помню! — вырвался из моего горла отчаянный крик. Слезы мигом застелили глаза, и я почувствовал, как предательски начали поджиматься губы…       — Все хорошо. — Он обнял меня, прижав к своей груди. — Если так важно — просто скажи, и я…       — Поиздеваться решил? — Я сильнее прижался к нему, мертвой хваткой вцепившись в руки и плечи. Обидно, конечно, но ничего не поделаешь. Я сам запретил ему кусать меня. — Это не из-за того… — я практически шептал, уверенный, что муж прекрасно все слышит. — Просто… Вспомнилось и… И я…       — Ш-ш-ш… Май, все в порядке, малыш. Здесь же всего лишь я, верно? Мы тут только вдвоем. Только мы с тобой. Ты мне веришь? — Он отнял меня от своего плеча и внимательно посмотрел в заплаканное лицо.       — Мне ничего и не остается… — слабо улыбнулся я, чувствуя, как новый спазм сдавливает горло. Сейчас точно расплачусь еще сильнее, точно… Картинки яснее и яснее плывут перед глазами, все громче в ушах голоса, и все ярче и ярче прикосновения…       Спрятаться? Не выйдет. Сбежать? Не получится. Мне никогда-никогда не спастись, я вечно буду… Я…       — Май, эй-эй-эй…       Меня легонько потрясли за плечи и перед затуманенным болью взором появилось лицо Дино. Он обеспокоенно смотрел на меня и говорил, говорил, говорил… Говорил что-то такое неважное… Вдруг он приподнял меня, и губ коснулось что-то холодное. Я попытался дернуться, вырваться, когда сквозь тот же кровавый туман пробился голос:       — Это успокоительное, Май. Все хорошо, выпей, вот. Просто поспишь, все хорошо.       Хорошо? Ну, раз ты так говоришь…